Евгений Капба
Великий и Ужасный – 1
Глава 5. Чудовища и красавица
Я как раз собирался идти на работу. То есть – в закусочную к Фрицу, когда по всему Маяку начали выть и скулить собаки, а потом раздался душераздирающий гул сирен. Этот звук был мне знаком до тошноты: еще в детстве во время учений гражданской обороны и позже – в юном и взрослом возрасте, когда он раздирал небо над городом, оповещая о смертельной опасности, гудение сирен отзывалось в груди резонансом, сбивало с толку, заставляло мандражировать и суетиться.
Вот и теперь я замер у самой двери, соображая – что же делать в такой ситуации? Было слышно, как хлопали в соседних домах запираемые двери и окна, лязгали засовы, опускались тяжелые рольшторы, народ перекрикивался злыми и испуганными голосами.
– Кузя! Кузя-а-а!!! – заорал я, спускаясь во двор.
– А-а-а-а-а-а-а?! Чего рычишь, Бабай? Я думал – началось! Ваще-то, если так вопить, то у меня сердце встанет! По крайней мере – одно! – Гоблин высунулся из небольшого люка с массивной стальной крышкой.
Убежище его располагалось как раз у той самой кучи металлолома, так что сразу понять, что крышка эта – не часть вторсырья, а вход в убежище, было трудно. Тем более на ней кустарным образом наварили какие-то острые закорючки и загогулины из арматуры. Отличная маскировка!
– Что? Что – началось? Что всё это значит? – кинулся к нему я.
– Хтонь! Щас попрут твари! – шевеля ушами, пояснил гоблин.
– Откуда? Какие твари? – В недоумении я остановился.
Нет, я уже наслушался про эту Хтонь, но что это такое и с чем его едят – до сих пор было непонятно.
– Всякий раз по-разному! А ты чё, ваще не… А! Ты ж тут недавно, да. Ну, че сказать: прячься или сражайся! Тут выбор примерно такой. Расплата за вольную жизнь! Но если че, то ваще-то в люк ты не пролезешь. Если есть где еще занычиться – попробуй, но сомневаюсь я, что тебя пустят… – И нырнул внутрь своего убежища, с лязгом захлопнув крышку.
Зараза. Хотел приключений? Пожалуйста. Хтонические твари теперь еще какие-то! Прятаться? Оу-у-у-у, нет! Вот тут у моего сознания, которое хотело сначала понаблюдать и осмотреться, и у тела, заряженного на хорошую драку, явно возник конфликт. Судя по ощущениям, этот организм не знал такой дилеммы, как «бей или беги». Что за тупой вопрос? Рви, души, топчи, круши, ломай! Не кровь, а чистый норадреналин! Не нервы – стальные канаты! Только дайте врезать кому-нибудь как следует!
Единственное ощущение неправильности намекало на пустые руки, которые срочно требовали чего-нибудь колющего, дробящего, рубящего, режущего – и потяжелее, помассивнее! Я метнулся наверх, хлопнул ладонью по фальшивой розетке и за рукоять вытянул кард. О да! Куда я там собирался? На работу? Почему бы и не пройтись, в конце-то концов? В квартире – шаром покати, жрать нечего, нормальная прогулка за хлебушком получится… А твари? Ну, скажем так: если и пойду я долиною тени смертной, то не убоюсь зла, потому как я сам, похоже, по местным меркам, теперь и есть это самое зло!
Наверное, стоило бы еще и ту средневековую хоккейную защиту из мешка примерить, но на улице уже начиналась суета: далекие выстрелы, крики, топот – всё возвещало о том, что одна из главных тайн этого нового для меня мира вот-вот могла раскрыться.
– Вихри враждебные веют над нами,
Темные силы нас злобно гнетут…
– по новоприобретенной привычке затянул я.
Не то чтобы я прямо-таки ярый сторонник светлых идей коммунизма, но песни у большевиков были что надо! Самое оно в качестве аккомпанемента для бодрого марша по вражью душу! Тут и гроул был как нельзя кстати: чем страшнее – тем лучше!
* * *
Первая адская псина вылетела на меня буквально у самой калитки. Я только шагнул на Проспект, отшвырнув ногой мусорный пакет с какими-то бутылками и бумажками, как тут же столкнулся нос к носу с настоящей собакой Баскервилей! Объективно говоря, бестия была до усрачки страшной. В холке – примерно метр, черная, облезлая, с горящими потусторонним огнем глазами, невероятно огромной пастью, полной зубов, подходящих скорее доисторическому ящеру, чем лучшему другу человека… И со сраной змеей вместо хвоста!
Вот эта змея и сподвигла меня действовать немедленно и решительно. С собачками-то у меня отношения обычно были неплохими, а вот змей я с детства боялся и ненавидел. У меня на них реакция одна: лупить всем, что под руку попадется, пока гадина не то что шипеть – дергаться не перестанет! В этом теле такой эмоции, как страх, в базовой комплектации и вовсе не предполагалось, а потому…
– Н-н-на! – Псина, похоже, тоже не ожидала увидеть меня прямо тут, на расстоянии вытянутой руки, и потому я довольно успешно, изо всех орочьих сил, ляснул ей поперек рожи кардом.
Дзан-н-н-г! Меч плашмя столкнулся с собачьей башкой.
Не специально – так получилось! Не повернул кисть, бывает. Вдарил по уху тяжелой железякой – чем не результат? Истошный визг на грани ультразвука стал первой реакцией на мою спонтанную атаку. Тварь аж присела на задние лапы от неожиданности, но тут же отпрыгнула, зарычала и пошла по кругу на полусогнутых ногах. Я крутанул кардом несколько раз, примериваясь.
– Ну, давай! – Кровь играла в жилах, сердце выбивало в груди ритм плясовой. – Давай!
И они дали. Тварей было две! Вторая падла кинулась на меня откуда-то сверху: явно кралась по крышам зданий, ожидая, пока ее подельница отвлечет на себя внимание беспечной жертвы. Почти удалось! Я в последний момент полоснул кардом поперек большого облезлого туловища пикирующей сверху псины и ушел в перекат – как на тренировках, ретируясь с линии атаки.
Это меня и спасло: челюсти первой псины щелкнули буквально в десяти сантиметрах от моей задницы. Я вскочил на ноги и тут же закрутил мельницу клинком, который с шумом рассекал воздух. Зверюга попробовала кинуться в лобовую, нахрапом – и тут же отскочила, роняя кровавые капли на грязную плитку тротуара.
– Ага! Так вы, суки, просто животные! – Это меня здорово воодушевило.
Мистического в них – только огонь в глазах да змеи из жопы, а так – всё те же мясо и кости! Можно рубать!
Обе зверюги уже имели повреждения: не смертельные, но болезненные, а на мне пока что – ни царапины. Все шансы на победу были у меня! Ободренный первыми результатами схватки, я потихоньку стал отступать в сторону калитки, стремясь свести на нет их численное преимущество. Твари определенно имели зачатки интеллекта: они просчитали такое мое желание и кинулись одновременно, атакуя в двух ярусах. Раненая в брюхо едва ли не стелилась по земле, примериваясь половчее вцепиться мне в ногу. А та, у которой я отбил ухо, с утробным рыком устремилась к моему горлу, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами от тротуарной плитки.
Змеи, растущие у них из задниц вместо хвостов, шипели и извивались.
План адских псин был всем хорош, но рана сделала одну из тварей неуклюжей – и я успел изо всех сил врезать ей ногой по морде, пяткой – в самый нос, отбрасывая на пару метров назад. Эх, чертовы шлепанцы смазали удар, мог бы и дух из чудища выбить! Но зато вторую на клинок принял крепко, как положено, рубанув наотмашь. Брызнула горячая кровь, псина рухнула наземь, я рубанул снова: сверху вниз, вгоняя острие карда монстру в череп.
С этой было покончено – оставалась одна. Чертова собаченция порыкивала, глядела на меня голодными глазами, жаждала моей кровушки и плевать хотела на резаную рану на собственном брюхе.
– Р-р-ра-а-а!!! – Я атаковал сам, помчался на нее, топоча, крича и раскручивая кард.
Не ожидавшая такого напора тварь попятилась, попыталась отступать, но я наносил один удар за другим, со свистом рассекая воздух, и наскакивал на нее до тех пор, пока не достал псину и, пустив твари кровь, рубил не останавливаясь, с ног до головы заляпавшись в красной жиже, пока не удостоверился, что и зверюга, и змея на ее заднице окончательно мертвы. А потом вернулся к калитке, подошел к трупу второй псины и одним махом отрубил голову и этой жопной змеюке на всякий случай. Фу, гадость какая!
– Я заснял, заснял! – раздался радостный Кузин голос. – Скорей, Афоня, включи точку доступа, я выложу! Давай скорей, давай! Пока никого нет!
У маленького носатого засранца, который по пояс высунулся из своего люка, в руках виднелся некислый такой смартфон с четырьмя кружочками камер! Вот тебе и бомжеватые гоблины! Прав был Хуеморген – не всё так просто с этими идейными барахольщиками!
* * *
До закусочной Фрица я добирался с огоньком. В прямом смысле этого слова!
Ребята из клуба «Надым» круто отжигали в своем квартале, уничтожая тварей: у того самого бородача-гнома имелся огнемет, с которым он и патрулировал улицу, выпуская снопы пламени в сторону адских гончих. Остальные то ли рокеры, то ли байкеры в кожаных жилетках были вооружены гораздо более стандартно: помповые ружья внушительного калибра очень неплохо справлялись с тварями. Грохотали выстрелы, картечь впивалась в тела монстров, гудел огнемет – хтоническим псам приходилось худо! Как там говорил давешний ротмистр? «Нет такого монстра, который сумел бы выжить с критической массой металла в организме…» Или что-то подобное.
На пути к закусочной мне пришлось воспользоваться кардом еще несколько раз, и даже – в обстоятельствах довольно пикантных…
В общем, я планировал зайти в заведение Хуеморгена с черного хода. Там располагался проулок, где мы с Фрицем разгружали фуру. Это казалось разумным хотя бы потому, что уверенности в том, что бородатый крепыш с огнеметом не пальнет в меня, не имелось от слова совсем! Так что, поглядывая по сторонам, принюхиваясь и прислушиваясь, я свернул с Проспекта и вдоль стенки трехэтажного дома двинулся в сторону виднеющихся впереди створок ворот, минуя груды строительного мусора и заваленные пищевыми отходами металлические баки.
Откуда-то сверху раздался женский визг, грохот падающей мебели, звон разбитого стекла… На балконе второго этажа появилась некая огненно-рыжая особа в белом банном халате и с табуреткой в руках, а затем – монструозная псина. Дамочка, лихо размахнувшись, врезала табуреткой поперек рожи бестии, заставив ту на секунду отступить, а потом глянула вниз, оценивая обстановку, выцепила своим неимоверно-зеленым взглядом меня и крикнула:
– Лови, чего стоишь? – В её голосе слышались отчаяние и решимость.
Я едва успел выпустить из рук кард и кинуться под балкон, чтобы через секунду уже держать ее в объятьях.
– Ого! – Теперь тон рыжей незнакомки содержал в себе облегчение, испуг и удивление одновременно. – Поймал! А ты силач, да?
– Ага! – Я сглотнул: под махровым халатом у нее вообще-то ничего не было!
Точнее – было, и очень даже было, поскольку женщина на меня спрыгнула молодая и весьма симпатичная, но…
– А-а-ай! – пискнула она и вцепилась в меня всеми руками и ногами. – Там эта сволочь на балконе!
Сволочь со змеей вместо хвоста действительно была на балконе и уже примеривалась спрыгнуть следом за сбежавшей жертвой. И ловить ее без карда в руках у меня не было ни малейшего желания. Так что я быстренько и при этом аккуратно отцепил от себя женщину, поставил ее у самой стеночки и, не выпуская из виду тварь, бочком-бочком подобрался к лежащему на земле клинку… И не успел.
Псина среагировала на мое движение молниеносно! Исторгнув из глотки жуткий вой, бестия рванула вниз. Повинуясь инстинкту, но никак не разуму, я ринулся навстречу и буквально в ту же секунду, как тварь приземлилась на все четыре лапы, хорошим пинком по ребрам сбил ее с ног, ухватил один из стоящих тут же мусорных баков за обе ручки – и швырнул в чудище.
И, кажется – перебил гадине хребет, потому что теперь псина сучила задними ногами, а змея на ее жопе еле дергалась. Я с каким-то чувством внутреннего удовлетворения прыгнул ей на оскаленную морду, жалея только о том, что у меня вместо дурацких сланцев не какие-нибудь бронированные тяжеленные боты.
Черепушка твари все равно хрустнула – веса и силы ног хватило, но ощущения были мерзкие.
– Я заснял! – заорал какой-то гоблин, который скрывался в куче мусора. – Заснял!
Вот ведь маленькие засранцы! Наподдам я им, как вернусь в гостиницу! Похоже, моя злоба легко читалась на лице, потому как гоблин сдриснул во глубину мусорных недр со скоростью света.
– А теперь отнеси меня в квартиру, – сказала вдруг рыжая незнакомка. – Я вообще-то босиком, а тут кругом грязь и кровища.
– Э-э-э-э… – Я осмотрел всего себя с сомнением.
На мне тоже было полно грязи и кровищи.
– У меня большая ванна. И стиралка имеется. Приведешь себя в порядок! – безапелляционно заявила молодая женщина и протянула ко мне руки. – Давай спасай меня уже до конца, если взялся.
– Я? – Мои брови взлетели. – А с другой стороны…
Вот везет мне на этих рыжих! Тем паче эта активная дамочка явно не торопилась пугаться моих урук-хаевских статей и зверской рожи. Черт возьми, у нее в глазах даже мелькал вполне определенный интерес! Неужели она из той породы баб, которым нравится, когда мужики за них дерутся? А если и так – то с какой стати я должен быть против?
* * *
Ее звали Кристина, у нее был четвертый размер груди, классная задница, тонкая талия и бешеный темперамент.
Эта дамочка совершенно точно знала, чего хотела: не терпящим возражения тоном она вынудила меня отнести себя в ванную и сказала, что стрельбы больше не слышно, а значит – всё кончилось и торопиться пока что некуда. А потом, явно противореча своим словам, быстро и сноровисто принялась снимать с меня футболку и всё остальное, даже не пытаясь скрывать свои намерения. В общем – мы устроили в ванной прямо под струями душа настоящий разврат, а потом повторили всё на широченной кровати, и на диване, и на подоконнике.
Спустя минут сорок я в одних трусах сидел на кухне, на единственном уцелевшем табурете, ел пельмени – у Кристины в морозилке оказались какие-то невероятные залежи драгоценных в здешних местах мясных полуфабрикатов – и запивал их пивом из стеклянной бутылки.
Рыжеволосая хозяйка квартиры наводила порядок. Крутилась стиральная машина – самая обычная, барабанная, с кучей кнопок. Работал робот-пылесос – чуть более массивный, чем я привык видеть там, в прошлой жизни. Сама девушка, напевая что-то фривольное, разбирала завалы: часть вещей безжалостно отправлялась в огромный мусорный пакет, другие – аккуратно складывались на полочки и в ящички, третьи – летели в корзину для грязного белья.
– Есть женщины в русских селеньях… – задумчиво проговорил я, глядя на ее деловитые, отточенные движения и ладную фигурку.
– А? – удивилась она. – Ты о чем?
– Нет-нет, я так, о своем… Слушай, а… – Я не знал, о чем мы вообще можем разговаривать – слишком неожиданным стало наше знакомство, и всё, что за ним последовало – тоже.
Пожалуй, сильнее всего мне хотелось спросить, смогу ли я зайти к ней еще раз, просто так, без спасения от адских тварей.
– Ой, ну и что, что ты урук? – Кристина, кажется, думала о чем-то другом и восприняла мою попытку начать беседу в соответствии со своими мыслями. – Мне нравятся большие парни! Я на тебя давно глаз положила вообще-то! Видела, как ты с этим… Резчиком, да? Вот, как ты с Резчиком на крыше боксируешь. Да и вообще – ты на человека похож и лицом, и всеми остальными местами. И спас меня! Я – свободная женщина, и Густав мне не хозяин… Замуж если бы позвал… И вообще – не с мужиками бы там своими груши околачивал, а про меня подумал сперва! А то сирена, хтонь – а он в «Надыме» своем! Ой!
Она глянула на стенные часы – обычные, со стрелками – и закусила губу.
– Миленький, слушай… Густав скоро придет и… В общем…
– Мавр сделал свое дело, мавр может уходить? – немного более досадливо, чем хотелось, хмыкнул я. – Но одежда-то в стиралке!
– Одежду я принесу в закусочную, Фрицу, через пару часов. Ты ведь у него работаешь теперь, да? Вот и заберешь! А пока – на вот, халат возьми! – Она естественным и очень привлекательным движением сняла с себя чистый махровый халат – второй за сегодня – и протянула его мне.
Я невольно залюбовался ее прелестями, ощупывая взглядом всю обнаженную фигуру – от ладненьких ножек до озорных зеленых глаз и, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на нее немедленно, поднялся с табуретки.
– Ну, миленький, ну правда! Ну зачем оно тебе надо? Ну беда же будет! – топнула ножкой она. – Увидимся еще, ага?
Накинув халат на плечи, я забрал кард, который сиротливо стоял все это время у входной двери, и вышел вон.
Ну и чуйка у этой Кристины! Успели минута в минуту!
Снизу послышались тяжелые шаги и лязг металла, и потому я совершил единственный разумный маневр в этой ситуации: поднялся по лестнице выше, постоял на усыпанной окурками площадке третьего этажа, ощутил запах бензина и гари и услышал, как по-гномьему гулкий голос произнес:
– Кристинка! Открывай! Умаялся я церберов жарить! Пива хочу – сил нет!
Это точно был тот тип с огнеметом. Похоже, я совершенно случайно закадрил подружку местного авторитета!
Глава 6. Дальнейшие перспективы
– Хуеморген, герой-любовник! – приветствовал меня Фриц из-за прилавка.
В забегаловке было пусто, сам гном занимался тем, что чистил стволы солидного обреза-«горизонталки», время от времени поглядывая сквозь них на горящую под потолком лампочку. Вокруг лампочки вились мухи.
– Это почему доброе утро-то, если вечер только начался? И с какого перепуга я – герой-любовник? – поинтересовался я, подходя поближе и извлекая из-под полы женского махрового халата длинный орочий меч.
– А потому, что привычка у меня такая – доброго утра желать! Утро – оно в принципе добрым редко бывает, хоть когда его желай – лишним не будет. Оно с утра как? То не с той ноги встал, то малость недоспал, то не с той переспал! Вот он, кстати, и ответ на твой второй вопрос: час назад ты церберов в закоулках потрошил, красовался там со своей вот этой урук-хаевской кочергой и ловил с балкона некую Кристинку с красивыми ножками, а теперь заявляешься в одних трусах и женском халате! Ну и кто ты после этого?
– Э-э-э-э… Вопросов становится всё больше: и как ты это всё узнал? А-а-а-а! Гоблины! Чертовы коротышки снимали всё на видео!
– У тебя есть проблемы с коротышками? – грозно ляпнул на стол пудовые кулаки гном.
– У меня есть проблемы с гоблинами! – дипломатично поднял вверх ладони я. – И с одеждой.
– С башкой у тебя проблемы. Какого хрена ты трахал девку Густава Игельшнойцхена? Совсем берега попутал? Сначала ребят Щербатого оприходовал, теперь – Кристинку! – Хуеморген явно пребывал в возбужденном состоянии.
– Не приходовал я никаких ребят! – возмутился я. – Как это вообще пришло в твою бородатую голову!
– А-а-а-а, значит, с Кристинкой – было? Ну, и как она? Огонь? – потер руки Фриц. – Баба классная, тут половина Проспекта на нее облизывается, но Густав жутко ревнивый… Подпалит он тебе яйца, любовничек, и будет у тебя в штанах недостаток… Он у тебя и сейчас есть, недостаток в штанах. Очевидно просматривается, поскольку штанов тебе явно недостает!
– Ар-р-р-р!!! Я ж щас и в рожу тебе тресну, не погляжу, что старше меня вдвое и вообще – работодатель! – Гном умел бесить, это точно. А урук-хай прекрасно умели беситься.
– Втрое, – отмахнулся Хуеморген. – Втрое я тебя старше. Но какая, хрен, разница, если у гномов совершеннолетие – в тридцать, а у вас, скороспелок – в шестнадцать? Тебе сколько? Пятнадцать? Девятнадцать? С вашими рожами хрен разберешь! Страшные как смертный грех!
Пришлось сделать неопределенный жест рукой: я и сам не знал! Предположения были примерно такие же, как у Фрица, но паспорта своего я не видел, даже вахмистр Перепелка его не спрашивал. Тут идентифицировали как-то по-другому? Ну да, по костям из погребального костра, например.
– Ладно, смотри! Красовался тут, как стриптизерша на шесте, еще и позы красивые принимал! Фу таким быть! – Хуеморген сунул мне в лицо планшет и ткнул пальцем в какой-то значок на экране.
Запустилось видео: похоже, это был какой-то хостинг типа Ютуба, смешанный с новостным агрегатором. Под рубрикой «Proryv Htoni I ataka Cerberov v San-Sebast’yane» имелось несколько видео, но на самой вершине топа было два: «Krovozhadnyj uruk-haj potroshit psov zdorovennym mechom» и «Klassnye sis’ki i mnogo krovi». На видосах черноволосый звероватый громила в черной футболке эффектно и пафосно убивал чудищ – как в кино: брызги крови во все стороны, блеск стали, волосы длинные туда-сюда эпично телепаются… А еще он ногами раздавил одного из адских псов и поймал с балкона рыжую красотку в халате. «ZANIMAJTES’ LYUBOV’YU, A NE VOJNOJ!» – вот что я прочел на спине молодчика, когда сей неизвестный герой (кто бы это мог быть?) во время своего феерического прыжка на череп чудища повернулся спиной к камере.
– Сука! – сказал я. – Пять лет арт-фехтования так просто не проходят.
– Что? – удивился Фриц.
– Кузя – сука, говорю. Там просмотров уже пара десятков тысяч. И они вот прямо сейчас растут. Надо будет с него бабла состричь, с прохвоста мелкого. Охренел совсем! Монетизация-то на этом хостинге есть?
– Хренас-с-се! – вытаращился гном. – Ты что-о, во всей этой блогерской педерастии разбираешься? Я всё больше подозреваю, что ты нихера не урук! Уши покажь!
Я от неожиданности оттопырил рукой одно ухо, и Хуеморген облегченно выдохнул:
– Не, отбой. Мамка-то твоя или из наших, или из человеческих баб была. Никаких сраных эльдарских эльфов.
– Да чего с этими эльфами не так? Что ты каждый раз пыхтишь, как про них вспоминаешь? – решился спросить я.
– Э-э-э-э, брат Бабай, это ты эльфов не знаешь! И ладно еще лесные, наши, русские лаэгримы или там уманьяр с Великих Равнин… Они хоть мозг не парят никому. А высшие, эльдарские эльфы – это… – Он скривился и как будто процитировал: – «Выйди из зоны комфорта, сделай двенадцать шагов, помоги себе сам…» Бе-е-е-е, блевать тянет! Или вот это: «Почему мы не можем с автомобилей пересесть на шеи экологически чистых рабов? Почему мы не можем всё вокруг засадить цветочками, питаться одной ботвой и не пить пива?» Да потому что, ять, не можем! Лицемерные ублюдки – вот кто они такие! Эльфийка из Авалона советует уральскому гному выйти из зоны комфорта, обосраться можно! Я, может, войти в нее уже почти пятьдесят лет пытаюсь – и всё никак! У-у-у-у!
Явно задетый за живое, Хуеморген разве что пар из ушей не пускал. Он сердито достал из-под прилавка две бутылки пива, одну протянул мне.
– Будешь? – пропыхтел гном.
Об угол стойки двумя короткими ударами мы открыли кронен-пробки и, не теряя времени, чокнулись горлышками: дзин-нь!
– Ну, за зону комфорта!
Следующие несколько секунд в закусочной слышалось только бульканье хмельного напитка, который лился в наши глотки.
– Уф! – сказал гном, когда бутылка опустела. – Теперь касаемо твоей одежды: в трусах ты работать тут не будешь. Штаны парусиновые я тебе дам, закатаешь до колен – будет нормально. Денег тридцать тоже дам – сходишь к Ипатьевне, в магазин за углом, купишь футболку. Ну, ты знаешь, Резчик там же тебя и одевал. Только возьми что-то вменяемое! У меня на тебя большие планы: мне нужна подмена тут, за прилавком. А то вскоре придется удалиться на неопределенный период времени…
Он так и сказал – «вскоре» и «удалиться». Филолог, черт его дери!
А я взял у него штаны и деньги, скинул в подсобке халат и пошел за футболкой.
* * *
Это был самый обычный секонд-хенд, но назывался он тут исконно по-русски: «VTORYE RUKI». И единственный отдел, где имелись шансы найти условно подходящую для меня по размеру одежду, оказался секцией для толстых женщин! Вот в чем был сраный секрет ублюдских футболок! А я-то думал…
Ипатьевна – сама по себе немаленькая бабища раскрашенной славянской наружности – с видимым извращенным удовольствием предложила мне три черные футболки на выбор. Я не глядя взял одну, напялил на себя и, покрутившись перед зеркалом в примерочной, выматерился. На спине значилось: «HEJ, PRINCESSA! MEN’SHE STRESSA!»
Твою-то мать!
Но всё это меркло перед неожиданным открытием: у меня на правом предплечье обнаружилась татуировка! Нет, она и раньше была, но едва заметная, намеченная тонкими контурами. А теперь – на запястье красовался свежим колером черный браслет с затейливым орнаментом, а над ним – некие замысловатые загогулины навроде иероглифов, в которых я с большим удивлением распознал схематично нарисованную женщину и несколько песьих голов.
Вот это новости! Это что – ачивки? Или – и вправду татау как в «FarCry-3»? Я теперь – долбаный Мауи из «Моаны». Охренеть можно. Меня, похоже, догнало страшное урук-хайское колдунство Резчика!
– Не задерживаемся в раздевалочке! – прогундосила Ипатьевна. – Маечку приобретать будете?
– Буду. Спасибо вам большое, – сказал я, как можно более радостно улыбаясь.
– Ишь ты! Урук спасибо сказал! Это ты такой довольный потому, что учителя укокошил? – поинтересовалась противная продавщица. – Подох – и хрен с ним. На что уж зловредный мужик был! И кобель, каких поискать!
На этом моменте мне показалось, что глаза Ипатьевны мечтательно закатились, так что я даже вздрогнул, оглядев ее габариты. Интересно, как ей проще в дверь входить – боком или ровненько? Трудности должны возникать в любом случае…
– Спасибо, Ипатьевна, – еще раз сказал я. – Если будет что-то нормальное моего размера – отложите, а? Я на работу устроился, зайду еще – куплю! Надо бы гардероб обновить…
– Ого! Ишь какой молодец! А звать-то тебя как? А то Резчик на тебя больше по матери лаялся, а имя-то…
– Бабай. Бабай Сархан, – зачем-то уточнил я.
– Ну, заходи, Бабай, я со следующего привоза что-нибудь присмотрю тебе… Сорочки, бывает, привозят хорошие, османские…
– И обувь!
– Сорок седьмой размер? Ба-а-альшая редкость! – горестно вздохнула Ипатьевна. – Шлепанцы н-н-нада? Шлепанцы у меня есть!
Мне не нужны были еще одни шлепанцы, так что я пошел обратно, в закусочную. И не дошел!
* * *
Если говорить о теории великого сракопада, то вся моя жизнь тут, в этом таинственном Сан-Себастьяне, все эти пару коротких дней и длинных ночей по сути представляли собой один сплошной сракопад.
Вот и теперь в самый неподходящий момент неведомая сила ударила меня под коленки, опрокинула, подняла в воздух и зашвырнула на одну из раздолбанных крыш здешних домов. Я, самым причудливым образом извернувшись в полете, еле-еле умудрился поймать шлепанец, слетевший с левой ноги, и, не успев удивиться такой своей ловкости, брякнулся на грязный рубероид.
– Какого хрена… – начал обычный свой треп я, пытаясь при этом оглядеться и высмотреть неприятеля, но был самым бесцеремонным образом прерван.
– Заткнись, урук! – Голос был незнакомый, явно женский и молодой. – Фу, правду говорят: с вами магичить – как в дерьме купаться…
– А ты купалась в дерьме? – не преминул уточнить я, пытаясь подняться и дивясь при этом урук-хайским слабоумию и отваге. – Как ашчушчэния?
– Заткнись! – Меня снова сбило с ног и крепко приложило затылком о чертов рубероид. – Вопросы здесь задаю я!
Под рубероидом-то были бетонные плиты крыши! Тверденько получилось, болезненно! Будет шишка на башке, если у уруков вообще растут шишки. Что происходит – я уже понял. На меня напала злая волшебница, магичка, чародейка – как будет угодно. Но какого хера ей от меня нужно – вот это оставалось вопросом.
– Если не хочешь слететь отсюда мордой вниз – отвечай коротко и по существу. – По тону было понятно: моя собеседница привыкла командовать. – Где Резчик?
– Умер, – откликнулся я.
– Как – умер? – В голосе появилось очень много удивления.
– Ротмистр сказал, что его убил менталист. – Мне скрывать было нечего, я в гробу видал эти тайны.
– Какой ротмистр? Какой еще менталист? – Растерянности в ее тоне становилось всё больше.
– А я гребу – какой?! – вызверился я. – Приперлись, всё расхреначили, разнесли мне всю хату! Учитель подох, и я теперь тут торчу, как три тополя на Плющихе, в этом Сан-Себастьяне, и понятия не имею, что делать!
– К-к-какой плющихе? – Удивление нарастало.
– Слушайте, дамочка, давайте вы перестанете меня швырять туда-сюда, покажетесь, представитесь и спросите всё, о чем захотите? А я на что смогу – на то отвечу. А на что не смогу – уж не обижайтесь! Чего вам бояться? Вы вон какая мощная женщина, целого урука приподняли и шмякнули, а этим мало кто может похвастаться!
– Пожалуй, в этом есть смысл… Ты кажешься адекватным – для урука, но это меня и пугает! А ты что, совсем не испугался?
– Не умею. – Я даже плечами пожал, хотя и пребывал в горизонтальном положении, придавленный невидимой горой к рубероиду. – Физиология такая.
– Физиология? – Из-за надстройки на крыше появилась очень решительная молодая блондинка. – Ты ведь не совсем урук, да?
Спортивное телосложение, очень изящный черный комбинезон в стиле футуристического милитари, напряженный взгляд из-под нахмуренных бровок, загорелая кожа точеного личика, яркий румянец… А она ничего! Всё портила только правая рука, воздетая в воздух. Ну не нравятся мне девушки, у которых вокруг ладони крутятся торнадо, понимаете? Не привлекают они меня по целому ряду причин. Когда я вижу красивых молодых девушек с торчащим из ладони охрененно здоровым черным вихрем, мне становится абсолютно понятно – серьезные отношения не для меня. Мимолетные интрижки, впрочем, тоже. Я вообще в монастырь уйду. Орочий. Есть у орков монастыри?
– Привет, – вслух сказал я. – Меня Бабай зовут. Я ученик Резчика.
– Не-а, – покачала головой магичка. – Ты – Резчик.
– А? – удивился я. – В каком смысле?
– В прямом. Не коси под дурачка, я вижу твою татау!
– А-а-а-а! Ладно тогда. – В конце концов, в данный момент это было непринципиально. – Меня зовут Бабай Сархан, и я Резчик.
Прозвучало как сакраментальное «здавствуйте, меня зовут Женя, и я алкоголик».
– Роксана, – кивнула девушка и движением левой руки привела в действие некие силы, вернувшие меня в вертикальное положение.
Торнадо над правой рукой всосался куда-то в район ее запястья, и слава Богу. У меня от таких спецэффектов мысли путались. А теперь – я спокойно надел на ногу потерянный и пойманный шлепанец, пошевелил сразу всеми конечностями, проверяя сохранность собственной тушки, поморщился от все еще саднящей раны в боку и спросил:
– Вы та самая чародейка Роксана из отряда спецмедэвакуации? Или какая-то другая Роксана?
– Та самая! – удивилась она. – А откуда…
– А тот хрен знает какой ротмистр или кто-то из его лихих демонов сказал, что раз уж Роксана не смогла поставить парня на ноги, так никто не сможет. Уважают они вас!
– А-а-а-а! Так это Петенька, нехороший человек, княжича к вам притащил! Вот и ответ на первый вопрос! Теперь меня интересует только одно: где вы взяли один из Великих Артефактов?
Она произнесла это с огромным пафосом, прямо – с Больших Букв, это в ее голосе слышалось.
– Нигде, – пожал плечами я. – Ничего такого великого у меня не было. Машинка была, колоры были. Мебель была – раздолбанная и окна разбитые. И рожа – тоже разбитая. Хреново мне стало после всей этой процедуры, если честно…
