© Субботин Е., 2024
© Оформление ООО «КнигИздат», 2024
Уральскому роду
Малининых-Субботиных посвящается
Теперь я долго не засну -
У диалектики в плену…
Очередной опасный вирус
Явился к нам с напоминаньем:
Никуда не деться миру
От «отрицанья отрицанья»
Увы, таков закон Природы —
Мужайтесь, страны и народы!
Страна надежд – СССР —
Есть поучительный пример,
Как ей в развитии мешало
Субъективное начало,
И как в муках умирала
По воле этого начала.
Разве в Беловежской Пуще
Не видели решенья лучше,
Чем отказаться от страны,
Когда были ей верны?
Но пылали страсти:
Хотелось личной власти —
Сообразили «на троих»
И спор быстрехонько затих…
А как страна рождалась? —
По случаю досталась
Той партии, что не сробела
И взялась за дело смело.
Но нужна была не смелость,
А в управлении умелость.
Где же было её взять? —
Стали штурмом цели брать.
Являлась как-то и умелость —
Наградой Ленину за смелость:
Это был период НЭПа,
Но сочли его нелепым.
И опять всем править стало
Субъективное начало.
Когда пришёл войны черёд,
Роль свою сыграл народ —
Весь – до мала – поднялся,
Выдюжил! Не сдался!
Мечтателем остался.
Хотелось широко шагать
И для других примером стать,
Но снова помешало
Субъективное начало.
Волюнтаризма результат:
Вместо сплочения – распад
И горечь расставания
С мечтой о процветании..
Парадоксально мыслят в Штатах:
Все в их бедах виноваты,
Но только не они, не сами…
И покатились с горки сани.
Верней, не с горки, а с горы,
Где восседали до поры,
Упиваясь зыбкой славой
Государства – сверхдержавы.
Не сгибается Россия:
Как изощренно ни душили,
Сумела с силами собраться
И в который раз подняться.
Хожу-гуляю по Парижу…
Дома не ниже и не выше,
А вот мансарды хороши:
Постарались от души.
Француз вас не сведёт с ума,
А парижанок славных – тьма!
Они порывисты, легки,
Нет, не по ним их мужики.
А наших что-то маловато —
Тут, видно, жены виноваты,
А может, просто не сезон
И ни к чему ворчливый тон?
Бомжей не меньше, чем у нас,
Но каждый – личность, экстра-класс,
Спят у прохожих на пути —
Не смей тревожить! Обойди!
Что о Версале вам сказать?
С тоски хотелось убежать…
Полуистлели гобелены,
Тяжелым духом дышат стены,
На всем архивности печать —
И это надо смаковать?
Лувр – не музей, а просто чудо,
Но ведь, пардон, не от верблюда:
Ограбили весь белый свет
И хоть бы хны – смущенья нет.
Как же теперь вам называться,
«Свобода», «Равенство» и «Братство»?
Укорененные народы, —
Даже когда в стране невзгоды, —
Не ищут счастья на чужбине,
Как кое-кто из ловких ныне.
Таков и русский мой народ —
Даров от Запада не ждёт
И на Восток не уповает:
Он про себя с рожденья знает,
Что сам достаточно высок —
Объемлет Запад и Восток.
И пусть пока не все смекает,
Пусть долгонько запрягает,
Ещё немножечко, чуть-чуть —
И он себе отыщет путь…
И миру явится Россия
В торжестве Добра и Силы
О, нет! Замены полноценной
Ржаному хлебу не найти…
Пшеничный, даже и отменный,
К ржаному лишь на полпути.
Пшеничным можно наслаждаться,
(с хрустящей корочкой когда),
С разбегу даже объедаться,
А вот быть сытым – никогда!
Ржаное поле нас вскормило,
Спасло в дни лютых перемен.
Не от него ли наша сила?
Не от него ли русский ген?
Есть очень дерзкое явление —
Из общих правил Исключение.
Нелегко ему живётся:
Всю жизнь от правил достаётся.
Но исключение не тужит,
Особой цели верно служит.
Оно прекрасно понимает,
Что мир от серости спасает:
«Я – одно на миллионы,
А ты, стандарт, плодишь лишь клон
Лишаешь мир многообразия,
Европу превращаешь в Азию,
Всех совращаешь Голливудом
С его насилием и блудом.
Не от тебя ль, с твоим клонизмом,
Мир заразился глобализмом?»
Теперь ему не просто встать
И вновь многополярным стать,
Но это будет! Нет сомнения!
Тому порукой – исключение.
Человеку повезло:
Он лишь наполовину зло,
И никто не тычет в спину:
Жми, мол, на эту половину.
А вот другая половина
Только добро творить повинна
И постоянно. Каждый день.
Даже когда немного лень.
И говорит тогда народ:
«Вот добрый человек идёт»
Ты что-то сделал для соседа,
А он другому порадел.
И вот уже пошла по свету
Эстафета добрых дел
Проживи хоть тыщу лет —
Постоянства в жизни нет,
Каждый день она внове.
Как не кружиться голове?
Если круженья больше нет,
Не чести весь белый свет:
Это к тебе явилась скука —
Не подавай ей дружбы руку.
Характер у неё прескверный:
Губит медленно, но верно,
Но как ни пыжится она,
Не по зубам ей новизна.
Зависть белую приемлю:
Она чёрной не чета —
Тихо, ласково объемлет,
Шепчет мне: живешь не так.
Ты ж не хуже, не слабее,
Не перечь своей судьбе.
Будь смелее – и сумеешь,
Пусть завидуют тебе.
Пусть завидуют, стремятся
И догнать, и обогнать…
Жизнь – она такая, братцы, —
В догонялочки играть.