Евгения Ивановна Хамуляк
Потерялась. Трагисексуальный роман с бытовыми приключениями
– Да что там кажется, Олег импотент, у него на лице это написано… – уверяла Оля.
– Тогда не знаю… – растерялась Жанна.
– Думай, думай! Ты умная! Вспоминай, кто разменял вместе десяток-другой и живет душа в душу, и секс имеет при том при всем.
– Ну мама с папой и свекровь со свекром, – как на духу вспомнила первых попавшихся вышедших из ада Жанна.
– Сергеевна хорошая у тебя! Всем бы таких свекровушек! – облизала руки в маринаде Оля.
– К родителям я бы в любом случае с такой проблемой не обратилась, – решила Жанна. – Лучше сгореть в аду, чем услышать от папы как надо…
– Ты, главное, помни, что на кону стоит! Тебе так будет легче… – давала советы Оля, окончательно выпив весь маринад из-под огурцов прям из банки.
***
Откладывать поездку Жанна не стала. Как хороший кадровик, она знала, что если есть проблема, единственный способ ее решить – это переговорить по душам.
Свекры это время года проводили, собирая последний урожай и наваривая из него маринады и варенья на долгую холодную зиму. Маринады и соленья, к слову, действительно были «пальчики оближешь». Варили в деревнях и на дачах все, но не у всех они получались такими шедевральными, не зря Оля облизывала и вылизывала банку. Тамара Сергеевна и Леонид Ильич являли собой пример нерушимого прошлого с его устоями в колониальном стиле: умные, резкие, прямые, харизматичные, сильные и очень-очень сердечные и радушные. Жанночке действительно с ними повезло еще и в том плане, что сыновья характерами пошли именно в эту породу, и это радовало.
– Эх… – не знала, как начать Жанна.
– Случилось чего? Я это сразу укумекала. Думаю: что это моя Жаннушка пожаловала средь учебного года внуков мне показать? Рассказывай, доча, раз я могу помочь, – тут же узрела Тамара Сергеевна, откладывая ботву в сторону, моя руки в тазу и усаживаясь слушать прямо здесь – в осеннем огороде, где все располагало к беседе.
Жанночкины брови полезли вверх, она в последний момент только поняла, что не знает, каким приличным словом заменить слово «секс», которое является краеугольным в разговоре.
– Наш Витек что-то вытворил? – брови Тамары полезли тоже на лоб. – Изменил, гад?
– Ой, нет! – махнула рукой сноха. – Не то что бы прям изменил…
Тамара Сергеевна задумалась, что-то прикидывая в голове.
– Жаннуся, выкладывай, как на духу, что стряслось, а то нас в гроб с Ильичом вгонишь своей загадочностью… – серьезно проговорила свекровь, а Жанна чуть не упала в обморок, и вправду заметив свекра, который издалека завидел выражение лица жены и понял, что кто-то умер и надо срочно ехать на войну.
– Все! – не выдержала Жанна и заплакала, закрыв лицо руками, сама не зная, то ли от стыда, то ли от усталости и нервозности последних месяцев. – Мне кажется, Витя меня разлюбил… – проговорила она сквозь мокрые ладони, боясь показать лицо свекрам. – Он как бы меня любит, но раз в неделю, а то и две. Даже старики и те чаще занимаются…
– О Господи! – выдохнула Тамара Сергеевна. – Это?
– Как это раз в неделю? – возмутился Леонид Ильич и почесал упругий живот, размер которого соответствовал примерно седьмому месяцу беременности. – Это Витя что-то перебарщивает. Точнее, недобарщивает. Жмотится сынок.
– Может, здоровье? – побледнела мать.
– Да мы недавно проверялись на работе планово. Все на месте, – так и продолжала сквозь руки разговаривать Жанна. – Вот я и приехала спросить. Вы ж вместе полвека, как вы не развелись? Было ли у вас такое? И что нам делать?
Старики задумались и стали серьезными, отбросив шутки в сторону.
– Я с ним переговорю, – начал Леонид Ильич.
– Пожалуйста, не надо… – взмолилась Жанна. – Что вы ему скажете, сынок, почаще люби свою жену? Если не мила – разговорами не поможешь.
Леонид Ильич погладил второй свой мозг с пупком посередине и согласился.
– Расскажи, с чего все началось? – предложила Тамара Сергеевна, бывший завуч школы, у которой решались задачки и посложнее.
Жанна, посмотрев сквозь расщелины пальцев на дорогих свекров, приготовившихся слушать исповедь, решила не таиться, но все же оставаться за пальцами, как за вуалью.
– Брехня! – махнул рукой Леонид Ильич, а другой, наконец, поставил ведро с картошкой на землю, так как угроза оказалась фальш-звонком. – Что тут думать, дурью маетесь, вот и все дела. Хорошо видать живете, проблем настоящих не знаете, вот и сумасбродничаете. Подумаешь, секса нету? По-хорошему-то он, конечно, должен быть, но иногда нету! Ну нету!!! Кончился весь! – вскричал Леонид Ильич, взмахнув крыльями и присев, как индюк. – Что сразу боевую тревогу трубить? Химию разную жевать, налево ходить, ногти утюгами гладить?
– Правда, Жаннуль, мы с Леней прожили вместе долго, всякое было… Иной раз по году ничего не было. То дети, то дом строишь, то баню, то на заработки, то еще что-то… А сейчас народ любовь сексуальными контактами меряет. А вот в войну, думаешь, в койку ложились каждый раз? Нет, сердцем любили, душой, как в твоем тантрическом извращении…
– Тебе заняться надо чем-то! Унять свою… натуру! Хобби что ль какое заимей. Или вот третьего нам роди, – советовал свекр, а Жанна проклинала Олю и себя за приезд сюда и этот ужасный разговор. – Баскетболист есть, хоккеист есть, только балерины нам не хватает. – Леонид Ильич и Тамара Сергеевна, видя, что переборщили со своими советами, кинулись обнимать хрупкую фигурку невестки, которая навзрыд рыдала, сидя на пне.
– Прости нас, дураков, доча. Прости стариков. Набросились на девчонку, а сами не знаем, как помочь. Одно знаем, ни о чем не думай, Жанночка, раз все живы-здоровы, остальное как-нибудь да перемелется. Вот увидишь! Остальное не так важно. Все можно решить и поправить, главное, что все живы-здоровы…
***
В чем-то свекры оказались правы. Безусловно, страшной катастрофы не наблюдалось, но все равно вернувшись от родных пенат, Жанночка почувствовала в доме все ту же пустоту… Вроде все было на месте: их кухонька, дети со своими игрушками, просторный зал, их красивая спальня… Но близость потерялась и не только половая, а больше даже душевная. Витя тоже был как всегда, встретил радужно, с объятиями и поцелуями, но поглядывал странно, с опаской… На душе скребли кошки, все-таки что-то было не так.
– Порча! Точно, порча! – уверяла Оля-полицейский. – Он у тебя красавец, умница, трезвенник, в постели.., ну когда была постель – ого-го! Да любая б позавидовала. Ищи среди подруг наводчицу! – советовала подруга в форме, надевая фуражку и отправляясь на задание.
Снимать порчу поехали секретно. Секретно от Вити, который никогда не любил и не имел дел с черной магией. И только войдя в кабинет, как он думал врачебный, и завидев гигантское чучело волка с открытой пастью, черные простыни и стол, уставленный черными свечами, за которыми вибрировало какое-то странное существо в черном, Витя понял, куда его привели. И остался, потому что накануне разговаривая с Геной: они тоже пришли к выводу, что без магии здесь не обошлось, – Жанночку заколдовали.
Ведьма, как и положено, долго смотрела на руки, изучала лица, несколько раз погружалась в измятые карты и пришла к выводу, что у пары проблемы с сексом. Оба, Витя и Жанночка, чуть не ахнули от удивления и с интересом и уважением воззрились на женщину в черном.
– Вы по карме не должны были встретиться. Но колесо сансары в эпоху Водолея отключено, вот и результат, – он положила свою голову на руки с черными и длинными, как у росомахи, ногтями и уставилась на клиентов, резонно ожидая вопрос, который задавался раз по пятнадцать за день.
– Что же делать?
– Надо ваши кармы чистить и соединить. Один день жечь зеленую свечу. Она свяжет вас в нижнем астрале. Пятнадцать тысяч рублей. А в последующие дни жечь черную – двадцать тысяч, она свяжет в верхнем астрале. Секс будет. Я обещаю.
Деньги были отданы, квитанции были получены. В тот же вечер секс состоялся. И на следующий день тоже. И на следующий. Но Жанночка стала немного жалеть и даже бояться последующих дней, ведь все выходило не так, как раньше… Не так, как она хотела. А ужасно! То был действительно секс сухой и какой-то чужой. Витя стал совсем чужим, старался не смотреть на жену, просто делал свое дело в полной темноте как-то чуждо и жестко и, уходя утром на работу, никак не комментировал ночные события.
– Не понимаю я тебя, мужик!? То ты жалуешься, что нет. Теперь все есть – ты тоже жалуешься, – вопрошал Гена. – Жанка-красавица выходит в белье, всякие штучки-дрючки тебе предлагает, вино-домино, свечи горят, прям сексом так и веет… – замечтался Гена, представив картину. – Что еще требуется? Тебе может домашняя ваша жизнь наскучила, хочется новенького? Свеженького мясца, так сказать? – Гена заржал, как конь, а Витя смутился, усомнившись, точно ли они с Геной друзья и товарищи. – Может, тебе налево пойти? Снять девочку на вечер? Да зачем тебе снимать? С таким, как ты, любая и так пойдет, за улыбку. Завались в какой-нибудь бар, развались там, как уставший ковбой, пусть налетят курочки-рябочки, выбери себе одну, а может, двух, – Гена зарделся от своих же видений, – и покажи им, где раки зимуют… Самооценка повысится, ты опять на коне. Баба твоя тебя зауважает и перестанет кричать и капризничать. Заценит силу. Почувствует, что жареным запахло, и быстро приструнится, станет гладенькой и ладненькой, тихонькой…
