Евгений Ярочкин
Обитательница дна морского
Улитка с перламутровой спиралевидной раковиной в 14 сантиметров продольного диаметра, шестью острыми шипами на выходе, с многочисленными мелкими бороздками, идущими параллельно друг другу вдоль всей поверхности панциря, ползёт по морскому дну ближе к суше, чтобы умереть возле тихого места со свежими водорослями, которыми ещё не успели заняться крабы и ежи. Это последний солнечный день в её жизни, и она это прекрасно осознаёт. Это не стало для неё громкой новостью на сегодня и не заставило содрогнуться от ужаса – она готовилась к этому дню задолго, ибо нет такой твари морской, которая не предопределяла бы по своим глубинным инстинктам ближайшую кончину своему существу.
Несмотря на преклонный возраст, улитка помнит, что все разновидности её класса рождаются, живут и умирают в нескончаемом труде по созданию, заботе и совершенствованию своего обиталища. Это благородное посвящение себя достойному делу – неподменный вклад во всё морское мироздание. Из года в год она наращивала свою броню снаружи, одновременно отшлифовывая и полируя её убранство изнутри. Её раковина – её неповторимое творение – главное сокровище, накапливаемое с самого рождения, которое всегда хочется держать возле себя. Но, увы, настаёт время оставить и его. Это первое, что полагается сделать улитке в свои последние, предсмертные часы. И именно для этого она выбирает это спокойное место, где ничто не может помешать ей проститься с её раковиной.
Она медленно подходит почти к самому берегу – к небольшому углублению у дна, сделанному когда-то углом носа деревянной лодки, старой и продырявленной в нескольких местах, оставленной здесь догнивать на неопределенный срок и недавно разобранной кем-то по частям. Эту взборождённую лодкой впадинку ещё не успело размыть волнами, и сейчас это достаточно уютное место для последнего пристанища, не считая, что оно уже стало пристанищем для множества брюхоногих – мельчайших, мелких и средних, где она, являясь представителем их класса, оказалась самой крупной из всех. Помимо планктона, парящего в округе, и иногда проплывающих костных рыб, под верхними слоями каменисто-песчаного дна незаметно затаилось несколько ракообразных. Они не представляют ей никакой угрозы. Некоторые сами попрятались из-за неё по своим привычным местам.
Проползи она ещё несколько метров вперёд, то уже можно было бы выйти на открытый кислородный воздух, туда, где начинается суша. Очертание береговой линии постоянно меняется набегающими волнами – то плавными, совсем не амбициозными по своей величине, то более покатистыми и резкими в ночное время, даже пугающими по своему размаху, если видеть их глазами улиток и прочих мелочей. Но в этой небольшой бухточке залива, не особо обхоженной людьми, почти невозможно увидеть бушующее море, а постоянные обитатели – апатичные морские организмы, неспособные к глубине. Поэтому здесь, на прибрежном мелководье, находила последнее пристанище уже не одна обитательница морского дна.
