Древнегреческая религия – Фаддей Зелинский

Свою книгу Ф. Ф. Зелинский адресует верующим интеллегентам и вообще считает, что только верующий человек способен понять религию Древней Греции. Книга, изданная в 1918 году, в силу своей краткости не может охватить всё, поэтому внимание сосредоточено в первую голову на Афинах. В максимально сжатой форме автор пытается раскрыть основные положения религии радости и красоты.Особенностью веры древних греков является её несистематизированность и текучесть, а это очень осложняет изучение и осмысление.Я назвал трудность, порожденную этим обилием источников, огромной; действительно, она заключается не в одной только необходимости владеть всем этим необозримым материалом, но также и в пестроте и противоречивости извлекаемых из него свидетельств. Аркадские пастухи секли крапивой кумир своего Пана, если их надежда на господское угощение была обманута – что это, «греческая религия»? Да, конечно, раз аркадцы были греками. Сократ молился богам, чтобы они посылали ему благо, даже если он их не будет об этом просить, и не посылали зла, даже если бы он стал их об этом просить; и это «греческая религия»? Очевидно, да, раз Сократ был греком. И между этими двумя полюсами – какая пестрая радуга и яркой, и тусклой окрашенности религиозного чувства! Как поступить, чтобы не рябило в глазах?Ещё более неожиданным оказалось, что у них было целых три религии: поэтическая или мифология, философская и гражданская.Сами древние задавали себе уже этот вопрос и отвечали на него – приблизительно с III в. до Р.Х. – следующим образом. Есть не одна религия, а три, обязательность которых неодинакова. Во-первых, религия поэтическая – она же и мифология. Она ни для кого необязательна; а впрочем, каждый волен путем аллегорического толкования приобщить к своему религиозному сознанию ту или иную ее область и этим перевести ее во вторую религию. Эта вторая религия – религия философская. Она не едина: иначе понимает божество Академия, иначе Лицей, еще иначе Стоя и подавно иначе Эпикур. Об обязательности, поэтому, и здесь не может быть речи; пусть каждый, пользуясь своим «правом выбора» (hairesis), идет туда, куда его тянет, сохраняя также возможность не идти никуда, если его никуда не тянет. Карой за неправильный выбор будет душевная неудовлетворенность, карой за отказ – душевное убожество; но громко высмеян был бы тот проповедник, который стал бы угрожать «иноверцам» вечными мучениями на том свете. Наконец, третья религия – религия гражданская; она, действительно, обязательна для гражданина как для такового. Но она обязует его только к участию в общих государственных культах, не связывая его совести каким-нибудь догматом – религиозного насилия и гнета, таким образом, и здесь не было. Будучи избран архонтом, афинский гражданин в определенный день бросит щепотку ладана на пылающий жертвенник Артемиды; со стороны религиозного человека этот акт означал: «верую в Артемиду»; со стороны вольнодумца – «исполняю долг архонта афинского народа». И не тот был изувером, кто при данных обстоятельствах подчинялся старинному обычаю, а тот был бы изувером, кто бы вздумал протестовать против этого безобидного подчинения.Пропустив религиозную философию Платона и других философов, различные взгляды на загробную жизнь, эволюцию восприятия богов и прочие занимательные штуки, чтобы сильно не раздувать текст, оставлю место только для одной из причин падения древнегреческой религии, показавшейся мне особенно важной.То, что составляло главную прелесть греческой религии, ее культ видимой красоты, ее обожествление природы, ее прекрасная и радостная обрядность – все это представляло также и ее уязвимую сторону для насилия. Разрушение дома Иеговы на Сионе не причинило ущерба иудаизму: он уцелел в свитках Торы и пророков, и синагога успешно продолжала дело храма. Но когда гот Аларих, христианин и варвар, разрушил храм Деметры Элевсинской; когда молот изуверов раздробил пророческие откровения Фидиев и Праксителей; когда были запрещены шествия к Палладе на ее Акрополь и зрелища в театре Диониса – тогда поистине и душа греческой религии захилела и поникла. И в этом ответе будет другая доля истины.Сам Зелинский называет себя христианином. Если это так, то он очень своеобразный представитель христианства, ругающий его за многое перенятое из иудаизма и слишком малое от эллинов. Греки, их страна и вера идеализируются. К счастью, читать интересно и даже, надеюсь, полезно: открыл для себя много нового. Остаётся только узнать насколько древнегреческая религия Зелинского совпадает с той, что была на самом деле, а это можно сделать только обратившись к работам других авторов.