Евгений Сухов
Веселый Роджер – знамя вора
В лодке прибыли трое негров. Двое крупных мужчин, вооруженных короткоствольными автоматами, были очень высокого роста, одеты в темно-синие брюки и длинные, едва ли не до колен, такого же цвета рубашки. Глянув на сомалийцев, они без колебания перелезли через борт. Третий негр был пониже, но крепкий в плечах и невероятно толстый. Отказавшись от протянутых рук, он ловко, несмотря на свою тучность, ухватился за поручни и проворно перелез на яхту.
На некоторое время на судне воцарилась тишина, было только слышно, как о борт, явно сердясь, бьется волна. Затем протяжно, разрывая сердце, раздался женский стон.
Взглянув на лежащую девушку, толстяк подошел к ней, наклонился, а потом аккуратно приподнял прядь волос, вглядываясь в ее лицо. Повернувшись к сомалийцам, он что-то произнес коротко. Дмитрия отпустили, а сомалийцы отступили к борту яхты.
В следующую секунду один из только что прибывших верзил вскинул короткоствольный автомат и нажал на гашетку. Лишь один из сомалийцев успел приподнять «калашников», но в ту же секунду рухнул навзничь, сраженный короткой очередью в грудь. Другой, сделав несколько шагов к борту, обмяк, а потом перекинулся через ограждение и упал в воду, сильно плеснув. Оба верзилы палили из двух точек, отобрав у них шанс на спасение. Пираты застыли на палубе в неестественных позах. Толстый негр подошел к расстрелянным, всматриваясь в их застывшие лица, а потом невесело что-то буркнул, кивнув в их сторону. Верзилы подхватили первого убитого и, разок размахнувшись, швырнули в воду. Потом взялись за второго...
На их лицах была невыразимая скука, по всему было понятно, что они совершают привычную, изрядно поднадоевшую им работу. Когда за борт был выброшен последний покойник, один из верзил взял ведро с веревкой, черпанул им морскую воду и вылил ее на палубу, смывая кровь. Другой подошел к Насте и аккуратно, словно имел дело с дорогой и хрупкой вещью, посадил ее на скамью.
Заложив руки за спину, крепыш неторопливым уверенным шагом подошел к Дмитрию. Вблизи особенно ясно было видно, что он необычайно силен. Он оказался едва ли не на полголовы ниже Дмитрия, однако подобное обстоятельство его совершенно не смущало.
За крепышом дружно пододвинулось двое верзил, сверля Дмитрия хищными глазами.
– Добро пожаловать в Сомали, – произнес крепыш на русском языке практически без акцента. И, сполна насладившись замешательством пленника, продолжил: – Это были плохие люди. Я успел вовремя. Опоздай я хотя бы на пять минут, наш разговор мог бы не состояться. Этих скотов ничего не интересует, кроме денег. – И, кивнув на примолкшую Настю, добавил: – Ну, вот разве что еще и женщины. Так что вам крупно повезло.
– Кто они такие? – выдавил Дмитрий, не узнавая собственного голоса.
– Этого сброда хватает на всем побережье Сомали. А вот эти из клана Дир. Слушаться не хотят. Так что приходится понемногу их наказывать.
– Кто вы?
– Можете называть меня своим благодете-лем. – Губы негра дрогнули в улыбке. – Я не возражаю. А можете называть Ибн Араби Юсуф Ахмед. Можете просто Юсуф Ахмед. Это как вам больше нравится. Считайте, что вы находитесь у меня в гостях. – Улыбка его сделалась еще более располагающей. – Не отправляться же вам в дальнейшее плавание, когда наши воды кишат пиратами.
– Откуда вы так хорошо знаете русский язык? – спросил Дмитрий, полностью овладев собой.
Настя тоже понемногу приходила в себя: во всяком случае, ее лицо не выглядело столь испуганным, каким оно было всего лишь пять минут назад. Что поделаешь, человек ко всему привыкает очень быстро. Даже к большим неприятностям.
– Некоторое время я учился в России. И смею надеяться, что там у меня осталось очень много друзей. – Посмотрев в сторону Насти, Юсуф Ахмед добавил: – А какие там очаровательные женщины! О таких можно только мечтать. Мне их до сих пор не хватает, скажу вам по секрету... А теперь давайте отправимся к берегу. Уверяю, Дмитрий, вас там ожидает хороший прием.
Дмитрий невольно сглотнул: услышать свое имя почти посредине океана, да еще от негра, который, казалось бы, оказался на твоем борту совершенно случайно, было по крайней мере очень странно.
– Откуда вы меня знаете?
– Ха-ха! Не удивляйтесь, я много о вас знаю. Я даже знаю, как зовут вашу жену. Хотите, назову? – Дмитрий промолчал. – Анастасия. Я ничего не напутал?
Глаза девушки расширились от удивления.
– Но как вы узнали? – спросила Настя.
– Это только на первый взгляд может показаться, что вся наша жизнь состоит из случайностей. В действительности она представляет собой череду закономерностей. Мы не делаем ничего просто так, и прежде чем пригласить кого-либо к себе в гости, мы стараемся узнать о своих гостях как можно больше, чтобы не доставлять им особых неудобств.
– Что еще вы знаете? – спросил Дмитрий.
– Например, что вы сейчас находитесь в свадебном путешествии. – Дмитрий невольно сглотнул. – Надеюсь, вам понравилась Африка? Все-таки таких замечательных мест, как здесь, вы не встретите нигде в мире.
– Еще вам что известно?
– А еще то, что отец вашей жены весьма крупный и успешный предприниматель. Ради вашего спасения он не пожалеет и двадцати миллионов долларов. Так что для нас вы будете самыми дорогими гостями в буквальном смысле этого слова. Ха-ха-ха!
– Так вы нас взяли в заложники? – негромко предположила Настя.
– В качестве заложников вас захватили люди из клана Дир. – Брезгливо поморщившись, он добавил: – В нашем заливе нет больших разбойников, чем они: грабят кого хотят и никого не слушаются. А мы совсем другое дело.
– А из какого клана вы сами?
– А мы из благородного клана Дарод. А теперь давайте сфотографируемся. Пусть Павел Егорович увидит, что с вами ничего не случилось и вы оказались в надежных руках.
Повернувшись к негру, стоящему рядом, Юсуф Ахмед что-то быстро произнес. Негр, отложив в сторону автомат, вытащил из сумки фотоаппарат с большим объективом и умело навел его на стоявших рядышком Дмитрия и Настю. Действовал он быстро, с расторопностью профессионального фотографа. Даже его лицо, прежде такое суровое, значительно подобрело, его облику не хватало единственной фразы, чтобы разрядить сгустившуюся обстановку: «Сейчас вылетит птичка». Фотовспышка ослепила, напомнив Дмитрию снопы пламени, брызгавшие из автоматных стволов. Он запоздало подумал о том, что в этот момент лицо его было весьма далеко от стандарта мужественности.
По-хозяйски взяв фотоаппарат у верзилы, Юсуф Ахмед с хохотом принялся рассматривать получившийся кадр (с чувством юмора у этого крепыша было все в порядке), а потом, вернув аппарат, довольно произнес:
– Думаю, что этот снимок произведет должное впечатление. А еще говорят, что деньги не падают с неба. Ха-ха-ха!
Глава 6
АДВОКАТ ПИРАТОВ
29 АВГУСТА
Включив компьютер, Абу Рахим откинулся на спинку стула. Через несколько секунд экран вспыхнул заставкой: заходящее солнце на фоне выжженной пустыни. Так сомалийский берег выглядел многие тысячи лет. Правда, в последние годы пейзаж стал усложняться высотными домами с большими затемненными стеклами окон. Между домами можно было увидеть стада верблюдов – верный признак благосостояния отдельных местных жителей. А вместо ветхих лодчонок у берега колыхались современные комфортабельные катера с мощными моторами.
Мелочь по сравнению с тем, что должно мировое сообщество Сомали: ведь через ее воды проплывают корабли многих стран мира. А те суммы, что перепадают, иначе, как отрыжкой мирового сообщества не назовешь. Не правы государства, называющие сомалийцев заурядными пиратами, это береговая охрана, которая защищает природные ресурсы своей страны от нежелательных гостей, а уж если кто вошел в ее территориальные воды, так будьте добры заплатите пошлину. Если все корабли мира платят Египту, проплывая через Суэцкий канал, так почему в таком случае не должны платить деньги Сомали, проплывая в Аденском заливе через ее воды? Этот мир устроен так, что нужно бороться даже за собственное благосостояние, и сомалийцы не сложат оружие до тех самых пор, пока мировое сообщество не признает их право на взимание этой платы.
Резко зазвонил телефон, вырвав Абу Рахима из состояния глубокой задумчивости.
– Я отправил тебе то, что ты просил, – узнал он голос Юсуфа Ахмеда. – Посмотри, подходит ли это тебе. Если нет, то я могу выслать еще пару снимков.
Абу Рахим нажал на клавишу: так и есть, для него электронное письмо. Открыв файл, он увидел фотографию, на которой была запечатлена молодая пара, стоявшая на палубе. Девушке не более двадцати двух-двадцати четырех лет: широко распахнутые глаза, рот полуоткрыт, лицо испуганное. Мужчина постарше – немногим более тридцати. Он выглядел скорее озабоченным, чем испуганным, и пристально смотрел прямо в объектив фотоаппарата. Надо полагать, Ибн Араби Юсуф Ахмед как-то сумел поднять им настроение, чтобы они не выглядели затравленными зверьками. Но фотография для дальнейших переговоров весьма подходящая, она способна растревожить самое черствое родительское сердце.
– Все так, – охотно отозвался Абу Рахим. – Снимок получился впечатляющий. На месте ее папаши я только за одну эту фотографию отдал бы десять миллионов долларов.
– Надеюсь, что так оно и будет.
Абу Рахим положил трубку. Оставалось только переправить снимок в Россию и, набравшись терпения, ждать ответного слова. А то, что пауза надолго не затянется, Абу Рахим был абсолютно уверен, все-таки единственная дочь и наследница многих миллиардов. Он распечатал фотографию, а потом вставил ее в факс.
Широко улыбнувшись, Рахим подумал: «Все-таки самые большие пираты заседают в деловых офисах Лондона».
Глава 7
ШТАБ-КВАРТИРА ПИРАТОВ
29 АВГУСТА
Павел Ефимцев долго рассматривал полученный факс с фотоснимком, на котором была запечатлена Анастасия с мужем. То, что дочь была сфотографирована на яхте, которую он им подарил на свадьбу, не вызывает никаких сомнений (уж эту посудину он узнал бы из многих тысяч). На палубу падают две какие-то тени. А из этого следует, что рядом с ними стоял кто-то еще, не позволявший им оказать сопротивление. Одна из теней слегка затушевана, не исключено, что пират держал в руках автомат.
Затем Ефимцев дважды прочитал сопроводительное письмо, написанное от руки. Дочь попала в заложники к пиратам. Скатались, что называется, в свадебное путешествие!
Что следует делать, Ефимцев пока не знал.
Сложные решения не терпят скоропалительных умозаключений, они всегда рождаются в муках. Нужно просчитать все возможные векторные величины, чтобы выдать оптимальное решение. А нынешний случай был и вовсе из разряда вопиющих. После минутного колебания он нажал на кнопку селекторной связи и коротко произнес:
– Афанасий, зайди ко мне. Есть неотложное дело.
Еще через несколько минут дверь после короткого предупредительного стука распахнулась, и в кабинет уверенной походкой вошел высокий светловолосый мужчина лет тридцати, с огромным количеством веснушек на лице.
– Присаживайся, – показал Павел Егорович на свободный стул, – нужно потолковать.
Едва взглянув на Ефимцева, Афанасий понял, что случилось нечто серьезное (во всяком случае, ему не приходилось видеть Павла Егоровича таким взволнованным). С его лица исчезло прежнее добродушие, он был собран и сосредоточен.
– С английским у тебя как?
– Порядок.
– Прочитай, – протянул Ефимцев сопроводительное письмо. – И взгляни вот сюда. Это фотография моей дочери и ее мужа.
Афанасий Авдеев взял письмо и быстро прочитал, все более мрачнея, затем взял снимок и долго его рассматривал, словно хотел уложить его в одну из ячеек памяти.
– Значит, Анастасия и Дмитрий у пиратов?
– Получается, что так, – пальцы генерального пробили по столу нервную дробь, потом, будто бы опомнившись, он сцепил ладони в замок. – Что ты можешь сказать? Как начальник службы безопасности?
– В этой истории непонятно все с самого начала. Пираты знают их имена. Такое впечатление, что они просто караулили их у берегов Сомали. Смею предположить, что этот захват тщательно планировался, и пираты знали маршрут и время захода яхты в Аденский залив. И конечно же, они знают ваше финансовое положение. Выбор был точечным и очень верным.
– Да уж, наивно было бы полагать, что молодые угодили к пиратам по воле слепого случая, – невесело согласился Павел Егорович. – Меня вот что удивляет: почему-то факс об их захвате пришел из Лондона, который, казалось бы, совершенно ничего не имеет общего с пиратами и находит– ся от берегов Сомали за тысячи километров. И потом – кто этот адвокат Абу Рахим и кто уполномочивал его вести переговоры о выкупе Насти и Димы? Лично я ему ничего не поручал!
Подняв факс, Ефимцев прочитал его вновь. По суровому лицу генерального пробежала едва заметная судорога, Авдеев невольно отвел взгляд. Павлу Егоровичу потребовалась всего-то минута, чтобы снова выглядеть прежним. Он был не из тех людей, что напоказ выставляют свое несчастье; наоборот, в самые трудные минуты он сосредоточивался до предела. То, что на душе у Ефимцева было неспокойно, можно было понять по интересу, который он проявлял к своей шариковой ручке, разглядывая ее предельно внимательно. Кажется, на ней была выведена какая-то арабская вязь, и он как будто бы силился прочитать написанное.
Наконец, аккуратно отложив ручку в сторону, он продолжил:
– Ведь для них этот захват судна не первый. У них там все отлажено. Одни хватают, другие ведут переговоры.
Ефимцева было жаль: потому что мужик хороший (если за что-то наказал, так всегда имелся очень веский повод); потому что не имел права выплеснуть наружу свое горе (неизвестно, как бы сам Авдеев держался на его месте, а он за все время разговора даже интонацию не поменял; другой на его месте метался бы по кабинету, как волк в запертой клетке, а он только авторучкой балуется).
– Это совершенно не случайно. Кто-то очень хочет выбить вас из седла. Вот поэтому и подстроил эту… гадость.
– Можно сказать, что у него это вполне получилось, – тихим голосом отозвался Павел Егорович. – Я ни о чем не могу думать, кроме как об этом. А потом, почему именно Лондон? Там штаб-квартира пиратов?
– Я пока не готов к ответу, разрешите мне уйти, попробую прояснить ситуацию. Прежде мне не доводилось сталкиваться с такими вопросами.
– Хорошо, иди. – Авдеев поднялся. – Когда придешь?
– Мне хватит часа.
– Жду тебя ровно через час.
* * *
Афанасию Авдееву потребовалось сделать всего лишь несколько звонков к своим бывшим сослуживцам, чтобы прояснить ситуацию. Ефимцев даже не подозревал о том, насколько он был прав в своих рассуждениях, когда предположил, что штаб-квартира пиратов находится именно в Лондоне. Как выяснилось, сюда сходились очень многие нити: Англия – мировая морская держава, а Лондон – крупнейший центр судостроения и судового маклерства.
Было что рассказать Ефимцеву. Авдеев пришел ровно через час, расположился на том же стуле и заговорил, словно их разговор не прекращался.
– Я тут навел справки у коллег, они мне разъяснили ситуацию. Действительно, пиратов, орудующих в Аденском заливе и в Индийском океане, направляет целый штат разного рода наводчиков и информаторов, что сидят в дорогих офисах...
– Например, в Лондоне?
– Именно так.
– Как же они с ними связываются? Ведь Сомали – это же не Москва. Связь должна быть затруднена. Там ведь Африка, места труднодоступные, не шибко цивилизованные.
– В нынешнее время это не так уж и сложно. Для этих целей имеются спутниковые телефоны, по ним и сообщают, какое именно судно нужно захватить. Мне это не кажется чем-то удивительным. Лондон – мировой центр судового маклерства и судостроения, так что люди, работающие в этих центрах, собирают подробнейшую информацию о маршрутах и грузах кораблей. Они знают численность экипажа, его национальный состав, под каким флагом ходит судно и кто его владелец.
– Но что-то я не слышал, чтобы захватывали английские корабли, – невесело буркнул Ефимцев.
– Пираты очень избирательны. Для них очень важно, под каким флагом идет судно. Так что этот вопрос они прорабатывают особенно тщательно. На английские суда они нападают крайне редко, в основном на яхты. Думаю, они не хотят навлечь на себя гнев Британии. Если нападение на английские суда обретет массовый характер, так здесь быстро подчистят всех этих сомалийцев, осевших в деловых центрах Лондона. Им придется перебраться в другое место, это связано с расходами, а считать прибыль адвокаты умеют.
Подняв ручку, Ефимцев вновь принялся рассматривать ее. Генеральный директор любил окружать себя приятными вещичками вроде бриллиантовых запонок и золотых ручек.
– И поэтому они решили захватить яхту с моей дочерью.
– Получается, что так, Павел Егорович. Но на яхту вашей дочери их определенно кто-то навел.
– Кто же?
– Вы ведь не делали из ее свадебного путешествия какой-то тайны.
– Тайны не делал, это верно, но и на площади не кричал о том, что дочь отправляется со своим мужем в дальнее плавание. Человек, который навел, был хорошо информирован, она ведь теперь живет под другой фамилией, а ее парень очень осторожен. Он вряд ли стал бы болтать о своем путешествии. Что ты об этом думаешь?
– Думаю, что человек, который навел пиратов на вашу дочь, находится в нашем офисе.
Ефимцев на секунду задумался, после чего уверенно произнес:
– Составь список, кто это может быть.
– Хорошо, – сделал Авдеев пометку в блокноте. – А как реагировать на письмо, пришедшее по факсу?
– А у тебя у самого есть соображения по этому поводу?
– Разумеется. Во-первых, нужно поточнее выяснить, откуда пришел факс. Кто за ним стоит, что это за контора, какие люди там работают. Нас должно интересовать все! Сколько их, национальность, возраст, чем они занимаются, о чем говорят.
– У тебя есть в Лондоне свои люди?
– Людей можно найти, но это будет связано с некоторыми расходами.
– Это тебя не должно волновать. Заплатишь столько, сколько потребуется.
– Понял, – Авдеев сделал вторую запись в блокноте.
– Сколько тебе на это понадобится?
– Думаю, неделя.
– У нас нет столько времени, даю тебе три дня. Отправь ответный факс от моего имени. Напиши, что мы думаем над их предложением. И добавь, что с дочерью и зятем ничего не должно случиться, иначе сделка не состоится. В общем, подбери подходящие слова, чтобы они поняли, что к чему.
– Не беспокойтесь, я все учту. Не удивлюсь, если «наводчик» связывается с этими людьми по мобильному телефону.
– Резонно. Проработай этот вариант.
– Сделаю. У меня есть на телефонной станции хорошие знакомые. Думаю, что сделать распечатку проблемы не будет.
– Все, выполняй. Жду твоего доклада через два часа.
Авдеев ушел.
Оставшись один, Ефимцев снова взял шариковую ручку. Немного покрутив ее между пальцами, с раздражением отбросил в сторону. Не следовало терять самообладания, это главное. Хотя в подобной ситуации у любого крыша может поехать. Впереди полный мрак, и совершенно непонятно, как следует поступать в подобной ситуации.
Впрочем, одно решение существовало. И весьма кардинальное. Ефимцев колебался ровно минуту, а потом, преодолев внутреннюю борьбу, решительно поднял трубку телефона. Он поймал себя на том, что, затаив дыхание, слушает длинные гудки и молит о том, чтобы абонент оказался на месте, а когда на противоположном конце провода раздался легкий щелчок, после которого равнодушный голос произнес: «Слушаю», Павел Егорович, не сдержавшись, перевел дух.
– Это Ефимцев беспокоит.
Некоторое время в трубке раздавалось лишь сдержанное сопение, абонент размышлял, как ему следует реагировать на неожиданную новость, после чего бодрее, чем следовало бы ожидать, ответил:
– Никак не думал, что ты позвонишь после всего того, что произошло. Что-то случилось, Павел?
– Случилось. Ты по-прежнему в морской разведке?
– Наша профессия не бывает временной, сам понимаешь, если выбрал, то нужно топать до конца. Так что у тебя там, выкладывай!
– Ты не забыл, что ты у меня в долгу?
– Разве такое забудешь?
Ефимцев едва сдержал вздох облегчения, все шло гораздо лучше, чем он мог предположить:
– У меня к тебе есть небольшая просьба. Я могу на тебя рассчитывать, адмирал?
– Все, что в моих силах.
Глава 8
ПЕРСОНАЛЬНОЕ ДОСЬЕ
29 АВГУСТА
Людей, которые могли быть посвящены в семейные дела Ефимцева, в действительности оказалось не так уж и много: всего-то три десятка человек. Еще меньше было тех, кто имел деловые контакты в Англии, не более десятка. Трое из них обладали реальными финансовыми возможностями, и особо выделить кого-нибудь из них не представлялось возможным: все трое весьма крепко стояли на ногах и имели как личные, так и деловые интересы в Великобритании. У двоих бизнес, у третьего – друзья, которыми он обзавелся во время учебы в Кембридже. Поговаривали, что во время учебы он прижил ребенка от какой-то мулатки и теперь проживал на два дома. Подобные вещи требовали дополнительной проверки, но тот факт, что он частенько ездил в Англию, говорил в пользу этой версии.
Распечатки телефонных разговоров лежали на краю стола. Сфера интересов этой троицы действительно не ограничивалась пределами Кольцевой дороги, она расширялась по всей Европе. Что их объединяло, так это то, что они с завидной периодичностью звонили в Лондон, разговаривали подолгу, явно в туманном Альбионе у них были важные дела.
Взяв первый листок, Авдеев прочитал: Мартынов Герасим Витальевич, начальник отдела по маркетингу. Поднявшись из-за стола, он подошел к шкафу, где хранились досье каждого сотрудника компании. Нужная папка значилась под номером 38/2. На обложке никаких фамилий или имен, ровным счетом ничего такого, что могло бы указать на личность сотрудника. Так надо. Сам же он прекрасно помнил, под каким номером значится каждый человек, он даже разработал соответствующую систему, чтобы отыскать досье на нужного сотрудника без особого труда. Если кто-то надумает покопаться в шкафу без его разрешения, так ему ни за что не удастся обнаружить нужную информацию.
Авдеев открыл папку.
С фотографии на него смотрел молодой человек, не более тридцати пяти лет. Самой обыкновенной наружности: худощав, среднего роста, ровным счетом ничего такого, за что можно было бы зацепиться взглядом. Такого человека можно было бы назвать «один из толпы», если бы не знать, что его личное состояние измеряется цифрой с семью нулями в долларовом эквиваленте. По прогнозам финансового отдела его прибыль в ближайшее время должна будет увеличиться вдвое, так что дела у него складывались благоприятно. От судьбы Мартынову выпал такой завидный и внушительный грант, что его невозможно было вычерпать до донышка в ближайшее десятилетие даже при огромном желании.
Герасим Витальевич являл собой классический образ миллионера: старался держать себя в хорошей физической форме, не курил, выпивал крайне редко и всегда понемногу, и притом только те напитки, которые, по его мнению, способствовали укреплению здоровья и улучшению настроения. Еще он увлекался горными лыжами, излазив в поиске подходящих склонов добрую часть Альп.
В его личном деле отсутствовали какие-либо компрометирующие данные, если не считать того, что в студенчестве он два раза оказался в милиции за драку, что за давностью лет выглядело настолько малой величиной, что ею можно было просто пренебречь. Впрочем, всплывал и один весьма любопытный факт: два года назад у него был роман с молодой учительницей начальных классов, которая полезла в петлю после того, как он с ней расстался. Сделала это она прямо в школе, так что случай имел весьма серьезный резонанс. Однако на настроении Мартынова, а уж тем более на его карьере случившееся никоим образом не отразилось: едва его полуживую возлюбленную вытащили из петли, как он укатил с новой пассией в Эмираты.
Вообще-то, Герасиму Витальевичу живется при Ефимцеве весьма неплохо и у него должна иметься весьма основательная мотивация, чтобы серьезно досадить партнеру. У таких людей, как Ефимцев и Мартынов, ничего не бывает понарошку, они всегда бьются всерьез. Но в том-то и дело, что основания для обиды у Герасима Витальевича имелись. Когда-то Мартынов имел собственную фирму, которая приносила ему вполне реальный доход, обеспечивающий неплохой уровень жизни и ему, и еще сотне сотрудников, работавших на него. Однако в какой-то момент интересы его бизнеса пересеклись с интересами бизнеса Ефимцева. Ефимцев как раз искал новые возможности для реализации своих планов, так что Мартынов просто стоял у него на пути. Да и по своим мощностям бизнес Павла Егоровича раза в три превосходил бизнес Герасима Витальевича, так что при желании он мог пройти по головам конкурентов асфальтовым катком, оставив после себя гладкую площадку. Однако дело повернулось иначе: Ефимцев предложил Мартынову войти своей компанией составной частью в одно из своих подразделений. После недельного размышления Герасим Витальевич дал согласие на это слияние, позабыв о своих честолюбивых планах.
По большому счету Мартынов выиграл: ему теперь не нужно было изображать из себя Дон Кихота большого бизнеса и воевать с ветряными мельницами; не нужно было переживать, что в следующем квартале фирмой обязательно заинтересуются фискальные органы, отыскав в ее операциях нечто противозаконное; не нужно думать о том, как обеспечить сотню сотрудников с их семьями. Головная боль ушла, и осталась масса времени на то, чтобы, наконец, догнать убегающую жизнь. Куда проще и безопаснее войти винтиком в огромный отлаженный механизм, чтобы без особого напряжения получить неплохие бонусы.
Но честолюбивый человек обычно склонен к самоанализу и никчемному самокопанию, моделированию ситуации «как могло бы быть», и в какой-то момент ему может показаться, что сложись ситуация иначе, он мог бы иметь куда больше, чем теперь.
Ладно, пройдем по звонкам. Их несколько. Причем все они сделаны в разные концы города, что может свидетельствовать о деловой активности Мартынова. Три звонка сделаны в центр Сити Лондона, в сорокаэтажный небоскреб, который горожане остроумно прозвали «сигарой». Еще два звонка в портовый район Канэри-Уорф на Темзе, превращенный в последние годы в деловой центр. Но именно в таких помпезных местах свиты террористические и адвокатские гнезда.
Авдеев перевернул страницу: еще два звонка. Неужели порт? Постучав по клавишам компьютера, он ввел телефонный номер и базу данных. Так оно и есть – звонок в порт! Вот только что ему там понадобилось. Весьма подозрительно.
Ладно, разберемся… Кто у нас там дальше по списку?
Следующим был Бортнев Семен Валентинович, являвшийся одним из учредителей компании. Щекотливость ситуации заключалась в том, что при таком авторитарном руководителе, как Ефимцев, он сумел сохранить свое личное пространство, в котором развивал собственный бизнес. Так бывает. Откровенно рассуждая, в его небольшом личном бизнесе не было ничего криминального: при огромном производстве, расширявшемся год от года, обязательно появляются какие-то небольшие фирмы и посреднические структуры, которые работают на единого хозяина, получая свой оговоренный процент. Главное, чтобы они не переродились в злокачественные опухоли и не вытянули из компании здоровые соки.
Имеет какой-то свой бизнес, ну и ладно! Главное, чтобы существовал не за счет головного предприятия. Правда, настораживают его частые поездки в Лондон, и это при отсутствии всякой необходимости. За последнюю неделю Бортнев сделал двадцать звонков в Лондон, половина из которых приходилась на деловой центр, а другая – в пригород. Возникает вопрос: какие интересы могут быть у состоятельного человека в небогатом неблагополучном районе, славящемся своей преступностью.
Подняв трубку, Авдеев спросил:
– Глеб?
– Так точно, Афанасий Петрович.
Его помощник Глеб Кирсанов был из кадровых военных, что явно ощущалось даже в его манере говорить: слова он произносил так четко и внятно, словно рапортовал вышестоящему начальству. Даже по коридору он ходил не так, как все: приподняв подбородок и распрямив спину, как по строевому плацу. Исполнительный, необычайно аккуратный, он был настоящей находкой для службы безопасности. Так что российскому командованию нужно было бы написать благодарственное письмо за то, что они выперли такого кадра из армии.
Рассказывать о причинах своего увольнения Кирсанов не любил, лишь как-то обмолвился, что будучи в большом подпитии разметал по залу ресторана с пяток милиционеров, которые, очухавшись, вызвали на подкрепление взвод спецназовцев. Изловив отчаянного десантника, они связали его по рукам и ногам и бросили в зарешеченный «уазик», крепко обработав его дубинками.
Парень был прям, как логарифмическая линейка. Возможно, что любой на его месте придумал бы историю покрасочней и подушевнее. Например, о том, что ввязаться в драку его принудили обстоятельства: отстаивал честь девушки, к которой приставала пьяная компания, или защищал ветхую старушку от гнусного насильника. Однако Глеб с беззастенчивой простотой Алеши Поповича рассказывал о том, что просто не поделил с одним из братков шлюху, сидевшую за соседним столиком, а когда в спор вмешалась милиция, то досталось и ментам.
Иначе, как гусарской дуростью, подобную выходку не назовешь.
– Поднимись ко мне.
– Слушаюсь!
Авдеев невольно хмыкнул, такое впечатление, что Глеб по-прежнему продолжает пребывать в войсках. Поменялся лишь окружающий его интерьер, а правила остались прежними. Пошел уже третий год, как Глеб обосновался на должности заместителя начальника по безопасности, а армейщину до сих из себя не изжил.
Иногда это раздражало.
Через пять минут, сдержанно постучавшись, Глеб Кирсанов перешагнул порог его кабинета. Высоченного роста, едва ли не под самый потолок, он замер перед столом. От него так и шибануло каким-то девятнадцатым веком и пенящимся шампанским; это впечатление усиливали коротко стриженные щеголеватые усы. Афанасий невольно задержал взгляд на глазах заместителя, вытаращенных от чрезмерного усердия.
– Ты вот что… – Кирсанов слегка подался вперед, готовый внимать любому слову начальства. Желание делать ему внушение отпало. Что ж, в той системе, где они работают, нужны люди и такого плана. Надо же на кого-то равняться остальным. – Что ты знаешь по Бортневу? Почему он так часто звонит в Лондон?
– У него там женщина, мулатка. Есть ребенок, он его обеспечивает. Разрывается между семьей и этой женщиной.
– Что, неужели все так серьезно?
– Да. У него сейчас все мысли об этой мулатке. Кажется, он хочет к ней перебраться.
– Насколько я знаю его жену, у него это вряд ли получится.
– Мне тоже так кажется.
– Глеб, вот что, проверь все эти звонки и сообщи мне, куда именно они были сделаны, – подвинул Авдеев листки бумаги. – Разберешься?
