Евгений Щепетнов
Холодное блюдо
Черный Дракон вздохнул, снова накинул капюшон и, нажав неприметный рычажок сбоку стола, вышел в открывшуюся потайную дверь. Он не хотел идти тем путем, каким пришел, – многолетняя привычка, не раз спасавшая ему жизнь. Пора превращаться в добропорядочного горожанина. На время. Впрочем, он сам уже не знал, где его настоящая жизнь – в Братстве или на свету.
Глава 2
Когда ты искалечен, когда тебе больно и плохо – ты не хочешь просыпаться, не хочешь возвращаться в мир. Сны, в которых твои ноги так же, как и раньше, стройны, красивы, сны, в которых ты бежишь по траве под ясным солнцем, легкий, невесомый, как мотылек, – хочется остаться в этих снах навсегда. Зачем тебе это больное тело? Зачем страдания, истязающие тело и душу? Спи вечным сном, и пусть мир пожрет сам себя! Злобный, жестокий мир, которому плевать на тебя и который не трогают ничьи горючие слезы!
Ангус давно подозревал, что миром правит Темный. Создатель то ли удалился от дел, то ли Темный и Создатель суть одно и то же. Если Создатель всемогущ и всеведущ – так зачем он попускает Зло? Почему он позволяет существовать Темному? И Ангус знал почему. Потому что Создатель и есть Темный. Только кого-то он жалеет, стоит к нему светлой стороной, а кого-то не любит – оборачивается темной личиной. Един в двух ипостасях – Темный и Светлый бог.
Иерганская ересь – так ее называли храмовники. Инквизиторы искореняли эту ересь огнем и мечом. И эту ересь тоже поставили в вину Ангусу. Кстати сказать, совсем не беспочвенно, хотя он никогда и нигде не говорил, что привержен Иерганской ереси, названной по имени ее адепта, некогда сожженного на костре за свои разлагающие веру проповеди.
Иерган был священником в Ангоре, куда скоро отправится Ангус. Некогда Ангор взяли приступом и разграбили дикие степные племена, пришедшие из Падрагской степи, и настоятель тамошнего храма Создателя Иерган, насмотревшись на творимые жестокими дикарями бесчеловечные деяния, вдруг понял – миром правит Темный. И понес это знание в народ. За что и поплатился.
Ангус не строил иллюзий. Жизнь его закончена, впереди – беспросветная тьма. Он никогда не станет богат, известен, он никогда не сможет жить открыто, прячась под чужой личиной (Ангус даже отрастил бороду, чего не делал никогда). Ему теперь нельзя будет завести семью, детей. Покрытый шрамами и ожогами калека – вот кто он такой. И если Ангус еще живет, то только потому, что раз и навсегда взял себе одно правило, которое выполнял неукоснительно, чего бы это ему ни стоило: «Ангус не сдается!»
Есть такая пословица: «Месть – это блюдо, которое нужно подавать холодным». И это то блюдо, ради которого стоит жить, – так решил для себя Ангус. Не важно, что инквизиторы пытали его по должностной обязанности – они делали это. Не важно, что пытать заключенных – это всего лишь работа палача. Он пытал Ангуса, а значит, должен умереть.
Взвод гвардейцев – он всех их знает по именам. Всех! И они должны умереть. Все! Все, кто приложил руку к беде, навалившейся на Ангуса.
И в первую очередь – император. Это он позволил пытать своего лекаря! Это он опозорил и обесчестил своего бывшего первого лекаря! Руками своих подчиненных, разумеется, – но все сделал ОН!
Список тех, кто должен умереть, не очень велик, но… как до них добраться? Впрочем, зачем сейчас об этом думать? Сейчас нужно думать о том, чтобы убраться из столицы, а еще – как восстановить здоровье. И это самое главное – здоровье.
Ангус трясущейся рукой взял со столика кружку с болеутоляющим снадобьем, отхлебнул. Горько, но ему уже нравился этот вкус. Очень нравился. И это плохо. Но и отказаться от наркотика не было сил. Позже. Вот заживут раны и откажется!
Подождал и с облегчением вздохнул – боль начала отступать, стала тупой, не дергающей, шипучей и злой. Теперь можно жить.
– Ты слишком много пьешь этой дряни…
Шелестящий голос заставил вскинуться, разомкнуть слипающиеся веки. «Тень»! Так тихо вошел, что и мыши бы не услышали! Как кот!
Или это Ангус уснул? После снадобья?
– Вам-то какое дело, сколько я пью? – скривился и демонстративно отхлебнул из кружки. – Мне нужно, вот и пью!
– Не забывай, ты теперь наш человек. Нужный нам человек. И пока нам нужен, не имеешь права портить свои мозги этой дрянью. Понимаешь?
– Понимаю, – ответил с горечью, злостью. – Я теперь ваша собственность. Вложение капитала, так сказать!
– Можно сказать и так, – собеседник проговорил равнодушно, без эмоций. – Сейчас ты пойдешь за мной. Тебе приготовлен ящик, в котором есть все необходимое. В ящике просверлены дыры, чтобы к тебе шел воздух. В нем есть еда, питье, есть сосуд для испражнений. Придется пробыть в ящике около недели, так что рассчитывай запасы еды и питья. Собери нужные снадобья, и кстати – в этом случае, возможно, лучше, чтобы ты всю дорогу спал. Так что можешь глотать свое снадобье столько, сколько захочешь. На месте, когда прибудешь, ты полностью исключишь его из рациона.
– А если не исключу?! – Будто Темный толкает в ребро, заставляет противоречить. Впрочем, можно сказать и так, ведь все наркотики от Темного.
– А если не исключишь, то отправишься прямиком в пыточную камеру к мастеру Ниуму. Нам наркоманы не нужны.
– Мне нужно оружие! – окрепшим голосом, твердо произнес Ангус.
– Зачем? Тебе не нужно оружие. Твое оружие – мозг и твои яды.
– Мне нужно оружие, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств суметь себя защитить или покончить с собой. А на месте – я буду тренироваться с мечом, так как занятия единоборствами дают крепость телу и развивают мозг. Мне нужно восстановить мою былую форму – насколько это возможно.
– Хорошо. Тебе дадут нож, а когда окажешься на месте, любое оружие, какое захочешь. Чтобы ты мог тренироваться. И в случае необходимости защитить себя. Шанс, что степняки появятся у тебя дома, очень невелик, но… все бывает. Собирайся.
Насчет снадобья – это был правильный совет. Если бы не снадобье, неизвестно, смог бы Ангус выдержать путешествие. Ящик был довольно большим, чистым и даже оборудован всем, что необходимо, начиная от матраса и заканчивая большим ведром с плотно закрывающейся крышкой. Вполне комфортное «жилище», в котором можно было вытянуть ноги и лечь во весь рост. Но… это только на первый взгляд – комфортное. Ящик, как и другие ящики, подобные этому, укрепили на палубе купеческого корабля – здоровенной лохани, грузно переваливающейся через морские волны. Возможно, что, если бы ящик опустили в трюм, переносить качку было бы легче – палубный груз немилосердно раскачивало, отчего у Ангуса кишки норовили выскочить через глотку.
Но хуже всего была жара – удушающая, жгучая, ощущение было таким, как если бы Ангуса сунули в духовку и норовят вытопить из него лишний жир. Пот заливает глаза, кожу жжет, болят не совсем еще зарубцевавшиеся раны – пытка! Самая настоящая пытка! Какая там еда – только пить, пить и пить! И такими темпами воды не хватит надолго, это уж точно.
И вот тогда Ангус дрожащими от нетерпения руками развел в воде хорошую порцию снадобья – впятеро больше, чем нужно для снятия боли, – и выпил, предвкушая освобождение от мук. И провалился в забытье.
А потом так и было – просыпается, разводит новую порцию снотворного, выпивает, и… темнота. Никаких ощущений, никаких впечатлений – только терпкий вкус снадобья, ставший уже привычным и желанным, и темный полог забытья – спасительного и… сладкого.
Не проснулся даже тогда, когда ящик выносили с корабля и грузили на телегу извозчика.
Очнулся то ли от холода, то ли от дикой головной боли, разрывающей голову так, будто кто-то сунул в затылок нож и теперь медленно его поворачивал, норовя причинить как можно больше страданий. Ангус глухо застонал и открыл глаза, пытаясь понять, что с ним и где он находится.
Темнота. Но это не ящик, не пропускающий свет, – достаточно лишь поднять руку, чтобы понять. В ящике она сразу бы уперлась в занозчатое дерево досок. Уж он-то знает, как это бывает! Когда над головой неструганые доски, воняет потом и дерьмом! Собственным дерьмом!
Идиоты – дали ведро с крышкой, а кто-нибудь задумался о том, как он будет делать ЭТО, если ящик плоский и в нем нельзя сесть?! Вот, казалось бы, Братство – организация с многотысячелетней историей, выживавшая в любых условиях, состоящая из совершенных убийц, продумывавших все и вся! И тут такая простая вещь, и вот – полная глупость!
Хм… а может, не глупость? Может, способ поставить его на место? Чтобы знал, кто он такой? Несчастный беглец, утопающий в собственном дерьме? С них станется! Мерзавцы! Ох, как болит голова…
– Голова болит? – Незнакомый голос, не шелестящий, как у инквизиторов и убийц из Братства, просто голос человека средних лет. Ангус попытался разглядеть незнакомца, но увидел лишь темную фигуру возле окна. Из окна, неплотно занавешенного длинной портьерой, падал рассеянный свет красной луны, ничуть не помогающий осмотреть комнату.
– Болит… – хрипло отозвался Ангус. И добавил, чувствуя, как кровь бьется в затылок, норовя разорвать его на части и забрызгать пространство в радиусе трех шагов: – Дайте мне снап.
– Не будет снапа, – не повышая голоса, ответила темная фигура. – Теперь снап для тебя под запретом. Навсегда. По крайней мере, пока ты работаешь с нами. Возьми другое болеутоляющее и полечись. Ты же лекарь, в конце-то концов.
– Ты кто? – собравшись с силами, зло спросил Ангус. – Какое право имеешь командовать?! Немедленно дай мне снап!
– Нет. Ты не получишь снап, – снова ответил незнакомец, не отреагировав на вспышку собеседника. – Я глава филиала Братства. Я здесь старший. Имя мое тебе не нужно и даже вредно. Вредно для здоровья и самой жизни, – послышался тихий смешок. – Сейчас ты находишься в доме, где будешь проживать. Здесь ты проведешь годы, обучая наших людей, – согласно договоренности. Твои ученики будут одновременно и твоими телохранителями.
– И тюремщиками?! – зло, будто сплюнул, буркнул Ангус.
– И тюремщиками, если тебе так нравится думать. Попробуешь убежать, обмануть Братство – они тебя поймают и накажут. Теперь ты принадлежишь Братству. Нет, ты не раб, но… не совсем свободен, пока Братство не решит, что ты выплатил свой долг.
– Я что, не смогу никуда выходить? Не смогу ходить по городу? Только сидеть тут, в доме, как в тюрьме? И зачем тогда я бежал? Зачем с вами связался? Чтобы снова стать заключенным?
– Бежал ты, чтобы не умереть в клетке. Согласись, эта комната, этот дом гораздо комфортнее, чем клетка без воды и еды. А мы сделали все, чтобы ты снова в ней не оказался. Если хочешь туда отправиться, в клетку эту самую, – твое право. Но вначале обучишь наших людей согласно договоренности. А потом делай все, что захочешь, – хоть вешайся. Мы вложили в тебя деньги, усилия, ты заключил договор – выполни его. Иначе… клетка покажется тебе детскими играми. Ах да! В город ты будешь выходить в сопровождении своих телохранителей. Или одного телохранителя. Для твоей же сохранности. Мало ли что… Да и как грузчики пригодятся. Нести что-нибудь понадобится, например. Продукты захочешь купить или еще что-то.
– А если эти… ваши люди неспособны обучиться? Если я не смогу их обучить?! Что мне, всю жизнь тут сидеть?!
– Значит – всю жизнь. Не беспокойся, мы сами заинтересованы обучить искусству наших людей. Не смогут обучиться – найдем других. И так – пока не найдутся те, что обучатся. И вот еще что – ты сможешь со своими телохранителями заниматься фехтованием. Ты же любишь фехтовать! А в соседней комнате есть небольшой арсенал – мечи, ножи, кинжалы, метательные звезды, луки со стрелами. На всякий случай. От грабителей, от степняков – вдруг сюда забредут, хотя это и сомнительно. Дом находится в лесу, и добраться до него можно только пешком. Степняки же и гадят с лошади, а там, где лошадь не пройдет, и они не ходят.
Человек помолчал, молчал и Ангус, глядя на темный силуэт у окна. На душе было гадко, в голове больно, и больше всего угнетала мысль о том, что все кончено, совсем все! И это после яркой, можно сказать, великой карьеры! Он – пленник в чужом доме, несчастный пленник, который не может даже отомстить!
Впрочем, на самом деле, в клетке было бы гора-а-аздо хуже! Чего уж гневить Создателя. Жив, почти здоров, а там видно будет. Не последний день живет!
– На столе снадобья. Зажги фонарь, возьми все, что тебе нужно, – например, от головной боли. И вот еще что – все ингредиенты, что тебе понадобятся для изготовления ядов и других снадобий, мы будем тебе выдавать по заявке. Говоришь, что тебе нужно, нашему человеку, и на следующий день тебе все предоставят. Или, если нет такого ингредиента в городе, тебе сообщат, через сколько дней доставят. Остальное все узнаешь по мере необходимости. И да! Забыл. Твое имя теперь – Герард Агурнаг. Ты купил этот дом у травника Есана Аула, который уехал жить в столицу. Запомнил? Ничего, днем тебе напомнят. Мои люди уже здесь, это Леван и Хесс. Они в Братстве с самого детства. Опытные парни – обоим по двадцать пять лет. Они обладают магической способностью, хотя и не такой сильной, как у тебя. Лекарить они не умеют.
– Да как же я научу их, если они не умеют лекарить, демоны тебя задери?! – Ангус возмущенно вскинулся с топчана, но снова на него упал. Застонал, схватившись за голову. – Ох! Ну не идиоты, а?! Да вы понимаете, сколько мне пришлось учиться, чтобы стать настоящим лекарем?! Чтобы стать ЛУЧШИМ лекарем?! И вы хотите, чтобы я научил моему искусству двух великовозрастных ослов, которые знать не знают о строении человеческого тела?! Да вы что?! Охренели?!
– Во-первых, они великолепно разбираются в строении человеческого тела. Знают, где находятся органы, как они выглядят, и самое главное – знают, как на них воздействовать, чтобы убить человека. А это уже почти лекари. – И снова смешок. – Что же касается обучения – а кто сказал, что будет легко? Учи столько времени, сколько понадобится, чтобы сделать из двух, как ты выразился, «великовозрастных ослов» настоящих лекарей, не хуже тебя. Выучишь – и иди на все четыре стороны. Не сможешь – будешь до самой смерти учить тех, кого мы тебе пришлем. Это условия договора, и ты обязан их выполнить. Все. Вопрос закрыт! И вот еще что – твои деньги, все, что ты получил от менялы, – вон там, на столе. Можешь не пересчитывать – ни одной монеты не пропало. Так что можешь жить в свое удовольствие, ни в чем себе не отказывая. Мы тоже будем тебе платить за работу. Можешь заниматься исследованиями – лекарскими, магическими, – только чтобы тихо, не привлекая к себе внимания. Прощай. Я слежу за тобой.
Человек накинул на голову капюшон и вышел из дверей, не скрипнув половицей, не зашуршав, как и положено «тени». Ангус остался один со своей болью и со своими горькими мыслями.
– Как звать? – Ангус щурился на солнце и снизу вверх смотрел на двух парней, тень от которых падала ему на колени.
– Леван! – откликнулся первый, плотный невысокий крепыш с невыразительным, незапоминающимся лицом.
– Хесс… – Худой, жилистый, выше Левана на полголовы, с лицом кислым, будто только что откусил от незрелого яблока.
– Магией владеете?
– На начальном уровне! – с готовностью откликнулся Леван.
Ангус вздохнул:
– Ох… на каком начальном уровне? Что именно вы знаете? Лечить умеете? Какие лечебные заклинания знаете? Какие снадобья можете заколдовать? Какие вообще заклинания вы знаете?
– Ну-у… заклинание размыкания знаем… не высшего уровня, но замок открыть хватит…
– Иллюзии всякие знаем! – Леван довольно кивнул. – Заклинания огня! Заточки ножей! Заклинание ночного зрения!
– Ясно… – поморщился Ангус, – все заклинания для проникновения в дом и… понятно. Лечить вы не умеете.
– Можем заклинание сытости применить! А еще – поддержать силы, если устал! Только после отката неделю спать придется… как поленом по голове бьет.
– Еще бы! – усмехнулся Ангус. – Сил в организме нет, а вы его заклинанием подстегиваете! Так и умереть недолго. Опасное заклинание, его нужно применять осторожно, только если уверены, что объект выдержит.
– Иногда оно очень необходимо, это заклинание! – широко ухмыльнулся Леван, но глаза его остались холодными, оценивающими, как у змеи перед несчастной лягушкой. Ангуса едва не передернуло – он забыл, что это не совсем простые парни, или, вернее, совсем не простые парни. Это матерые убийцы, и руки их по локоть в крови жертв! И вообще – это его тюремщики, так что расслабляться не надо. Дадут им приказ, и прикончат пленника, ни на секунду не задумавшись. Приказ есть приказ.
– Ну что же, я буду вас учить… – угрюмо сказал Ангус, подумав, что слова его не имеют никакого значения. Для чего они здесь? Чтобы он их учил! Не для того же, чтобы стоять на солнцепеке и смотреть на него, убогого.
– Помоги подняться! – Протянул руку Хессу, и тот с готовностью поймал ладонь «учителя», с кряхтением встающего со скамейки. Ангус поймал внимательный, изучающий взгляд Левана и снова сделал зарубку у себя на памяти – совсем не прост парень, но хочет казаться простаком. Эдакий, мол, весельчак, простой парень из глубинки! Глаза умные, хитрые, колючие, как у взрослого дикого зверя.
Хотя чего нужно было ожидать? Что пришлют глупцов? Идиотов, неспособных логически мыслить? Если эти парни при своей жуткой профессии дожили до двадцати пяти лет – значит, они совсем не дураки. Искусство убийства – одно из высших искусств в мире. Убить и уйти живым – это нужно уметь! А если еще нужно сделать так, чтобы убийство выглядело не убийством, а случайной смертью… тут уж только большой специалист справится. Такой, как он, Ангус, к примеру!
Они вошли в гостиную – большую комнату, обитую гладко струганными досками. Посреди гостиной стоял большой стол полированного дерева, вокруг стола – шесть стульев, вполне себе изящных и красивых. Похоже, что у бывшего хозяина дома была большая семья. Или просто купил на всякий случай – вдруг кто придет в гости?
– А почему вы не боитесь показывать мне свои лица? И сказали свои имена? – вдруг спросил Ангус, резко повернувшись к парням. «Тени» не выдают себя тем, кто не состоит в Братстве, не показывают лиц. Если они показали лица, значит, уверены, что Ангус не сможет их опознать. И почему? Ответ напрашивается сам собой – по окончании обучения его убьют. Чтобы не выдал.
– А с чего ты решил, учитель, что это настоящие имена? – усмехнулся Леван. – Что касается наших лиц… а ты попробуй их описать. Сколько людей подходит под такое описание?
Ну да, ну да… Ангус опять про себя ругнулся – действительно, а кто сказал, что это их имена? А что касается описания – более невыразительные, незаметные лица трудно и представить! Пройдешь мимо и не заметишь – как придорожный камешек!
Он вздохнул и попросил:
– Найдите мне листок бумаги и чем писать. Или дощечку, мелок.
Ему принесли лист сероватой бумаги, чернильницу с перьями, и Ангус, оторвав от листка небольшой кусочек, начал писать, покрывая лист ровными стежками слов. На все ушло минут пять, и скоро Ангус оттолкнул от себя исписанный листок:
– Кто первый попробует? Леван?
– Пусть Хесс попробует! – Леван хитро прищурился. – А я уж потом!
– Я сказал – ты первый! Ты попробуешь загрузить заклинание в мозг, – Ангус внимательно посмотрел в глаза парню, и тот чуть заметно поджал губы. Взгляд Левана сделался колючим, неприязненным… но только на миг. Он снова стал веселым парнем, будто не снимал только что эту маску, обнажая свое нутро.
– Ну, я так! Как скажешь, учитель! – Леван взял бумагу и стал читать написанное на ней, нахмурив брови, незаметно шевеля губами. Потом вдруг побелел, захрипел, вытянулся во весь рост и рухнул на пол, окаменев, как каменный столб.
Ангус криво усмехнулся и, обернувшись к замершему с вытаращенными глазами Хессу, бросил, откидываясь на спинку стула:
– Ну что застыл? Поднимай его и тащи на кровать. Да не на мою кровать – на его кровать! Завтра встанет… наверное. Или не встанет!
– То есть как – не встанет?! – кисло-хмуро спросил Хесс, наклоняясь к бесчувственному напарнику и щупая пульс. – Ты что с ним сделал?!
– Я?! Ничего, – усмехнулся Ангус. – А вот магия – сделала. Сейчас его мозг парализован, и, если я его не вылечу, парень имеет шанс до завтрашнего дня стать покойником или идиотом. Будет пускать слюни, гадить под себя, пока не сдохнет. Впрочем, гадить под себя ему будет нечем, потому что жрать он не сможет. Понятно? Нет, вижу – непонятно. Неужели вам не давали основы магии?
– Ну-у… нет. Нам дали кое-какие заклинания. Мы их загрузили в память – правда, не с первого раза, пришлось потрудиться, – и… работали с ними. И все. Магии нас не учили.
– Ага. Понятно. – Ангус задумчиво покачал носком ботинка, глядя в пространство. – То есть вам дали определенные заклинания низшего уровня, приспособленные для определенных задач – проникнуть в помещение, отвести глаза, увеличить чувствительность к свету для ночного зрения. И все. Ясно. Так вот, рассказываю: мозг мага может принять заклинание только того уровня, на который он был тренирован. Если уровень заклинания высок, а мозг к приему не подготовлен – от слишком интенсивной работы он надрывается и гаснет. Понимаешь? Он впадает в спячку, и, если его не разбудить, душа улетает из тела. И чем больше времени прошло после того, как человек впал в кому, тем труднее его вернуть. Через несколько часов и я не смогу сделать так, чтобы Леван стал тем, кем был прежде. Кровоизлияние в мозг. И смерть. Или идиотизм – как я тебе уже сказал. Теперь понял?
– Так сделай! Какого демона сидишь как истукан?! Делай! Иначе я тебе…
– Что – мне?! – перебил с нехорошей усмешкой Ангус. – Да ни хрена ты ничего не сделаешь, придурок! В противном случае сам сдохнешь! Братство тебе не простит! Я могу убить тебя легко – просто подлить тебе в суп яд, от которого ты будешь умирать неделю, разлагаясь заживо! Или другой яд – после которого ты уснешь и не проснешься! Капну тебе на подушку – и ты сойдешь с ума, разобьешь голову о стену! Я даже могу просто потрогать тебя рукой, – Ангус цапнул Хесса за руку, и тот отдернул ее, глядя на мага округленными то ли от удивления, то ли от ужаса глазами, – и у меня на руке будет смертельный яд – ты умрешь, а я нет! Потому что заранее принял противоядие! Ты понимаешь, что я великий отравитель?! Я король отравителей! Император отравителей! И вы, мрази, смеете смотреть на меня как на ничтожество?! Это ты ничтожество – жалкий убийца, который не может ничего, кроме как скакать и тыкать в людей острой железякой! А я – великий лекарь, маг, которому подчиняются стихии! Ну-ка, сделай так – сможешь?!
Ангус вытянул руку с раскрытой ладонью, внимательно на нее посмотрел, и на ладони затанцевал язык пламени – самого настоящего, жаркого, притягивающего взгляд пламени! Оно меняло цвет, становясь то голубым, то зеленым, то красным, а потом рассыпалось, выбросив в лицо опешившему и побледневшему Хессу яркий фейерверк жгучих искр.
– Что, не можешь?! А?! Придурок! И вы мне смеете смеяться в лицо?! Хихикать у меня за спиной?! Болваны!
Ангус с трудом перевел дыхание – такое простое действие, как вызов пламени, далось ему трудно, очень трудно. И это показало, насколько он истощен, измучен и как долго придется восстанавливаться до прежнего магического и физического уровня. Если это вообще возможно. Слишком велико было потрясение. Слишком серьезно покопались у него в мозгах инквизиторы, применяя магические снадобья и просто магию – через коллег Ангуса, разумеется. Те радостно помогали палачу, хотя до падения первого лекаря эти твари поздравляли его, заверяя в вечной дружбе и преданности.
Ангус не строил иллюзий – его ненавидели, ему завидовали. Он слишком высоко поднялся, а значит, врагов у него было более чем достаточно. Ничего! Он помнит их имена! И лица! У него великолепная зрительная память – как у всех магов высшего ранга! Абсолютная память! Отольются им его крики и слезы!
– Учитель, прости! – Хесс низко наклонил голову, замерев в позе подчинения – встал на одно колено, голова едва не у пола. Но Ангус вроде как и не заметил его позы. Продолжил:
– А еще – знаешь, как я могу тебя убить? Вот как его. Дам тебе загрузить заклинание высшего порядка, ты попробуешь его проглотить, и… ап! Как он! Овощ, пускающий слюни! А я скажу, что вы оказались неспособны к магии! И что мне нужны другие ученики! И никто никогда не заподозрит, что я убил вас специально, потому что вы были неуважительны ко мне! Что вы не осознавали, что играете с огнем, и доигрались!
Молчание. Его прервал Хесс:
– Учитель, чего ты хочешь?
– Я чего хочу? Уважения в обмен на знания. Свободы – насколько можно это назвать свободой. Партнерства. Большего не прошу. Вы не пойдете против Братства, я знаю. Но и я не собираюсь идти против Братства. Но мне нужна свобода. И я тут главный. Не вы! Запомните это! Вы помогаете мне в той степени, насколько это не вредит Братству, делаете мою жизнь максимально сносной, а я… я учу вас так, как умею. И для тебя лично говорю: ты мне докладываешь о том, что задумал Леван. Ведь именно он в вашей паре старший, так?
– Он.
– Вот. Если он что-то задумал против меня – ты скажешь. Если он строит козни в мой адрес – ты скажешь. А я не сделаю так, чтобы ты умер. Согласен?
Парень помолчал, затем все же ответил:
– Согласен. Если это не навредит Братству и мне. Теперь ты вылечишь Левана?
– А надо? По-моему, он просто осел. Может, не стоит ему жить?
– Он в общем-то ничего парень. Хотя и не без заскоков. Сильный боец. Всегда выполняет задание. Он не пойдет против тебя, учитель, если ты не нарушишь правила. Как и я. Мы не поддаемся настроению. А то, что у него такой характер… ехидный, так я ему все объясню.
– Хорошо. Пусть будет так. Начнем все сначала. Пусть пока валяется на полу, авось не простудится. Пойдем на кухню, нужно будет приготовить кое-какое снадобье. Наколдую, вольем ему в глотку – отойдет. Время у нас еще есть.
– Итак, что вы поняли из сказанного мной? Почему Леван едва не отправился получать новое тело и не вселился в плешивого бродячего пса?
– Чой-то в пса?! Может, в кота! – вяло трепыхнулся Леван и, перехватив взгляд Ангуса, встал, вытянувшись, руки по швам. – Я попытался загрузить в мозг заклинание, которое превышает мой уровень магического умения во много раз. Мне нужно было тренировать мозг, загружая заклинания низшего уровня, и потом – все сильнее и сильнее!
– Что сильнее?! Чего сильнее?! Выражайте свои мысли четко, ясно, продумывайте каждое слово! Вы уже не тупые убийцы, втыкающие отравленные иглы в несчастную жертву! Вы маги, ученики лекаря! От вашего слова может зависеть жизнь пациента! Вы должны быть грамотны, писать без ошибок – запишете заклинание не так, как положено, и ваша жизнь не будет стоить ломаного медяка! Ну, вот представьте: есть заклинание огня высшего уровня, и есть заклинание огня низшее. Все отличие у них в том, что в слове «саугабок» первая гласная буква или «а», или «о»! Если вы попробуете загрузить заклинание с «саугобок» – это будет низшее заклинание, и максимум, что вы получите, – это как поленом по башке. Голова будет болеть, но вы вполне себе поживете. А вот с «соугобок» вам конец! Это заклинание высшее, оно может вызвать и огненную сущность, именуемую то Солонда, то Заланда, а то и Галанда – в разных народах и наречиях по-разному. И эта сущность очень обидчива – сожжет и вас, и все вокруг! Но это если сумеете ее вызвать. Но вы не сумеете. Потому что сдохнете от кровоизлияния в мозг – если рядом не окажется такого мастера, каким являюсь я. Итак, что вы должны делать? В чем заключается ваша учеба?
Хесс!
– Мы должны пытаться загрузить в мозг заклинания, которые ты нам напишешь, учитель. Вначале легкие заклинания, потом сложнее и так до самого высшего уровня, чтобы суметь колдовать так, как умеешь ты.
– Все верно… – вздохнул Ангус. – Только вот с одной поправкой – до уровня, до которого вы сумеете развиться. Понимаешь, в чем дело, парень… поздно начинаете. Учиться магии надо с детства, с самого детства, когда мозг еще девственно чист, когда он не замутнен лишними знаниями, не окостенел без занятий. Как бы вам это лучше пояснить… ну вот представьте: вы лежите на кровати двадцать пять лет. Не вставая. Что будет с вашими ногами? Правильно. Они настолько усохнут, что вы не сможете ходить. А почему вы думаете, что мозг отличается от тех же ног? Если вы его не тренируете – он не развивается. И хуже того – у взрослых, таких как вы, мозг уже окостенел, он неспособен принять в себя сложные заклинания, он просто к этому не привык! Вы безногие, и мне предстоит вас, безногих, поставить на две конечности, да еще и заставить бежать так же быстро, как самого лучшего бегуна. Такого, как я. И теперь скажите мне – это возможно? Только честно!
– Нет! Нет! – хором ответили оба и переглянулись – растерянно и грустно.
Затем Хесс спросил:
– Учитель, а зачем нам тогда учиться? Смысл какой в этом? Если мы все равно не сумеем достичь совершенства?
– Во-первых, я не сказал, что вы не можете достигнуть совершенства. Откуда я могу это знать? Все в руках богов. Может, вы талантливее меня! Но вообще, мой опыт показывает: чем раньше ребенка начинают учить магии, тем успешнее он будет развиваться в магическом искусстве. Мы будем заниматься, и вы будете впитывать знания. А уж что получится в конце концов – это известно только богам. Понятно?
– Понятно! Понятно! – хором ответили ученики, и взгляды их сделались задумчивыми, туманными. Будто парни старались разглядеть далекое будущее. Свое далекое будущее.
Ангус ел, пил, спал. Натирался мазями, которые делал тут же, в специально для этого выделенной комнате просторного дома. Все снадобья, как и продукты, приносил один из парней, время от времени спускающийся в город, до которого было часа два ходьбы. Дом стоял в глухом лесу, на удивление сохранившемся в неприкосновенности за тысячи лет существования города. Возможно, сохранности леса способствовала дурная слава этого места – со слов парней, гора, на склоне которой и стоял дом Ангуса, служила местообитанием какой-то нечистой силы вроде демонов или другой нечисти. Горожане считали, что если срубить дерево на склонах горы, то наверняка приобретешь на свою голову дурное проклятие, и жизнь твоя пойдет под откос. Или просто помрешь, захирев, зачахнув от неизвестной болезни. На склонах горы, бывало, пропадали люди, которые забредали сюда, не веря в проклятое место, или просто заблудившиеся путники, решившие переночевать под сенью огромных, в сотни лет возрастом сосен, царапающих корявыми ветвями мягкое брюхо низких облаков.
Какой «гений» решил построить дом возле водопада, в красивом, труднодоступном и таком странном месте – неизвестно. Прежний хозяин дом не строил. Купил его у предыдущего хозяина. А уже у него дом купил человек из Братства – дешево, практически по бросовой цене, и это за огромный двухэтажный дом, сложенный из окостеневших от времени бревен, каждое в обхват взрослому мужчине.
