Евгения Ивановна Хамуляк
На одном крыльце сидели…
– Мила! – строго констатировал генерал.
– Я, – пропищала молодая женщина и инстинктивно приподнялась, будто по тону голоса почувствовала серьёзность предстоящего разговора.
– Галина Ивановна Французова тебя приветствует.
Мила поджала губы, окончательно осознав, что предстоит тяжёлый разговор, и встала с постели, не смея разговаривать со своим классным руководителем, пусть и бывшим, сидя.
– Милочка, ты давай дурочку свою выключай, – сразу с горячего начал генерал Французов, зная, что победить можно, лишь хорошо напугав противника. – Что за детские выходки?! Что за безответственность?! Что за потакание неразумности?! Этому ли мы тебя учили в школе, отчего ты заделалась классным переводчиком, стала гордостью страны и тебя по телевизору показывали?! Теперь доверили наших детей, чтоб они пример с тебя брали, а ты…
– Галина Ивановна, вы просто не знаете всех обстоятельств, – всхлипнула классный переводчик. – Меня муж бросил…
– Милочка, твой Виталик должен был сначала задать тебе хорошую трёпку, а потом уже бросить, – показала свою осведомлённость классная руководительница. – Ты что творишь? Потеряла мужа, теперь ещё и лучшую подругу потерять хочешь?! И работу, где тебя так полюбили?!
– М-м-м-м, – в отчаянии застонала телефонная трубка голоском Ноно – ребёнка Милы, не в силах думать о таком количестве проблем сразу.
– Ты мне театров не устраивай! Я тебе не подружки! Лучше мозгами своими поработай и заруби на своём носу: такими мужчинами, как Виталий, не разбрасываются! Полгода не пройдёт, и женится Виталик на фигуре получше твоей, только не такой капризуле и белоручке, которой и котёночка не доверишь… И уж не станет ждать пятнадцать лет, чтоб счастливым отцом заделаться.
– Вы ж ничего не знаете, Галина Ивановна! – взмолилась Ноно. – Я как раз и перешла работать в школу, чтобы быть поближе к дому, чтоб…
– Тогда собирайся и беги быстрее к своему суженому – просить прощения. Да не просто так там причитай, а говори, что изменишься, повзрослеешь! Приводи аргументы! Давай зарок!
– А если он не примет? – надула губки Мила.
– А ты сделай так, чтоб поверил и принял!!! – скомандовал генерал Французов тем тоном, от которого прятались и бежали, сверкая пятками об лоб, стуча зубами, обмороженные французы, так и не привыкшие ни к русскому морозу, ни к привычкам и характеру русских, которым Мороз, видите ли, не холод мертвецкий, а любимый дедушка.
Положив трубку, генерал взглянул на потомков и выразительно повёл бровью. Зов крови предков моментально донёс невербальный посыл до домочадцев, и женщины, то есть мама и Вера Павловна, не сговариваясь, встали со своих мест и побежали собирать вещи, одна – в долгожданный отпуск, другая – рюкзак в деревню к бабушке.
Генерал же оценивающе оглядел комнату на предмет новых задач, где можно было бы применить свои неординарные организационные способности, и взгляд его наткнулся на кастрюлю, одиноко стоящую на столе. Тут за дело уже принялись родитель и взрослый бабушки Гали, а им задорно помогала чистить картошку сущность ребёнка.
Сам же генерал, способный, как и все полководцы, выполнять сразу несколько дел одновременно, вновь набрал номер телефона.
– Виталий, приветствую! – начал Французов, тут же переходя в наступление. – Это что за фортели ты нам выкидываешь?!
– Галина Ивановна, – хотел было ответить Виталик, желавший, чтобы в его личную жизнь не лезли ни родня, ни тем более бывшие классные руководители.
– Во-первых, для начала надо здороваться, – перебила Галина Ивановна, и на том конце трубки Виталик машинально встал.
– Здравствуйте, Галина Ивановна.
И тут продолжил генерал Французов, выкатывая на убойную позицию тяжёлую батарею, пока противник обескуражен:
– Ты мне давай зубы не заговаривай! Устроил там себе каникулы, видите ли!
– Да с ней же невозможно разговаривать… – пытался оправдаться мужчина.
– Пятнадцать лет разговаривал, а тут невозможно стало?!
– Каждый день упрёки. Каждый день жалобы. «Бе-бе-бе», – жаловался ребёнок Виталия Лёлик. – Не такой, не сякой!.. Всё! Устал я, Галина Ивановна, больше не могу…
– Устал он! А ты думаешь, брак – это одни удовольствия?
– Не то чтобы… – хотел вставить Лёлик про удовольствия.
– Вот они, результаты вседозволенности! Новое поколение заигравшихся детей! Раз капризная – поменять! Растолстела – поменять! Работу потеряла – поменять! А воспитывать не пробовал? Ибо брак – это союз, где две силы борются одна с другой, в споре рождая истину!
– А что мне, бить её, что ли? Не могу я руку на женщину поднять.
– А вот шлёпнул бы её пару раз по мягкому месту, чтоб кровь к головушке её светловолосой прибыла и задумалась бы она о пополнении семейства.
