Евгения Черноусова
Линия перехода
Встретившись с Пасой на десятый день, они узнали, что быков она купила. Они стреножены в болотных зарослях провинции Скрага вдалеке от жилья.
– А почему не через Тутур? Это же ещё пару лишних дней добираться, – возмутилась Бола.
– В своё время там Туми каждая собака знала. Не так уж много лет прошло, чтобы его забыли, – не преминула уесть её Паса. – Да и тебя, памятуя твои юношеские закидоны, кое-кто из сверстников может узнать.
– Да, правда, глупость я сказала, – легко отступила Бола.
Уточнив маршрут, они договорились встретиться под Скрагой. До этого города Паса с Туми должны были двигаться на быках, а Бола с Ларой пешком. Пешие пошли короткой дорогой, а бывшие супруги должны были сделать крюк, чтобы забрать животных. А когда на второй день пути Лара впервые увидела стадо харудских быков, она возмутилась:
– Дурак ваш аппарат-переводчик! Огурцы-переростки зовёт пальмой, а похудевших бегемотов быками!
– Словарь создаётся на основе речи первого носителя языка, который сюда попал, – объяснила Бола. – Если возражаешь, нажимай на кнопки, вноси коррективы.
– Не до того! И не похоже, что на этих медлительных животных мы будем двигаться быстрее, чем на своих двоих.
– Да, но зато они понесут наш груз. А идти пешком по очереди всё равно придётся, быков-то всего два.
– А почему?
– Если семья из трёх человек едет на трёх быках, значит, это богатая семья.
Позже им встречались такие всадники. Сёдла были типа дамских земных. Груз перевозили в двух тюках, перекинутых через хребет животного. Один раз встретили большой караван торговцев. Груз тащили быки, запряжённые в повозки наподобие саней. Ну, правильно, зачем колёса на болоте.
Полицию до Скраги они не встретили ни разу, а вот перед местным населением Лара однажды чуть не спалилась. Это было за день до прибытия в город.
Останавливались они всегда на небольших возвышенностях, «болотных кочках», как звала их ворчливо Лара. А на этот раз сумерки подступили, когда они шли по очень длинному сухому участку и только приблизились к воде. Впереди было не болото с кочками и зарослями, а большое озеро с чистым зеркалом воды, только у берегов росли какие-то не то кустарники, не то гигантская трава. Судя по кострищу, следам животных и полозьев саней, на этом месте обычно останавливались торговцы. Считая, что теперь уже вряд ли до ночи здесь появятся путешественники, женщины решили заночевать на обжитом месте. Лара скинула надоевший камуфляж и кинулась в воду. Бола тоже обмылась у берега, но на Ларины заплывы глядела с ужасом. Это удивительно, но в народе, который драконы звали водяными, плавание не практиковалось. Лара плавала, Бола ужасалась, и очухались они только, когда услышали невдалеке голоса и шлёпанье ног. Это шли местные, думая, что на привычном месте устроили стоянку торговцы, и им можно предложить на продажу дрова, водянистую пальму, пряные травы, вино. Запрыгнуть в свой маскарадный костюм Лара уже не успевала, поэтому указала Боле на купу деревьев на противоположном берегу озера, и велела ей с вещичками пробираться туда, если поймёт, что аборигены не собираются оставить её в покое.
Местные жители, для которых обслуживание путешественников было существенной статьёй доходов, так легко отстать от одинокой путницы не желали. И Боле, настроившейся на отдых, пришлось сказать, что она спешит в город и будет идти туда всю ночь, чтобы успеть к поезду. Разочарованные селяне почти половину пути вокруг озера преследовали её, пока не убедились, что возвращаться она не собирается. Только через час Бола достигла рощицы и разожгла костёр. Ещё через полчаса к ней приплыла Лара, которая в темноте несколько отклонилась от курса, и только на огонь смогла выплыть к нужному месту.
На следующий день они встретились с Туми и Пасой. Здесь их пути расходились: Паса уезжала к родственникам в Тутур на монорельсе, откуда должна была с караваном торговцев вернуться к себе домой в самый северный город Конфедерации Золол.
В город они въезжали на быках. Лара тихо материлась: сидеть боком на седле было крайне неудобно, да ещё укачивало от мягкой поступи крупного животного изрядно. Бола, которая ехала за ней, шикала:
– Болезное дитя моё, ты же немая!
– Давай я вместо Туми быка под уздцы поведу, – ныла Лара.
– Это осмысленная работа, а ты у нас дуру изображаешь.
В гостинице их встретили с поклонами: семья, владеющая двумя животными, считалась зажиточной. При виде Лары почти все прикладывали руки к щекам. Лара уже знала, что этот жест соответствовал чему-то между земными крестным знамением и плевком через левое плечо: то ли «не дай бог», то ли «отведи, нечистая сила». И здесь же у них впервые проверили чипы. У Болы и Туми, Ларе как неполноценной такой проверки не требовалось. Всё обошлось.
Из Скраги началось их совместное путешествие. И теперь Лара понимала, что имела в виду Бола, когда говорила, что «вдвоём они добрались бы шустрее, чем с этим учёным недотёпой». Она ещё помнила, как умело Туми действовал, когда они были вынуждены втроём с Хао спрятаться на Земле. Туми был столь же умелый, но годы прошли, и он одряхлел. Он старался не показывать своей усталости, но было видно, что водяной с усилием вытаскивает ноги из болотной жижи, когда возглавляет их маленький караван. В безлюдной местности впереди, ведя быка на поводу, шла Лара как самая выносливая. Мимо небольших холмов с сельскими домиками группу вела Бола. А Туми всё чаще безвольно болтался в седле и бесконечно извинялся, извинялся. Бола ругалась на него, чтобы поберёг силы, которые им всем ещё потребуются на севере.
Через пару недель они приблизились к городу, который был соединён монорельсом с очередным на их пути. А вот до следующего, в котором заканчивалось их путешествие по болотам и начиналось монорельсовое, дорога была ещё не достроена. С завистью поглядев на пригородный аэродром воинской части с его многочисленными дирижаблями, Лара предложила Боле продать одного из быков и отправить Туми туда по монорельсу, чтобы их спутник немного пришёл в себя в гостинице перед последним пешим переходом. Так они и сделали.
В результате женщины затратили на этот переход на сутки меньше, чем было бы с Туми. А пустившись в путь втроём и проходя мимо одного из небольших сельских поселений, они получили очень выгодное предложение продать последнего быка. Там у хозяина, действительно, сложилась критическая ситуация, поэтому он не жалел усилий убедить их выручить его. Бола договорилась с ним, что здесь они переночуют и их довезут до стен города на бывшем их быке. А когда они вошли в город, то увидели, что на станции монорельса толпится народ. Хотя и очень уставшие, они решили не снимать гостиницу, а подремать в вагоне. И здесь они впервые столкнулись с оборотнем.
Поезд уже приближался к станции следующего города, уже народ похватал свои мешки и сумки, когда в толпе завизжала женщина: «Оборотни!» Наверное, успешно маскирующийся слизень как-то отвлёкся и проявился. Лара подняла руку и мысленно произнесла: «Видишь руку? Ползи под скамейками на меня, я прикрою!» Когда она почувствовала толчок в ногу, то ухватилась за верхнюю багажную полку и предложила: «Если сможешь, ползи по мне на полку и прикинься мешком!» Дальше было очень сложно. В оборотне, наверное, было не меньше восьмидесяти килограммов, поэтому Лара с трудом выдержала, когда он по ней забирался. К счастью, взоры большинства были устремлены на кучу-малу в центральном проходе, да и вообще аборигены, как правило, не очень охотно таращились на уродство ребёнка-ати, так что, когда оборотень освободил её плечи, а на полке появился серый мешок, этого, кажется, никто не заметил. «Наверное, тебе придётся ехать назад», – транслировала она ему мысленно и двинулась вслед на Болой и Туми.
Вагон освобождался медленно, пассажиров по одному пропускали в только слегка приоткрытую дверь, заставляя протискиваться и при этом проверяя чип. Народ быстро уходил к воротам, ведущим на привокзальную площадь, но Бола вдруг бросила сумку на платформу, скомандовала: «Ждите!» и вернулась в вагон, объяснив полицейскому: «Багаж у меня там!» Вернулась она с мешком на спине. Второй раз проверять её не стали, даже малость приоткрыли дверь. Мотнула головой попутчикам и пошла вслед за толпой к воротам. Лара схватила свою и её изрядно опустевшие за время пути сумки и засеменила следом. Ничего не понявший Туми кинулся их догонять. За воротами Лара наткнулась на Болу, оказавшуюся уже без багажа.
– Вы что, дамы? – удивился Туми, не заметивший ничего.
– Да так, мосты налаживаем, – усмехнулась Бола, взяла из рук Лары свою сумку и спросила. – Едем дальше или здесь переночуем?
– Лучше здесь, – шепнула Лара. – На всех здешних станциях сегодня будут проверять особенно тщательно.
А в гостинице Лара вновь почувствовала присутствие оборотня. Она с удивлением спросила:
– Ты что, пригласила свою ношу с собой?
– Нет, – в углу проявился гигантский слизень. – Я осмелился самостоятельно двинуться за вами, потому что ни в ком из троих не почувствовал враждебности.
– Э-э, – растерянно промямлила Лара. – Может, тебе коврик водой смочить?
– Не извольте беспокоиться, – учтиво возразил оборотень. – В дальний путь мы, как правило, отправляемся в специальном содержащем жидкость футляре.
– А что тебя погнало в дорогу? И кстати, как тебя зовут?
– Наша родина называется Хорр. Моё имя для вас довольно длинное, но в наши имена непременно входит это название. Так вы меня и зовите. А в дороге я… скажем так, по торговым делам.
Поняв, что их незваный гость не желает откровенничать, Лара не стала настаивать. Они ночью дремали в дороге, но сон в сидячем положении, да ещё в маске, когда всё время настороже, как бы маскарад не раскрылся, полноценным назвать нельзя. А Туми и Бола, которые старше, тем более вымотаны. Поэтому они заказали обед и улеглись спать.
Утром Лара почувствовала отсутствие оборотня. Туми бурчал, что надо было договариваться с ним об обмене, но тут Бола встала на сторону Лары:
– Помогли и помогли, большого труда это нам не стоило. Да и что ему стоило согласиться, а потом отказаться?
Заняв место у окна, Лара прислонилась к стене, желая подремать, но почувствовала деликатное постукивание по ноге. Чуть вслух не сказала:
– Как ты сюда попал, ведь проверяют на входе!
– Я ещё во время утренней уборки проник, когда все три двери были распахнуты.
– Разумно, – одобрила она.
Первый раз перегон не показался ей муторным. Было здорово слушать рассказ оборотня о полиции Северной Конфедерации, о смехотворных предлогах, которые выдвигают некоторые города для объявления войны. Здорово, потому что не нужно было формулировать вопрос, оборотень сам вычитывал в её мозгах непонятность и разъяснял. Оборотню и пешком приходилось путешествовать.
– А что, – ответил он на её удивление. – Спешить мне некуда, а здешняя природа для нас комфортна. Иногда в повозку торговцев заваливаюсь, тогда вообще лафа.
– То есть ты для своего удовольствия путешествуешь?
– Нет, я, конечно, по закупкам, но с удовольствием.
Кое-что он всё-таки объяснил. Хотя оборотни с аборигенами враждуют, но торговлю ведут. Раньше, когда земли оборотней состояли из двух частей, дирижабли курсировали туда-сюда, и вопросы обмена товарами решались между делом. Теперь у них осталось всего несколько дирижаблей, никуда южней экваториальной пустыни они не добирались, те товары, что производились в Южной полярной области, они перекупали у северян, поэтому выходило дорого, а в случае заказа какого-нибудь нестандартного оборудования – ещё и долго. Хотелось бы наладить прямые контакты.
– Ограбили южане нас, конечно, знатно, – разглагольствовал он. – Станцию разбомбили! Дирижаблей сколько пожгли! Спасибо ещё, что оставшихся в живых отпустили к нам на север. Нет, я понимаю, они вправе бороться за свободу. Но досадно. Кстати, ты ведь не местная? Я одного твоего земляка знаю…
– Неужели Гнутый?
Лара чуть ли не вслух вскрикнула. Надо же, что на поверхности плавает, то не утонет!
– Чую-чую, не друзья вы. Да и мне он, собственно, не глянулся. Хам и прилипала. Я так понял, вы кого-то выкупать у нас собрались? Судя по твоей реакции, не его.
– Ещё не хватало!
– Ладно, доберёмся, так я, может, выступлю посредником. Вес мой в стране невелик, но кое-какие входы-выходы подскажу.
На очередной станции сканер полицейского не считал чип Болы. Пока полицейский в недоумении тряс сканером, Хорр проскользнул дальше и устроил в толпе небольшую заварушку. Полицейский кинулся на подмогу своим, и южане прошли на станцию. Когда они устроились в вагоне, оборотень с багажной полки шепнул:
– Плохи ваши дела, ребята. Кем служит, вы сказали, ваша помощница, что чипы вставляла? В администрации? Понятно, специалист по проведению тендеров. Купила самый дешёвый шприц, которого, как правило, больше чем на десять проверок не хватает. Размагничивается чип от сканера, что ли…
– Как же так, – охнул Туми. – Нам ещё два перегона ехать. А потом назад.
– Вот «назад» – это Пасе по барабану, – зло сказала Бола.
– Зачем ты так?
– Ты что, всерьёз думаешь, что она собиралась переправить сына к тебе? Она наверняка уже уволилась со своей высокопоставленной работы, заручилась надёжными рекомендациями и продала дом. Она встретит нас на границе с этим… как там его? Ну, неважно! Словом, где мы договорились встретиться. А потом она отступит на заранее приготовленные рубежи, а на нас она чихала с присвистом! Всё, подъезжаем. Иди, со станции можно позвонить в её контору. Убедись!
Туми вернулся совсем больным, едва переставляя ноги:
– Зачем она так? Разве я отказался бы помочь, если бы знал, что Тапи вернётся к матери?
– По себе судит, – всё так же зло продолжила Бола. – Что, она уже свалила?
– Да, сказали, вернулась на родину, на юг.
– Думаю, что место она себе приискала на востоке или на западе, потому что на юге и севере уже наследила. А с нашими чипами пережмотилась, задумка-то была, чтобы нас на обратном пути повязали.
– Бола, хватит, – не выдержала Лара. – Туми всё понял с первого раза. Зачем добивать?
– Ох, не сердись, Туми, это я сгоряча. Что делать будем, друзья?
Лара пожала плечами. Туми виновато повесил голову. Оборотень сказал:
– Попробуйте прорваться на следующей станции с Туми во главе. Если его чип ещё действует, Бола может изобразить сварливую жену, и полицейский не станет её проверять, если дома у него такая же.
Попробовали. Сканер не с первого раза, но всё-таки пискнул. Бола в это время визгливо вспоминала свою мамочку, святую женщину, которой никогда не нравился этот недотёпа. Полицейский зло отмахнулся от неё рукой с зажатым в ней сканером:
– У меня дома такая же бензопила! Сочувствую, брат!
В поезде оборотень сказал:
– Последний перегон придётся идти пешком. У обоих чипы сдохли.
– Да ничего страшного, – сказала Лара. – Купим быка. С ним и назад вернёмся.
В этих северных провинциях и климат был другой, и почва не такая влажная. Реже попадались болотистые участки, чаще монорельс шёл над песчаной или каменистой почвой. И быки здесь чаще были запряжены уже не в сани, а в телеги на широких колёсах. Туми, считавший себя виновным в произошедшем, категорически отказывался в эту телегу садиться, хотя был слаб. Лара тихо спросила оборотня, не может ли он усыпить этого упрямца. «Да не вопрос», – хихикнул тот, и Туми тут же сказал:
– Что-то я засыпаю.
Он вскарабкался на телегу и сразу отключился. Бола заботливо укрыла его и спросила оборотня, не последних ли сил он лишил бедолагу.
– Силы не забирал, только эмоции притушил.
– Тогда пусть он как можно дольше не просыпается.
Последний город на своём пути они решили обойти, чтобы не рисковать своими просроченными чипами. Но попали из огня да в полымя: наткнулись на военный патруль, так как оказались неподалёку от пригородной воинской части. Это было посерьёзнее полиции! Полиция – это просто служащие, люди из народа, выполняющие рутинную работу. А военные у водяных – это элита, защитники народа при том, что в случае войны на переднем фланге наёмники-драконы, а эта элита стреляет из пушек, не снимая белых перчаток и не входя в контакт с противником. Поэтому к народу у них отношение так себе. Вот и сейчас они все трое презрительно сморщились на пыльную одежду и плохо отмытые от болотной грязи сапоги путешественников и их главный отрывисто скомандовал:
– Руку!
Растерявшись, Бола протянула ему правую руку. Он возмущённо гаркнул:
– Чип!
Бола опомнилась, протянула ему левую руку и заверещала:
– Я не уверена, господин офицер…
Сканер звука не подал. Главный мотнул головой, и двое его подчинённых схватили её за плечи. А он брезгливо поглядел на Лару, заглянул в телегу и направил в неё какую-то загнутую трубку:
– Встать!
– Господин офицер, это мужик мой, он болеет, без сознания, – опомнилась и включилась Бола.
Он с силой ткнул трубкой Туми, тот даже не пошевелился. Главный кивнул своим, один из ведущих Болу схватил другой рукой под уздцы быка. Лара тупо двинулась за телегой, хоть Бола сигнализировала глазами, указывая на обочину. Но куда деваться потом? Нет уж, лучше держаться вместе!
Они свернули на узкую тропу, окружённую кустами. В какой-то момент бык заартачился и встал, наверное, ветка хлестнула по морде. Лара, продолжая идти, оказалась рядом с Болой и шепнула ей: «Температура». Бола встрепенулась и заныла:
– Господа офицеры, пощупайте моего мужика, жив он там? У нас у всех жар, мы ведь болотной лихорадкой болеем! Может, из-за этого чип не пищит?
Оба военных резко отстранились от неё. Отскочил от телеги и главный:
– Расстрелять!
– Шеф, а дохлятину потом нам оттаскивать?
Тот чертыхнулся, подумал и скомандовал:
– Разворачивайтесь назад!
Бола схватила повод и потянула быка в сторону. Пока они не достигли главной дороги, Лара ожидала выстрела в спину. Но обошлось. Бола сказала:
– Потеряем ещё день, но обойдём по дуге ещё и военных. Ну надо же было так вляпаться! Да, а дружок твой где? Сбежал?
– Здесь я, – проявился оборотень. – Я тут рядышком шёл.
Лара с удивлением поняла, что Хорр застеснялся того, что не пытался им помочь, и даже посочувствовала:
– Да ладно, что он мог! Лучше скажи, ты ведь их мозги просвечивал, что нас ожидало?
– Да не было у вас шансов почти! Не собирались они вас в часть вести. Там у них в получасе пути в кустах овражек. Скинули бы и присыпали земличкой, как и всех ваших предшественников. Эта придуманная Болой зараза – единственный счастливый шанс.
За несколько часов пути Бола вдруг объявила привал:
– Вот не могу я идти на тот хутор. Чую подвох. Может, рванём сразу в Северное государство?
– Надо, наверное, Туми разбудить и спросить его мнение, – нерешительно сказала Лара.
– Чего его спрашивать, а то ты не знаешь, что он никак не поверит, что Паса гадина бессовестная. Пусть спит. Отдыхайте, я пойду на разведку.
– А давайте я схожу, – предложил вдруг оборотень. – Мне нетрудно, да и скрываться я лучше вас могу. Заодно и энергией подкреплюсь, ведь не от вас же мне питаться.
Он перед уходом в очередной раз разбудил Туми, который уже несколько дней вёл растительное существование. Его будили пару раз в день, но и в эти короткие периоды он оставался в полусонном состоянии. Зато физически за это время Туми значительно окреп.
Вернулся оборотень на второй день к вечеру и заявил, что у него две новости.
– Плохая и хорошая?
– Да нет, обе плохие. В общем, мужик этот, что на хуторе живёт, он людей продаёт нашим. Сколько раз по этой дороге туда-сюда мотался, но не знал, что здесь канал сбыта живого товара. Так вот, первая новость – ваша Паса вас ему продала.
– Как? А Пати?
– Она-то предполагала, что на обратном пути, когда вы доставите сюда выкупленного сыночка, она с ним отступает на заранее приготовленные позиции, а вы в виде товара валите назад в Северное полярное государство.
– Огорчена, но не удивлена, – вздохнула Бола. – Давай вторую плохую новость.
– Хуторянин вовсе не собирался выполнять это торговое соглашение. Он считал, что имеет право на выкуп, что вы с собой везёте, и плюс плата от наших за вас четверых. Когда вы не появились на хуторе в контрольное время, он посадил Пасу в чулан, решив, что вы сразу пошли в нашу страну. Теперь ждёт вас с севера.
Вот теперь нужно было принимать совместное решение, и оборотень освободил мозги Туми. А тот надолго завис перед дилеммой: броситься спасать сына или сначала освободить из плена жену и посмотреть ей в глаза. Женщины терпеливо ждали, оборотень с удовольствием наблюдал за мыслительным процессом, происходящим в голове учёного. Он даже поделился с Ларой, что впервые столкнулся с таким нравственным метанием, и, не разделяя взглядов Туми, тем не менее, проникся к нему глубоким уважением за глубину и скорость мышления.
Но пока женщины ждали решения Туми, кто-то решил за них всех. С севера послышался мощный взрыв. Путники молча переглянулись и двинулись в направлении облака пыли на горизонте.
Через пару часов Бола, обладающая из этой компании самым острым зрением воскликнула:
– Лара, смотри, это ведь… как ты их называла? Ракеты!
Лара прищурилась и сказала:
– Да, и похоже, что это ракеты с родины оборотней. Приехали, значит, по обещанию и станцию взорвали. И должны всех оборотней вывезти на другую планету.
– Не прошло и шести лет, – пробормотала с досадой Бола.
– Для межпланетных полётов это очень оперативно.
– Как же так? – заволновался Хорр. – А если я не хочу?
– Не хочешь – отступи за границу этого государства, гоняться за каждым по всей планете они не будут. Только что ты будешь делать без своих?
– А ты думаешь, что это такая уж лафа – жить среди нарушителей закона и пихаться локтями в очереди на Перерождение? Наверняка вывезут всех на какую-нибудь пустую планету, где природные условия не в пример хуже, и мы будем обживаться, споря, кто виноват, и сетовать о краткости жизни. Как вы думаете, примут меня ваши правители в качестве кандидата в граждане? Я бы вам торговлю с северянами налаживал.
– Думаю, что да, – выпалила Бола, не дожидаясь, что скажут Туми и Лара.
– Тогда я буду ждать вас у хутора!
Оборотень, не заботясь о том, как будет выглядеть, вытянул две ложноножки, превратившись во что-то наподобие циркуля, и помчался в обратном направлении.
– Как можно было обещать, – возмутился Туми.
– Ты, конечно, учёный планетарного уровня и всё такое, а я простая уборщица, но ещё я главная разведчица страны, и моя рекомендация кое-что значит.
– Да что вы так носитесь с этим прохиндеем?
– Туми, нет человека более близкого для тебя, чем Паса. Сколько лет вы были вместе, сколько она за это время пакостей сделала, но ты продолжаешь ждать от неё правильных поступков, так и не предугадав ни одного её решения. А от нашего коммивояжёра Хорра, с которым ты путём ни разу не говорил, ждёшь только пакостей. Ты ксенофоб, Туми.
Водяной взвился от возмущения. А она продолжала:
– Да, ты его оцениваешь по его внешности. Иной – значит враждебный. И его не жалко. Ты отказывался нас с Ларой брать в опасный путь, потому что мы гуманоиды, нас жалко, но настаивал на том, чтобы тебя перенёс по этому опасному пути дракон, его тебе не жалко. А меня самый крупный дракон государства Хао в детстве мамой звал вслед за моим старшим сыном. Все старшие драконы, которых я растила в старом замке, для меня мальчики и девочки. И этот, как ты говоришь, прохиндей такой же славный мальчик, – тепло улыбнулась Бола.
– … и девочка, – закончила Лара.
– Думаешь, девочка?
– И то, и другое.
– Смеёшься?
– Да нет, насколько я знаю биологию, он двуполый. У нас на Земле есть похожие организмы, только мелкие и неразумные.
– А я-то, признаться, хотела, но не успела предложить ему позвать с собой девчонку.
– Ну, точно ты в родстве с драконами, вылитая Родоначальница Та с её сводничеством!
Не таясь и со смехом они подъехали к большущей воронке, оставшейся от взрыва станции Перерождения. И первым, кого они встретили, был капитан того самого корабля, что несколько лет назад провалился на планету осьминогов. Впрочем, при их способе обмена информацией и взаимопроникновении в мозги все прибывшие были в курсе приключений тюремного космического корабля и Лару знали в лицо, так же, как и дракона Хао, которого мечтали увидеть.
Этот капитан рассказал, что решение о снятии с Харуды статуса Жилища отверженных принято, и они прилетели, чтобы уничтожить незаконную станцию и вывезти с планеты осуждённых. Действуя специальными излучателями, они собрали их, но, к сожалению, шестеро успели улететь на дирижабле в Северную конфедерацию.
– И ещё один, как я понимаю, ваш друг, ушёл пешком, – добавил он.
«Ох, прочитал в мозгах, забыла я Болу предупредить, чтобы замкнулась на контур», – подумала Лара.
А Тапи отказался уходить отсюда. Он что-то невнятно твердил об интересной технической задаче, которую собирается решать. Отец никак не мог добиться, в чём эта задача состоит, пока Лара его не просветила:
– Эти сбежавшие на дирижабле перед отлётом обещали ему Перерождение за участие в восстановлении их станции. Мне мой земляк никчёмный этим похвастался. Он у них холуем служил, но ему тоже запасные жизни обещаны. Придурок!
– Но это глупо! У нас абсолютно разные организмы, мы органической пищей энергию восполняем, а они эмоциями питаются. И в какое горло ты будешь эмоции потреблять, которые они для Перерождения накапливают?
– Я решаю эту проблему!
Отец и сын продолжали препираться, а Бола повернулась к Ларе и спросила:
– Ваши учёные такие же непробиваемые?
– Увы, ни с одним не знакома.
– А как же дама, с которой Туми в твоём мире познакомился и теперь переписывается?
– Ни капли не учёная. Высшее образование, но самое несерьёзное, библиотечное. У них общий интерес – философия. Единение душ, так сказать. Чисто духовная близость, физиология у нас с вами абсолютно разная.
– А почему о нашем мире ты никому не сказала?
– Я на Харуду ребёнком впервые попала, и бабушка моя посоветовала никому о ней не говорить, а то ненормальной сочтут. С возрастом убедилась, что права она. Каждый раз, когда встречаются представители разных цивилизаций, возникает глубокое непонимание, и в результате плохо всем. Ну не верю я в бесконфликтные контакты!
В Северное полярной области всё проходило не так, как в Южной. Бола удивлялась инертности северян, вспоминая, как единодушно у южан была воспринята победа над оборотнями: после взрыва станции все вывалили на улицы, и немногочисленных коллаборационистов скрутили в первые минуты. А северяне ходили с сонными лицами и избегали не то что взять власть в свои руки, но даже что-нибудь высказать в адрес старой власти. Небольшое оживление вызвал только рассказ о хуторянине. Слишком много оказалось тех, кто прошёл через его руки, и собралась большая группа желающих с ним поквитаться. Только вот Тапи не вызвался с ними пойти. Рвался Туми, но охотники взять его с собой не захотели: староват, задерживать остальных будет. Заверили, что ни один волос с головы пленной женщины не упадёт, обещали передать привет от бывшего мужа и пожелание счастливого пути, а также сообщение от сына, что он пока занят, но позже с ней непременно свяжется.
– Достойный сын достойной матери, – шепнула Ларе с раздражением Бола.
– Не понимаю, почему его так зацепило это Перерождение, – сказал Туми, понявший, что женщины говорят о Тапи.
– Мне кажется, это изобретение оборотням во вред пошло, – ответила ему Лара. – Вот сколько я ещё проживу? По статистике ещё столько же. Ну, чуть больше, чуть меньше. Это же чёрт знает как много! Ещё двадцать с небольшим лет буду зарплату начислять, инвентаризацию проводить, отчёты готовить. Потом на пенсии буду внуков на секции водить, с соседками лясы точить. А у оборотней одна жизнь сто сорок лет. Сто лет зарплату начислять? Или восемьдесят на скамейке у подъезда молодежь ругать? А если мне три таких жизни дать? У Славочки моего внуки появятся, правнуки, пра-пра… столько народа ни в памяти, ни в сердце не уместятся! Мы, конечно, общались с худшими представителями этого рода, преступниками. Но путь их на преступную стезю прослеживается таким: это надоело, то сразу не понравилось, хочет накуролесить, потом всё зачеркнуть, а дальше уже поступать как положено. Написал грязно историю жизни, а потом начисто переписал, если полиция не остановила. Сын твой будет трудиться над задачей утроить свою жизнь в надежде, что первая жизнь – только черновик. А в следующей он будет по-другому жить. А если с задачей не справится за всю его законную жизнь или справится, а воспользоваться подельники не дадут? Один черновик останется, жизни набело не будет.
– Слушай, а может, у них в новой жизни всё новое, раз сам обновился? Новая семья, новая работа, новое место жительства? Весь черновик в прошлом оставляют, – предположила Бола.
На следующий день один из тех, кто вернулся с хутора после разборок с торговцем живым товаром сказал, что пленниц там оказалось две. Одна, дама надменная и скандальная, не поверила, что Тапи остался здесь по доброй воле, и пришла сюда с ними. А вторая, очень похожая на его покойную соседку, просила передать своей подруге Боле, что будет пробираться на юг самостоятельно и надеется на встречу с ней на линии перехода. Первой была Паса, её они уже видели, о второй Лара шепнула недоумевающей Боле:
– Это наш проказник Хорр, они обычно облик у собеседника из памяти вычитывают.
Ларе безумно не хотелось идти по болотам, да ещё опять натягивать на голову эту маску, да ещё предстояло решить вопрос, как быть с чипами. И хорошо, когда собеседник считывают твои мысли! Знакомый капитан предложил:
– Мы вас мигом доставим на то место, где впервые встретились. Только немножечко подальше, чтобы в иной мир не провалиться.
– А давайте тогда уж в нашу полярную область!
Столько сил и времени потеряно, а получается, что напрасно! Об этом Бола с раздражением говорила Шуши, когда они провожали Лару. Но он похлопал её по плечу, напомнив, что зато теперь они знают о положении дел в северном полушарии, навсегда покончили с историей о станциях Перерождения и даже собираются принять одного её знакомого оборотня в число граждан. Да и Туми, хотя и не смог зазвать к себе сына, но, по крайней мере, узнал, что он жив и здоров.
А Лара с чувством непонятной вины вспоминала свой разговор с инопланетянином, похожим на плюшевого медвежонка. Они просто столкнулись на улице, и Лара вдруг поняла, как он одинок. Каково ему тут столько лет? Пусть соседи привыкли к его внешнему виду, он говорит на языке водяных, на заводе его ценят как прекрасного специалиста, но всё равно он среди чужих. И Лара, уже разминувшись с ним, развернулась и быстрым шагом догнала, окликнула и спросила его об этом. Он только вздохнул и повторил свой вопрос о том, как протекает время в её мире в её отсутствие, а Лара снова подтвердила, что неизменно возвращается в то же мгновение, в которое перемещалась на Харуду. Но, может, он уже достаточно изменился за эти годы, и преследователи его не узнают? Он снова вздохнул и покачал головой. И Лара во внезапном порыве обещала ему, что через пару месяцев вернётся и поговорит с ним о его мире, а может, попробует переместиться туда и разобраться с его проблемами. И хотя оба они понимали, что разбираться надо не с его проблемами, а с парадоксами времени, ведь независимо от перемещений Лары он-то вернётся в тот миг, в который переместился на Харуду, в глазах инопланетянина Лара прочитала робкую надежду. И понимала, что вынуждена будет её оправдать.
