Евгения Александрова
Полюбить двуликого
Айрис вспомнились слухи о том, что происходит с той стороны леса. Якобы там собираются вооруженные отряды не пойми кого – то ли разбойников, то ли замаскированных под них иинайских солдат. Несколько деревень возле Фаэртона уже испытали на себе их мечи и топоры, но пока дело обходилось небольшой кровью, и панику никто не поднимал. Правда, болтали, что там применялась какая-то странная магия, но этим словам доверия не было. Любой часовой, заснувший на посту, не захочет признаваться в одолевшей его лени и свалит все на вражескую магию. Что говорить о простых, неграмотных людях, на которых по ночам нападают чужеземные разбойники…
Те же слухи утверждали, что приграничные иинайские деревни тоже не избежали внимания бандитских шаек, поэтому Айрис не знала, что думать. Так или иначе, похоже, сейчас в Иинае не до дезертиров. Но она не стала расспрашивать Брена об этом – лучше как-нибудь потом.
А пока они смеялись, говорили так легко, будто знали друг друга сто лет. Приготовленный Бреном обед был восхитительным, даже Мари так не умеет запекать овощи под корочкой сыра.
Брен достал кувшин, подогрел со специями и разлил по глиняным кружкам. Пахло терпко, насыщенно.
– Я не пью алкоголь, – возразила было Айрис.
– Я тоже. Это не вино, морс ягодный. Попробуй.
– Совсем не пьешь?
Брен покачал головой коротко и уверенно.
– Зачем мы это делаем? – спросила она. Пока он делал глоток, попробовала напиток сама – очень вкусно.
– Что именно?
– Зачем встречаемся… Ну, говорим, шутим, проводим вместе время.
– Разве не в этом смысл жизни? – Брен пожал плечами. – Хорошо проводить время. Наслаждаться, жить. Любить.
– Тебя будут искать, тебе придется уходить. А я… со мной тоже нельзя быть. И сейчас я привыкну к тебе, а потом станет очень больно.
– Я не хочу делать тебе больно.
Айрис промолчала. Тогда Брен взял за руку и притянул к себе.
– Ты так неожиданно мне встретилась. Я не думал. Прости за тот поцелуй. Но ты окутала меня таким теплом, что даже с ног сшибло. И не могу с собой ничего поделать. Так страшно тянет тебя видеть, загадочная ты колдунья.
Он даже сощурился подозрительно, будто не просто так его тянет, не собственные чувства, а это она его заколдовала, заворожила и к себе привязала.
– Брен, я… Ты тоже что-то перевернул в душе. Но…
– Ладно, давай без «но». Просто здесь. Просто сейчас, – он взял ее ладонь, провел пальцами по запястью – щекотно и волнующе. Смотрел на ее пальцы так, словно они до сих пор излучали магию, как тогда с раненым волком.
И сам Брен казался сейчас раненым. Ему и правда нужна помощь. Но не в том, чтобы скрыться или выжить – это он явно умеет сам. Айрис так ярко чувствовала его одиночество, что оно передавалось и ей.
Захотелось податься к нему. Снова оказаться рядом, тесно, как когда он грел в лесу замерзшие напрочь ступни, касался щиколоток.
– Хочешь, может, травяной чай? – хмыкнул Брен. – С морсом, смотрю, у тебя плохие ассоциации.
– Не с морсом, с вином.
– Я тебя понял.
Айрис забрала ладонь и взяла кружку с напитком, окончательно смутившись своих желаний. Еще никогда она не общалась так тесно с мужчинами. Так тесно и так просто. Да что там! И не целовалась никогда прежде.
А сейчас смотрела на сидящего Брена, который оперся локтями на стол, и думала, что хотела бы снова ощутить его жаркие губы и его запах. Вот чтобы сейчас повернулся к ней, прижал к себе покрепче…
Айрис покрутила кружку в руках, глотнула терпкий морс. Не подмешал Брен туда что-нибудь горячительное? Раз она настолько осмелела и такие себе мысли позволяет.
– Просто ягоды, ничего лишнего, – хохотнул Брен, заметив ее нахмуренные брови. – Я не такой подлец, чтобы опаивать невинную деву.
Айрис мотнула головой, мол, она так и не думала. Оглянулась, прошлась взглядом по скромному убранству домика. Из щелей поддувало. Хорошо, что была печь. Но ноги озябли на холодном полу, и она поежилась. И еще показалось, в доме стало больше вещей, хотя едва ли Брен успел завести новых друзей.
– А где ты спишь? – спросила она с интересом, пока не перевела взгляд на Брена и не поняла, как двусмысленно это прозвучало.
Знала бы Мари, учившая ее с детства хорошим манерам, насколько невоспитанной оказалась ее ученица! Но в комнате и правда некуда было прилечь. Лишь этот стол с парой низких и очень узких лавок.
– На печке, – широко улыбнулся Брен ее неловкости. – У меня сон чуткий, привык на службе. Пойдем, там тепло. Вижу, что заморозил тебя. Думал, огня хватит, но жар тут слишком быстро уходит.
Айрис с интересом прошла по комнатенке, коснулась бока печи. Брен подхватил девушку за бедра и подсадил наверх – там было постелено тонкое одеяло.
Она выскользнула из его хватки, отползла дальше и подобрала ноги, а Брен ловко забрался следом. Улыбнулся с хитрецой.
– Тут и правда тепло, – призналась Айрис, чувствуя, как мягкий жар камня пробивается сквозь одеяло.
Брен прихватил с собой покрывало и набросил ей на плечи, укутал осторожно и сел рядом, тоже подобрав к себе ноги. Они сидели друг напротив друга в тесном запечном уголочке, куда не доставал свет очага. Только по комнате бегали отблески.
Мгновение было таким уютным, что мурашки побежали по шее.
– Что ты будешь делать дальше? – спросила Айрис.
– Пока не знаю, – честно признался Брен. – Надо обдумать.
Он почему-то бросил взгляд в сторону, на сваленную в кучу одежду на лавке. Некоторые вещи явно не подходили Брену по размеру. Своровал, чтобы греться? Он повернулся к ней снова, коснулся случайно коленом. Айрис смотрела на него и думала: пусть это тихое мгновение будет тянуться долго-долго – так славно на душе.
Может, его тепло поможет ей?
Они снова говорили обо всем и ни о чем. Один раз Брен лазил вниз, чтобы подкинуть дров, вернулся, и они снова столкнулись на узеньком месте, чувствуя вспыхивающее притяжение. За крохотным окном начало темнеть, но как же не хотелось покидать этот старый, еле живой домик!
– Мне пора домой, Брен, – Айрис с сожалением качнула головой.
Мари уже наверняка заволновалась. Хотя сейчас думалось… Кому она, Айрис, особо нужна? Отцу точно нет, даже неясно, заметит ли в своем пьяном бреду. Сестра уехала в академию. Разве что верный Морис будет жалобно скулить, тыкаться во все углы без хозяйки.
– Да, – выдохнул Брен, – ты права.
Он потянулся к ней ближе, замер, будто хотел привлечь к себе. И она допустила эту мысль, почти коснулась его сама, но в последний момент отвернулась. Нет, это заведет их не туда! Здесь, на этой печи…
Айрис улыбнулась, пытаясь сгладить напряжение.
– Проводишь? А то я снова потеряюсь тут… больно уж загадочна твоя избушка. Вроде недалеко, а таким хитрым путем привел, что я точно обратно не выберусь.
Брен помедлил, но кивнул и помог спуститься на пол.
– Куда я денусь. Спасибо, что составила компанию.
Он помог ей одеть накидку, собрался сам и распахнул дверь, позволяя теплу сбежать прочь… как сбегала от него сейчас сама Айрис. Снег закружился перед порогом, сорванный с ветви порывом ветра.
Но на ступеньке она споткнулась так, что едва не разбила затылок о порог хижины. Брен поймал девушку в последний миг, подхватил и поднял. Но не отпустил, остался стоять рядом, держа ее за талию. И потом вдруг качнулся и прижался к губам, как в последний раз.
Порывисто и отчаянно. Его тепло так смешалось с морозным воздухом, что закружилась голова. Айрис пыталась что-то сказать, но он сжал в ладонях ее талию, окружил своим жаром и снова заставил сердце биться быстро-быстро.
– У меня с тобой кровь закипает, – пробормотал он хрипло. – Не знаю, как ты это делаешь, просто с ума схожу, Айрис. Хочу быть рядом. Ты и на меня, как на того волка, влиять можешь? Признавайся.
Но ответить не дал, снова касаясь губ, раскрывая их своими – мягко, настойчиво. Закружилась голова, жар пробежал по телу.
На этот раз не ошибка. Не способ прикрыться. Чистое, неприкрытое желание. Безнадежное. Поддаться этой слабости, поддаться ему сейчас – пока настолько жива!
Как он сказал… разве не в этом жизнь? Наслаждаться. Айрис ухватила его за куртку, обняла тоже, чувствуя горячее тело, которое запросто защитит от мороза – тот так и норовил забраться под одежду.
Вдруг послышался вой. Или показалось? Айрис отпрянула, и Брен тихо заворчал, пытаясь удержать ее рядом.
– Волк? – с беспокойством спросила она.
– Вряд ли, – он завороженно смотрел в ее лицо. – И даже если так, у него свои, волчьи дела. Ты ведь не боишься?
Айрис покачала головой. Только сейчас она заметила, что вокруг хижины слишком натоптано, словно не только они сюда ходили. Но Брен ведь скрывается один? Или нет?
Поймав себя на сомнениях, Айрис поняла, что лучше и впрямь вернуться в Фаэртон.
– Пойдем, – она чуть виновато улыбнулась, взяла его за руку, пока он не передумал провожать. – Мне надо быть дома до темноты. Пожалуйста, Брен.
Слишком все запутанно, сложно и может стать опасно.
Глава 6
Два дня. Три. Четыре. Неделя.
Айрис молча отмечала каждое утро, когда Брен не пришел. Они расстались торопливо – из дома вышел отец, начал задавать вопросы, а Айрис не хотела вмешивать в это Брена. Только очень надеялась, что он снова внезапно появится у ее дома, позовет тихо, и она увидит его улыбку в полумраке. Однако он не приходил, ее загадочный знакомый с глазами цвета теплого меда. Исчез, как будто и никогда не было.
Айрис с тревогой опасалась подступления болезни, но упрямо держалась, пила целебный отвар и держала себя в руках, чтобы не пропустить момент, когда Брен все же придет.
Не приснился же он ей, в самом деле!
Мари несколько раз настойчиво расспрашивала, кто этот новый друг, откуда он и о чем они общаются. А спустя две недели начала спрашивать, и почему он пропал, но ни на один вопрос Айрис не могла ответить.
В один из снежных дней из Элавийской академии пришло письмо от Энжи, в котором она делилась последними новостями про учебу, рассказывала, что добилась немалых успехов в изучении силы разума и управлением воспоминаниями. И что если бы не происхождение и положение семьи, то могла бы однажды претендовать на службу при королевском дворе, но начнутся проверки – и прощай учеба вместе с хорошим отношением окружающих.
В последних абзацах сестра писала про тревожную обстановку на северо-востоке Маравии, где находился Фаэртон, и просила Айрис быть благоразумной.
Благоразумной! С этой просьбой Энжи уже опоздала! Айрис невесело хмыкнула, и перед глазами снова встали хижина в лесу, иней на деревьях и Брен, замерший напротив, жаждущий коснуться ее губ.
Сестра рассказывала, что умеет «замораживать» мгновение, чтобы рассматривать все детали. Айрис подумала, что тоже хочет так уметь, чтобы оно было прямо как настоящее… И пересматривать снова и снова, и не только видеть, но еще и чувствовать, как тогда.
Шла третья неделя с того дня. Айрис вышла на улицу, чтобы хоть чем-то себя занять и не терять настрой, не впадать снова в бессилие. Она даже каждый день пила горькую настойку из хелиеса, которую заваривала ей Мари.
Морис напросился гулять и теперь беспокойно бегал рядом, нюхал, ловил ртом снежинки и снова возвращался к ней, безмерно довольный, что хозяйка готова с ним играть.
Они ушли ближе к лесу, Морис притащил палку и так вилял хвостом, умоляя швырнуть ее подальше, что Айрис рассмеялась.
– Ладно, держи!
Айрис замахнулась, но Морис залаял. Кто-то перехватил палку сзади и сказал:
– Давай я, пусть порадуется.
Айрис, вздрогнув, повернулась и уставилась на Брена, который размахнулся, цокнул и со всей силы бросил палку к лесу – казалось, она долетит до верхушки дальней ели. Морис тут же сорвался с места и помчался, пытаясь догнать палку еще в воздухе.
– Брен, – прошептала Айрис, чувствуя, как расплывается в счастливой улыбке.
– У тебя красивый пес. Как зовут?
– Морис.
Брен улыбнулся, но выглядел плохо. Бледный, осунувшийся за это время, и в глазах застыло мрачное выражение. Но он пришел, нашел ее снова!..
– Где ты был?
Морис примчался обратно, бросил палку к ногам Брена, потянул носом воздух, но вел себя спокойно. «Брен – мой друг», – мысленно передала ему Айрис.
Брен снова бросил палку и наконец ответил:
– Было важное дело. Я думал, что вовсе не смогу больше прийти.
Айрис медленно кивнула, понимая, что не вправе требовать от него ничего.
Он взял за руку, опустив взгляд, и сказал:
– И мне нужна твоя помощь, – снова посмотрел коротко, но в самую душу.
– Спрятать тебя?
– В смысле? – удивился Брен и тут же догадался, что она имеет в виду. – А, нет. Не в этом дело. Ты сможешь пойти со мной в лес? Ранили одного зверя. Волка. Снова сильно. Не того, которого в тот раз, и я не могу оставить его умирать. Попался в ловушку охотников, я пытался спасти, как мог. Если ты не побоишься, конечно.
– Давно ранен?
– Нет, только вот.
– Хорошо, пойдем, – кивнула Айрис, не до конца понимая, почему Брен так встревожен из-за простого волка. – Только Мориса домой отведу.
– Я тебя подожду у дома, за углом.
Он действительно настолько любит зверей, что бросился ее искать для помощи? Пожалуй, она должна потом допросить его подробно, иначе… странно это!
Они быстро отвели разочарованного короткой прогулкой пса в дом, Айрис сбежала по ступеням и заторопилась к ждущему поодаль Брену. Оглянулась коротко, уже по привычке, проверяя, нет ли поблизости лишних людей.
– Сильно ранили? – спросила Айрис, пока они шли по лесной тропе.
– Да. Достаточно. Если ты поможешь… Я буду очень рад.
Они шли по снежному лесу, Брен снова вел за собой, хотя не было никаких следов – словно точно знал направление и не сомневался ни мгновения. Знаки он какие-то видел, запах чуял или что?
Потом он вдруг приостановился, взглянул на Айрис. Она, сосредоточенная и молчаливая, вопросительно вскинула брови. Но Брен ничего не сказал, только кивнул и отогнул перед дней колючую еловую ветку, пропустив вперед.
На крошечной поляне, которую со всех сторон обступили деревья, лежал волк. Было тихо, зверь не шевелился.
– Что за ловушка-то? – шепотом уточнила Айрис, приближаясь с тревогой.
– Капкан, – зло выдохнул Брен.
Задняя лапа волка и правда была разбита вдребезги, рядом валялся сломанный железный капкан и темнела кровь. Волк, похоже, был на грани смерти.
Айрис села рядом с ним, уткнувшись коленями в мокрый снег, и вздохнула. Подняла на миг взгляд на Брена, который смотрел на нее пристально и так странно, словно сам не уверен был, что надо это делать.
– Мне может снова стать плохо, – предупредила Айрис. – Я не знаю. Будь рядом.
Не став ждать отклика Брена, она повернулась к волку и приложила к нему ладони. Снова закололо знакомым теплом, будто сотни и тысячи золотых нитей прошли сквозь ее ладони. Жар хлынул водопадом, отчаянно закружилась голова. «Живи», – передала она мысленно волку, и тот будто услышал ее и отозвался. Шевельнул здоровой лапой, повернул к ней голову. Она приказала ему не двигаться, заставила отдать все силы на заживление раны и смешала их со своими. Откуда-то Айрис знала в тот момент, что волк сделает все, что она прикажет. Что он все понимает и слушается. И смотрит так цепко.
Последней ясной мыслью было: «Удивительно, он совсем как человек!»
И Айрис упала, теряя сознание.
Прошло всего несколько мгновений, но когда она приоткрыла глаза, то увидела уже не волка, а сидящих неподалеку троих или четверых людей. А сама она была на чем-то теплом. Потянулась и поняла, что Брен сидит на снегу и держит ее на коленях, согревает собой и о чем-то говорит с этими людьми… Что происходит?..
– …всегда с ней так?
– Когда Вея лечила, тоже теряла сознание, – глухо отозвался Брен и сильнее стиснул ее ладонями. Хотелось простонать от страшной головной боли, но не было сил.
Зато тепло. Зато он рядом. И ничего не страшно.
– Она опасна, – проговорил кто-то рядом. – Она человек.
Айрис вздрогнула и постаралась подняться. Брен почувствовал это и теснее прижал к себе, словно хотел спрятать. Что происходит тут?.. Сил сопротивляться было мало, но надо было… надо было понять.
– Брен, – пробормотала Айрис и слабо выпуталась из его объятий.
Пошатнулась, чуть не упала, но собрала всю силу воли, чтобы сесть и разглядеть говорящих.
Перед ней оказались трое мужчин. Двое настороженно сидели возле ели, третий потирал ногу. Поймал взгляд Айрис и ответил своим – цепким, колючим и жестким. Тем самым взглядом, который она видела у умирающего волка. Те же глаза…
Льдисто-голубые, они казались ярче на фоне белой шкуры, а теперь мерцали на человеческом лице, пристально следили за ней. Должно быть, она спит и видит жуткий сон. Волк стал человеком и сейчас прикрывает ладонью рану на голени, которую она помогла исцелить.
От страха у Айрис открылось второе дыхание. Она вскочила на ноги и попыталась рвануть прочь, но Брен тут же поймал, удержал мягко и снова прижал к себе. Обхватил успокаивающе за плечи, вгляделся в лицо.
– Постой, Айрис. Тише, никто не желает тебе зла.
– Кто они? Кто это?! – пыталась она вырваться из его объятий. – Кто, скажи мне, – прошептала из последних сил, чувствуя, как ужас скрутил все внутри.
– Ты не знаешь сказки про двуликих, девочка? – раздался голос позади, спокойно-насмешливый.
Айрис повернулась к нему и увидела, что раненый мужчина смотрит снизу вверх так уверенно, как будто вся правда мира за его спиной.
– Ты – оборотень?.. – прошептала она, не веря своим глазам.
– Не боишься диких волков, но боишься человека? – оборотень усмехнулся.
В голове не укладывалось, все казалось мутным, жутким. Лес, вечер, чужаки-мужчины с горящими глазами, которые становятся волками. Как такое может быть?! Как… Это ведь только сказки, которые бормотала на ночь Мари, когда Айрис была маленькой. Этого не может быть.
В тех историях говорилось, что в оборотнях течет кровь демонов, сбежавших на землю от гнева Единого и спрятавшихся среди людей, чтобы Он их не нашел и не сжег в очистительном огне. Те двуликие твари умели перекидываться в разных животных, в хищных, как правило, потому что так можно было нападать на мужчин и женщин, кромсать их, кусать острыми зубами, полосовать когтями. А человеческий род демоны, как всем было известно, ненавидели за то, что Единый когда-то давно поставил их, своих первенцев, ниже, чем слабых людей.
В Маравии к легендам об оборотнях относились не всерьез. Ну не верить же, в самом деле, во все, что болтают люди? Кто их видел-то, этих двуликих? Однако в Иинае, славившемся нетерпимостью к любой инаковости, могли убить за одно подозрение в том, что перед тобой оборотень.
– Брен, скажи мне, что я сплю, – обернулась Айрис к тому, кому еще очень хотела верить.
Он чужак, дезертир, сбежавший от кошмарного приказа, он тот, кто, как и она, любит лес, дикую природу и зверей, кто всегда добр и защитит от всего.
Но глаза Брена сверкнули вдруг так же жутко, как и у тех, кто сидел напротив.
