Евгений Юрьевич Кунгурцев
Лучший подарок охотнику
Не далеко от переката, влево, уходила протока. По краю этой протоки шло старое, высохшее русло, напоминающее не большой овраг с крутыми берегами и каменистым дном. В конце этой старицы был залом из сухих веток и корней деревьев. Возле этого залома мы и решили сделать своё, временное убежище. С начала, нарубили с тальника толстые рогатины и вбили их, между камней, в два ряда, с расстоянием между рядами в человеческий рост. Потом срубили жерди и закрепили их на рогатинах. Чтобы как-то выровнять, получившиеся нары, накидали поперёк тонких веток и сверху накрыли толстым слоем сухой травы. На траву разложили пустые рюкзаки, запасную одежду и уже поверх неё раскатали спальные мешки. Получилось вполне удобно и просторно для нормального сна. После того, как спальное место было готово, занялись крышей. На крутых берегах густо рос тальник. Рубить мы его не стали, а просто загибали дугой над нарами, с той и с другой стороны, и макушки связывали верёвкой. На получившуюся крышу натянули плёнку, которой хватило не только наверх, но и на заднюю стенку. Одна сторона осталась открытой со стороны залома, возле которого мы развели костёр и этот залом послужил в качестве отбойника тепла. Уже давно село солнце за сопки, небо постепенно загоралось яркими звёздочками. А мы всё ещё, при свете костра и фонариков, обустраивали своё жилище. Когда закончили, подкинули в костёр толстые чурки, поужинали, залезли в спальники и уснули. За долгую ночь, пришлось пару раз вставать и подкидывать дрова в костёр. Сушняк давал хороший жар, но быстро прогорал и как только огонь гас, мы начинали замерзать.
Вот наконец-то и утро. Умылись ледяной водой, вскипятили на костре чай, разогрели еду и сели завтракать. Рыбацкий азарт разжигал в груди неуёмную дрожь, которая мощным магнитом тянула к ямам и перекатам. Быстро покончив с завтраком, мы взяли удочки и каны, натянули болотные сапоги и вышли к реке.
Невозможно передать свои чувства: морозный воздух, запах увядших трав и журчащая вода, которая, как казалось, сбавила свой темп, стала густой и ленивой, готовясь к долгому зимнему сну. Всё это освещалось восходящим солнцем, которое своими лучами ласкало и подогревало и так горячую рыбацкую страсть. Великий Горюн (Горин), воспетый знаменитыми писателями, заманчиво шумел перекатами и предлагал сыграть с ним в азартную игру – рыбалку.
Со сложенными удочками мы прошли вниз по течению до протоки Бешенной. Шириной около двадцати метров, эта протока отходила от основного русла и через триста метров снова сливалась с Гориным. Мы прошли вдоль этой протоки по крутому, обрывистому берегу. На слиянии была глубокая яма, с которой мы решили начать свою рыбалку. Перед этой ямой мы заметили, в прозрачной воде, не забываемое зрелище. На всю ширину протоки рядами стояли ленки. Впереди был ряд из самых крупных особей, размером с хорошую кету, весом примерно около четырёх килограмм. Они медленно шевелили хвостами, удерживаясь на одном месте, не давая сдвинуть себя течением. За ними стоял ряд из более мелких ленков, по полтора-два килограмма. Они изредка срывались с места и что- то выхватывали, из проносящегося потока воды. Третий ряд состоял из мелких полукилограммовых ленков, их было намного больше чем впередистоящих. Они, не останавливаясь, кидались в разные стороны, стараясь, опередить друг друга, хватали бокоплавов и другую съедобную для них живность. Мы несколько минут наблюдали за ними, потом поднялись не много вверх и, стараясь не шуметь, спустились в воду. Размотали удочки, поставили ленковые мормышки и, пуская поплавок впереди себя, медленно стали спускаться до заветной ямы. Муть из-под сапог вырывалась и закручивалась, увлекаемая течением, уносилась вниз, неся с собой нашу не хитрую снасть. Пройдя метров десять, мы почувствовали, что глубина стала увеличиваться, значит подходим к краю ямы. Очередной заброс, поплавок прошёл половину пути и резко пошёл ко дну. Подсекаю. Чувствую, как крючок вонзился во что-то твёрдое, как в бревно, которое медленно стало тянуть леску по течению. Леска натянулась струной и не смотря на все мои усилия от тяжести лопнула. То же самое произошло и у моего товарища. Мы вышли на берег и заново оснастили свои удочки, поставили леску потолще и крючки большего размера. И вот уже опять наши поплавки несутся по мутной дорожке. Снова поклёвка. В этот раз я, после подсечки, не стал торопиться вытаскивать, а подержал ленка не много на течении и, когда он перестал кувыркаться, не спеша стал выводить его на мелководье. Как только его спинной плавник показался из воды, он снова начал извиваться и тянуть в глубину. Натянутой леской я поднял голову ленка над водой, а коленкой придавил тело ко дну, потом крепко схватив пальцами под жабры, и приподнял его. Сильная и красивая рыба блестела мелкой чешуёй с леопардовыми пятнами, рот медленно открывался и закрывался, хватая воздух, который медленно её усыплял. Такого крупного ленка, на поплавочную удочку, я поймал впервые. Полюбовавшись этим красивым, диким хищником, успокоил его окончательно и бросил в траву на берег. Весь день до вечера, мы ловили на этой яме ленков. Наполнили свои канны и рюкзак ленками и довольные вернулись к своему жилищу. До позднего вечера чистили рыбу и варили уху, вспоминая захватывающие моменты прошедшей рыбалки.
Мы находились не много выше среднего течения реки Горин. Широкая долина, около полутора километров, пролегла от одних сопок до других. Глядя на реку, не верилось, что эта не большая полоска воды, шириной не больше сорока метров, затерявшаяся в тальниковых островах, может в половодье заполнять всё пространство между сопками и, сметая всё на своём пути, с бешеной скоростью нестись к Амуру. Такое бывает редко, но оставленные заломы из огромных елей и ильмов, оголенные камни, заросшие тальником, ещё долго будут напоминать об этом суровом, вспыльчивом нраве горной реки.
Не много ниже от нас протока расширялась, образуя не глубокие заводи и мелкие перекаты. То и дело мы слышали всплески со стороны этих перекатов, это кета отметавшая икру, но ещё живая, тратит последние силы, оставшиеся от выполнения своей миссии и покорно ждущая конца своего жизненного цикла. Берега икромёта были завалены уже мёртвой, гниющей рыбой. На каждом шагу можно встретить следы пиршества медведей, которые рыбой набирают необходимый запас жира на зиму.
Стало совсем темно. Во время ужина, кроме журчания воды, мы услыхали сильные всплески и стук камней. Не включая фонари, мы вылезли из своего жилища. Восходящая полная луна освещала протоку. На перекате стоял крупный медведь. Поднимаясь на задние лапы, он падал вперёд и глушил передними лапами кету, которая старалась по мелководью проскочить перекат. Задавив очередную рыбину, он брал её зубами и выносил на берег. Поймав штук пять он улёгся на живот и удерживая лапами кету приступил к ужину. Съев весь свой улов, он подошёл к воде и долго пил. Напившись, развернулся и медленно, вразвалочку пошёл в сторону сопки, не обращая внимания на дым от костра и наше присутствие. Мы, молча, стояли и наблюдали всю эту картину, сжимая в руке двустволку, заряженную двумя пулевыми патронами. После того, как медведь скрылся в зарослях, подбросили в костёр дрова, накрыли пойманную рыбу клеёнкой, чтобы меньше привлекала запахом не нужных нам хищников. Застегнули свои ватные костюмы на все пуговицы и завалились спать поверх спальных мешков. Ружьё положили между собой, на всякий случай. Долго не могли уснуть, обсуждая поведение медведя. Постепенно усталость за день, взяла своё, и мы уснули. Только глаза закрылись, как во сне появился, прыгающий по волнам, поплавок. Он резко уходил под воду поперёк течения, и после подсечки взлетал вверх с серебристым хариусом. Несмотря на сон, рыбалка продолжалась, сопровождаемая довольным храпом. Ночью пошёл снег. Крупными хлопьями он ложился на остывшую землю, придавая сказочную красоту дикой природе.
Проснувшись утром, мы увидели, как всё изменилось до неузнаваемости, прикрытое белым покрывалом. Напротив нашей стоянки, где протока отделялась от основного русла, был не большой залом, возле которого образовалась глубокая яма. Я зашёл в воду по колено, чуть выше этой ямы, вкручиваясь в каменистое дно, начал мутить. Прозрачная вода в яме затуманилась, и через пару пустых забросов начался клёв. Вскоре ко мне присоединился мой друг, и мы вместе, по очереди, стали вытаскивать на косу, волоком одного ленка за другим. Ловились только ленки, хариуса не было, поэтому мы решили в этот день сильно не напрягаться, а ловить на одном месте не отходя от нашей стоянки. К вечеру заполнили рыбой, до верха, трёхведёрный короб. Вот и ещё один день пролетел, как одно мгновенье. На ночь мы устроились, как и в прошлую ночь, поверх спальников в ватниках, положив ружьё рядом. Под треск разгорающегося костра мы быстро заснули.
– А-А-А!!! – Дикий, истерический крик разбудил меня среди ночи.
В полной темноте, ошарашенный криком, я хлопал рукой по спальнику, пытаясь нащупать ружьё. Стон и хруст снега доносился снаружи. Воображение быстро нарисовало картинку, как медведь, схватив за ногу моего товарища, выволок на берег и беспощадно рвёт его когтями и клыками. Схватив ружьё, выскочил из балагана, готовый вступить в схватку с обнаглевшим хищником. В отблеске затухающего костра, я увидел, стоящего друга, который со спущенными штанами, растирал снегом голую ногу. Перед сном, опасаясь медведя, мы подкинули в костёр хорошую охапку дров. Костёр разгорелся, огонь с треском, выбрасывал тысячи искр в тёмное небо. Одна искра отлетела в сторону и упала на ватные штаны моего товарища. Прожгла плотную ткань и добралась до ваты, которая начала тлеть, расползаясь по всей длине штанины. Мой товарищ спокойно спал, чувствуя тепло разгорающегося костра. Когда верхняя часть тела нагрелась, а нижняя стала промерзать, он решил перевернуться на другой бок. Навалившись на прогретую сторону, он почувствовал резкую, нестерпимую боль. Вскрикнув от боли, выскочил наружу и начал расстегивать пуговицы. Бедро жгло всё сильнее и сильнее. Когда ему удалось спустить, дымящиеся штаны, то увидел большую рану с лохмотьями кожи. Чтобы хоть немного приглушить боль, начал прикладывать снег к обожженному участку. К этому моменту и я выскочил к нему, помог затушить раскалённую, тлеющую вату, нашёл чистую тряпочку и бинт для перевязки. Ни мази, ни антисептиков у нас с собой не было, поэтому пришлось ему помочиться на тряпочку и приложить к ране, после чего аккуратно забинтовали. До утра заштопали штаны, поменяли повязку, наметили план рыбалки на следующий день. С такой травмой решили далеко не отходить от табора, а рыбачить поблизости.
Сегодня у нас последний день рыбалки, потом ещё одна ночь и на следующее утро нам надо собираться и выходить к дороге. Рыбачить решили на основном русле, на перекате по которому заходили три дня назад. С начала рыба клевать не хотела, больше часа мы впустую мочили снасти. Но когда солнце поднялось над деревьями, клёв начался. Вот он – долгожданный хариус. Один за другим, взлетали серебристые красавцы, с раскрытыми красными плавниками. Азарт нас захватил полностью, заставив забыть о ночном происшествии. К полудню мы заполнили канны доверху и вернулись на табор. Удивительно, как быстро человек привыкает к новой обстановке, наш балаган нам уже казался уютным домом, где есть всё необходимое для жизни. Первые два дня мы слышали только шум воды в реке, а сейчас отчётливо различаем крик ворон и стук дятла или изредка проезжавшего лесовоза по далёкой дороге. Последнюю ночь переночевали без происшествий. Утром уложили вещи в рюкзаки, смотали спальники и клеёнку, служившую нам крышей, и перенесли всё поближе к перекату. Помимо рюкзаков и спальников у нас получилось два полных короба и два канна рыбы, что являлось самой тяжёлой ношей. За несколько ходок всё перенесли по перекату на другой берег. Разделили вещи на две части, чтобы за две ходки перенести всё к дороге. Закинув за спину короб, на грудь, помогая друг другу, одели рюкзаки. На пояс я привязал двуручную пилу, связав между собой ручки, на рюкзак сверху положил ружьё. Тяжело ступая по тропе, мы двинулись к дороге. На половине пути подняли выводок рябчиков. Один сел на ветку не далеко от нас и начал с интересом рассматривать не виданных пришельцев. Такого момента я упустить не мог. Кое- как развернул ружьё, с трудом удерживая его одной рукой, прицелился и выстрелил. Рябчик свалился с ветки прямо на дорогу. Подойдя к нему, я опустился на колени, так как нагнуться бы не смог, поднял тушку и положил сверху на рюкзак.
На саму лесовозную дорогу мы выходить не стали, нашли место на краю леса, на не большой полянке, с которой хорошо просматривалась дорога. Сделав ещё одну ходку за вещами и, по пути, подстрелив ещё одного рябчика, мы стали обустраиваться на поляне, ожидая машину. Разожгли костёр, поставили в котелке кипятить воду для чая, в другом котелке решили сварить рябчиков. Слабый ветерок разносил по лесу дым от костра и невероятно аппетитный запах вареного мяса. После нескольких дней, проведённых на рыбной диете, мы с великим удовольствием обсасывали мясо с косточек и запивали бульоном. После вкусного обеда, высыпали на клеёнку всю пойманную рыбу и разделили на три равные кучки, себе и товарищу, который нас забросил на машине и должен забрать обратно домой. К вечеру увидели долгожданную, знакомую машину, она остановилась не далеко от нас. Загрузив все вещи и рыбу, мы уставшие, но довольные возвратились домой.
фото автора
8
Сплав
Закончилась холодная и мокрая весна и лето стало набирать обороты, согревая холодную землю и радуя всех дальневосточников. Летний рыбацкий сезон мы обычно открываем сплавом по реке Горин.
Сплавляемся мы на обычных, двуместных резиновых лодках. Достал я с кладовки набор для сплава, в который входил рюкзак с котелком, сковородкой, тарелками, кружками и ложками, так же газовая горелка, не промокаемые спички, газеты, упакованные в пакет, для розжига костра. Отдельно в мешке хранилась палатка, спальник, туристический коврик и клеёнка на случай дождливой погоды. Лодка, насос, вёсла и ремкомплект, лежали в отдельном мешке. Всё перебрал, почистил, лодку накачал и проверил на герметичность, после этого занялся спиннингом и удочкой. Для спиннинга взял пару катушек с хорошей плетёнкой, несколько рабочих воблеров и пару искусственных мышей, сделанных из чёрной пористой резины и оснащённых двумя крупными тройниками. Для удочки взял запасную катушку с тонкой леской, набор мормышек разных цветов и размеров, для ловли хариуса и ленка. Всё подготовил и позвонил другу, который изъявил желание пройтись сплавом со мной по одному из интересных и опасных маршрутов.
Середина июня. Мы вдвоём мчимся на уазике по горным перевалам, гружённые, под завязку, необходимыми вещами для сплава. Через три часа мы свернули с лесовозной дороги и выехали на берег реки Чалба. Разгрузив вещи, мы накачали лодки, упаковали всё в полиэтиленовые мешки, плотно их завязали, уложили в лодки и отчалили.
Чалба – узкая речка, десять-пятнадцать метров в ширину, по берегам заросшая тальником и черёмухой, ветви которой свисают над водой, оставляя проход высотой не более метра. Такие места мы называем «расчёсками», потому что если не успеваешь пригнуться в лодке, то можно набить на голове не одну шишку, а в худшем случае, эти ветки, могут скинуть с лодки. Поэтому нужно, вовремя подгребать вёслами, направляя лодку к более высокому проходу и быстро принимать правильные решения, чтобы не оказаться в воде и не потерять вещи. Течение, в узких местах, ускоряется, огибая огромные валуны вода вспенивается и, закручивая тысячи пузырьков, несёт наши лодки к слиянию с рекой Горин.
Через два километра упираемся в непроходимый залом. Весной паводок подмыл корни могучих ильмов, и они рухнули, перегородив речку от берега до берега. Причалив перед заломом, нам пришлось разгрузить вещи, отвязать их от лодки и перенести на берег. После вытащили лодки и пошли искать проход, чтобы обойти заваленные деревья. Убирая сломанные ветки, протоптали тропу, по которой перенесли все вещи и накачанные лодки. Через полтора часа снова поставили лодки на воду, закрепили на них вещи и понеслись вниз, проскакивая между крупными камнями и наклоненными деревьями.
К устью река стала шире и глубже. На слиянии рек Чалба и Горин мы остановились, расчехлили удочки и спиннинги. Пока мой друг ловил удочкой хариуса, я прицепил, испытанного, потёртого тайменями воблера к спиннингу и начал «прочёсывать» ближайший плёс.
За час рыбалки у нас появились несколько хариусов и один ленок, ужин, из свежей рыбки, нам обеспечен. Почистили рыбу и снова в путь, теперь уже по Горину.
Горин – одна из красивейших и диких рек Дальнего востока. Своё начало он берёт на Баджальском хребте. Сотни километров он бежит между крутых сопок, необузданный и не укрощённый человеком. И только перед слиянием с Амуром он успокаивается, становится тихим и широким, позволяя людям обживать свои берега.
Проплывая широкие плёсы, мелкие перекаты и узкие крутые повороты, мы приближались к большому залому, перед которым была намыта чистая коса, а на противоположном берегу раскинулся большой залив с тихой водой. Это место мы выбрали для первой ночёвки, чтобы спокойно отдохнуть, собрать вещи и утром перенести всё через залом и продолжить сплав.
Расчистили от камней площадку, поставили на ней палатку, крупными камнями огородили костровище, срубили из сырого тальника рогатину, на неё положили длинную толстую палку, один конец которой придавили тяжёлыми камнями, а другой завис над костром на высоте котелка – получился таганок. Разожгли костёр, повесили котелок с водой над огнём и занялись рыбой. Хариусов поджарили на сковородке, мясо ленка нарезали мелкими кубиками, перемешали с нарезанным луком, чёрным перцем и солью и залили водой с уксусом, после того как это блюдо проварится в уксусном тузлуке получится замечательное блюдо тала – не заменимая закуска для настойки из хрена (хреновухи). Голову, хвост и плавники ленка закинули в котелок, добавили туда же картошку, лук, перец и соль, получилась классическая уха. Когда всё сварилось, пожарилось и настоялось, сели ужинать.
Наступающий вечер отогнал дневную жару прохладой. Бурлящая вода, у ближайшего залома, издавала звуки монотонного и завораживающего гортанного пения. Тихо шелестела молодая листва на огромных, вековых деревьях.
Мы, молча ели, наслаждаясь этой дикой красотой, не хотелось разбавлять своими разговорами, волшебные звуки природы. Тысячи лет не менялась эта музыка, и будет продолжаться бесконечно, не взирая, на всё человечество и его деятельность.
После ужина взяли спиннинги, переправились через реку к заливу и принялись кидать «мышей», чтобы, пока светло, посмотреть, как они «идут», какие «усы» расходятся от них, и определиться со скоростью проводки.
Солнце село, наступили сумерки, лес превратился в тёмную стену, прозрачная вода стала серой с блестящими мелкими волнами. В это время и поймали первого ленка. Он с громким всплеском схватил «мышь», натянул леску и пытался уйти на дно, но вовремя сделанная подсечка вонзила в его пасть острый тройник и медленно потянули его к лодке, не смотря на сопротивление. Аккуратно подцепив сачком, я его перенёс в лодку, где он снова забился, пытаясь вырваться. Хороший экземпляр, около трёх килограммов весом, пополнил наш улов и ещё больше разжёг рыбацкий азарт. В течении часа мы выловили четырёх крупных ленков. Так как это всего первый день сплава, мы решили больше не ловить, а разделать то, что поймали и лечь спать. Почищенную рыбу порезали на куски и сложили в кан, который закрыли крышкой и, придавив камнями, поставили в речку.
Утром доели всё, приготовленное вечером, попили чай, собрали палатки и спальники, всё упаковали в мешки, и начали постепенно переносить через залом в проходную протоку.
Сделали по пять ходок каждый. С мешком на плечах проходили по толстым стволам деревьев, которые были плотно набиты, в сильнейшее наводнение, высотой около десяти метров. С другой стороны залома, как из-под плотины, вода вырывалась мощным напором и широкой протокой уходила вниз.
Обычно я иду первым и в случае опасности предупреждаю остальных и говорю, как лучше и безопасней пройти то, или иное место. В этот раз я немного замешкался, упаковывая и крепко связывая вещи в лодке, а мой друг вперёд меня упаковался и отчалил от берега. Через пять минут я тоже был готов и, оттолкнувшись от берега, выплыл на середину протоки и по белой полоске из пены, понёсся вниз.
Через пятьдесят метров я увидел с корнем упавшее толстое дерево, которое перегородило всю протоку от одного берега до другого. Вода сверху переливалась через него, образуя метровый трамплин и только у самого берега, где макушка была под водой, можно было аккуратно проплыть. Когда я к нему приблизился, прижимаясь к берегу, то увидел лодку моего товарища, которая, под сильным давлением течения, обняла ствол, сложившись пополам, и вода с шумом переливалась через неё. Друга не было. Я проплыл через это препятствие, зацепился за прибрежные ветки, подтянулся к берегу и, крепко привязав лодку, выскочил на берег. В голове, как молотом, стучала одна мысль – что делать? Глаза искали на воде хоть какие-нибудь признаки жизни, хоть один предмет, по которому можно было бы определить, куда кинуться на помощь. Ни чего. Только шум воды и бешеное течение, которое заметало следы своего очередного преступления.
Взяв длинную верёвку, я собрался бежать вдоль берега вниз – вдруг он зацепился за ветку и держится из последних сил. И тут, подняв глаза от воды на противоположный, крутой берег, я увидел, как мой товарищ быстро идёт вверх, сквозь прибрежные кусты. Слава богу – живой. Крикнув ему, я спустился в свою лодку и переправился на его берег. Лицо его было залито кровью, которая хлестала из разбитой брови.
Произошло всё это очень быстро. Когда, после переноса, он, не дожидаясь меня, отплыл от берега и увидел это дерево, то решил проскочить по волне, прямо посередине. Думая, что как в аквапарке, волна его подбросит и опустит на другой стороне. А оказалось, прямо перед стволом, половина напора воды уходило вниз, под дерево, а вторая половина переливалась сверху. Когда лодка подлетела к нему, то нос увлекло вниз, а корму заломило верхним течением. Друг мой даже сообразить не успел что предпринять, как его, вместе с непривязанными вещами, затянуло под ствол и сильно ударился головой. Только через тридцать метров его вытолкнуло на поверхность, где он что есть силы, поплыл к берегу. Вылез на берег, не веря, что живой, отдышался и пошёл вверх к лодке.
Залепили бровь лейкопластырем, начали думать, как спасти лодку с привязанными к ней вещами. Вырубили длинный шест, прошли по дереву к лодке, привязали верёвку. Один из нас придерживал её за верёвку, а другой шестом, как рычагом, проталкивал под деревом. После не долгих мучений, нам удалось всё протолкнуть и, удерживая за верёвку, вытащили на берег. Кое-каких вещей мы не досчитались. Всё, что было не привязано, безвозвратно уплыло, но самое главное спальники, продукты и запасная одежда остались с нами и это радовало. Резиновая лодка показала себя лучшим образом, она даже не спустила, не смотря на все наши действия по её спасению. Все вещи перебрали и закрепили и решили идти, не останавливаясь до ближайшего большого плёса, с галечной косой и сухими палками для костра.
Через пару часов мы нашли подходящее место и остановились. Поставили палатки, разожгли костёр, развешали мокрую одежду, приготовили еду и уже за ужином начали приходить в себя после пережитого стресса. Всё могло кончиться на много трагичнее, если при ударе головой о дерево он потерял бы сознание…
После еды я подошёл к берегу плёса, чтобы посмотреть, где начинается яма, есть ли затонувшие коряги и выбрать наиболее перспективные места, для ночной ловли ленков. И тут, на другом берегу, показались лоси.
– Быстрей доставай камеру – лоси идут – закричал я другу, который находился возле вещей. Тот быстро нашёл видеокамеру и нажал на кнопку включения.
Тем временем лосиха с лосёнком, подошли к воде и начали переплывать Горин, чуть выше нашей стоянки. Течение медленно сносило их к тому месту, где я стоял. За десять метров до меня лосиха вышла на берег и оглянулась на своего ребёнка. Лосёнок доплыл до середины, увидел меня, испугался и развернулся в обратную сторону. Борясь с течением, он доплыл до берега, упёрся передними ногами в крутой берег, а подняться не может – силы кончились.
– Снимаешь? – спросил я.
– Да, нет – она ещё грузится – ответил он.
Не много отдохнув, лосёнок поднялся на берег и скрылся в кустах. Всё это время, не далеко от меня стояла лосиха и наблюдала за ним вместе со мной. Убедившись, что детёныш в безопасности, она быстрым шагом ушла в густые заросли тальника.
– Всё готово! – крикнул мой товарищ, который пытался поймать объективом исчезающих в лесу лосей. Заснять на видео нам не удалось, поэтому все наши приключения остались только в воспоминаниях.
Вечером я один ловил спиннингом ленков, потому что все снасти моего друга безвозвратно уплыли. Честно говоря, за последний день, у нас было столько впечатлений, что рыбалка, как азартное увлечение, ушла на второй план, и я без особенного удовольствия вытянул пару ленков и пошёл в палатку спать.
Утром снова на воду, опять быстрые перекаты, тихие плёсы, упавшие огромные деревья с изогнутыми змеевидными корнями – всё это мы без особого труда проходили, приближаясь к заливу, который был конечным пунктом нашего сплава. Перед заливом остановились на косе для ночёвки. Переночевали без приключений. Утром, собрав вещи, мы вошли в залив, от которого на сопку уходила тропа, по этой тропе до дороги подниматься ровно пять минут, её рыбаки называют «пятиминутка». За несколько ходок перенесли лодки и вещи к дороге. Потом на попутном лесовозе я добрался до, оставленного на Чалбе, уазика и подогнал его к «пятиминутке». Через три часа мы были уже дома. Уставшие, переполненные впечатлениями, а главное живые, мы снова были со своими семьями в уютных и безопасных квартирах.
фото автора
После пятилетки рыбалок, снова окунулся в охоту. Новые места, новое оружие – всё приходилось начинать заново. Купил себе гладкоствольное ружьё, патроны, необходимое снаряжение, вступил в общество охотников и занялся, сначала, утками и рябчиками.
9
Пернатая волна
Охота на уток, как и любая другая, всегда интересна и неповторима, со своими казусами и необычными случаями. Хочу рассказать об одной такой охоте, которая, наверное, больше ни когда не повториться.
Конец августа. Я и два моих товарища собрались поохотиться на озере Эворон. Открытие сезона начиналось с утренней зорьки в субботу. Поэтому, мы в пятницу, после рабочего дня, выехали из дома. Уже через три часа, в темноте, приехали на нашу охотбазу, что стоит на берегу озера. Расположившись в домике и поужинав, достали лодки, накачали их и оставили на берегу готовыми к утреннему старту. Будильники поставили за два часа до рассвета, это как раз то время, которое нам понадобиться, что бы позавтракать, собрать все вещи и уйти потихоньку на вёслах в ближайший залив. Там выставить чучела, замаскировать травой лодки и приготовиться к утренней тяге. Ну, вот и утро, мы в Катаминском заливе ждём уток, встали друг от друга в сотне метров. По одиноким выстрелам, где то вдалеке, поняли, что движение начинается. Выстрелы стали раздаваться всё ближе и ближе, их стало так много, что казалось, будто озеро окружено плотным кольцом охотников и было бы оно поменьше – то народу полегло бы не мало. И вот первая стайка чирков на бешеной скорости проносится мимо нас, стреляем по очереди – все мимо. Они удаляются уже под сопровождение чужих выстрелов. Два раза пролетали одиночные крякаши, по которым мы так же безрезультатно отстрелялись, (где шьют бронежилеты на уток?). В бинокль было видно, что ближе к середине озера садятся и взлетают приличные стаи уток, но лететь к берегу, они не собираются. Утренняя зорька закончилась, солнце стало припекать, подул слабый ветерок, заплескались карасики, изредка доносились далёкие одиночные выстрелы нагоняя тоску. На базу мы не вернулись, решили остаться на озере. Натянули, в ближайших кустах тальника, полог, развели костёр, за обедом обсудили свои промахи. Количество охотников и осторожность утки, не оставляли нам ни какой надежды на результативную охоту. К вечеру опять встали по своим номерам. Солнце падало за далёкие, затуманенные сопки, ветерок резко прекратился, и наступила завораживающая тишина, только изредка слышался всплеск карася, и раздавались резкие крики летящей цапли или свист гуляющего вдоль берега кроншнепа. Всё повторилось снова, как утром. Сначала эхом донеслись одинокие выстрелы на том берегу, потом грохот начал усиливаться и приближаться. Опять пронеслась стайка чирков, я даже порадовался их неуязвимости и наглости. Несколько раз пролетали одинокие утки на сверхзвуковой скорости, одну такую мой товарищ, всё-таки уложил. Солнце село, стало быстро темнеть. Вглядываясь в сумерках в озеро, я заметил, как к нам приближалась тёмная полоса с непонятным, нарастающим гулом. С невероятной силой цунами обрушилась эта волна на нас, которая состояла из сотен разных птиц. Утки, кулики, кроншнепы, чайки и прочие пролетали на расстоянии вытянутой руки, некоторые плюхались на воду и всё это с таким шумом, что уши закладывало. Быстро вскидывая ружьё и стараясь стрелять в крупных уток, я как автомат перезаряжал и стрелял не останавливаясь. Через несколько минут всё стихло, и темнота закрыла занавес этого представления. Достав из кармана налобный фонарь, я пошёл искать свои трофеи. Из темноты меня окрикнул мой друг, поинтересовавшись, не заклевали ли меня эти дикие утки. Дело в том, что я, оказывается, попал в середину этой стаи и друзья, стоя по краям, из-за количества птиц потеряли меня из вида. Они тоже хорошо отстрелялись, поэтому после ужина ощипывая уток, было море положительных эмоций. За всё время моей охоты такое случилось всего один раз и этому случаю я очень благодарен за не забываемые впечатления. Это огромное везение окунуться в волну из пернатой дичи.
фото автора
Озеро Эворон находится в Солнечном районе Хабаровского края, это просто рай для пернатых. Места почти дикие, очень мало подъездов к нему, можно добраться только по реке Девятка, вытекающей из этого озера, или от охотничьей базы к которой идёт глинистая дорога. На этой базе собирается много охотников на открытие сезона, происходят новые знакомства, случаются незабываемые истории.