Evergreen Core
Безликий. Низвергнутые
Звено первое. Глава 1. Нечто великое.
[70K – Mike Klubnika]
Ричард думал, что сойдёт сума.
И это точно бы случилось, если бы извозчик не предложил заехать со стороны порта.
Меллавирон протыкал хмурый небосвод своими шпилями, а из появившихся ран сочились солнечные лучи. В них город с эльфийским названием блестел, точно серебряная монетка. Молодой дворянин пытался сохранять привычное ему спокойствие, но духота, становившаяся с каждым часом всё невыносимее, побуждала его распорядится, чтобы двуколку развернули и направили прочь с тракта куда-нибудь в поле, где гуляет прохладный вольный ветер. Но это не представлялось возможным, ибо на теле идеально сидел недешёвый чёрный пиджак, расписанный затейливыми узорами рядом с пуговицами, а в кармане находилось аккуратно уложенное приглашение на королевский бал. Пренебреги молодой человек таким письмом, он проявил бы крайнюю степень невежества.
Ричард имел не столь большое состояние, чтобы вертеться среди тех, кого обычно приглашают на подобные мероприятия. Скорее всего дело было в его ремесле – уж который год он занимался изучением магических артефактов, именуемыми семантидами. Эта деятельность только набирала популярность, и сам Ричард, по сути, оказался у самых её истоков. Неудивительно, что придворный маг короля прислал ему именное приглашение – чуя добычу, волшебник решил вовремя появиться в жизни молодого человека ради будущей выгоды. Собственно говоря, дворянин не имел ничего против этого.
В порту пришлось сунуть увесистый мешок монет, чтобы пропустили не грузовую повозку. Заезжая в город, Ричард с облегчением наблюдал за огромной очередью, которая тянулась от главных ворот по всему тракту: все спешили на праздник. Расплатившись с извозчиком, Ричард спустился на бугристую каменную мостовую, разминая затёкшие конечности и оглядываясь.
Меллавирон встретил молодого человека запахом отходов и криками продавцов всякой всячины, которые подсуетились и раскрыли свои разноцветные шатры, ожидая наплыв покупателей. Прислонив платок к носу и вдыхая запах парфюма, перебивающего вонь, Ричард улыбнулся, вспоминая своего хорошего друга, который тут же начал бы чихать. В отличии от него, молодой человек любил большие города, а Меллавирон особенно. Карманные часы подсказали, что до начала бала ещё достаточно времени. Не отнимая платка от носа, Ричард направился по извилистой дорожке.
Улицы пестрили вывесками, всюду выступали музыканты с радостными песнями, попрошаек и оборванцев почти не было, но казалось, что даже встретив их, Ричард пожертвовал бы пару монет – настолько дворянин был рад встрече с городом.
Он неспеша прогуливался по улочкам, заглядывая в лавки, ловя на себе взгляды дам, поднимающих вверх зонтики, заслоняясь от выглянувшего солнца. У лавки кожевника он задержался подольше, выбирая своей жене безделушку. Она любила изделия из кожи.
– Ричард? Ричард Червен? – послышался восторженный голос со стороны.
Он увидел молодого человека в сюртуке с жилеткой, стоящего по правую руку. Тот был дороден, на голову выше молодого человека, с волосами, казавшимися при свете солнца такого цвета, который находился где-то посреди золотистого и серебряного. У него были тонкие брови и приветливые дружелюбные глаза. При виде говорившего, настроение Ричарда заметно улучшилось настолько, что он позволил даже себе улыбнуться.
– Ройстон А'Лезко! Не иначе как боги свели нас в столь прекрасном месте!
Они пожали руки, Ричард даже позабыл об идее подарка. Разговорившись, они направились дальше по улице.
– Ты, верно, прибыл на бал?
– В том числе, – ответил Ройстон, – но бал только вечером. Сейчас у отца дела в городе и он, конечно же, взял меня с собой. Всё хочет привить мне страсть к своему делу, чтобы позже я продолжил заниматься тем же. Но то пустое.
– Твой же отец работает во дворе короля?
– Да, в казначействе, будь оно не ладно.
– Я рад, что что-то вокруг не меняется, – по-доброму усмехнулся Ричард. – "Не рухнет мир, покуда Рой не примет чин" – это двустишие я помню ещё с нашего хождения в пажах.
– А ты, верно, и сам не стал купцом, как завещал твой батюшка?
– Не стал, раз не видишь при мне сундучка с бумагами и свёрнутых ковров. Я ныне увлёкся наукой.
– Было бы не дурно послушать.
– Тогда я предлагаю перенести нашу беседу с улицы в более уютное место. Я знаю неподалёку одно достойное заведение…
– Исключено, – более серьёзно ответил Рой, – мой отец освободится часа через два.
– Тот ли это Рой, который за два часа успевал выпить реку пива, посетить каждый бордель на улице, а потом фехтовать так, словно ни капли в рот в жизни не брал? – поддразнивая, спросил Ричард.
– Ты не понимаешь, – понизил голос тот, оглядываясь и подтягиваясь к собеседнику. – Я ныне должен быть серьёзней.
Он осмотрел улицу, словно ища знакомых, которые могли бы услышать слова друга. Успокоившись, что секрет о прошлом останется сохраним, он вновь посмотрел в глаза собеседнику, поймав на себе его выразительный взгляд. Какое-то время он колебался, после чего опустил голову.
– В бездну! – огласил Рой. – Я слишком давно тебя не видел, чтобы не принимать приглашение!
––
– Ты знаешь, что король хочет объявить после праздника? – заговорчески спросил Рой, пригнувшись к столу совсем близко.
– Не имею ни малейшего понятия, – небрежно ответил Ричард, делая большой глоток из кружки. Ожидая глупую сплетню, он сделал большой укус сухаря, чтобы жевать весь рассказ товарища без возможности перебить.
– Тогда слушай, – не будь окружающего шума веселья, эту попытку говорить тихо услышала бы вся таверна, – Я недавно видел письмо отцу, небрежно брошенное им. Не сказать, что мне удалось выучить его наизусть, но суть я уловил: король хочет издать указ, чтобы отправить на войну нижних дворян, не отслуживших пяти лет ранее.
Ричард хотел было фыркнуть, но вспомнил, что рот его полон. Проглотив и запив пивом, он вытер губы и тогда усмехнулся.
– Прошу тебя, Рой. Это не тема для шуток.
Но по Ройстону нельзя было сказать, что он шутит.
– Ты сын барона. Сколько ты отслужил, Рич?
– Дай подумать… Два года точно, потом настали относительно мирные времена. Я как раз попал под смягчение законов.
– Проклятие, – озабоченно промолвил Рой, откидываясь на спинку стула. Он вперил свой взгляд в кружку, словно ища утешение в пузырьках пенного.
– Ну да, на розыгрыш это явно не походит, – улыбнулся Ричард. – Что же ты нахмурился? Ты же как раз пять лет и служил. Да и откупиться сможешь.
– Ты, друг мой, не сможешь. Хотя, я могу поговорить с отцом и…
– Перестань, – теперь нахмурился Ричард, – этого я точно не потерплю. Если нужно будет на войну, то поеду.
– Исключено, этого ни твоя Франа не выдержит, ни ты. В армии тысячи солдат, а жене нужен лишь ты один. Подумай, что с ней станется, если ты уедешь.
– Прошу тебя, я сам способен принимать решения касательно моей жены и моей жизни.
– Ты не видел, насколько сильна армия нашего врага…
Повисло молчание. Ройстон не отрывал взгляда от напитка, пока Ричард оглядывал таверну. Кто-то громко смеялся, кто-то ухватил разносчицу за округлости, обильно облив её одежду пивом, кто-то подпевал бардам. Жизнь, во всём её проявлении, расцветала только в обществе пьяных работяг. Будучи трезвыми, они могли лишь хмуро существовать, походя на каменные статуи. Ричард видел и иную жизнь, но вся она ему казалась слегка неправильной. Какой смысл жить, если оживаешь ты только от глотка хмельного, горстки монет и поцелуя женщины? Даже деревенские жители не могли отличиться в этом, ими тоже двигала зависть, похоть, жадность и прочие мерзости. Ричард, думая о подобном, всегда старался сохранять холодную голову, ограждая себя от цинизма и осуждения других. Он предпочитал быть наблюдателем, а не судьёй.
– Я пекрасно осведомлён о твоих проблемах, Рич. Старина, против тебя строят козни, пытаются выкрасть наработки. Что произойдёт, когда ты оставишь свой дом?
Ричард посмотрел на друга, его взгляд дрожал, как марево. Он, чувствуя, что загнан в тупик и что ныне его друг нуждается в объяснениях, закусил нижнюю губу, не желая говорить того, что должен. Мальчишками они презирали слабость, наивно полагая, что если и есть место ей в мире, то уж точно не найдётся места в их сердцах. Однако годы воспитывали разум, отёсывали его, придавали ему форму, так и не наводя в нём порядок. Пускай внутренняя гордость помолчит – так решил Ричард.
– Я устал, Рой. Я не такой сильный, как хотелось бы. Я хочу защитить свои труды, но уже не знаю, что делать.
– Твой уход на войну делу не поможет. Франа останется беззащитна. Кто знает, может недоброжелатели воспользуются твоим отсутствием как раз для получения желаемого.
– Может и так. А может и нет. Я изучаю семантиды, Рой. Вещи, сотворённые божеской рукой. Если бы ты знал о них столько же, сколько и я, если бы только они открылись тебе с той же стороны…Когда ты начинаешь видеть последовательность в том, что ранее казалось чудом, ты только ещё больше веришь в силу наших богов. Я сам уверился полностью. И если судьба подвластна им, то они не позволят мне так просто сгинуть. Я целиком доверяю своим идолам. В конце концов, всегда, когда я был в тупике, меня не подводила воля провидения. Пусть и на этот раз оно поставит всё на свои места.
Ройстон воспринял правду подобающе. Он не стал обвинять друга в слабоволии.
– Ты, может, стоишь у истоков великого. Ты пишешь огромные труды, ты ступаешь на ту землю, которая казалась запретной и недостижимой многие годы. Неужели война важнее?
– Великое на то и великое, что существовать оно будет вне зависимости от того, стану я частью его или нет.
– Говорить всегда мастак, – ностальгически улыбнулся Рой, – а слушать никогда не умел. Проще уговорить стену отойти с дороги, чем тебя отговорить от чего-то.
– Такой уж я.
– Ты напоминаешь мне мою сестру, Рич. Она будет сегодня на балу, я хотел бы вас познакомить. Конечно, исключена и та возможность, что она сможет тебя переубедить, но кое-что ценное в общении с ней ты всё равно сумеешь отыскать.
– А с ней тоже можно поговорить о великом? – усмехнулся молодой человек.
– Тем вы и похожи, друг мой. Мало того, что вы оба упёртые, так к тому же вас обоих ждёт в этой жизни нечто великое.
Их кружки соприкоснулись, отправив в недолгий полёт несколько капель напитка. Ричард внимательно пронаблюдал за ними. Он запомнил жадные глотки друга, окружающий шум и предвкушение, копающее в груди. А ведь эта встреча с другом могла стать одной из последних.
––
[Cravin' – Stileto, Kendyle Paige]
Балы всегда имели некий флёр для таких молодых господ, как Ричард. Новые знакомства, ставшие для безутешного учёного одноразовыми, ибо погоня за целью никогда не позволяла освоиться на каком-либо месте, напоминали скорее явление выдуманного образа во сне, нежели что-то реальное и осязаемое. Закованные в украшения и корсеты дамы, их статные женихи и хмурые отцы, веселеющие с каждой минутой пребывания здесь. Но сегодняшний бал почти сразу разочаровал Ричарда, уж успевшего представить себе незабываемый вечер. Приглашённые гости ввалились в просторную залу почти что единым потоком, да так, что герольд кое-как успевал объявлять незнакомые слуху фамилии. Дорогие духи смешались в один непотребный запах, редкие брошенные слова обрели силу и превратились в полноценный гул. Пара человек узнали Ричарда, но дальше тщетных попыток вспомнить что-то общее для поддержания разговора и взаимного осыпания друг друга любезностями общение не заходило. Молодой человек шатался по образовавшимся компаниям угнетённый всплывшим в голове вопросом – а чего ради он вообще сюда прибыл? Письмо в кармане ныне казалось ничем иным, как простой насмешкой. Разве в этом месте не должны были собраться интересные господа, а не пытающаяся неудачно походить на них в одежде и манерах непонятная масса? Слыша обрывки фраз, которые он уже слышал сегодня в таверне, и хохот, несдерживаемый попытками проявить воспитанность, Ричард вглядывался в своё окружение. Белые опалы на загорелых шеях и два-три жемчуга на шеях побелее – вот и все дамы. Ни одной аристократки, ни одного знакомого лица. Ричард впервые был на балу в самом Меллавироне, но неужели этот город так скуден на по-настоящему интересных людей? Стоит признать, что молодой человек не оставлял надежд и несколько раз пытался вклиниться в разговор, но на него начинали как-то странно смотреть, словно из голов говоривших внезапно испарились все мысли и слова. Все гости напоминали Ричарду камешки от раскрошившейся многовековой горы – серые кусочки, рождённые от некогда великих идей. Они вторили тем, кто уже давно гнил в земле, повторяли устаревшие мысли с таким видом, будто те настолько новы, что до этого не произносились никогда и ни при каких условиях.
Сделав глоток вина, Ричард слегка обрадовался, что хоть оно соответствовало его ожиданиям. Он провёл взглядом по людям, опустил его на пол, но во время падения тот зацепился за какую-то непривычную деталь. Неведомый оттенок, бордовый бриллиант среди привычной глазу гальки. И уж уцепившись за это, Ричард не мог насытиться увиденным. Девушка в белоснежном платье с закрытой грудью, чей колючий взгляд шествовал по присутствующим. Бледная кожа, слегка пухлые щёки и губы, аккуратные брови, неспешная походка. И, конечно же, они – красные волосы, аккуратно заплетённые, но всё так же предупреждающие об опасности. Ричард взволновался, допил вино и оставил бокал, после чего направился к ней. Он увидел двух людей, увязавшимися за ней и услышал долгожданные слова, сопровождаемые грохотом барабанов и несколькими голосами флейт
– Король приветствует на пиршестве род А'Лезко! – надрывался распорядитель торжества.
Мужчина с кустистыми бровями и опустившимся лицом вместе с хорошим другом Ричарда плелись за молодой леди. Она, как настоящая богиня жизни, сопровождалась двумя ипостасями человека: юношей и стариком. Ричард успел появиться перед ними прежде, чем к ним подоспели остальные желающие иметь разговор с одним из представителей А'Лезко. Но чувство лёгкости быстро улетучилось в тот момент, как молодой дворянин, спеша, напоролся на колкий взгляд девушки. Он ей не понравился сразу. Ни одеждой, ни движениями, ни глазами.
– О, Ричард, я так рад тебя видеть, – произнёс Ройстон, наклоняясь прежде всего к отцу.
– Я подозревал о нашей встрече, – сказал старик. – Больше меня удивляет то, что вас пригласили только вместе с этим сбродом. Присутствия подающих надежд молодых умов стало остро не хватать на последних мероприятиях.
– Я польщён, – ответил Ричард.
– Не льститесь сверх меры. Меня всё ещё тревожит тот факт, что мой сын не смог сопротивляться вашему предложению пойти в трактир вместо того, чтобы ожидать окончания моих дел.
Словно пытаясь спасти друга от неприятного разговора, Ройстон наклонился теперь к сестре.
– Адель, знакомься, это Ричард, мой давний товарищ. Я о нём тебе говорил.
Молодой человек готов был поклясться, что девушка на него даже не посмотрела. Ни единая мышца на лице не выдала того, что она вообще услышала брата. Отсутствующим голосом она сказала:
– Отец, я пойду к остальным дамам.
Не ожидая разрешения, она направилась к другим представительницам прекрасного пола. Даррин А'Лезко было насупился, надул грудь, готовясь отчитать дочь, но воздух из лёгких его вышел не через злостный шёпот, а посредством тяжёлого вздоха.
– Прошу простить мою дочь за проявленную грубость, – сурово изрёк старик, не смотря в глаза. – Она бесстыжа и неукротима. На моей памяти она является первой из нашего рода, кто вобрал в себя эти качества. Осталось только решить, повод ли это для гордости.
Ричард проследил за Даррином, пока тот медленно шёл к самой тихой группке людей. Именно в ней собрались представители какой-никакой настоящей аристократии. Молодой человек посмотрел на друга, который раздумывал, стоит ли ему идти за отцом или нужно дождаться знака. Наконец, решив для себя, тот повернулся к Ричарду и довольно произнёс:
– Что же, думаю, мы должны выпить за удачное ваше знакомство.
– Удачное?
– Именно! Тебя она хотя бы решила не замечать!
––
Ричард не сводил с неё взгляда. Он видел скуку, отразившуюся на лице, видел, как она нетерпеливо поигрывает бокалом, пока слушает собеседницу. Сам того не замечая, молодой человек начал делать так же и чуть не пролил содержимое. Отставив бокал, он заметил злость, на мгновение блеснувшую в глазах Адель. Она так сильно раздражается?
– Ещё я думаю сброситься с балкона прямо на стражника этой же ночью. Ты со мной, Рич?
– Конечно, – небрежно отмахнулся тот, пока на секунду не задумался. – Обожди, что ты сказал? С балкона?
– Именно. И это не самое худшее, на что ты согласился за последние минут десять. Из тебя сегодня выходит крайне скудный собеседник.
– Прошу простить, Рой. Меня всё ещё не оставляет произошедшее знакомство с твоей сестрой.
– Оставь, то пустое. Ещё никто не может похвастаться тем, что ему удалось ей понравиться с первого взгляда.
– Но ты сказал, что мы поладим.
– Разве? Я сказал, что у вас есть что-то общее. Великая цель. Кстати, твоя более достижима, чем ты думаешь: я поговорил с отцом. Он сказал, что подумает над твоей проблемой.
– Проклятие, Рой! – возмутился Ричард, оторвав наконец свой взгляд от девушки. – Я же уже сказал, что всё решено. Ты ставишь в неловкое положение не только меня, но и своего отца!
– Я стараюсь только ради тебя. Если ты не можешь сам защититься от собственного безрассудства, то я тебе помогу.
– Найди того, кому твоя помощь понадобится! От тебя в нашем разговоре требовалась одна лишь участливость и ничего более! Я не о чём не просил!
– Не горячись, Рич, – ровным голосом сказал Рой, угрожающе прижимая друга к стенке. Хотя они и были одного возраста, Рой казался куда более крепким на фоне худощавого товарища. – Ты готов был пойти на войну, ибо посчитал, что такова твоя судьба, верно? Так почему же мою помощь нельзя причислить к проявлению воли судьбы? Как ты определяешь, что было предначертано, а что появилось на горизонте само?
Ричард хотел брезгливо выплюнуть свой аргумент, но так и не нашёлся, что сказать. Поэтому ему удалось лишь фыркнуть.
– Я по глазам вижу, что так ты ещё не думал. Давай так: скоро наверняка выйдет король. После его речи и начала бала, я пойду и приглашу одну даму на танец. Когда я вернусь, мы обсудим то, как ты избежишь повинности, – он наклонился чуть ближе и искренне продолжил. – Пойми, ты очень важен нам. И мне, и своей жене, и нашим общим друзьям. Не пренебрегай этим.
Рой неспешно направился к центру залы, подхватив у носильщика очередной бокал вина. Как и предполагалось, после громкого объявления появился король со своей семьёй, на котором Ричард своё внимание не заострял. Его мало волновали речи правителя и объявление танца, сейчас он куда более глубоко стал тревожим своим поражением в словесной схватке. Ведь друг не просто казался прав, но он использовал слова Ричарда против него же, что обезоруживало. Мрачно оглядываясь, он увидел, как Рой перекидывается парой слов с отцом, окружившим себя порядочными представителями подходящего сословия, а после так же неспешно шествует в сторону группы дам, вокруг клубка которых уже кружили коршуны-кавалеры, выбирая себе жертву.
Вино предательски кончилось на том моменте, как Ричард заметил идущего к прямо к нему ничем ничем не приметного старика в серебряной мантии. Он подошёл и застыл, ожидая подобающего жеста и тот не заставил себя ждать – парень поклонился и произнёс чин старика, наполнив голос притворным благоговением, которое уши старика уже давно привыкли слышать. Показав ладонью, что выраженного почтения достаточно, королевский маг заговорил:
– Господин Червен, рад, что вы решили принять моё приглашение. Всем ли вы довольны здесь?
– Конечно, господин королевский маг. Я был бы потерянным невежей, прояви я какое-либо недовольство. Праздновать вместе с его величеством – это уже честь для любого.
– Я рад это слышать, – старик поймал проходившего разносчика и протянул собеседнику бокал вина, явно пытаясь расположить того к себе, – и давайте обойдёмся без чинов. Пускай мы и знакомы только заочно, но моё имя вы знаете.
– Конечно, господин Сотерис.
– Вы могли бы заметить, – начал старик, сделав глоток, – что окружающая нас обстановка не даёт повода для делового разговора. Вино, музыка, танцы и смех и правда опьяняюще влияют на разум, но не на разум той силы, который имеется у вас, надо полагать?
– Я готов обсудить всё вас интересующее, если вы об этом. В конце концов, я не глуп, чтобы представлять, будто неизвестного учёного пригласили на столь роскошное пиршество из одной только надежды на его великое будущее. – Ричард натянуто улыбнулся.
Маг щурил глаза и, как человек опытный, не только не показал, но даже и не испытал неловкости.
– Вы прозорливы, стоит признать. Что же, в таком случае я не вижу смысла идти окольными путями. Меня интересуют не столько ваши идеи, сколько их применение на практике. Если быть ещё более точным, то мой интерес и интерес короля направлен на один конкретный прибор. Определитель магического следа.
Ричард улыбнулся шире, оголив зубы, но уже не натянуто и с иронией посмотрел на мага, чей пытливый взгляд не изменился.
– Отберёте ли вы у меня бокал с вином и выгоните ли с бала, если узнаете, что ваше приглашение было напрасным? Определить магический след невозможно и никогда не представится возможным. Магическая энергия находится в вечном движении, потому не остаётся и намёка на возможность определить её наличие в данной точке в данный момент времени. Иными словами, мы можем узнать, откуда и куда эта энергия перетекает, но не где находится в определённое время на отрезке пути.
– Это как раз и требуется, господин Червен. Магия течёт к нам из мира неосязаемого, стоит волшебнику только воззвать к ней. Как раз это от вас и требуется: определить где её вызывали и какова природа этой магии.
– В этом и проблема. Вы считаете, что точка отправления энергии находится в неосязаемом мире, именуемом второй плотностью, а точка конечная – в мире нашем. Вы читаете заклинание и призываете огонь из рук. Но по окончанию заклинания, магия не исчезает, а продолжает течь в другое место. То, что вы считаете конечной точкой является лишь частью пути. Волшебство нельзя отследить, что уж говорить о том, чтобы понять его природу.
Повисло молчание, тяжесть которого разбавлялась возгласами восхищения тех, кто смотрел за танцем. Вместе с одной низенькой дамой кружился и Рой, вероятно, совсем позабывший о товарище. Ричард подумал, что с удовольствием пошёл бы даже танцевать, хотя и не умел – иными словами, пошёл бы на всё, чтобы не выносить этого разговора. Сотерис выглядел так, словно задумался, но на самом деле он изучал лицо молодого человека, не удовлетворившись ответами его. Спасение пришло неожиданно и не в том виде, в котором стоило ожидать. К ним присоединился неизвестный гость.
Ричард точно не знал его, однако слышал, как герольд объявил имя незнакомца и замялся на чине. Голова словно была изваяна из мягкого камня: продолговатое лицо имело крючковатый грубый нос, мощный лоб, узкие скулы и сетку морщин, которые больше походили на трещины, покрывшие неправильно обработанный глиняный сосуд. Глаза его вечно были опущены в пол, но кто знал – проявление ли это слабости, либо нежелание внести смуту в окружение? Седые волосы его, заплетённые в хвост, немытыми лоскутами впились в спину, а голову прикрывала рваная треуголка. С кармана свисали часы, постукивающие при ходьбе, но к этому звуку ещё и добавлялся стук резной трости из кости. На удивление, она не отвечала привычной моде, и навершие трости не изображало какое-либо животное, хотя сам аксессуар с виду был дорогой. Даже чёрный камзол его оказался необычным, ведь на пуговицах было изображено потрёпанное перо. Такой эмблемы молодой человек никогда прежде не видел.
Валдиваль Гардензи. Так его звали.
– Сотерис, я счастлив знать, что ты ещё не помер, – скрипучим голосом произнёс он.
– Валдиваль, – как от головной боли, сморщился маг, – кто же тот глупец, что пустил тебя так близко к высшему обществу?
– Смело называть глупцом того, кто с трона кидает тебе кости.
– Лжец, – злостно выдохнул маг. – Его величество не мог тебя пригласить.
– Тем не менее, – почти прошипел Валдиваль, – я здесь.
– Тогда радуйся возможности побывать на балу, ведь это твой первый и последний раз. А у нас незаконченный разговор.
– С этим юнцом? – слепым взором он прошёлся по Ричарду. – Умерь свою похоть, Сотерис, найдёшь позже жертву для удовлетворения своих старческих желаний. Наше дело, сдаётся мне, куда важнее. Уважь старого друга.
Маг скривил рот и, как человек опытный, не только не побагровел, но даже не сорвался на крик. Вместо этого он повернулся к Ричарду и процедил сквозь зубы:
– Вернёмся позже к нашему разговору, господин Червен. Прошу, наслаждайтесь праздником.
Ричард, словно только что освободившийся от рабства, сдерживался, чтобы не побежать. Он кивнул магу, глянул на Валдиваля и на несгибаемых ногах направился прочь. Его преследовало чувство, будто он стал свидетелем того, чего видеть не должен был. Одно оскорбление королевского мага сулило смерть, а новый гость вёл себя так, точно ему дозволено не только это, но и что-то большее. Подсознательно Ричард выбрал своим убежищем балкон – место, находившееся дальше всего от того уголка, где произошла перепалка.
Выйдя наконец-то на свежий воздух, Ричард заметил, как одинокая фигура стоит под светом мириад звёзд. Красные волосы же принимали неожиданный оттенок, попадая под этот свет.
От одного взгляда на неё Ричард готов был увериться, что даже нечто великое может подождать.