Евгений Александрович Гарцевич
Зараза
Глава 1
Тяжело дыша девушка бежала по коридору, освещенному тусклым зеленым светом. Все время оглядывалась, пробовала открыть каждую дверь. Дорогу обратно она не помнила.
Украла ключ-карту у охранников, тихонько улизнула от группы журналистов, приглашенных на пресс-конференцию, и юркнула в неприметную дверь, спустилась по лестнице и обнаружила закрытый лабораторный комплекс.
Витрина лаборатории, комнаты для неизвестных испытаний, люди за стеклами в костюмах химзащиты, настолько сосредоточенные на своей работе, что никто даже и не заметил любопытную журналистку.
Еще один этаж вниз, а потом комната с чем-то настолько ужасным, непонятным и диким, что дерзкий азарт моментально сменился на всепоглощающий страх. Одна мысль – бежать. И она побежала, одной рукой тыкаясь ключ-картой в закрытые двери, а другой судорожно ища в сумке телефон.
Сирена взвыла по всему этажу, ровный зеленый свет сменился на истеричный красный. Послышались крики и топот.
Одна из дверей, наконец, поддалась. Девушка ввалилась в темную комнату, похожую на склад и заставленную клетками, в которых метались темные существа. Она закричала и выронила телефон, из которого послышался безликий голос: «Абонент не отвечает, оставьте сообщение после сигнала»…
Отель Радужный. Калининград. 14 марта 10:30
– Космос, ответь Мирному, – прохрипела рация, – вижу покупателей. Готовность десять минут. Как там профессор?
– Принял, – я ответил и повернулся к мужчине, с которым уже час сидел в номере-люкс пятизвездочного отеля. – Роман Юрьевич, не передумали? Покупатели приехали.
– Тревожно как-то, Андрюш, – профессор попытался улыбнуться, но вышла скорее кислая гримаса. – Не каждый день продаешь труд всей своей жизни. К тому же иностранной компании. Но мне, правда, очень нужны деньги, жена болеет.
– Не надо, Роман Юрьевич, нашли перед кем оправдываться, – я улыбнулся. – Соберитесь. Давайте повторим наш план действий.
– Да, конечно.
– Не забывайте, я ваш ассистент из аспирантуры. И здесь, просто, чтобы поддержать.
– Помню, но вы уверены? Вы, конечно, молодо выглядите, сколько вам, тридцать? И не такой, простите, мордоворот, как ваши остальные, но мне все же кажется, что вы плохо понимаете, кто такой аспирант.
– Профессор, расслабьтесь, – я взял его за плечи и мягко посадил на диван. – Главное, делайте все, что я говорю. А пока посмотрите телек, отвлекитесь.
Я не глядя щелкнул по пульту, включив телевизор на новостной канал. Теперь уже мне надо было успокоиться, при всей своей мимишности, старый профессор, уже реально подбешивал. Ноет, мнется и мечется. И хоть мне не понять, что в голове у непризнанных гениев, но все равно раздражает. Да и ожидание всегда скука: ни соцсети полистать, ни в игру поиграть – телефон на базе оставил.
Профессор изобрел какой-то новый полупроводник, который не смогли оценить в его родном институте, зато заинтересовались на международном уровне. Причем аукцион был жесткий, многие остались недовольны проигрышем, но больше всех предложила японская корпорация. Я даже не пытался вникнуть, что и как он там изобрел и за сколько продал, моя задача – обеспечить безопасную и результативную продажу.
Ну как моя, скорее наша – небольшого (на двадцать, плюс-минус, рыл) молодого, но многообещающего стартапа на рынке частных военных компаний. «Красных волков» или на иностранный манер – Red Wolves, пара моих старых боевых товарищей организовали всего два года назад. Но мы уже засветились в нескольких военных конфликтах. Конечно, пока было далеко до лидеров рынка ЧВК. А до армии Global Diamond Corporation с их технической базой или G4S с полумиллионом сотрудников так вообще, как раком до Парижа, но нас уже знали и рекомендовали. Как и вот этой профессуре.
Я проверил, готов ли я сам. По сути всего третья моя операция, и с учетом долгого восстановления после ранения по меркам «Волков», я чуть ли не новобранец.
Укрепленный журнальный столик, который вмиг может превратиться в прочный щит, «курц» в диване, «глок» под днищем журнального столика, нож в кармане, плюс прикрытие снаружи.
Группа «волков» дежурит в соседнем номере, вооружившись полицейским тараном на случай скоростного прорыва сквозь гипсокартонную перегородку. Два снайпера в соседнем здании с прикрытием, плюс группа на парковке отеля в бронированном фургоне. Да еще в округе проплаченный почти за пятую часть гонорара местный ОМОН, чтобы либо к нам не цеплялись, либо, наоборот, прикрыли. Также несколько наших ребят вдоль Мамоновского шоссе, которое выведет профессора из Калининграда сразу до Гроновского погранперехода. А там уже контракт заканчивается.
В новостях по телевизору начался сюжет про Сьерра-Леоне, страну, за которой сейчас следил весь мир. Двух недель не прошло, как там нашли рекордно крупный сверхглубокий алмаз, внутри которого обнаружили неизвестный ранее минерал. А сейчас там началась новая волна пандемии. Вот только ученые никак не могли решить, новый ли это штамп ковида, подзабытая эбола или совсем уж экзотическое для цивилизованного мира бешенство.
Вчера было зафиксировано несколько случаев, при этом больные вели себя очень агрессивно – бросались на людей и кусались, будто действительно подхватили бешенство.
Если верить репортеру, то все шло к тому, что страну закроют на карантин. Что меня категорически не устраивало с момента, как моя сестра – специальный корреспондент агентсва «Рейтер», поехала туда на научную конференцию, организованную гигантом Global Diamond Corporation по случаю очередного прорыва в алмазодобывающей отрасли.
«Глобал корп», как их называли в народе, за последние десять лет стали первыми во всем: алмазы, нефть, золото, фармацевтика, технологии, собственная армия и так далее и тому подобное. Куда ни плюнь, попадешь в сферу их деятельности или контроля. Хотя лучше не плевать, у «Глобалов» все быстро – либо мирным путем адвокаты затопчут, либо ЧВК собственную подтянут.
– Косоглазые подъехали, – прошипела рация хриплым голосом Ворона. – Трое, шарахаются от людей без масок. Выглядят, как ботаны, вроде лыбятся, но за респираторами не понять. Других не вижу.
Через десять минут в дверь аккуратно постучали, но профессор все равно встрепенулся и заерзал. Я на правах ассистента пошел открывать. Выдохнул, собрался, проверил, что быстро смогу выхватить пистолет, спрятанный в коридоре, и открыл дверь.
И искренне улыбнулся гостям. Реально ботаны – юрист, финансист и ученый, который чуть ли не копия нашего профессора. Гости нервничали, похоже ожидая от нас подвоха, но чуть расслабились, стоило профессуре начать щебетать о своих делах перед ноутбуком. Сейчас Роман Юрьевич что-то продемонстрирует, те что-то сверят, и, если все пучком, совершат перевод. Пьем кофе, курим, ждем.
– Мальчики, у вас нежданчик, – в ухо вклинился женский голос Ксюши, нашего компьютерного гения, координирующего все операции из штаба. – Я таки взломала «ковид-алерт» и пару спутников. Так вот, по спутникам вижу два «гелика», а по системе – ни чипов, ни идентификаторов. Так что это либо тачки-призраки, либо кто-то хочет незамеченным пробраться в отель к телочкам. Прием, как поняли?
– Хреново поняли, – прогудел Мирный. – Бамос, видите их?
– Вижу «гелики», въезжают во двор, – ответил наш старший снайпер, сын залетного на олимпиаду-80 испанца. – Действительно чудные. Визуального контакта нет. Стекла в тонировке, а тепловизор никого не видит.
– Космос, что у вас?
– По плану. Ждем перевод, – я отошел к окну, чтобы меня не слышали покупатели, оглянулся и в следующий момент, под грохот стекла, в меня влетели чьи-то тяжелые и жесткие ботинки.
Все произошло слишком быстро. Послышались новые удары в стекло, что-то кричали наши в рацию и завизжали профессора. А я еще летел через комнату, стараясь с одной стороны охать и ахать, поддерживая легенду аспиранта, а с другой упасть как можно ближе к дивану и спрятанному там оружию.
Покупатели среагировали моментально – щуплый лысый юрист, все время стоявший в обнимку с дипломатом, мигом преобразился, что твой ниндзя-самурай, и метнул блестящий цилиндр в сторону окна. С тихим хлопком по комнате побежала волна электромагнитного импульса, показав нам противника.
В момент взрыва я был уже за диваном, выбирая цель. Четыре сгустка света, похожих на марево в жаркий день, на несколько мгновений замерцали, проявляя силуэты экипированных и вооруженных бойцов.
Юрист, постоянно смещаясь, открыл огонь, просто ведя дипломатом в сторону окна. Уж не знаю, что у него там было внутри, но очередь полностью добила все стекла и, судя по красным пятнам на мерцающих силуэтах, кого-то она все же задела.
Я перевалился через диван и завалил столик, заодно схватив нашего профессора и грубо придавив его к полу.
На мгновение пальба стихла. Юрист заскочил в коридор и перезаряжал свою шайтан-машинку, нападавшие (трое еще были на ногах) тащили своего раненого в соседнюю комнату, профессор сопел под моим весом. По полу, мягко стукаясь о ковер, как в замедленной съемке, скакало две светошумовых гранаты. Буквально доли секунд затишья, а потом всему вернули громкость.
Заорала рация вперемешку с выстрелами, поддержка снайперов с кем-то сцепилась на крыше соседнего дома, в коридоре раздался взрыв и взревела пожарная сигнализация, с грохотом появилась первая дыра в перегородке, и в этот момент все помещение залил слепящий свет, одновременно ударив по ушам.
Я еще в себя не успел прийти, как меня рывком оторвали от профессора и, словно плюшевого, метнули в стену с телевизором. Разбитая плазма чуть смягчила удар, и сломав журнальный столик возле стены, я свалился на пол.
Как только вспышка боли чуть отступила, я, кряхтя, приподнялся, оценивая ситуацию: у нападавших минус два, сквозь дырявую стену по ним хорошо прошлись, но сейчас в соседнем номере притихли, я упустил момент, как им ответили. У нас точно минус бойцовый юрист, его оглушенного как раз добивало искрящееся марево, а четвертый силуэт схватил профессора и, как кулек, тащил его на выход. В ухе голос Бамоса: «Космос, выведи этих ебаных призраков к окну, я на позиции».
Я выхватил нож и в момент, когда профессора пронесли мимо меня, прыгнул в то место, где предполагал спину противника. Зацепился и стал лихорадочно бить ножом в область шеи. Послышался скрежет, лезвие все время соскакивало, но на третий удар что-то щелкнуло, нож прошел глубже и мерцание вспыхнуло, явив уже не призрака, а обычного человека в шлеме с кучей гаджетов на лбу и кевларовом костюме, похожим на защиту мотоциклиста.
Он попытался меня сбросить, задрал руку, чтобы выстрелить, но я успел раньше и воткнул нож в слабо защищенную подмышку. А потом вывернулся, почти слезая с него, и ногами оттолкнулся от стены, вынося нас на центр раздолбанной комнаты. Соскочил, ударил под колени и подтолкнул к окну.
Для Бамоса, сидящего в здании напротив, это не расстояние, особенно с пятидесятым калибром «немезиса» в руках, и «призрак» неуклюже взмахнув руками, повалился на пол.
Последний гость, возможно подраненный, так как наряд невидимки уже не действовал, схватив ноутбук профессора, выбежал из номера. А там нарвался на заградительный огонь. Решив, что парни справятся, я бросился к своей главной цели – проверять лежащего без сознания профессора.
Первый удар я пропустил. За грохотом в коридоре я не услышал, как «призрак» вернулся. Хорошо хоть пустой или слишком самоуверенный, но стрелять он не стал, а просто попытался долбануть меня ногой, когда я наклонился над профессором.
Скорее на инстинктах, заметив краем глаза несущееся темное пятно, я успел сдвинуться и подставить плечо. А потом взвыл от боли, когда в суставе что-то оборвалось. Диван, в который меня впечатало, принял меня, как родного. Правая рука не слушалась, наливаясь тупой ноющей болью, зато левой я, наконец, добрался до «курца». И когда «призрак» подскочил ко мне, чтобы добить, я опередил его буквально на мгновение, прострелил коленную чашечку, а потом уже не сдерживаясь повел стволом вверх, давя на гашетку и разрывая вдребезги поликарбонат на шлеме.
Как только четвертый рухнул, все разом стихло. Все, кроме криков в рации. Наших погибло семеро, треть всего боевого состава «Красных волков».
Ребятам в соседней комнате, которые так и не смогли пробить стену, забросили что-то настолько убойное, что не выжил никто. Вынесли снайперскую поддержку, и в бою у лифтов еще двое получили ранения несовместимые с жизнью. Юрист с финансистом так же не пережили встречу, но хоть деньги успели перевести.
Нападавших в общей сложности положили двенадцать человек, две четверки из «геликов» и прыгунов с крыши, ждавших нас заранее. Опознавательных знаков на них не было, но судя по оружию и уровню снаряжения мы сцепились с номером один – частниками «Глобал корп». И они такое не простят. Но жалеть себя было некогда, Ксюха уже сообщила о приближающейся полиции, так что подхватили выживших профессора с японским коллегой и бросились на эвакуацию.
Сделка с ОМОНом себя оправдала. Вывозили нас почти с комфортом в крытой спецтехнике. Уже в машине Док вколол мне обезболивающее и вправил плечо, строго настрого запретив им двигать. И я, кивнув своим парням: Мирному и Бамосу, практически сразу отключился.
Своим – потому что этих двух в компанию привел именно я, знал их давно, а прошел с ними еще больше. От службы в «Заслоне» до операций «Волков» уже на условной «гражданке».
Мирный, он же Миха, он же Михаил Ковальчук – профессиональный военный, бывший боксер, а теперь жесткий штурмовик, или в зависимости от задачи, поддержка в нашей группе. Мирный получил свой позывной не за отношение к ближнему, а за первое место службы. Он мог бы играть в хоккей, не используя защиту, и все равно был бы в команде самым крупным. На заданиях, как правило, предпочитал идти напролом, с улыбкой и ручным пулеметом. В машине ему было тесно, под метр девяносто с развитой мускулатурой на уровне героя фильмов про бодибилдеров, он с улыбкой помог Доку вправлять мне плечо, спеленав меня в охапку.
Бамос, он же Рома, он же Роман Домингос, был ниже, но не особо тоньше и сильно старше. Весь состоял из противоречий. Уж не знаю, действительно ли горячая кровь испанского отца, но Бамос на задании и Бамос на гражданке – это были два разных человека. Хладнокровие и выдержка, присущие снайперам, напрочь исчезали, стоило только прозвучать команде «вольно». И будто меняли человека на вспыльчивого и гиперактивного. Сложнее всего было с ним выпивать – вообще не понятно, шутит он или пивную кружку поудобней взял, чтобы в толпу сейчас прыгнуть. Порой одного неверного слова хватало, чтобы потом половину гонорара отдать полиции, а другую владельцам разгромленного заведения. Снайпер он был высококлассный, хотя других в Red Wolves мы не брали.
Еще к своим я причислял Ксению, она же Ксюха, она же просто Ксю, – нашего хакера и гуру информационных войн, прибившуюся к нам после одной из спасательных операций. Ее как раз и спасали, когда она взломала очень обидчивую корпорацию…
В окружающий мир я включился, когда мы приехали на временную базу. В Калининграде офиса у нас не было, так что арендовали ангар в промзоне с прилегающим к нему баром. Хотя, назвав ту дыру баром, я ей польстил.
Слепка из нескольких гаражей, низкие потолки, измазанные черкашами синего мела, потасканный бильярдный стол с замусоленным и прожженным бычками сукном, пара больших плазм с претензией на комфортный просмотр спортивных трансляций, несколько столов и диваны. Грязновато, но привычно и главное – и бар и ангар стояли на отшибе и легко охранялись.
Приехали, разгрузились, перегруппировались и загрузились обратно. Раненых отправили в бар, временно ставший лазаретом. Пару человек на охрану, а остальные погнали Романа Юрьевича дальше по маршруту.
После еще одного медосмотра я завалился на диван перед телеком. Шикнул на Мирного, попытавшегося переключить на спорт-канал и залип на очередные новости из Сьерра-Леоне. На экране выступал мужичок в полном костюме химзащиты, только забрало поднял и то дергался и нервничал, руки все время тянулись, чтобы его закрыть. По низу экрана побежала бегущая строка, объясняя, что это ученый вирусолог из какого-то там британского университета.
«На данный момент у нас отсутствует полная картина того, что происходит в стране. Учитывая неразвитую медицину, мы даже не знаем точное число заболевших и как протекает болезнь. Можем судить только о людях, обратившихся за медицинской помощью в некоторых элитных районах Фритауна. На данный момент уже двадцать семь подтвержденных случаев.
Единственное, что мы точно можем утверждать – это не ковид, не новый штамм. По первым симптомам кажется, что мы вернулись в средние века и это эпидемия бешенства. Те больные, кого мы можем наблюдать в продромальном периоде и в стадии разгара, ведут себя характерно для «рабиес вирус». На первой стадии – это температура, усталость, бессонница. Через несколько дней повышается чувствительность к малейшим раздражениям органов чувств, больные начинают бояться света, воды, становятся раздражительными и буйными. При этом никто не помнит, что их кто-то укусил, но у всех есть следы на теле.
Единственное, что мы сейчас можем, это вводить пациентов в искусственную кому в надежде, что иммунная система справится сама. А иначе дальше паралич, потеря личности и извращенный аппетит.
Но еще раз повторюсь, что происходит в других районах страны, да, даже города, просто страшно предположить. Больницы практически отсутствуют, а с верованиями местного населения и любовью к лечению посредством колдунов и магии, я даже боюсь предположить, что нас ждет. Так что я полностью поддерживаю решение закрыть страну на карантин».
– Че там чешет этот умник в костюме гандона? – пришел Мирный и протянул мне бутылку пива. – Пей, пока Платон не видит, он там в штабе с импортным профессором. Рвется и мечется, давно его таким не видел.
– Говорят, эпидемия новая в Сьерра-Леоне.
– А Катька туда же поехала? – Мирный мечтательно улыбнулся. – Вот не была б твоей сестрой, давно бы подкатил.
– Ага, только ты не ту мышцу качал, подкатилка-то не выросла. – Я пытался шутить, чтобы снять напряжение, но выходило плохо. Херово, когда младшая сестра в стране, где начинается жопа. – Не, ну она там не одна же. Их там целая делегация поехала, организуют эвакуацию-то. Не бросят наши своих же, вывезут.
Вроде, как бы, рано еще волноваться. Столько ковидных страхов, да ограничений пережили, Катька в первую волну в Италии почти месяц просидела, выехать не могла. Но я понимал, что говорю это все не Мирному, а себе, чтобы сбить накатившуюся тревожность.
В бар вошла Ксюха, держа подмышкой ноутбук, с которым никогда не расставалась, и, высмотрев меня с Мирным, двинулась к нам. По пути огрызаясь на стандартную порцию комплиментов. Народ хоть и сидел побитый, да перебинтованный, но Ксюху все равно не смог пропустить. Да ее и мертвый не пропустит. Стройная, этакая подруга байкера в кожаной куртке и таких же штанах, подчеркивающих аппетитный упругий зад.
– Андрей, – не дав ни мне, ни Мирному ничего сказать, сразу начала Ксюша, и протянула мне смартфон. – Это важно. Ты в штабе телефон оставил, а он орет дурниной, там уже десятки пропущенных вызовов.
Я похолодел. Глядя на свой старый простенький «редми», который я использовал только для гражданской жизни, и куда звонить могли только родители да сестра.
Бляяяять. Дрожащими руками я выхватил телефон, пролистал уведомления о пропущенных. Два первых от сестры, остальные от отца. Что-то было и на автоответчике. Я набрал номер оператора, чтобы прослушать сообщения и зажмурился.
«Братик, мне страшно. Я кажется, нашла что-то очень опасное, я не знаю, как выбраться…» – голос сестры, дерганный, будто говорит на бегу.
Сообщение оборвалось, а в следующем был только крик сестренки, от которого я так сжал смартфон, что заскрипел пластик. Крик оборвался и его сменило чье-то громкое сиплое дыхание.
Глава 2
Нет, нет, нет… Сестренка, ну куда же ты опять влезла? Я несколько раз переслушал сообщения, чуть ли с ума не сходя от напуганного голоса сестры и странного хриплого дыхания какого-то урода. Не уверен, что так может дышать человек. Если только обдолбанный нарик, пробежавший несколько километров и дорвавшийся до дозы. Столько вожделения и голода я даже представить себе не мог.
Остальные звонки были от отца. Восемь пропущенных и одно голосовое на автоответчике: «Ответь, как сможешь. С Катей что-то случилось, мать в истерике. Даже говорить не может, смотрит новости и воет».
Я поднял глаза на телевизор. Спецвыпуск с ученым сменил новостной сюжет, но в центре внимания все равно осталось Сьерра-Леоне. Только теперь в новости попала информация о пропавших без вести российских журналистах. Над головой репортера, вещающего из Фритауна, в ряд выстроились фотографии – семь картинок, и с одной, самой крайней на меня смотрела моя младшая сестра.
– Ксю, – я с трудом унял дрожь в голосе. – Организуй мне, пожалуйста, билет на ближайший рейс до Москвы и оттуда во Фритаун, вроде через Париж или Стамбул можно попасть. Не важно сколько пересадок, главное, чтобы быстрее. Сколько бы это ни стоило.
– Уже ищу, – девушка заняла мое место, когда я встал, и застучала пальцами по клавиатуре.
– Эээ, погодь, – Мирный придержал меня. – Мы с тобой поедем.
– Я к Платону, перетереть, а потом решим, – я кивнул Мирному и бросился на выход из бара, искать главу нашего отряда.
Платона вместе с нашими старшими и японским профессором я нашел в ангаре. И уже по первым словам напряженного торга на ломанном английском стало понятно, что у нас новый наниматель, готовый заплатить тройную цену, лишь бы мы помогли вывезти и сохранить груз.
– Космос, твою мать, – вскинулся босс, когда я бесцеремонно вклинился в их разговор. – Проваливай и парням скажи, чтобы не бухали, выезжаем скоро.
– Платон, у меня жопа дома, мне свалить срочно нужно…
– Ты охуел? Мы треть группы потеряли, у нас проблем выше крыши и новый заказ. Чтобы у тебя там не было, давай не сейчас, а?
– У меня сестра пропала в Африке, мне ехать надо, – я покачал головой, понимая, что не получу нужного ответа, но все равно продолжил. – и Бамоса с Мирным отпусти со мной. Мы за неделю обернемся.
– Нет, ты точно охуел, – Платон повернулся к ученому и потряс руками, мол простите, не волнуйтесь, ща вернемся к нашим делам. – Космос, съеби. Вот реально, ты все равно ничем там не поможешь. Не кипишуй только и парней не баламуть, я вам всем такую премию выпишу, прихуеете.
– Я не могу так. Неизвестность хуже смерти.
– Ооо, тут ты ошибаешься. Ты вообще знаешь, с кем мы в отеле схлестнулись?
– Да, какая разница!? – я начал закипать, не отпустит меня, партбилет на стол кину, да сам уеду.
– Большая, блять! – Платон выдохнул. – Это ЧВК «Глобалов» и они уже выставили ультиматум. Либо мы отдаем японца с грузом, и они это принимают, как извинения, либо мы с черными метками и заказом на наше истребление. И конкретно твоя, хоть и перекошенная, рожа у них срисована, так что сиди тихо и не рыпайся никуда. Тем более в Африку, где они пол континента под контролем держат.
Я махнул рукой, мысленно послав Платона с его премией на хер, «Глобалов» с их черной меткой туда же. И стал убеждать себя, что он не прав – не в том, что не хочет отпускать нас в незапланированный отпуск, а в том, что я ничем не смогу помочь. Пока не знаю чем, и не знаю как, но точно знаю, что надо ехать. Надо делать хоть что-то, пусть и без ребят.
Я отзвонился отцу, мысленно поругав себя, что делаю это только на дни рождения, с новым годом, ну или когда у Кати проблемы. А проблемы у нее были часто – шило в жопе вкупе с верой в правду и справедливость, да плюс полнейшее неумение вовремя заткнуться в ее журналистских расследованиях да перестать совать свой веснушчатый нос куда не надо – все это уже несколько раз приводило либо к смене работы, либо к откупу от полиции или кого пострашнее. Но талант у нее не отнять. Я сам, далекий от тех тем, что она расследовала, постоянно зачитывался ее статьями. Как и отец, как и мать, которая сейчас рыдала за спиной у отца, твердя как заведенная: «Андрюша, найди ее», «Андрюша, верни ее». И я пообещал, что сделаю.
– Ну, че? – спросил Мирный, когда я вернулся в бар.
– Норм все, отпуск взял, – рассказывать детали я не стал, чтобы не усложнять. – Один поеду, а у вас, похоже, войнушка намечается, так что харе бухать.
– Тю! – Мирный приложился к бутылке, – пара часов есть еще, сейчас наши вернутся с границы, будем голосование устраивать.
– Да, понятно все. Платон лучше помрет, чем прогнется, да и японцы небось не бесплатно своего прикрыть просят, – я погладил нывшее плечо и отвернулся от Мирного. – Ксю, есть новости?
– Есть проблема, – девушка криво усмехнулась, совсем не по-девчачьи почесав себя за ухом, – но есть и решение.
– Не томи.
– Короче, страна уже закрыта на карантин. ВОЗ объявили новую эпидемию. Причем я даже успела тебе билет купить, но прям на глазах все рейсы поотменяли. Варианты в любом случае есть. Можно по старинке ножками, закинуть тебя в Либерию, оттуда горными тропами, проводник будет, но это долго, – Ксюша подождала мою реакцию и, увидев отрицание, продолжила. – МЧСники готовят рейс, повезут врачей и гуманитарную помощь. Официально я не могу тебя туда приписать.
– Но, у тебя же уже есть решение?
– Обижаешь! – Ксюха улыбнулась. – На борту будет пара журналистов. Некто Соколов – в прошлом звезда острых репортажей из горячих точек, а ныне очередной блогер, жаждущий поднять себе рейтинги, а с ним оператор. Ты его точно знаешь, он постоянно светится в каких-то скандалах – очень уже он в патриота-ватника долбит. В общем, Соколов готов подзаработать и взять тебя в роли помощника. Только надо будет подыграть и не спалиться, он уверен, что на месте военные жестить будут на фейсконтроле.
– Военные – это если повезет, там пол страны под контролем «Глобал корп», – вмешался Мирный. – А у нас с ними дружбы-то не было никогда, а сейчас так и вообще, а если я правильно понял, Катька, как раз к ним на алмазную шахту поперлась.
– В общем, если ты согласен, то у тебя вылет в Москву через полтора часа, а всю инфу, где кого дальше искать, я тебе скину на почту, – Ксюха подняла палец над клавиатурой, ожидая подтверждения, чтобы что-то там нажать. – Мне кажется, это отличный вариант. Закосишь под журналиста, сможешь пройти тем же путем, что и сестра. Все эти регистрации, аккредитации – по любому, на след выйдешь. Ну?
Специальный борт МЧС. 15 марта 15:37
– Батя, ты че такой бледный, зассал что ли? – спросил блондин, перекрикивая шум самолета.
Блондин мне не нравился. Молодой, наглый, будто до МЧС спасателем на пляже девчонок развлекал. Звали его – Вадик. И, мне кажется, зря он так.
Единственного, кого я узнал в самолете МЧС – был Батя, а точнее Борис Леонидович. Знакомы мы не были, но пару лет назад Батя мелькал в телевизоре, сначала в новостных сюжетах, когда спас кучу народа в тонущем автобусе, а потом и главным героем в документалке «Дискавери» про устройство и будни спасателей. Крепкий мужик, сильный и с понятиями, и насколько помню, ответить может так, что мало не покажется. Но Батя меня удивил.
– Предчувствие какое-то, – Леонидыч оторвал взгляд от иллюминатора. – Будто не вернемся уже.
Иллюминаторов в трюме мчэсовского Ила была всего парочка, не под туристов птичка заточена, как и жесткие откидные сидения, которые мы заняли с Батей. Вадик было попытался втиснуться между нами и прильнуть к окошку, но натолкнулся на прямой взгляд Леонидыча, такой холодный, что даже я вдруг засомневался, а в Африку ли мы летим, и присел с краю, с моей стороны.
– Да, ну нафиг. Крайний рейс, разгрузимся в безопасной зоне, пассажиров высадим и уже завтра буханем, – сказал блондинчик уже не таким бодром тоном, а потом слегка подпихнул меня в бок. – А вот тебе, папарацци, все это нафига, я так и не понял? Кстати, у тебя что там, никон? Я тоже фотографирую! Не профи как ты, конечно. Только у меня вот кэнон.
Отвечать я не торопился. Моя легенда подразумевала какие-то детали, но обсудить их с моим сопровождающим не удалось. Вообще, стоило прилететь в Москву, как все пошло не так.
Отвратительная мартовская погода, истеричные сообщения от Платона, странные, ничего не объясняющие новости из Сьерра-Леоне, разнывшееся плечо, а потом еще и Соколов дал заднюю. Начал втирать что-то про «Глобал корп», которые заняли большую часть самолета и отменили его бронь на второго оператора.
Я не хотел быть грубым. Да и оператор мне сначала понравился, нормальный вроде парень. Вот только, когда он рот открыл и на мои уставшие мольбы, что слово надо держать, высокомерно, выслуживаясь перед начальством, стал гнать меня из зала ожидания, что-то пошло не так.
Зря он осмелел и пошел провожать меня до выхода, да еще по коридорам, где не было свидетелей и камер. Левая рука у меня хоть и не рабочая, но ему оказалось достаточно. Минус разбитый нос за хамство и сломанный палец, чтобы официально отправиться на больничный. Хотя может и два пальца, там я уже что-то сам психанул.
Главное, что к самолету я вернулся в точном соответствии со штатным расписанием – Соколов плюс один. Объявили посадку, и звездный блогер хоть и порывался куда-то бежать, да жаловаться, получил короткий, но красочный инструктаж о возможных последствиях и притих, выбрав место подальше от меня.
Вадику я ответил что-то в духе: «такая вот работа» и кивнул на Соколова. В технике я немного понимал, и даже считал себя продвинутым любителем, но вопрос Вадика проигнорировал. Да и не нужен ему был ответ, просто нервничал парень, вот и слонялся по самолету, приставая к людям.
Покосился в иллюминатор, еще час где-то лететь, так что кроме облаков ничего и не видно. Огляделся на салон грузового самолета: человек тридцать, половина работяги-спасатели и только в дальней от меня стороне у противоположного борта разношерстная компания совершенно неуместная на старом Ил-76. Впрочем, как и я сам.
Гости держались обособленно, на всех красовалась новенькая форма сотрудников Global Diamond Corporation. То, что два шкафандрика с металлическими мордами на той стороне – охранники, было понятно сразу. А вот остальные: четыре додика, пожилая мегера и молодая симпатичная девушка могли быть кем угодно – от бухгалтеров до профессуры с аспиранткой.
И учитывая ту информацию, которая была доступна по Сьерра-Леоне, я бы поставил на вторую версию. Причем не просто какие-то ученые, а что-то ближе к вирусологам. Еще был вариант, что это геологи, которые едут делать оценку найденному алмазу и месторождению, но верилось в это с трудом – ни бород, ни потертых свитеров, да и гитару я в снаряге не видел. Стереотип, конечно, но мне нравилось мыслить образами.
