Евгений Ждан
Багровое зарево
Пролог. Аномалия и ужас
Хорхе Мендес не любил одиночества, но море его к нему приучило. Двадцать лет он выходил на своей старой лодке, которую назвал "Луз де ла Луна" – "Свет Луны", – в воды Тихого океана, где горизонт был единственным другом, а ветер – единственным собеседником. Его кожа, обветренная и потемневшая от солнца, хранила следы солёных брызг, а руки, грубые, как канаты, знали каждый узел на сетях. В тот день, 26 февраля 2025 года, солнце едва поднялось над водой, раскрашивая её в золотые и розовые тона, когда Хорхе заметил, что что-то не так. Воздух стал тяжёлым, густым, как перед грозой, но небо оставалось чистым – слишком чистым, без единого облака, только слабая багровая дымка тянулась с запада, будто кто-то разлил красное вино на край мира.
Он выключил мотор и прислушался. Тишина. Ни плеска волн, ни криков чаек, ни шороха ветра – ничего. Даже рыба, которую он рассчитывал поймать в этот утренний час, не билась в сетях. Хорхе нахмурился, потирая заросший подбородок, и наклонился к воде, чтобы проверить глубину. Его старый эхолот, потрёпанный и покрытый ржавчиной, вдруг завибрировал, издавая резкий писк, а затем экран мигнул и погас. Хорхе выругался по-испански, хлопнув по прибору, но в этот момент вода под лодкой задрожала. Сначала мелко, как от далёкого землетрясения, а затем сильнее, поднимая мелкие пузырьки, которые лопались на поверхности с тихим шипением.
– Qué diablos… – прошептал он, глядя вниз. Вода стала тёплой. Он опустил руку, чтобы проверить, и тут же отдёрнул её – она была горячей, почти обжигающей, а пар, поднявшийся с поверхности, пах металлом и чем-то приторно-сладким, как переспелый манго, оставленный гнить на солнце. Хорхе отпрянул, сердце заколотилось в груди, и в этот момент небо над ним потемнело.
Он поднял глаза и замер. Над океаном, в сотне метров от его лодки, зависла тень – огромная, угловатая, как будто вырезанная из чёрного металла. Это был не самолёт, не вертолёт и уж точно не облако. Это был корабль, но не из тех, что строят люди. Его корпус напоминал скелет какого-то древнего чудовища, с рёбрами, торчащими наружу, и поверхностью, покрытой трещинами, из которых сочился слабый зеленоватый свет. Он не двигался, не гудел, просто висел, нарушая все законы, которые Хорхе знал о мире. Лодка качнулась, и он схватился за борт, чтобы не упасть, пока его взгляд метался по этому невозможному объекту.
А затем он увидел их. На краю корабля стояли три фигуры – высокие, выше трёх метров, с телами, которые казались одновременно живыми и мёртвыми. Их кожа была полупрозрачной, как мутное стекло, сквозь которое виднелись пульсирующие сосуды, наполненные серебристой жидкостью, текучей и яркой, словно расплавленный металл. Их головы, вытянутые и сплюснутые, слегка покачивались, будто на невидимом ветру, а четыре глаза на каждом лице – два огромных, чёрных, как бездонные колодцы, и два маленьких, янтарных, мерцающих, как звёзды в ночном небе – смотрели куда-то вниз, на воду. Вместо рук у них были длинные манипуляторы, похожие на щупальца осьминога, но с десятками тонких, игольчатых отростков на концах, которые шевелились, словно живые. В центре их груди пульсировал орган – кристаллический, шестигранный, испускающий слабые вспышки света, синхронные, как дыхание.
Хорхе не успел даже вскрикнуть, когда корабль ожил. Из его нижней части начали выдвигаться сотни тонких трубок, светящихся бледно-зелёным, будто фосфор в глубоких водах. Они опустились к океану, и вода под ними запела. Да, именно запела – высокий, пронзительный звук, исходящий от трубок, смешался с низким гулом, который Хорхе почувствовал в костях. Вода задрожала сильнее, и из неё начали подниматься струи – не просто брызги, а тонкие, изящные нити, закручивающиеся в спирали, круги, звёзды, будто кто-то рисовал узоры в воздухе. Эти нити поднимались к кораблю, превращаясь в серебристый туман, который втягивался внутрь через трещины в корпусе. Хорхе смотрел, как океан под ним тает, уходит вверх, оставляя за собой сухие пятна на поверхности, которые тут же заполнялись новыми волнами, но и те не могли сопротивляться этому зову.
Один из ксавирров – так он потом назовёт их в своих кошмарах – повернулся к нему. Его манипуляторы дрогнули, выпустив крошечные искры, которые упали в воду, заставляя её шипеть и пузыриться, как кипяток. Чёрные глаза встретились с глазами Хорхе, и на мгновение ему показалось, что он слышит голос – не слова, а чувство, холодное и чужое, как будто этот взгляд говорил: "Ты не важен". Лодка накренилась, вода под ней стала отступать быстрее, и Хорхе понял, что если он не уйдёт сейчас, то не уйдёт никогда. Он бросился к мотору, дрожащими руками повернул ключ, и "Луз де ла Луна" рванула вперёд, унося его от этого кошмара.
Он не оглядывался, но чувствовал, как гул усиливается, как воздух становится плотнее, как запах металла и сладости пропитывает всё вокруг. Океан за его спиной продолжал петь, отдавая себя этим существам, этим машинам, этим богам – он не знал, кем они были. Он знал только одно: мир, который он знал, больше не был прежним.
Хорхе добрался до берега через два часа, хотя обычно путь занимал меньше часа. Время будто растянулось, как липкая смола, цепляясь за его мысли, за его дыхание. Лодка причалила к деревянному пирсу маленькой деревни Сан-Педро, затерянной среди пальм и песчаных дюн на побережье Эквадора. Солнце уже стояло высоко, но свет его казался тусклым, приглушённым той же багровой дымкой, что теперь растекалась по всему небу, как кровавое пятно. Хорхе спрыгнул на пирс, его ноги дрожали, а рубашка, пропитанная потом и солью, липла к телу. Он бросил взгляд на "Луз де ла Луна" – её борт был покрыт тонким слоем серебристой пыли, блестящей, как рыбья чешуя, но пахнущей тем же металлическим сладковатым ароматом, что преследовал его всю дорогу.
Он шёл к деревне, спотыкаясь о камни, которые обычно обходил с закрытыми глазами. В голове крутились образы: танцующая вода, чёрные глаза, трубки, поющие свою жуткую песню. Он не знал, как это объяснить, но чувствовал, что должен рассказать – кому угодно, хоть старой собаке Пабло, что спала у порога бара. Деревня встретила его привычным шумом: дети кричали, гоняя мяч между хижинами, женщины стучали вёслами по мокрому белью у ручья, а из открытого окна доносился запах жареной рыбы и смех. Но для Хорхе этот шум был далёким, как эхо из другого мира. Его мир остался там, над океаном, и он не знал, как его вернуть.
Первым, кого он встретил, был Мигель, его сосед и лучший друг, чья лодка стояла рядом с "Луз де ла Луна" на пирсе. Мигель, короткий и коренастый, с лицом, испещрённым морщинами от смеха, чистил сети, напевая старую песню о русалках. Увидев Хорхе, он ухмыльнулся, показав щербатый зуб.
– Эй, старик, что с тобой? Выглядишь, будто акула тебя проглотила и выплюнула! Поймал что-нибудь или опять только ветер в сетях?
Хорхе остановился, тяжело дыша. Его голос дрожал, когда он начал говорить:
– Мигель, я видел… там, в океане… корабль. Не наш. Огромный, чёрный, как кости дьявола. И существа… с глазами, как ночь, и руками, как змеи. Они забрали воду. Вода пела, Мигель, она поднималась к ним, как живая!
Мигель замер, а потом расхохотался, хлопнув себя по колену. Смех его был громким, раскатистым, и вскоре к нему присоединились двое мальчишек, подбежавших послушать.
– Вода пела? Хорхе, брат, сколько рома ты выпил сегодня? Или это солнце тебе мозги подпалило? Придумай что-нибудь получше, а то даже дети не поверят!
Хорхе сжал кулаки, чувствуя, как жар поднимается к лицу. Он хотел закричать, доказать, но слова путались в горле. Вместо этого он схватил Мигеля за руку и потащил к пирсу.
– Иди посмотри! На лодке – эта пыль, она от них! Я не вру, клянусь тебе!
Мигель нехотя пошёл за ним, всё ещё посмеиваясь. Они остановились у "Луз де ла Луна", и Хорхе ткнул пальцем в серебристую пыль на борту. Мигель наклонился, провёл пальцем по поверхности, поднёс к носу и нахмурил брови.
– Пахнет странно, да. Металл, что ли? Но это ничего не значит, Хорхе. Может, ты в нефть вляпался или в какую-то химию. А существа твои – это чайки небось были, с расстояния разглядел не так.
Хорхе покачал головой, его глаза блестели от слёз и отчаяния.
– Это не чайки. Ты не понимаешь. Они забирают воду, Мигель. Они… они не отсюда.
Мигель похлопал его по плечу, как ребёнка, и пошёл обратно, бросив через плечо:
– Отдохни, старик. Приходи вечером в бар, выпьем, и твои монстры улетят.
Хорхе остался стоять у лодки, глядя на пыль, которая начала медленно осыпаться в воду, оставляя за собой слабое свечение. Он слышал, как деревня живёт своей жизнью, не замечая багрового неба, не слыша далёкого гула, который всё ещё отдавался в его костях. Он сел на пирс, обхватив голову руками, и пробормотал:
– Они не поверят. Никто не поверит. Пока не станет поздно.
Солнце клонилось к закату, и багровая дымка становилась гуще, окутывая деревню, как саван. Хорхе не знал, что в этот самый момент тысячи километров к северу, в Сан-Франциско, Лина Сантос смотрела на то же небо, держа в руках кусок того же материала, и задавала себе те же вопросы. Ужас и загадка, родившиеся в океане, уже тянули свои нити через мир, и Хорхе, сам того не зная, стал их первым узлом.
Глава 1: Кроваво-багровое небо
Мир узнаёт о появлении ксавирров
Над Сан-Франциско багровая дымка сгущалась, словно кто-то медленно выдавливал красный сок из невидимого плода, растекающегося по небу. Лина Сантос стояла на пирсе, её синие волосы развевались на ветру, а в руках дрожал телефон, на котором она только что закончила снимать видео. Её пальцы, ещё липкие от морской воды, нажали "опубликовать", и ролик ушёл в сеть – трясущийся, смазанный, но достаточно чёткий, чтобы показать чёрный силуэт корабля над заливом и воду, танцующую под его зовом. Она не знала, что через несколько часов это видео станет спичкой, подожжённой под сухим лесом человеческого любопытства и страха.
Всё началось медленно, как шепоток, который перерастает в крик. Сначала её пост заметили друзья – пара океанологов из её старой группы в университете, несколько местных рыбаков, подписанных на её аккаунт из-за её рассказов о море. "Лина, это монтаж?" – написал кто-то. "Где ты это сняла?" – спросил другой. Но потом видео попало в руки блогера с миллионной аудиторией, который добавил заголовок: "НЛО над Сан-Франциско? Что происходит с водой?!" – и мир взорвался. Через час ролик набрал миллион просмотров, через два – десять миллионов. Люди делились им, комментировали, спорили, пока серверы соцсетей не начали трещать от нагрузки.
В это же время в тысячах километров к югу, у берегов Эквадора, Хорхе Мендес сидел в своей хижине, уставившись в маленький телевизор, который он включил, чтобы заглушить гул в голове. На экране мелькали кадры из Сан-Франциско – те же чёрные корабли, та же багровая тень, та же вода, поднимающаяся вверх в изящных спиралях. Его руки задрожали, бутылка рома упала на пол, разлившись тёмной лужей, и он прошептал: "Я же говорил… я же говорил…" Репортёр на экране, молодой парень с взъерошенными волосами, кричал в микрофон: "Мы не знаем, что это такое, но очевидцы сообщают о странных объектах над Тихим океаном! Это не единичный случай – подобные сообщения поступают из Японии, Австралии, Чили!" Хорхе выключил телевизор, но тишина не вернулась – гул ксавирров всё ещё звучал в его ушах, как эхо из кошмара.
Тем временем в Токио, где ночь уже опустилась на город, тысячи людей высыпали на улицы, глядя в небо. Над Японским морем висел один из кораблей, его трубки светились в темноте, как рой светлячков, а вода под ним поднималась в виде тонких нитей, складывающихся в узоры, похожие на древние иероглифы. Кто-то снимал это на телефон, кто-то молился, а кто-то просто стоял, замерев от ужаса. В Сиднее рыбаки сообщали, что их сети возвращаются пустыми, а вода у берегов стала горячей и начала испускать пар, пахнущий металлом и сладостью. В Сантьяго местный радиоведущий кричал в эфир: "Они здесь! Они забирают наш океан! Это конец!" – пока его не прервали помехи, вызванные, как позже выяснилось, странными электромагнитными волнами, исходящими от кораблей.
Социальные сети превратились в хаос. Люди выкладывали фото и видео: корабли над Атлантикой, над Индийским океаном, над Арктикой. Кто-то утверждал, что видел фигуры на борту – высокие, прозрачные, с мерцающими глазами. Другие клялись, что вода у их берегов начала светиться слабым голубым светом, прежде чем исчезнуть в небе. Хэштег #RedSky взлетел в топы, а вместе с ним появились теории: "Это вторжение!", "Это эксперимент военных!", "Это боги вернулись!" Но ни одна теория не объясняла, почему вода вела себя так, будто сама хотела уйти – танцевала, пела, поднималась к чужим машинам, как заворожённая.
В Белом доме, где спешно собрали экстренное совещание, президент США смотрел на карту, где красные точки отмечали появления кораблей. Советник по безопасности, женщина с усталыми глазами и сжатыми губами, доложила: "Сэр, их уже больше пятидесяти. Они одновременно появились над всеми крупными водоёмами. Спутники фиксируют аномалии, но мы не можем их засечь – они как призраки." Президент кивнул, глядя в окно, где багровое небо отражалось в стекле, и тихо сказал: "Если это война, то мы даже не знаем, с кем воюем."
В маленькой деревне Сан-Педро Мигель, сосед Хорхе, вышел на улицу, чтобы позвать его в бар, но остановился, увидев небо. Он потёр глаза, думая, что это от усталости, но багровая дымка не исчезла. Он вспомнил слова Хорхе про "чёрный корабль" и впервые почувствовал укол сомнения. Может, старик не врал? Но мысль эта утонула в привычном скептицизме, и он пошёл дальше, решив, что всё объяснится само собой.
Мир узнавал о ксавиррах не через официальные заявления или научные доклады, а через миллионы глаз, устремлённых в небо, через дрожащие руки, снимающие видео, через крики и шёпот, разносимые ветром. Это был не просто контакт – это был разрыв, трещина в реальности, которую никто не мог закрыть. И пока человечество смотрело вверх, вода продолжала уходить, оставляя за собой сухую землю и вопросы, на которые не было ответов.
Репортажи, паника
К полудню багровое небо стало мировой сенсацией, а паника – её тенью. В Нью-Йорке телеканалы прервали утренние шоу, чтобы показать прямую трансляцию с восточного побережья, где над Атлантикой висел корабль ксавирров. Репортёрша, чьи светлые волосы развевались от ветра, стояла на пляже Лонг-Айленда и кричала в камеру: "Вы видите это? Вода поднимается вверх, прямо к этому… этому объекту! Учёные пока молчат, но очевидцы говорят о странных звуках и запахах!" Камера дрогнула, когда оператор попытался приблизить изображение, и на экранах миллионов зрителей мелькнули трубки, светящиеся зелёным, и тонкие струи воды, складывающиеся в узоры, прежде чем исчезнуть в корпусе. Через пять минут трансляция оборвалась – сигнал пропал, и на экране осталась только серая рябь.
В Лондоне BBC собрала экстренный выпуск, где ведущий с каменным лицом, зачитывал сообщения: "Корабли замечены над Северным морем, у берегов Исландии и вблизи Канарских островов. Правительство призывает сохранять спокойствие, но очевидцы сообщают о массовом отступлении воды от берегов." За его спиной на экране крутились кадры из соцсетей: вода в Темзе начала пузыриться и испускать слабое свечение, а затем медленно подниматься вверх, оставляя за собой илистое дно, усеянное старыми ботинками и мусором. Зрители звонили в студию, их голоса дрожали: "Моя собака воет без остановки!", "Я видел, как они смотрели на нас с корабля!", "Это конец света!"
Паника распространялась быстрее, чем багровая дымка. В Мумбаи люди бросились к храмам, неся цветы и свечи, молясь о спасении, пока над Аравийским морем вода превращалась в серебристый туман. В Рио-де-Жанейро толпы заполнили пляжи Копакабаны, снимая, как океан отступает, обнажая песок, усеянный мёртвой рыбой, чьи тела светились слабым голубым светом, словно заражённые чем-то чужим. В Каире, где кораблей ещё не видели, имамы призывали к покаянию, утверждая, что багровое небо – знак гнева небес. А в Москве радиостанции захлёбывались от звонков: "Это американцы что-то запустили!", "Нет, это русские!", "Это пришельцы, я вам говорю!"
Учёные, разбросанные по лабораториям мира, пытались вклиниться в этот хаос. В Калифорнийском институте океанологии доктор Рави Шарма, невысокий мужчина с густыми бровями и вечно растрёпанными волосами, сидел за столом, заваленным распечатками данных. Его команда собрала первые образцы воды из залива Сан-Франциско, и результаты были ошеломляющими. Он вызвал Лину по видеосвязи, его лицо было бледным, а глаза блестели от смеси страха и возбуждения.
– Лина, послушай, – сказал он, поднося к экрану пробирку с мутной жидкостью. – Это вода, которую они не забрали. Она… она другая. Соли исчезли, это правда, но структура молекул изменилась. Они вибрируют, понимаешь? Как будто запомнили этот их гул. И ещё – посмотри сюда.
Он поднёс пробирку к ультрафиолетовой лампе, и вода засветилась слабым голубым светом, отбрасывая на стены комнаты танцующие тени. Лина наклонилась ближе к экрану, её сердце заколотилось.
– Это не просто фильтрация, – продолжал Рави. – Они что-то делают с ней. Может, активируют, может, программируют. Мы нашли следы неизвестного элемента – он нестабилен, распадается за минуты, но оставляет этот свет. И запах – ты его чувствовала? Металл и сладость?
– Да, – выдохнула Лина, вспоминая пар над заливом. – Что это значит?
– Не знаю, – признался Рави. – Но, если они забирают воду по всему миру, это не просто жажда. Это система. И нам нужно понять её, пока не поздно.
В Женеве группа физиков из ЦЕРНа пыталась засечь корабли с помощью спутников и радаров, но техника отказывалась их видеть. Один из учёных, молодой парень по имени Лукас Вебер, заметил странность: каждый раз, когда корабль появлялся, гравитационные датчики регистрировали микроскопические искажения, как будто пространство вокруг них сжималось и растягивалось. "Это не просто машины, – записал он в своём журнале. – Это что-то, манипулирующее реальностью." Его теория была смелой, но пока не подтверждённой – данные обрывались, как только он пытался их расширить.
В это время в Пекине военные запустили дрон к одному из кораблей над Жёлтым морем. Дрон продержался три минуты, передав видео: трубки, танцующая вода, фигуры ксавирров с мерцающими кристаллами в груди. Затем изображение исказилось, и связь пропала. Позже обломки нашли в ста километрах от места запуска, покрытые той же серебристой пылью, что осталась на лодке Хорхе. Анализ показал, что металл дрона начал разлагаться, как будто подвергся воздействию неизвестной энергии.
Паника росла, но первые попытки понять ксавирров оставались лишь царапинами на поверхности. Учёные спорили, военные готовились, а обычные люди смотрели в багровое небо, чувствуя, как мир ускользает из-под ног. Лина, сидя в своей квартире с куском светящегося материала в руках, знала одно: ответы были там, над океаном, и она не собиралась ждать, пока кто-то другой их найдёт.
Что происходит. Догадки
Лина сидела в своей квартире, окружённая хаосом, который она называла домом. Свет от настольной лампы отражался в куске материала на столе, отбрасывая на стены дрожащие блики, похожие на подводные тени. Она поднесла к нему стакан с водой, и капля, сорвавшись с края, зависла над поверхностью, дрожа и переливаясь, прежде чем испариться с лёгким хлопком. Лина нахмурилась, записывая наблюдение в потрёпанный блокнот, где уже теснились её каракули: "Реакция на воду. Вибрация. Звук?" Она откинулась на стуле, потирая виски, и попыталась собрать воедино всё, что видела и слышала за последние часы.
Корабли ксавирров – она уже мысленно дала им это имя, хотя не знала, откуда оно взялось, – были не просто машинами. Их движения, их трубки, их песня – всё это было слишком органичным, слишком живым. Она вспомнила, как вода поднималась к ним, складываясь в узоры, как будто подчиняясь не гравитации, а воле. Это не было простым "высасыванием", как предположил кто-то в новостях. Это была связь, диалог, который она не могла понять, но чувствовала каждой клеткой своего тела. Рави говорил о вибрирующих молекулах, об изменённой структуре воды, и Лина начала подозревать, что ксавирры не просто забирают её – они что-то с ней делают, активируют, используют.
Она встала и подошла к окну, глядя на залив, где всё началось. Багровое небо теперь было повсюду, его отсветы играли на волнах, которые казались гуще, медленнее, чем обычно. Лина прищурилась, заметив слабое голубое свечение у берега – то же, что описывал Рави. Её мозг заработал быстрее, выстраивая цепочку. "Они фильтруют соль, – подумала она. – Но зачем? Вода без солей – это не просто очистка. Это преобразование. Они берут чистую воду, но оставляют что-то в остатках. Следы этого элемента, о котором говорил Рави? Или что-то большее?"
Она вернулась к столу и взяла кусок материала, поднеся его к свету. Его поверхность была гладкой, но не идеальной – под пальцами ощущались мелкие бороздки, похожие на капилляры, а слабый звон, исходящий от него, становился громче, если она сжимала его сильнее. "Это их технология, – решила она. – Или часть их самих?" Лина вспомнила фигуры на борту корабля – их прозрачные тела, пульсирующие кристаллы, манипуляторы, выпускающие искры. Что, если они не просто пришельцы с другой планеты? Что, если они зависят от воды так же, как люди, но иначе? Её взгляд упал на карту Тихого океана, висящую на стене, и вдруг она замерла.
– Они появились одновременно, – прошептала она. – Над всеми океанами. Это не хаотичное вторжение. Это план.
Она схватила маркер и начала отмечать точки на карте – Сан-Франциско, Токио, Сидней, Чили, Атлантика. Корабли располагались не случайно, а вдоль ключевых течений, где вода была глубже, чище, насыщеннее кислородом. "Они выбирают её с умом, – подумала Лина. – Как охотники, знающие, где лучшая добыча." Но для чего? Её мысли метались между теориями: топливо для их кораблей? Энергия для их тел? Или что-то совсем чужое, чего она не могла представить?
Её размышления прервал звонок от Рави. Его голос был напряжённым:
– Лина, у нас новые данные. Вода, которую они оставляют, – она не просто вибрирует. Она… сопротивляется. Мы поднесли её к магнитному полю, и она начала формировать структуры – крошечные кристаллы, которые тут же распадаются. Это неестественно. Это… как память.
– Память? – переспросила Лина, чувствуя, как по спине пробежал холод.
– Да. Как будто вода запоминает их. Или они её.
Лина положила трубку, её сердце билось быстрее. Она посмотрела на кусок материала, на карту, на багровое небо за окном. "Они не просто забирают воду, – подумала она. – Они меняют её. И, может быть, нас." Её любопытство переросло в решимость. Ей нужно было увидеть это самой, прикоснуться к их тайне. Она знала, где это началось – у берегов Эквадора, где рыбак Хорхе Мендес первым столкнулся с ксавиррами. И она знала, что должна туда отправиться.