Евгения Кретова
Нить Гильгамеша
Глава 1. Несерьезное знакомство
Галактическая тюрьма «Калипсо»,
за четыре месяца до событий
– Я могу не беспокоиться? – молодой мужской голос звучал спокойно и уверенно. Шелест бумаг, тихий писк подключенного к сети креоника[2], начавшего обработку данных – звуки вязли в мерном гуле двигателей и очистных фильтров.
– Вполне. Чистая сделка, – хриплый смешливый голос с шипящими «с».
«Клириканец[3]», – догадалась притаившаяся за ящиками с термоклеем девушка. Хрупкая и невысокая, она легко могла поместиться в самом ящике, если бы успела. Незнакомка с тревогой посмотрела на мигающие цифры на своем креонике – время ускользало сквозь пальцы. Эти двое, что шептались у грузового шлюза: или они должны были сесть на секретный борт – если являлись его пассажирами, или уйти – если просто торчали здесь вдалеке от любопытных глаз охраны.
Клириканец откашлялся – булькающий звук из его легких красноречиво говорил о том, что он серьезно простужен.
– Возьми, – прошелестел он, снова спотыкаясь на звуке «з». – Я все проверил. Недельку отсидишься на Паррсе, потом с тобой свяжутся.
– Хорошо, я верю тебе. Привет шефу.
Клириканец хотел тихо засмеяться, вместо этого зашелся надсадным кашлем. Молодой мужчина отметил с сочувствием:
– Ты бы полечился…
– Все нормально, – прохрипел клириканец.
– Яль тебе не скажет «спасибо», если ты помрешь, ты же это понимаешь?
Клириканец раздраженно отрезал:
– Все, иди. Как-нибудь разберусь без тебя… Сейчас начнется погрузка. Тебя ждет большая работа.
– Ох, работа, работа, перейди на Федота, – усмехнулся молодой и добавил бодрее: – Ну, бывай…
Молодой голос, насвистывая незатейливую мелодию, начал удаляться, забирая правее. По пустынному коридору, отражаясь от светлой глянцевой обшивки станции, рассыпалась простенькая песенка. Легкая, веселая и задорная, она скорее всего, предназначалась детям, поэтому из уст взрослого мужчины звучала немного странно и удивительно.
Клириканец, все еще стоявший в проходе и наблюдавший, очевидно, за своим собеседником, окликнул его:
– Связь на 04–12!
Свист стал чуть ближе, качнулся так, словно его источник обернулся, но при этом не прервался.
Прятавшаяся за ящиком незнакомка прикинула, вспомнила схему этого коридора и догадалась – он направился к шлюзовой камере. Сердце забилось учащенно, руки вспотели – клириканец все не уходил. Она боялась пошевелиться и выдать себя, боялась слишком громко дышать, так близко он находился от нее. И еще больше – упустить неожиданный шанс выбраться из жуткого места, в котором оказалась. Прижавшись к стене ящика, она прикрыла глаза, обратившись в слух и стала считать.
Раз.
К монотонному гулу работающей вентиляции добавилась новая нота – высокая и чистая. Заработали датчики выравнивания давления. Значит, тот самый борт прибыл и прошел первую стадию стыковки.
Два.
Шелест одежд и удаляющиеся шаги. Клириканец не стал дожидаться завершения стыковки, ушел в глубину станции. Возможно, его задача – не пропустить посторонних к автоматическим грузовым шлюзам. Это резервный блок, на котором пришедшие на станцию корабли сбрасывали мусор и неучтенный груз.
Три.
Слева раздался приглушенный хлопок. Кто-то – очевидно, вышедший в основные помещения клириканец – опечатал шлюз.
Четыре.
Тишина. Тонкий и высокий свист, все еще свидетельствующий о выравнивании давления в шлюзовой камере, стал тише.
Девушка распахнула глаза и осторожно выглянула из-за ящика – коридор оказался чист. Не поднимаясь, она проползла на четвереньках до развилки, той самой, где парой мгновений ранее стоял клириканец и его неведомый собеседник. Посмотрела влево, куда ушел клириканец – там серебрился овал запечатанного шлюза, на мониторе мелькали желтые огоньки, табло молчало.
Девушка посмотрела влево. Свет мигнул и погас: потолочное освещение окрасилось подслеповато бурым, по полу потекла, утолщаясь у кромки шлюзовой камеры алая световая лента, обозначавшая направление движения. Начался обратный отсчет перед открытием люка.
Три. Два. Один.
Мелькнул мужской силуэт – кто-то стоял у шлюзовой камеры, нетерпеливо опершись ладонью о стену. На нем была темная одежда, не скафандр и не военный мундир. Девушка вгляделась в неясный образ. Высокий. Широкие плечи. Волосы острижены не слишком коротко. Девушка не могла с точной уверенностью определить, кто это был – какого возраста и расы. Его движения были четкими, плавными и уверенными, говоря о ловкости и молодости обладателя. Голос звучал ровно – незнакомец продолжал насвистывать мелодию, которая – девушка знала это теперь наверняка – прилипнет к ней на долгие часы. И отбивал такт подушечками пальцев.
Девушка замерла в ожидании. Отсюда, из укрытия, до шлюза – рукой подать, она доберется в пару прыжков. Но что делать с тем парнем, что стоит и отбивает такт своей надоедливой мелодии.
Высокая нота оборвалась, щелкнули затворы. Парень отошел на пару шагов назад, сунул руки в карманы брюк и – хвала богам – замолчал. Крохотная точка света на месте распахивающихся лепестков, стала шире, в пару мгновений залив коридор ослепительно белым.
По выдвинувшимся из корабля рельсам медленно двигались контейнеры с отходами. Парень, снова начав напевать мелодию, снял один их один за другим и откатил к стене. Опять отошел.
– Можно чуть быстрее, интересно? – пробормотал под нос и посмотрел на экран персонального креоника.
Девушка, прятавшаяся на развилке, тоже очень хотела это знать. И еще больше – что делать ей: этот парень у шлюза спутал ей все планы на идеально продуманный побег. Она наблюдала.
Парень дождался новой группы контейнеров, тоже их снял и установил на паллеты рядом с первой партией. Определенно он что-то ждал.
Или кого-то.
Из глубины корабля послышался шелест приближающейся техники. Робот подкатил к шлюзу несколько кубов утрамбованного мусора, твердых пищевых отходов, подлежащих переработке или использованию на станции в качестве топлива.
– Давай, проходи, дружище, – сказал роботу парень, посторонившись. – А вот это уже мое, махнем, не глядя.
Девушка выглянула: робот замер в проеме шлюза. В его клешне оказался зажат креоник, который незнакомец забрал и, нацепив на запястье, активировал, оставив у робота свой собственный. Удовлетворенно крякнув, он шагнул на борт. Робот проехал в коридор, пристроил мусор рядом с контейнерами и направился назад. Девушка поняла – сейчас или никогда. Собравшись, она стремительно настигла робота и, сгруппировавшись, проскочила под его локтем ровно в тот момент, когда он перешагивал через кромку шлюзовой камеры, оборудованную датчиками движения.
Откатившись в сторону, девушка огляделась – незнакомец неторопливо двигался по отсеку корабля, методично просматривая номенклатуры на грузовых контейнерах. Выбрав нужный, он приподнял крышку и забрался внутрь. Девушка пропустила робота-погрузчика вперед, дождалась, когда система задраит шлюзовую камеру – теперь и ей нужно найти укрытие и позаботиться о собственной безопасности.
Проскользнув мимо контейнера, в котором укрылся незнакомец, она бегло взглянула на транспортный ярлычок – контейнер был предназначен для крейсера Трол с бортовым номером 12-140. Его портом приписки значился Граах. А это означало только одно – контейнер предназначался для судна управления сопровождения следственных действий. С удивлением приподняв бровь, девушка на мгновение замерла: парень в черном был определенно не прост, и она бы отдала многое, чтобы увидеть его лицо.
Корабль накренился, загудели двигатели, по корпусу протянулась дрожь – судно готовилось к отбытию.
Девушка, торопливо проскользнув вглубь прохода, нашла контейнер с подходящей точкой назначения – станция перегрузки А́рба, всего полдня пути. А там… там ее ждала свобода. Сладкая, ворованная и нежданная.
Кто бы знал, что ей на столько повезет, и она покинет галактическую тюрьму Калипсо так скоро.
Уши заложило, стало тяжело дышать. В грузовом отсеке отсутствовало поле, защищавшее от перегрузок. Раздвинув закрепленные внутри контейнера короба, девушка расположилась сверху, вытянув ноги и сложив руки на груди. Постаралась прикрыть глаза, вслушиваясь в мерный гул двигателей и готовясь к транзакционному переходу.
Толчок. Контейнер подпрыгнул и поехал в сторону, ударился обо что-то и, накренившись, перевернулся на бок. Короба, уложенные аккуратно внутри, посыпались, накрыв собой девушку.
Движение контейнера продолжалось. Последовал новый удар. Еще один кувырок. Удар по виску на мгновение погрузил в темноту и лишил возможности ориентироваться в пространстве. Девушку упустила еще несколько ударов – на нее сыпались коробки, придавливая ко дну контейнера.
– Помогите! – закричала, пытаясь выбраться наверх. Вытянула руку.
В глазах помутнело от перегрузки и удара в висок, совсем рядом с глазом. Пространство расширилось, подбросив ее куда-то вверх. Стало светло и очень свободно, девушка вывалилась из контейнера.
– О, а это неожиданно, еще один заяц, – молодой мужской голос.
Девушка постаралась приглядеться, но незнакомец оказался проворнее, он подхватил ее на руки так, чтобы она не видела его лица, ногой пнул крышку перевернувшегося контейнера и толкнул его в угол – тот со скрежетом отъехал.
– Неудачное место для игр в прятки ты выбрала, – пробормотал незнакомец.
Девушка хотела сказать, что не играла, хотела обернуться и рассмотреть незнакомца.
– Тсс, – мягко, но в то же время безапелляционно прошептал молодой мужчина, – не суетись.
Он перенес ее в соседний зал, пристроил в кресло оператора грузового зала, включил полевую защиту – девушка почувствовала, как ее тело окутало приятной и плотной пеленой, и, проверив пульс, исчез, бросив на прощание:
– Только не пропусти свою остановку!
Девушка убрала волосы с лица, вглядываясь в темные силуэты контейнеров, мигающие знаки маркировки. Голова гудела, в виске пульсировала боль, глаза щипало, а по щеке из рассеченной падением брови, стекала тонкая струйка крови. Тошнило и едва хватало сил дышать. В ушах гудело не то из-за разгоняющихся двигателей, не то – после неудачного падения.
Позднее, когда давление в грузовом трюме выровнялось, а кровь, наконец, перестала течь, девушка осторожно встала и вернулась к контейнерам. Она постучала в тот самый, что следовал на Трол, в котором, как она предполагала, спрятался незнакомец, спасший ей жизнь. Но никто ей не ответил. Заглянув внутрь, девушка обнаружила, что контейнер пуст.
Глава 2. «Менандель»
Солнечная система, настоящий момент
Тело большого круизного лайнера «Менанде́ль» было оплетено тонкой золотистой сеткой защитного поля – судно входило в поле с неблагополучной навигацией: здесь шумели солнечные ветра и серебрились метеорные потоки.
– Лоции загружены, капитан, – старший помощник капитана «Менанделя», молодой темнокожий землянин Рэй Броу, перебросил на центральный пульт данные внешнего сканирования и рекомендованный системой безопасности маршрут. Можно было пройти ближе к Юпитеру, в русле более спокойного фарватера сделать гравитационный манёвр и выйти на заданный курс, не проникая глубоко в Солнечную систему. Но лайнер потеряет лишние семнадцать тонн топлива и два дня пути. А потом еще столько же уйдет на дозаправку в шестом подсекторе.
– Самый малый вперед, – скомандовал капитан Марко Джой.
Ему было чуть за сорок, но на флоте он служил с семнадцати лет – сперва юнгой на почтовом катере. А потому выглядел сильно старше своих лет – годы напряженной работы, опасностей на дальних торговых маршрутах и потеря семьи сделали свое дело. Он был рожден на Кванке – одном из процветающих протекторатов Церианы[4], и должен был построить блестящую карьеру. Но парочка неудачных решений, и последовавших за ними аварий – и он застрял на гражданском флоте в должности капитана. Хорошо хоть не какого-нибудь расхлябанного каботажника, а комфортабельного круизного лайнера. Марко Джой отказался от новомодного управления группой сенсоидов, посчитав, что старые добрые технологии надежнее, оставил на «Менанделе» аппаратное управление. И не надо привыкать к новым людям в экипаже. И никто не будет претендовать на твое капитанское место.
Это был его семнадцатый рейс на борту «Менанделя» – красивое название корабля по имени героини старинной церианской сказки. Менандель была быстрокрылой феей, которую покинул возлюбленный. От горя она сошла с ума, оглохла и ослепла, но сохранила доброе сердце, продолжая помогать смертным до самой своей смерти в утреннем луче Толимана – звезды, до сих пор озаряющей небосвод гордой Церианы.
После этого рейса Марко Джой планировал дать прошение о переводе в транспортный контроль и получить должность менее суетную, но зато более оплачиваемую.
«Я это заслужил».
Золотистое поле вокруг корпуса стало ярче.
– Встречный пылевой поток, плотность сорок единиц, – сообщил Рэй Броу. – Активирую защитные экраны на носовой части.
– Хорошо, – кивнул капитан, соглашаясь. – Продолжайте движение.
«Менандель» плавно развернулся в гравитационном поле Юпитера и направился к выходу из Солнечной системы.
– Фиксирую входящий сигнал, – бортинженер по связи в общем потоке радиосигналов выделил кривую. Перебросил ее на другой экран, очистил от помех. Усилил для расшифровки. – Из диспетчерской тринадцатого сектора.
Капитан бросил короткий взгляд с капитанского мостика, расположенного чуть выше уровня операторов и прямо за спиной старшего помощника. Марко Джой оправил китель, сел в кресле удобнее, придвинул к себе консоль управления. Сверился с утвержденным диспетчерской курсом.
– Что там, Торос, безопасники?
Эти ребята в последнее время сильно мешали работать, то и дело вмешиваясь в навигацию и в одностороннем порядке изменяя маршруты в путевых листах, при том зачастую – в последний момент, когда судно уже начало движение. Особенно злило, что все это проделывалось с раздражающе таинственным видом. Капитан, отзываясь собственным мыслям, скептически скривился. Связист качнул головой:
– Нет, это не стандартное сообщение. Больше похоже на программу. Продолжить расшифровку? – он перевел взгляд на капитана, тот пожал плечами:
– Почему нет. Это ваша работа.
– Так точно, капитан.
Связист ввел личный код и загрузил программу в память искина, чтобы произвести сверку с известными кодировками и распознать сигнал. На мгновение тот пропал с монитора – связист прокрутил вниз джойстик и обнаружил диаграмму сигнала на прежнем месте. Ввел команду дешифровки.
– Плотность встречного пылевого потока сорок восемь единиц. Прямо по курсу – вихревая аномалия. Предлагаю завершить гравитационный манёвр и выйти на траекторию движения в шестой подсектор, чтобы уклониться, – голос картографа справа.
– Выполняйте, – капитан еще раз подумал, что стоило изменить маршрут и потерять эти два дня пути, но сохранить собственные нервы, но тут же отбросил эту мысль – очень уже хотелось завершить этот круиз и узнать про возможности повышения. Марко Джой окинул мониторы перед расположившейся на своих рабочих местах командой. Все проверенные ребята, будет жалко с ними расставаться. Капитан подавил зевок, протер глаза и чуть приподнял предплечья, чтобы снять усталость.
Диаграмма принятого и нерасшифрованного сигнала на мониторе связиста удвоилась. Связист тихо чертыхнулся и запустил отладку, внимательнее вглядываясь в ряды дешифровки, мелькавшие на экране: программа не успевала распознать код, он постоянно удваивался, копируя сам себя наподобие…
– Она копирует саму себя, – пробормотал под нос. И сообщил громче, обращаясь к капитану: – Пойманный сигнал идентифицирую как вирус! Блокирую и зачищаю.
– Хорошо, – капитан кивнул. В этом секторе что только не бродит по инфосети. – И сообщи диспетчерам сектора, чтобы смотрели, что отправляют.
Свет в рубке моргнул и пропал, оставив команду в полной темноте – только слабо поблескивали индикаторы на персональных креониках, закрепленных в пазах браслетов-бромохов. Сработала сигнализация. Под куполом рубки загорелся красный свет.
– Старпом, в чем дело? – Марко Джой активировал вторую линию освещения, погасил красные лампочки под куполом рубки.
– Внешних поломок не зафиксировано, все системы работают штатно. – Запустите отладку.
– Так точно, – старший помощник вывел на экран данные визуального контроля, проверил алгоритмы, доложил: – диагностика активирована. Возможно, сбой программного обеспечения.
Вторая линия освещения мигнула, выплеснув на потолок новую порцию красных аварийных сигналов.
– Аварийку отключите, – чуть более раздраженно, чем следовало, приказал капитан. Он бросил взгляд на связиста, притихшего у своего монитора. Вид у того был озадаченный.
Когда основной рабочий экран ожил после перезагрузки, он первым делом просмотрел пропущенные сообщения сети – система безопасности корабля выделила во всех строках внедрившийся элемент кода. Связист скопировал его и запустил отдельную проверку.
Картограф предупредил:
– «Менандель» в гравитационном поле Юпитера. Точка принятия решения – девятнадцать секунд.
Марко Джой прикидывал, как теперь лучше выйти на маршрут, когда его отвлек от размышлений встревоженный голос связиста:
– Капитан, неизвестный код в системе.
Марко Джой вскинул бровь:
– Ты ведь блокировал вирус и удалил его?
– Так точно, капитан, но вижу, что он успел проникнуть в искин корабля… Пытаюсь выделить поврежденный узел и блокировать его.
– Действуйте!
Марко Джой наблюдал за связистом – тот вводил одну за другой команды, пытаясь заблокировать поврежденные вирусом узлы, но вирус, словно жирный червь, ускользал от него. Мониторы команды окрасились в оранжевый, выбросив окно с предупреждением – «Неизвестный код в системе жизнеобеспечения корабля».
Техник, все это молчавший у своего монитора, сообщил:
– Защитное поле активировано на сто процентов, мощность экранов на максимуме.
Капитан с недоумением посмотрел на техника:
– Зачем? Кто дал такую команду? Немедленно верните показатели к расчетным нормативам…
Работающие на полную мощность экраны – это перерасход энергии, а им еще завершать гравитационный манёвр и выходить на точку переброски.
– Не могу, капитан, – техник торопливо вытер капельку пота, собравшуюся на виске. – Система не отвечает.
– Что с системой?! – Рявкнул капитан, повернувшись к бортинженеру.
Центральный монитор, на котором отражались все команды экипажа, транслировал изображение с внешних визиров и передавал обработанные данные с датчиков, покрылся рябью. Изображение потеряло четкость. Сообщения об отключении или неполадках в системах, сыпались одно за другим. Команда все еще пыталась разобраться с ними, когда старпом сообщил:
– Мы потеряли управление «Менанделем», – он развернулся к капитанскому мостику в ожидании решения капитана.
Марко Джой нахмурился.
– Переводите лайнер на ручное управление. Переводите на мой пульт и вызывайте техников шестого сектора в помощь, подключайте базу… Броу, на вас навигация. Торос, подготовьте систему к перезагрузке в случае отказа аварийной системы управления.
Связист перепроверил данные, прежде чем сообщить капитану:
– Капитан, система не отзывается. Диспетчерская нас не слышит.
Марко Джой нахохлился, пульт под его пальцами окрасился изумрудно-зеленым, на рабочем мониторе загорались системы, прокладывался курс.
– Чушь! – выдохнул отрывисто. – Отставить панические настроения, работаем, господа! – он активировал внутреннюю связь персонального креоника: – Вниманию всех членов экипажа. Приказ капитана явиться на свои рабочие места.
Он щелкнул переключателем – никто из членов команды не отзывался, локальная связь молчала так же и отзывалась безликим шорохом белого шума. Он уже повернулся к связисту, чтобы отругать за неисправность внутренней связи, когда услышал:
– Капитан, «Менандаль» меняет курс. – Картограф следил за струйкой зеленых цифр на своем мониторе. Он перебросил данные на центральный монитор, показав происходящее всей команду. На темном фоне, поверх проложенного диспетчерской курса, отмеченной оранжевым, алела новая траектория. – Вот, видите…
Марко Джой смотрел на новые расчетные данные, в висках пульсировало «этого не может быть».
– И какова новая цель маршрута?
Картограф активировал собственный креоник, ввел данные в полевую карту, программа выдала расчет – не такой точный как сделала бы искин корабля, но тоже вполне однозначный.
– Мы выходим к внутренним планетам и если траектория не изменится, то через двое суток врежемся во внутреннее кольцо Пояса Астероидов.
* * *
Борт фрегата «Тольда», настоящий момент
Это было неслыханно по своей циничности.
Начальник криминальной полиции церианец Тиль Теон стоял у монитора и не мог поверить, что происходящее на нем – театральная постановка. Какой-то безумный режиссер ежедневно давал телешоу, в котором разыгрывалась трагедия почти пяти тысяч человек – пассажиров и экипажа круизного лайнера. Закадровый голос бодро вводил в курс дела «только что подключившихся»:
– В прошлой серии! Бортовой журнал круизного лайнера отметил внешнее вмешательство и выход из-под управления всех систем. Бортинженер принял загадочный сигнал, который, внедрившись в систему управления, полностью перекроил ее. Команда предполагает, что стала жертвой особого вируса. Случайность ли это? Или у вируса есть хозяин. Это только предстоит понять смелому экипажу…
Первую «серию», фыркнув, Тиль Теон даже не стал досматривать – еще не хватало тратить время на просмотр дешевого телешоу. На экране мельтешили какие-то люди, беззвучно кричали, будто в немом кино. Все комментарии исходили только от ведущего, и это делало передачу похожей на водевиль. Теон не стал бы обращать внимание и на остальные выпуски, если бы не начмед, землянин Анатолий Духов. Он зашел к Теону в самом начале очередной трансляции, с порога заявив:
– Это ни черта не постановка, там у людей паника, термические и химические ожоги и явные признаки обезвоживания.
Теон смотрел на него с недоумением – глава Совета Единой галактики ждал от него сводный отчет по статистике преступлений за истекший квартал. А потому начальник криминальной полиции не сразу сообразил, о чем говорит начмед:
– Ты о чем? – он неохотно оторвал взгляд от таблицы, сделал пометку на полях, чтобы не потерять место, с которого продолжить.
Духов посмотрел на него так, будто Теон пропустил ежегодную прививку от аполийского ящура – с разочарованием и раздражением.
– Об этом дурацком ток-шоу по Первому галактическому, – он качнулся с пятки на носок и заложил за спину руки. – Его не представляет ни одна кинокомпания, ни одно СМИ. Все происходит на самом деле.
Теон, наконец, начал понимать, нахмурился:
– Ты какую-то ерунду говоришь, мой друг. Это невозможно, чтобы четыре дня пассажирский лайнер терпел бедствие, а об этом никто не знал. – Он отодвинул планшет с таблицей, положил локти на стол. – Возможно, ты не знаешь, как все устроено, я расскажу… Ни один корабль не бывает без присмотра. Диспетчеры сектора всегда на связи, все транзакционные[5] пути проверяются и контролируются патрульной службой и транспортной прокуратурой. Любой корабль имеет точные координаты движения в каждую секунду. Любое отклонение от маршрута, не прописанное в путевом листе, – повод созвониться с капитаном и выяснить причины. И это я еще не говорю о пассажирах – представь себе, что бы они писали своим родственникам все эти четыре дня, если бы, в самом деле, были на волосок от гибели… – Он чуть склонил голову к плечу и посмотрел на начмеда, добавив резонно: – Если это не кинопостановка, а реальный корабль, то как минимум транспортная прокуратура уже должна быть в курсе. А за ними – и я. А я ничего подобного не наблюдаю.
Он развел руками, кивнув на отложенный планшет с загруженной на нем таблицей и обреченно вздохнул – надо доделать работу. Теон уже хотел вернуться к своему отчету, но землянин продолжать стоять перед ним. Настойчивость Духова заставила и его самого прислушаться к собственной интуиции: что-то в телешоу было не так, он ведь подумал об этом на первых кадрах, но после отмахнулся.
– Где, согласно ведущему, дрейфует лайнер?
– В Солнечной системе.
Теон выдохнул, размял затекшие от сидячей работы плечи. На темном кителе неярко блеснул шеврон – серебряный меч, направленный острием вниз, в окружении скопления звезд:
– Ну, вот видишь… Солнечная система – это, хоть и на отшибе, но все-таки более-менее изученные пути. Ты знаешь статус Земли – член Совета с правом совещательного голоса, население не осведомлено о сотрудничестве с галактическим сообществом. Поэтому, учитывая попытки местных ученых найти следы внеземных цивилизаций и направленное в космос оборудование, там практически нет работающих маршрутов. Круизный лайнер там никак не мог оказаться. Этот район вне используемых транзакционных коридоров.
Анатолий невозмутимо кивнул, одновременно соглашаясь и отрицая сказанное начальником криминальной полиции. Теон почувствовал, как у него свело челюсти – они с Духов отработали вместе лет сто… ну, десять точно. Бок о бок, как это говорят на Земле. И этот жест Теон знал досконально – начмед не отступит, и ему, Теону, предстоит выстоять в словесной перепалке со старым товарищем.
– Во-первых не факт, что закадровый голос сообщил верные координаты, – резонно отметил землянин, начиная раскачиваться с носка на пятку и обратно. – Во-вторых, в Солнечной системе есть небольшие веховые комплексы на периферии, за Плутоном – тебе это прекрасно известно. И ими пользуются некоторые компании, чтобы сократить маршрут до четырнадцатого подсектора. Заодно показывают диковинку – необычного желтого карлика с обитаемой планетой и обсерваториями на Поясе Астероидов… И капитанов, нарушающих режим тишины в том районе, регулярно наказывают снятием с рейсов и переводом на другие должности.
Тиль Теон об этом тоже прекрасно знал: о вехах, которые есть, но которых как бы нет, и которыми как бы нельзя пользоваться, но если присмотреться, то прямого запрета вроде и нет… А все, что прямо не запрещено, вообще-то разрешено. Он отвел взгляд.
В первые минуты трансляции первой серии его именно это и смутило – локация лайнера. Не мог он оказаться на границе с Солнечной системой. А если и оказался, то диспетчерская должна об этом знать – иначе как навигатор лайнера ввел координаты транзакционного перехода и номера нужных вех?
– Я узнавал у наших операторов, – признался он, наконец, – они ничего не видят по указанным в трансляции координатам. И потом, Анатолий… У лайнера есть порт приписки и владельцы. У них ничего не болит, если корабль оказался скварр[6] разбери в какой переделке и терпит бедствие? – Теон взял персональный креоник, вызывая транспортную прокуратуру.
– Тобиус Торган у аппарата, – прошелестел дежурный.
Теон бросил суровый взгляд на Духова, переключил на громкую связь и представился:
– Что с подсектором тринадцать? Там какой-то лайнер терпит крушение…
– А, вы о том шоу… – В голосе дежурного послышалось плохо скрываемое удивление. – Направили опергруппу по требованию прокурора. В течение ближайших двух часов будут точные данные.
Видимо, он наделся, что начальник криминальной полиции удовлетворится его обещанием и отключится. Тиль Теон сделал пометку – установил напоминание повторить звонок через полтора часа, сам же уточнил:
– Что говорит диспетчерская: за истекшие четверо суток в этот подсектор входили корабли?
Дежурный замялся, на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы Духов изогнул бровь в знакомой гримасе «А я о чем говорил». Теон оттолкнулся от края стола, развернул кресло к стене и отвернулся от старого товарища.
– Да, господин Теон. Два погрузчика, грузовик, три мелкотоннажных катера и два пассажирских судна…
Церианец сделал пометки еще и об этом.
– Так много? – Он посмотрел через плечо, встретившись взглядом с Духовым. – Со всеми удалось выйти на связь?
– Да, все отозвались на сигнал, подтвердили отсутствие поломок. Все штатно. Все успешно покинули тринадцатый подсектор к текущему моменту.
Теон выразительно посмотрел на начмеда, поблагодарил дежурного, попросив сбросить ему отчет по оперативной обстановке в тринадцатом подсекторе, и нажал отбой.
– Ну, видишь, все штатно… – он положил руки на стол и окинул взглядом товарища.
Духов был невысокого роста, крепко сложенный мужчиной. Виски чуть тронула седина, но взгляд остался таким же пристальным и зорким, как в первые годы знакомства и прикомандирования на борт корвета управления сопровождения следственных действий «Тольда», на котором Теон устроил свою штаб-квартиру. Их связывали году дружбы, парочка серьезных заварух, завершившихся «парными» шрамами: у землянина была рассечена бугристым шрамом правая сторона от ключицы к левому подреберью, у Теона – от левой ключицы к правому. След от якорной цепи «Металлурга», которой их сковали люди Раффуса семнадцать лет тому назад. Более, чем достаточно, чтобы доверять друг другу без оглядки.
Землянин пожал плечами, направился к двери. Теон чувствовал, что ему не удалось убедить Анатолия, а следом за этим и какое-то внутреннее беспокойство передалось и ему. Он включил экран телевизионной панели, нашел нужный канал – трансляция «катастрофы» была в самом разгаре. В глаза бросилось то, что как таковой сюжет отсутствовал – герои передвигались, что-то делали, говорили, в основном с какой-то обреченной настойчивостью. Камера выхватывала растерянные лица команды и перепуганные – пассажиров. Брала в основном крупные планы. Из-за этого создавалось впечатление постоянной качки. Хотелось отвести взгляд не только от этого мельтешения, но лиц людей.
Люди малосимпатичны в горе. Искривленные рты, слезы, смешавшиеся со слюной, одичалый, животный страх в глазах… Люди в момент стресса – словно отражения самих себя в кривом зеркале. И эти кадры трансляции выглядели именно так – непривлекательно в своей откровенности.
– Ну, показывай, что ты тут заметил в трансляции, – Теон указал подбородком на экран.
Духов остановился.
Все действия на экране по-прежнему пояснялись бодрым закадровым голосом. Отсутствие иных звуков делало возможную трагедию на борту фарсом.
– Капитан принял беспрецедентное по своей смелости решение – организовать эвакуацию части пассажиров… – деловито сообщил голос.
– Почему части? – замерший в дверях начмед снова вернулся к центру кабинета.
Закадровый голос напомнил:
– В прошлой серии у корабля отказала система жизнеобеспечения сразу в нескольких секторах и случился пожар в шлюзовом модуле. Его ликвидировали, но часть катеров, а также запоры шести из десяти шлюзовых камер, оказались повреждены. Теперь, если и удастся спастись, то только двумстам пассажирам. Предлагаю посмотреть, как капитан будет справляться с этой кризисной ситуацией!
