Евгения Ивановна Хамуляк
Неромантичный жадина
Но Оля не успела расставить ароматические свечки, надуть и повесить припасенные воздушные шарики с именем Валентина, потому что обнаружила посередине комнаты мужа в спортивном трико и двух грузчиков, на ее глазах выгрузивших нечто огромное, типа холодильника, кровати или паровоза, точно разглядеть не удавалось, потому что мешала плотная, красная, с блестками обертка с огромным бантом на макушке.
Грузчики тут же смылись, а ее встретил улыбающийся до самых до ушей Сережа, лучисто, если не сказать сияюще, поздравивший ее с Днем святого Валентина.
– Это тебе, дорогая! – показал Сережа на громадный пакет с бантом. Оле стало немного страшно. Отличившийся в прошлый День всех влюбленных, Серега все-таки ходил у Оли в немилости за все предыдущие три раза.
Сереге тоже стало не по себе, и сияние и лучистость вмиг пропали. А вдруг «эврика», случившаяся с ним накануне Дня влюбленных, была простым помешательством воспаленного ума. В любом случае, ждать участи было недолго. Оля смелой рукой разорвала праздничный пакет и вскрикнула.
– Я не хотел брать розовый или синенький, потому что.., – в этот момент сказал Серега, и сердце его упало в пятки в прямом смысле слова: он перестал дышать, видя, как побледнела жена.
– Сережа, ты дурак.., – промямлила девушка.
Серега закрыл глаза и понял, что он действительно дурак. Нет, не дурак, а форменный идиот!!! Ведь каждый идиот и даже дурак знает, что плохая примета покупать заранее приданное малышу.
– Сережа, ты дурак.., – повторила Оля, и упавший духом Серега вдруг приоткрыл один глаз. Дело в том, что дважды повторенное, да еще таким тоном слово «дурак» приобретало несколько иной смысл, порой, прямо противоположный.
– Сережа, ну я понимаю кроватку, – Оля обняла мужа двумя руками, – еще как-то я понимаю стульчик, хотя он пригодится еще только через полтора года, – она положила голову Сереже на грудь, и мужчина понял, что наступил самый счастливый день в его жизни. – Но торшер-то на кой? – она стала целовать его шею своими теплыми, розовыми, вкусно пахнущими губами.
– Читать ей или… ему э… эти, как их там, сказки.., – объяснялся Серега, теряя связь с конечностями. – Ну, а пока пригодится нам для романтики…
Оля, перестав на мгновенье ласкать шею любимого, подняла голову, чтоб посмотреть на самого умного, романтичного, доброго, щедрого, любимого, идеального мужчину на свете, которым был ее муж.
P.S. Предательский праздник преследовал Сережу до конца его дней, которые по сей день еще продолжаются. Дело в том, что примерно через девять месяцев у него родилась дочь, и ее было решено (без Сережи) назвать в честь его тещи Валентины Геннадьевны и в честь последнего прошедшего Дня святого Валентина, когда Валечка была придумана ее создателями.
В какой-то момент, не выдержав психологической подоплеки и своей реакции на эти праздники, где надо было из кожи вон лезть и притворяться не собой, Серега даже обратился к психологу, где битый час пересказывал историю, прочитанную вами только что. На что хороший психолог, удачно подвернувшийся Сереже, дал ему один из самых ценнейших советов, которые только существуют на свете: «Попробуйте полюбить то, что будет с вами случаться всегда, тогда каждый день вашей жизни станет похож на праздник». Серега был не дурак, как думали многие, и, придя после сеанса с психологом домой, глядя на чек с внушительной суммой за один-единственный данный совет, выданный психологом за две минуты, который до этого пятьдесят минут слушал самого Серегу, мужчина решил последовать мудрому слову и переделать ненавистную вражескую дату в отечественную и любимую, ибо было приятнее тратить честно заработанные средства на дочку, жену, любимых и праздники, чем на психологов с психиатрами.
