Евгений Гаглоев
Авангард. Клинок пери
Глава 4
«Авангард»
Ирина Клепцова, студентка факультета журналистики и стажер в редакции газеты «Полуночный экспресс», примчалась в больницу, как только узнала о случившемся. Она вообще всегда быстро появлялась на месте происшествия – профессия обязывала, но сегодня случай выдался особый, поэтому и скорость ее передвижения была в два раза выше, чем обычно.
Да и как иначе? Ведь они с Никитой Легостаевым учились вместе с первого класса, тусовались в одной компании. Ирина всегда относилась к Легостаеву как к родному брату. Когда-то ей даже казалось, что она влюблена в него, но это увлечение быстро прошло. Ирина решила, что лучше оставить Легостаева в друзьях. По крайней мере, так они могли общаться просто, без всяких осложнений.
Ворвавшись в приемный покой больницы, Ирина первым делом осмотрелась в поисках Пожарской. Татьяна дремала, сжавшись в комок, в низком обшарпанном кресле у стены. Ирина тут же направилась к ней. – Спасибо, что позвонила! – запыхавшись, воскликнула она. – Как он? Что случилось?
Пожарская встрепенулась, потерла глаза.
– Если бы я знала, – щурясь спросонья от яркого света ламп, произнесла Татьяна. – Мне позвонили ночью, сообщили, что Никитину машину обнаружили в заливе. Водолазы прочесали дно, нашли кое-что из его одежды, но больше ничего. А затем самого Никиту, практически голого, находят за городом, в промзоне, в нескольких километрах от места аварии. У него разбита голова, но это я сумею поправить. Жду, когда уйдут врачи. Сейчас он пока без сознания, и неизвестно, когда придет в себя.
Она потянулась, раскинув руки. Особым талантом Татьяны была способность к ускоренной регенерации, и Ирина хорошо знала об этом. Пожарская могла быстро излечивать не только себя, но и других людей.
Ирина слушала ее, оторопев от изумления.
– М-да, – наконец проговорила она. – Легостаев всегда умел влипать в разные неприятности, но такое с ним впервые. Видимо, рано ему еще садиться за руль. Он со скейта-то вечно падает, а тут – машина!
– Работа обязывает, – хмыкнула Татьяна. – У нас все члены группы умеют и водить, и стрелять, и сражаться врукопашную.
– Да уж, вы время куда интереснее проводите, чем мы, простые смертные, – покачала головой Клепцова. – Ты уже сообщила его родственникам?
– Кому? – расстроенно покачала головой Татьяна. – Никого из них нет в городе. Его сестра с мужем в путешествии где-то за границей, родители отдыхают в Новом Ингершаме у его тетки. Они вернутся только через месяц, а их номера телефонов я не знаю. К тому же не хочется их тревожить, пусть люди отдохнут. С Никитой все будет в порядке, я уверена. Главное, что он жив.
– Тогда Насте тем более не стоит звонить, – сказала Ирина.
– А они все еще встречаются? – удивилась Татьяна. Она не слишком интересовалась личной жизнью Легостаева.
– Встречались какое-то время. Но, насколько мне известно, у них сейчас небольшой перерыв в отношениях. Настя после школы уехала учиться в Европу, и неизвестно, сколько она там пробудет. Какая уж тут любовь? А в том, что Легостаев скоро очнется, можно не сомневаться, – с уверенностью заявила Ирина. – У него всегда был крепкий череп, я это точно знаю – еще в школе сама неоднократно била его по башке. К тому же он ведь оборотень, – Клепцова понизила голос почти до шепота, – а эти ребята всегда быстро восстанавливаются. – Тут девушка озабоченно завертела головой по сторонам. – Кстати, где здесь туалет? – тихо осведомилась она. – Ты своим звонком вытащила меня прямо из ночного клуба. Еще немного, и я взорвусь!
– О, – устало улыбнулась Татьяна. – Так ты в опасности!
– Скорее! Куда бежать?
Татьяна молча указала ей на нужную дверь, и Клепцова торопливо удалилась. А Пожарская, поморщившись, поднялась с неудобного кресла и снова сладко потянулась, разминая затекшие мышцы. Дождавшись, когда врачи и медсестры покинут палату Никиты, она толкнула дверь и вошла внутрь.
Бледный, осунувшийся Легостаев лежал на койке, опутанный проводами и датчиками, но все равно сейчас он выглядел гораздо лучше, чем полчаса назад. Видимо, процесс исцеления протекал успешно.
Как только Никиту привезли в больницу, врач отдал Татьяне его золотую цепочку с крупным медальоном, и девушка спрятала ее в карман пиджака. Она не помнила, чтобы Никита носил подобные украшения, поэтому цепь ее немало озадачила. Татьяна решила пока хранить ее у себя, чтобы потом отдать Легостаеву.
Пожарская приблизилась к кровати больного. Он спал, положив мускулистые руки поверх одеяла. Вот и хорошо. Татьяна взяла его за кисть и внимательно осмотрела кончики длинных пальцев – под ногтями запеклась кровь. Именно этого девушка и опасалась больше всего, ведь она знала о Никите кое-что такое, от чего даже у бывалых докторов волосы на голове встали бы дыбом. Татьяна осмотрела другую руку парня. И здесь то же самое.
– Ах ты, дурачок, – тихо произнесла она. – Что же ты натворил на этот раз?
Подойдя к изголовью кровати, Татьяна приподняла другу веки и облегченно выдохнула. Глаза Никиты выглядели вполне по-человечески – обычного зеленого цвета, никаких кошачьих зрачков. Девушка откинула одеяло и поморщилась при виде многочисленных ран и ссадин, покрывающих тело друга, затем осмотрела их уже критическим взглядом. Ранки промыли и обработали, значит, заражение крови Никите не грозило. Татьяна закрыла глаза и сосредоточилась. Она проделывала это столько раз, что действовала автоматически.
Привычное тепло зародилось где-то в центре груди и стало быстро разрастаться, словно ласковая волна двинулась по ее телу, заполняя его изнутри. Длинные волосы Татьяны наэлектризовались и начали потрескивать от статического напряжения. Казалось, нежные невидимые щупальца заскользили по коже, вызывая приятную дрожь в правой руке, кончики пальцев начало покалывать от напряжения. Татьяне оставалось только освободить заполоняющую ее энергию, дать ей выход. Она провела ладонью по разодранному боку Никиты, и рваные края ран незамедлительно начали сходиться, заживать, превращаясь в едва заметные белые рубцы, которые через некоторое время тоже исчезнут. Девушка начала растирать грудь и плечи Никиты, касалась всех видимых повреждений, направляя на них свою чудодейственную силу. Кожа Никиты покрылась мурашками. В этом не было ничего необычного – все, кого ей приходилось излечивать подобным образом, реагировали так же.
Кровоподтеки и раны на голове Легостаева Татьяна исцелила быстро, но сотрясение мозга решила не трогать. Она никогда прежде не пыталась лечить подобные недуги и опасалась сделать хуже. Синяки, ссадины, даже огнестрельные раны – это пожалуйста. Танины способности позволяли легко излечить их при условии, что сердце пациента еще бьется и кровь циркулирует по венам. Но с мозгом лучше было не шутить.
Покончив с повреждениями на груди, Татьяна взяла Никиту за плечо и с трудом перевернула на бок. Никита весил как слон! Но со спиной дела обстояли не так плохо, как она опасалась, хотя все же пришлось потрудиться. Даже замысловатая татуировка, местами стершаяся почти до мяса, восстановилась и стала, как показалось Тане, еще более отчетливой, чем раньше.
Залечив раны, она вновь уложила Легостаева на спину. И почти сразу входная дверь распахнулась и в палату кто-то вошел. Татьяна тут же сделала вид, что поправляет пациенту подушку. Прикрыв Никиту одеялом, она обернулась и с облегчением увидела светловолосого, голубоглазого Антона Василевского – еще одного члена «Авангарда».
Он был высокий и немного нескладный, вечно не знал, куда девать руки, поэтому сейчас просто засунул их в карманы мешковатых штанов. К тому же – близорукий, большой любитель чтения. В школе Антон носил очки, но в последнее время все чаще заменял их линзами. Из-за спины Антона выглядывал коренастый и широкоплечий Игорь Лапшин, который был на полголовы ниже приятеля. Он отличался редкостной неуклюжестью и неповоротливостью, зато был очень добрым и отзывчивым парнем, и за это его любили в отряде.
Выходило, что в палате собралась почти вся команда, за исключением руководителей. Панкрата сейчас не было в городе, а Мерзликин в столь поздний час наверняка спал. Особый отдел «Авангард» при Департаменте безопасности был создан не так давно, курировал его работу Панкрат Легостаев – бывший следователь, сам когда-то столкнувшийся с проделками метаморфов. «Авангардом» ребят назвали не зря. Когда в Санкт-Эринбурге и его окрестностях происходило нечто из ряда вон, их всегда отправляли «на передовую», чтобы все выяснить и разобраться в случившемся.
Отряд был создан вскоре после того, как люди узнали о существовании метаморфов, ведьм, колдунов и прочих созданий, обладающих удивительными сверхъестественными способностями. Основу «Авангарда» составляли молодые ребята из последней волны метаморфов, рожденных в Санкт-Эринбурге после событий почти двадцатилетней давности, когда запрещенные эксперименты ученых корпорации «Экстрополис» спровоцировали появление целого поколения мутантов.
Практически все нынешние члены отряда попали в него далеко не по доброй воле. Каждый из них в разное время нарушал закон, используя свои особые способности. Уличив юного преступника, ему предлагали выбор: срок в особой тюрьме для метаморфов или служение на пользу обществу. Многие выбирали второе.
Поначалу на ребят смотрели как на малолетних уголовников, но с приходом нового руководства отношение к членам «Авангарда» постепенно изменилось. Теперь их не только уважали, несмотря на юный возраст, но и немного побаивались. Татьяна Пожарская, приемная дочь главного прокурора города, вступила в отряд добровольно, как и Никита Легостаев. К расследованию странных происшествий их начали привлекать еще во время учебы в старших классах школы.
Первым делом «Авангарда» был жуткий инцидент в деревне Ягужино и близлежащем детском лагере, случившийся почти два года назад. В Департаменте безопасности до сих пор вспоминали те кошмарные события, а также трех подростков из таинственного подразделения, которые очень неплохо показали себя в непростом расследовании. После окончания школы Никиту и остальных отправили в специальную закрытую полицейскую академию, где они прошли первый этап обучения по ускоренной программе.
К этим необычным студентам и отношение всегда было особое, не такое, как к остальным. В краткие сроки их научили метко стрелять, пользоваться приемами рукопашного боя, водить автомобиль. С ними занимались лучшие специалисты Департамента безопасности. Обучение продолжилось и после того, как они начали участвовать в операциях. В Департаменте не было других сотрудников, обладающих подобными способностями, и при столкновении с разными нестандартными существами ребята были просто незаменимы.
Дольше всех в «Авангарде» состояли Никита Легостаев, Антон Василевский и Татьяна Пожарская. Им нравилось защищать обычных людей от различных проявлений тьмы, находиться на передовой между представителями добра и зла. Телепат Игорь Лапшин примкнул к отряду полгода назад по доброй воле и пока не собирался уходить.
– Как Никита? – спросил Антон, бросив тревожный взгляд на кровать.
– Уже лучше, – спокойно произнесла Татьяна. – Скоро будет как новенький.
Она подошла к Антону, который тут же взял ее за руку. Оставшаяся энергия, которая уже не требовалась Никите для восстановления, медленно угасала, и теперь по коже самой Татьяны побежали мурашки. Девушку в таких случаях всегда немного потряхивало.
– Я его подлатала, теперь остается только ждать. Попросите Мерзликина, чтобы у палаты выставили охрану, – устало попросила она. – Кого-нибудь из проверенных людей.
– Думаешь, ему угрожает опасность? – спросил Игорь.
– Нет, – покачала головой девушка. – Боюсь, в таком состоянии он сам может навредить окружающим.
– О чем ты? Он же без сознания, – не понял Лапшин.
– Он, похоже, не в себе. Под его ногтями следы чужой крови.
– Понятно, – кивнул Антон. Он-то прекрасно знал, что могло произойти, когда Легостаев терял голову. Видел такое раньше. – Сколько человек поставить?
– Троих, не меньше, – уверенно сказала Татьяна. – И пусть захватят пули со снотворным.
Антон молча взглянул на бесчувственного Легостаева, словно прикидывая его возможности, затем развернулся и вышел.
– Троих?! – изумился Игорь. – Я знаю, что Никита неплохо дерется врукопашную и на мечах… Но трое охранников? Не слишком ли?
Татьяна, скрестив руки на груди, прислонилась к стене.
– Возможно, и троих будет мало.
– Но почему? – не унимался Лапшин.
– Ты не так давно в отряде. Помнишь резню двухлетней давности в штаб-квартире корпорации «Экстрополис»? – спросила Татьяна. – В те времена многие из нас еще были вольными птицами.
Брови Игоря изумленно поднялись вверх.
– Спрашиваешь! – возбужденно выдохнул он. – Конечно, помню! Это во всех новостях показывали. Я недавно читал старые отчеты выживших свидетелей – просто жуть! Несколько десятков трупов, вся руководящая верхушка корпорации уничтожена, Здание почти стерто с лица земли. – Он вдруг осекся и подозрительно посмотрел на Татьяну. – А при чем здесь Никита?
– Он имел отношение к тем событиям, – произнесла Татьяна, направляясь к выходу.
Лапшин вытаращил глаза:
– Шутишь?!
– Нет.
– Конечно, шутишь!
Татьяна остановилась.
– Не шучу. Когда Никита теряет голову, он становится опасен для окружающих. Это совершенно другой человек. Хорошо, что такого давно не случалось, но эта кровь под ногтями… Нам лучше подстраховаться.
– Расскажи подробнее! Какое отношение Легостаев имел к крушению «Экстрополиса»? Ты тоже была там? И Антон? Это тогда вы все познакомились?
– Как-нибудь обязательно все тебе расскажу, но только не сейчас. Я устала как черт знает кто! И мне просто необходимо отоспаться.
Лапшин хитро прищурился:
– Я ведь всегда могу прочитать то, что мне нужно, в твоих мыслях…
Татьяна с милой улыбкой показала ему кукиш:
– Только не в моих! Забыл, что мой мозг устроен не так, как у всех остальных людей? Я могу блокировать все твои попытки пробиться в мой разум.
Игорь раздраженно махнул рукой.
– Забыл! – честно признался он.
Татьяна мягко отодвинула его в сторону.
– Подежурь тут с Антоном, а я пошла домой. Мне правда нужно хоть немного поспать.
После того как она уже вышла в коридор, в палату проскользнула Ирина Клепцова. Друзья Никиты рассчитывали, что он придет в себя уже на следующий день, но, как оказалось, их надежды не оправдались. Это случилось гораздо позже.
Глава 5
Сюрприз от Канто
Первое, что увидел Никита, открыв глаза, была ослепительная белизна.
«Все, – подумал он, – вот он, свет в конце тоннеля. Самое время приготовиться к встрече с кем-то там по ту сторону, у больших позолоченных ворот».
Но затем в этой белизне проступили старомодные электрические светильники, пятна на потолке, тонкие трещины. И он понял, что пялится на какой-то незнакомый потолок, – значит, еще рано переходить на ту сторону.
Он лежал на широкой больничной кровати, на жестком крахмальном белье, рядом мерно гудели приборы, подключенные к датчикам на его висках и запястьях. Стены в палате были неприятного светло-зеленого оттенка, на них падали большие прямоугольные пятна солнечного света. Никита повернул голову к окну – за стеклом тянуло к небу ветви раскидистое дерево, высоко меж облаками скользил реактивный самолет, оставляя за собой белую полосу.
Тело Легостаева ныло, словно его всю ночь таскали по булыжникам, привязав к капоту машины. Любое движение давалось с трудом. Никита приподнял одеяло. Интересно, кто его раздел? И как вообще он очутился на больничной койке? Парень напряг память, пытаясь вспомнить последние события, – и не смог. Последнее, что ему запомнилось, – это то, как он отъезжал от клуба «Додзе», где тренировался со стариком Канто. А потом… Провал.
Пока он силился вспомнить хоть что-то, дверь открылась и в палату вошли Татьяна Пожарская и Ирина Клепцова. Никита приветливо им улыбнулся и вяло помахал рукой.
– Мои самые дорогие женщины, – хрипло просипел он.
Девушки просияли.
– Гляди-ка! – воскликнула Ирина. – Этот поросенок пришел в себя! Надеюсь, с твоего пробитого котелка не слетит крышка, если я тут присяду? – поинтересовалась она, плюхнувшись на край кровати. – Неохота потом соскребать твои мозги с одеяла.
Никита испуганно коснулся головы.
– Что случилось? – спросил он.
– Он еще спрашивает! – возмутилась Татьяна. – Я думала, это ты нам расскажешь.
– Но я… Я совершенно ничего не помню… – растерянно произнес Легостаев. Его рука скользнула по подбородку, покрытому жесткой щетиной. – Сколько я уже здесь?
– Полтора года, – ответила Ирина.
– Что?! – подскочил он.
Девушки покатились со смеху.
– Расслабься, я пошутила, – фыркнула Клепцова. – Гляди-ка, как он перепугался. Но ты заставил нас понервничать. Шутка ли, две недели не приходил в себя.
– Две недели?! – снова вздрогнул Никита.
– Почти две с половиной. Нужно позвонить твоим родителям и сестре.
– Они вернулись? Ах, ну да. За это время уже должны были вернуться…
– Все приехали, как только им сообщили о случившемся, – пояснила Татьяна. – Сначала я не хотела никого беспокоить, но ты все не приходил в себя, и пришлось им позвонить. Мы все бегали сюда каждый день, чтобы узнать о твоем состоянии.
Никита устало прикрыл глаза.
– Я ничего не помню… – сказал он.
– Еще бы! – хихикнула Ирина. – От такого удара даже телевизор работать перестанет.
Никита слабо улыбнулся. Клепцовой всегда удавалось его насмешить, как и его лучшему другу Артему Бирюкову, с которым они практически не расставались еще со школы. Но тут Ирина глянула на настенные часы и так резко вскочила, что Никиту подбросило на пружинном матрасе.
– Я же опаздываю в редакцию! – спохватилась она. – Главный редактор меня прибьет! Все, бывайте.
Ирина чмокнула Легостаева в небритую щеку и умчалась, только двери палаты хлопнули. Татьяна подсела к Никите поближе.
– Твоя машина рухнула с моста в залив, – сообщила девушка. – Самого тебя нашли очень далеко от места аварии. Полуголого, с разбитой головой.
Его глаза испуганно расширились.
– Что-то еще?
– Да, – кивнула она. – Похоже, ты превращался. Уже после падения в воду.
Никита удивленно на нее посмотрел.
– Видимо, ты даже на кого-то напал.
– Черт! – выдохнул Никита. – И почему я ничего не могу вспомнить? Со мной такое впервые. Что вообще происходит?
– Это и я хотела бы выяснить, – сказала Татьяна. – Ты помнишь хоть что-нибудь о том вечере? Где был, чем занимался перед аварией?
Никита отвернулся к окну и начал вспоминать.
* * *
Еще со школы Никита Легостаев посещал клуб «Додзе» – наверное, лучшее в городе место для занятий кендо и другими единоборствами, где сама атмосфера, как говорится, настраивала на нужный лад. Стены, отделанные красным деревом, покрывали японские иероглифы, на специальных стендах ровными рядами висели образцы боевого оружия: нунчаки, сай, сурикен, копья и другие предметы, о предназначении которых Никита даже не догадывался.
В тот день сенсей Канто – тренер и одновременно владелец клуба, низкорослый пожилой кицунэ с хитрыми, постоянно прищуренными глазками, – устроил ему жесткий спарринг с применением настоящих боевых мечей и вымотал его до предела. Никита едва держался на ногах, а старик выглядел бодрым и ничуть не уставшим. Закончив поединок эффектным приемом, в результате которого Легостаев перелетел через голову и с грохотом рухнул на плетеные маты, учитель Канто счастливо рассмеялся.
– Не страшно постареть телом, страшно постареть душой, – заявил он. – А у меня есть еще порох в пороховницах.
– Есть! – тяжело дыша, согласился Никита. – Но черта с два вы бы меня одолели, если бы перед этим хорошенько не вымотали!
– В том-то и суть поединка, – наставительно произнес старик. – Измотать противника, сохраняя в то же время свои силы! Чтобы понять суть этого изречения, поживи с мое, мохнорылая балерина. Может, хоть чему-то научишься.
Никита поднялся с пола и одернул тренировочные штаны.
– Измотать противника? Может, попробуем прямо сейчас? – предложил он. – Я уже почти отдохнул…
– А ты все так же нетерпелив. Забыл, что у сдержанного человека меньше промахов? Со мной тебе не справиться, – хитро улыбнулся Канто. – Кишка тонка! Но у меня есть на примете тот, кто станет для тебя отличным соперником.
– Кто бы это мог быть? – скривился Никита. – Какая-нибудь японская бабушка, на которую вы спихиваете нерадивых учеников?
Сенсей расхохотался и поманил его за собой в соседний зал. Там старик подвел Легостаева к парню среднего роста, уже полностью облаченному в боевые доспехи кендо, и предложил им испытать умение друг друга. Как Никита ни пытался разглядеть, кого же ему подсунул хитрый старикашка, ему так и не удалось этого сделать. Лицо соперника полностью закрывал подшитый войлоком шлем со стальными прутьями. Хотя в принципе для Никиты личность противника не имела значения. Им овладел настоящий охотничий азарт. Парню уже не терпелось свалить соперника с ног и утереть нос старому кицунэ.
Противники молча поприветствовали друг друга, выставили перед собой боккены, и поединок начался. Спарринг длился долго, перевес оказывался то на стороне одного, то на стороне другого, и Никита уже порядком вымотался. Руки под тяжестью деревянного меча начали заметно трястись. Легостаев чувствовал, что начинает злиться, хотя обычно его мало что могло вывести из себя. Но противник и в самом деле оказался умелым воином. Парень будто насмехался над ним, отбивая выпады легко и проворно, словно предугадывая каждое движение Легостаева. Казалось, он вообще не устал. И кто кого собрался вымотать?
Наконец Никита сделал последний удар, резко взмахнув боккеном и одновременно подсекая соперника ногой. Тот не удержался на ногах и грузно свалился на пол. Его деревянный меч с грохотом откатился в сторону. Парень в маске раздраженно ударил кулаком по полу.
– Сомневаюсь, что это было честно, – произнес поверженный, резко сдергивая с головы шлем.
По плечам противника рассыпались длинные черные блестящие волосы, и тут-то Никита и остолбенел: перед ним сидела девушка! Где-то сзади раздался приглушенный хохот старика Канто.
Судя по всему, девушка была ровесницей Никиты. Настоящая красавица – тонкий овал лица, высокие скулы, немного вздернутый носик и красиво очерченные губы. Огромные светло-серые глаза смотрели на Никиту с плохо скрытым огорчением. Легостаев снял свой шлем. Случившееся основательно выбило его из колеи, на лбу парня выступили крупные капли холодного пота.
– Слушай… – Он мгновенно позабыл все слова. – Я… Если бы я знал… то не бил бы так сильно…
– Ладно, проехали, – отмахнулась девушка. – Может, поможешь встать? В этих тяжеленных доспехах я сама не поднимусь.
Никита торопливо протянул ей руку, затем, спохватившись, отдернул, стащил с кисти перчатку и только тогда вновь протянул девушке ладонь.
Он бился с девчонкой! Никита был готов сквозь землю провалиться от стыда. Вот только хорошо бы сначала закопать туда хитрого старикашку, который ни словом не намекнул, с кем предстоит сражаться.
Девушка мягко взяла его за запястье, улыбнулась очаровательной улыбкой, а затем вдруг резко дернула, одновременно перекатившись через себя. Никита, не ожидавший подвоха, не удержался на ногах и бухнулся рядом с ней как мешок с картошкой.
Девушка звонко рассмеялась.
– О, вот это уже настоящая подлость, – усмехнулся Никита. Все его смущение разом улетучилось.
Она легко вскочила на ноги. Никита сел и обхватил руками колени.
– Может, скажешь хоть, как тебя зовут? – улыбаясь, спросил он. – Я хожу сюда уже несколько лет, но никогда не видел тебя здесь раньше.
Девушка посмотрела на него с загадочной улыбкой.
– Меня зовут Сейлин, – сказала она. – Запомнишь с первого раза?
– Конечно, запомню. Не такой уж я тугодум.
– Просто не все люди сразу запоминают. Имя необычное… Меня назвали в честь бабушки, а она всю свою жизнь прожила на Востоке.
– У меня есть много знакомых с еще более необычными именами, – с улыбкой сообщил Никита.
– Девушек? – поинтересовалась она.
– И девушек тоже.
Сейлин вновь улыбнулась:
– Ну, я вижу, ты понимаешь, о чем я. Что ж, приятно было познакомиться, Никита.
Она подобрала с пола свой шлем и боккен и вышла из зала. А Легостаев остался сидеть на полу, подперев подбородок руками.
– Сейлин, – мечтательно повторил он.
В этот момент до него донесся первый раскат грома. Грохот был такой, что, казалось, весь клуб содрогнулся.
* * *
– Что случилось дальше, я не помню, – задумчиво проговорил Никита. – Я вышел из «Додзе»… Сел в машину… А потом все как в тумане… Странно даже.
– Не напрягайся, – посоветовала ему Татьяна. – Придет время, и ты все вспомнишь. Самое главное, что ты жив и здоров. Отдыхай. Я сообщу всем, что ты пришел в себя.
Никита прокашлялся, а затем вдруг издал гулкий утробный звук, нечто среднее между ворчанием и звериным ревом. Звук, который обычное человеческое горло просто не способно воспроизвести. Татьяна невольно поежилась, протянула ему пластиковую бутылку с водой, вышла из палаты и прикрыла за собой дверь.
Той ночью на мосту она пережила настоящее потрясение, когда решила, что он погиб. Но сейчас Никита сидел перед ней целый, хоть и не совсем невредимый, и она была этому очень рада. Он доверял ей во всем, считал своим лучшим другом. Татьяна уже несколько лет знала его секрет, а он знал о ее тайных талантах. Когда-то они едва не начали встречаться, но не сложилось, и теперь она была с Антоном Василевским, а Никита относился к ней как к своим многочисленным друзьям. Большего она и не желала.
