Федор Березин
Допрос с пристрастием
15. Препятствие
– Кажется, механоид, – проговорил Ведич.
– Уверен? – спросил Глюк.
– Нет, не уверен, – сказал Ведич. – Все! Затаились!
На некоторое время оба сосредоточились на своих датчиках и имплантатах.
– Ни хрена себе, механоид! – наконец произнес Глюк. – Я его без всяких имплантатов слышу.
– Что-то и вправду крупное, – Ведич машинально проверил готовность оружия. Оно показалось ему каким-то слишком игрушечным. – Глюк, слышь! Кинь глаз на нашего пленного. А то еще очнется не вовремя, когда мы будем заняты на полную катушку.
– Приморожу-ка я его еще разок, – предложил Глюк, наклоняясь над «саночками».
Ведич не ответил. Он всматривался вперед. Что-то вроде бы оттуда показалось. Он явственно расслышал пробившийся сквозь завывание стужи рев. Но ветер сразу же задавил звук.
– Громкая дрянь, – снова выдал комментарий Глюк. – Сейсмограф смотрел? Судя по нему, эта штука прет не слишком быстро. Километров двадцать в час.
– Угу, – отозвался Ведич.
Он продолжал наблюдать. «Снег бы, что ли, прекратился, – подумал он вслух. – Или лучше пусть еще привалит?»
– Что-то мне это ужасно напоминает, – произнес он тихонечко.
– Такие минуты мне всегда напоминают, что мы в полной заднице.
«Глюк в своем репертуаре: ему всё по фигу», – с теплотой оценил Ведич.
– До этой дряни два километра, – доложился Глюк. – Значит, будет тут через шесть минут. Если не сменит направление, то пройдет метрах в ста. Что делаем, друг?
– Умный в гору не пойдет, умный гору… – Ведич заткнулся, впитывая новые данные.
– Да уж! – тихо присвистнул Глюк. – Обойти не получится. Там еще… Раз, два… О! Еще и слева! Еще и справа! Да их, мама моя, сколько?
– Может, «носороги»? – предположил Ведич.
Имелись в виду всяческие «ожившие» после Катастрофы пятьдесят первого самосвалы и грузовики.
– Тяжеловато вроде для «носорогов», – неуверенно возразил Глюк. – Да и медленновато. Может, они в кузова чего-то напихали?
– «Носороги» обычно несутся, будто угорелые, сами не зная куда, – высказал Ведич известную истину. – Да и бегают вместе, а тут…
– Слушай, Ведич. Может, ну его – дожидаться? У нас даже с «санками» скорость-то повыше будет. Отступим покуда. Потом по большой дуге. Ну, потеряем полдня, – уже планировал Глюк. – Что-то меня не тянет с этими тяжеловесами знакомиться. Бронтозавры прямо какие-то.
(Глюк ведать не ведал, что произнесенное им слово «бронтозавры» со временем не исчезнет. Так и станет бродить по Пятизонью, именно для обозначении того, что к ним приближалось. Лишь будет звучать чуть иначе – «бронезавры».)
– Не хочу я активный радар задействовать, – пожаловался Ведич.
– И правильно, – кивнул Глюк. – Не хватало себя выдать.
Сам он тоже, как и Ведич до этого, проверил оружие. Глянул счетчик зарядов на «Карташе», потом достал и взвесил в перчатке «Страйк». Это уж было совсем смешно, но ржать нисколечко не хотелось.
Тут наконец метель несколько притихла, и видимость резко улучшилась. Всего на десяток секунд, но…
Глюк с Ведичем ошарашенно глянули друг на друга.
– Вот тебе и да! – сказал Ведич. – Как думаешь, механоид, или все же…
– Какой, к чертям, механоид! – перебил Глюк, одновременно высказываясь по вопросу: – Только натуральная военная башка может до такого додуматься. Ты раскраску наблюдаешь? Сейчас вроде зима, или я чего-то не догоняю?
– Пришла зима, но скоро лето, спасибо армии за это, – ни к селу ни к городу продекламировал Ведич. – Вытащить танк из какой-то пустыни и засунуть сюда – в снег. Надо же!
– Если б только один танк, – покачал головой напарник. – Тут, похоже, целая рота… Может, больше, – добавил он после паузы, сверившись с приборами. – Армейский идиотизм предела не имеет. Круглое носить, квадратное катать. Весело, весело встретим Новый год.
– Как же они их в зону-то притащили? Ведь три «жэ» как-никак? – искренне удивился Ведич.
– Но я же тебе только что сказал, про квадратное и круглое, – вздохнул Глюк. – Думаю, с армией связываться мы не будем, да?
– В поставленной нам любезным Ковчегом задаче боестолкновения с гвардейцами не предусматривались, – кивнул Ведич. – Доплаты за подбитые танки не будет.
– Да ты просто герой-панфиловец! – подколол Глюк. – Чем ты их собрался подбивать? С «сердцем зверя» будешь бросаться под гусеницы?
– Так, всё, сваливаем, – неожиданно серьезно сказал Ведич. – Не забудь, что эти военные чудеса могут еще и стрелять. И, как я думаю, достаточно далеко. Подальше, чем наши «ИПК».
– Соглашаюсь с командованьем, – произнес Глюк. – Кстати, ты заметил, что этот танк выглядит как-то не по-нашенски?
– Заметил, кстати, – согласился Ведич, «впрягаясь» в «салазки». – Что-то мне он ужасно напоминает, но вот что?
16. Неудачная экспедиция
Последней каплей оказался сталтех.
Как раз накануне Хистер отправил в зону очередную экспедицию. Задача была простенькая. Разведать такой-то участок. Шугануть оттуда сталкеров. Кое с кого собрать дань. Если попадутся представители Ордена в Зоне – выжечь сволочей дотла. Посмотреть, что изменилось со времен последнего похода. Собрать чуток скоргов, по возможности артефактов. Попадающихся по дороге механоидов истреблять незамедлительно. Словом, все, как всегда.
Но поход оказался на редкость неудачным. Люди вернулись с четверти маршрута, причем меньше половины отправленных. Вначале их обстреляли какие-то неизвестные. Определить, кто, не сумели. Стрелки свалили прочь еще до того, как к ним удалось приблизиться. После боевого столкновения группа недосчиталась троих. Потом, среди ночи, их атаковала целая туча скорго-комаров. Дело, вообще-то, неслыханное, ибо до того считалось, что летающие насекомые Техноса подпитываются энергией от Солнца. Ночью им летать чрезмерно расточительно. Но Зона всегда преподносит сюрпризы.
Насмерть загрызли лишь одного человека, но у многих обнаружились пятна «проказы». Наверное, какая-нибудь самостоятельная группа после такого повернула бы назад, но «экологи» слишком боялись своего лидера. Он не поймет столь мизерной причины для отхода, как нападение «комаров». К тому же понесенные потери не окупались совершенно ничем. Они еще не выявили никаких становищ «диких» сталкеров, не убили ни одного врага, не собрали и щепотки активных скоргов. Они даже не умудрились поймать ни одного летающего ночного гада. По сути, у них не было никаких доказательств, что они вообще куда-то ходили, а не отсиделись за ближним к Форту холмиком, пожевывая паёк.
Потому экспедиция продолжилась. Но, похоже, кто-то ее по-серьезному сглазил. Еще день прошел без приключений. Ночью никто не сомкнул глаз, ожидая новой атаки зловредных букашек. А вот к утру, когда напряжение спало, а настроение улучшилось, из-за холма выскочило целое стадо «носорогов». Никакие имплантаты и никакие сейсмодатчики их почему-то загодя не засекли. Возможно, исчадия Техноса сидели смирно еще с вечера и выжидали момент.
Отряд отстреливался как мог, но тяжелым, зараженным нанороботами грузовикам была глубоко до лампочки слитная стрельба из «ИПК». Стадо прошло по лагерю, словно утюг по мятой майке. Больше десяти человек размазало под колесами. Тяжело травмировало даже командира группы.
Только после этого экспедицию свернули и поплелись обратно, волоча с собой раненых. Назад отряд добирался достаточно долго. Они ведь несли с собой еще и все оружие, а также исправную спецзащиту, снятую с убитых. У командира «носороги» полностью сплющили левую ногу. Но он, благодаря чудовищной силе воли и природному здоровью, не только не умирал, но еще по возможности продолжал руководить. К сожалению, он был одним из схвативших перед тем «проказу». Покалеченный организм не мог сопротивляться как должно. Так что живым его все же не доволокли. Но умер он уже на подходе к крепости Ковчега. Бросать его тело уже не имело смысла, лучше было донести.
К моменту, когда горемычные путешественники дотопали до Форта и попали на глаза фюреру, мертвый лидер уже начал превращаться в сталтеха. Хистер рвал и метал. Но как и за что было наказывать вернувшихся? Расстрелять-то можно кого угодно, но как потом объясняться перед остальными членами организации? Ведь экспедиция оказалась неудачной вовсе не по вине группы. Так сложилась судьба. Если наказывать подчиненных просто из-за плохого настроения, то в следующий раз не удастся собрать добровольцев даже для похода за припасами. Поэтому Хистер сдержал себя и убрал в кобуру «импульсник». Но ведь кипящий в теле адреналин никуда не делся. Его требовалось выплеснуть хоть на что-нибудь.
Вот тогда и случился «инцидент со сталтехом».
– Академик Рэкод, верните мне моего любезного воина, – сказал он Рэкоду. Его дуболомы как раз аккуратненько положили посреди лабораторного зала командира неблагополучного отряда. – Я его очень-очень уважал.
– Он умер, мой фюрер, – скорбно констатировал Рэкод. – Максимум, кем он станет, – это сталтехом.
– Да он был жив считаные минуты назад! – взорвался Хистер, хотя насчет минут намеренно привирал. – Оживите его. Пусть будет даже без ноги. Назначу его почетным инвалидом. Должен же у нас быть хоть один инвалид?
– Это как вам угодно, мой фюрер, – пожал плечами Рэкод. – Но не будете же вы назначать почетным инвалидом сталтеха?
Похоже, Хистер истолковал это как издевательство. Но он снова сдержался и не выхватил «Страйк».
– Сделайте, что сказано, – процедил он и убрался вон.
– Давайте что-нибудь попробуем, – храбро пискнул Бармалей, не высовываясь в первые ряды. Оно и впрямь не стоило. Из тела пораженного «проказой» уже потянулся первый серебристый побег во внешний мир.
– Прошу! – зло предложил Бармалею Рэкод. – Давай, вперед!
– Я это… – произнес Бармалей, запинаясь.
– В штаны наложил? – спросил Рэкод. Но ни ему, ни окружающим было сейчас не до иронии.
– Всем напялить «защиту»! – скомандовал Рэкод. – И дайте плазменную горелку. Хотя нет, лучше «Фрич».
– Но вы же его… – снова пискнул Бармалей.
– Убью, что ли? Так он и без того уже… – огрызнулся Рэкод. – «Фрич» быстрее! Не хватало заразить скоргами всю лабораторию.
Понятное дело, любимчика Хистера он не оживил.
17. Новый пароль
Когда нагруженные и выбившиеся из сил сталкеры приблизились к охранному периметру крепости Ковчега, их окликнули.
– Кто такие?!
– Да ваши, почти родимые! – отозвался Ведич.
– Руки вверх! И эти… манипуляторы тоже.
– Так мы ж с грузом! – возмутился Ведич. – Хистера запроси.
– Ага, нашел дурака! – ухмыльнулся кто-то за амбразурой. – Буду я верховного дергать из-за каких-то придурков. Вот щас пальну из лазерной пушки, сразу у меня признаетесь, кто и откуда. Пароль давай!
– Слушай, воин, – миролюбиво произнес Глюк. – Мы понимаем, у тебя служба, всё такое. Долгое дежурство. Но у нас срочный груз. Свяжись с Квародом. Свяжись только по проводной линии. Тут поблизости целая рота танков прошла, мы даже мью-фоны не задействовали, чтобы не «засвечиваться», на всякий случай. Свяжись с Квародом, а? Ученый такой у вас в Форте.
– Откуда знаешь, кто у нас, кто? – спросили с поста.
– Ну, ты – дыня! Мы ж были тут несколько дней назад! – вспылил Ведич.
– Послушай, друг, – тихо урезонил его Глюк. – Потише тут. А то вправду пальнет. Чего им, в самом деле. Груз мы доставили. Без нас обойдутся допереть последний километр.
– Не шептаться! – рявкнули с поста.
– Наслаждаешься властью, что ли? – спросил Глюк. – Квароду доложи, говорю.
– «Квароду», – передразнили из амбразуры. – Пароль давай! Живо!
– Слушай, – шепнул обеспокоившийся не на шутку Ведич. – А что, если с Квародом что-то того? У них же тут живо можно из милости в бедолаги, так?
– Хватит бубнить! – сделали замечание с поста. – Пароль гони!
– Не стреляет все ж, – констатировал Ведич. – Может, вызвал подмогу?
– Вот и подождем, – кивнул Глюк.
– Чего бормочете, порождения Узла? – на посту по-своему веселились. – Пароль вспоминай. А то вначале предупредительный, а потом снесу бо́шки.
– Когда уходили, был «Генрих Гиммлер», – решил тянуть время Глюк. – Теперь, наверно, какой-нибудь рейхсмаршал Герман Геринг?
– Откуда знаешь? – удивились на посту.
– Вот что значит увлекаться в детстве историей, – подмигнул Глюк Ведичу. – Как это у них все просто.
Тут вделанный в верхней части дота танковый лючок приоткрылся, и оттуда выглянул давешний знакомый.
– Оп-па! Дела, – констатировал Глюк. – Здорово, фашист! Теперь хоть знаешь, кто такой этот Геринг?
– А то, – расплылся в редкозубой улыбке тот самый часовой, что оказался когда-то последним провожающим. – Это главный немецкий летчик.
– Точно, – похвалил Глюк. – А кто он был еще?
– Еще? – выпучил глаза часовой. – А разве…
– Ага, – кивнул ему сталкер, – у фрицев получалось совмещать много должностей. Он еще был главой государства Пруссия и руководителем штурмовых отрядов – СА. Не знал? Учи матчасть, бестолочь!
– Ты уж его не обижай, – посоветовал Ведич. – А то правда разойдется, начнет палить.
– Ладно, не отчаивайся, – уверенно сказал часовому Глюк. – Подойди прямо к своему главному фюреру и спроси чего-нибудь почитать по теме. Он тебе точно найдет. Может, за любовь к наукам повысит до начальника двух, а то и трех постов. Кстати о птичках, ты ученому – Квароду – сообщил о нашем приходе?
– Да, сообщил, сообщил. Сейчас придут вас встретить.
– Умница, – сказал Глюк и послал часовому воздушный поцелуй. – Мы, кстати, тут кучу скоргов и другой заразной всячины притащили, не хочешь вблизи глянуть?
Часовой сразу напрягся.
– Вы, это… – сказал он, напяливая защитную маску. – Отойти от дота! Немедленно! На пятьдесят метров, – выдохнул он и тут же закупорился люком.
– Храни покой и порядок в Рейхстаге! – крикнул ему напоследок Глюк. – Мы пошли, короче.
Но идти они сразу не смогли, на обоих сталкеров накатилась волна хохота. Эта была разгрузка нервов после напряжения последних дней.
18. Академик Рэкод
Никто не знает, что стало с Рэкодом. Как закончился его жизненный и научный путь. Вскоре после «истории со сталтехом» он попросту исчез. Просто не явился утром в лабораторию. Пришел Хистер с дуболомами. Поинтересовался, что и как. В смысле, поспрашивал, где академик. Спрашивал явно без особого интереса. Так, для проформы. Все поняли – Фюрер затирает следы. Отводит от себя подозрение.
Правда, позже кто-то из приятелей Кварода предположил, что Рэкод сбежал из Форта. Мол, знал, что его ждет за пререкания с Хистером, вот и сделал ноги заблаговременно. Что, мол, ему, с его мозгами, сложно было пройти мимо охраны на входе или через периметр? Кварод был бы не прочь поверить в такую сказку. В конце концов, Рэкод ему нравился. Но он достаточно хорошо знал начальника. Знал, как сильно Рэкод любил науку и как по-настоящему стремился раскрыть тайны Пятизонья. Что ему толку от жизни за Барьером? Это даже если он, задействовав свою гениальность, решит проблему имплантатов. Вне Зоны ему делать нечего. Мир за Барьером слишком досконально изучен, чтобы его интересовать. Здесь, в лабораториях Ковчега, была вся его жизнь и все его надежды.
Так что, как это ни тоскливо, но следует признать, что он был просто репрессирован. В смысле, тихонько ликвидирован где-то в самых нижних этажах Форта. Квароду очень хотелось верить, что академика просто убили. Быстро и безболезненно. Без всяких экзотических пыток. Хотя, если честно, от считающего себя обиженным Хистера можно было ожидать чего угодно.
Зато кому привалило счастье, так это Бармалею. Ему, правда, не присудили академическое звание, но Группу лабораторий все-таки вернули. Теперь он ходил по оборудованным Рэкодом залам гоголем. И ныне, разумеется, допускались только плановые, утвержденные свыше исследования.
Успокаивало одно. Бармалей не только не был гением, но и вообще не слишком отличался умом и сообразительностью. Так что, действуя достаточно осторожно, его удавалось облапошить. И потому Кварод втайне от коллег пошел по нескольким направлениям, намеченным Рэкодом.
19. Два генерала
Пьянка проходила в духе соревнований. Тут было не до наслаждения изысканной закуской или ароматами коньяка «Наполеон». Как же могло быть иначе, если за столом восседали два генерала, равных по статусу. Хоть здесь, за столом, они должны были наконец разобраться, кто из них круче. До начала пиршества исконно русский Жиров не без основания считал, что в этом состязании у него есть неоспоримое генетическое преимущество. Все-таки русские жили в этом холоднющем климате немало столетий, а одним из способов выживания тут считалось непомерное употребление горячительного. Что против вековой закалки мог значить какой-то французский напиток, пусть и многолетней выдержки?
Но, как говорится, в расчеты вкралась ошибка. Как выяснилось из разговора между делом, израильтянин-то и вправду родился в своих «палестинах», однако его дед и бабуля проживали примерно в этих краях. Так что нынешняя поездка могла считаться для генерала израильской армии чем-то вроде экскурсии на родину предков. Вот и получалось, что Алексей Жиров сразу потерял некоторые из своих исконных преимуществ. К тому же смелости и упорства Давиду Иващу было, похоже, не занимать. «Что же это получается, – прикидывал про себя генерал-майор Жиров, – припасенного загодя коньячка не хватит? Придется посылать кого-то из штабистов за добавкой?» Вслух он, правда, поинтересовался другим:
– А я вот все равно не пойму, генерал, зачем вам это надо?
– О чем речь, мой русский друг? О предстоящей операции? – сразу отреагировал израильтянин.
Вот ведь гад, после бутыля на брата он совершенно не потерял интуиции и логики, отметил Жиров.
– Точно так, о ней, – кивнул российский генерал с петлицами танкиста.
– О, причин целый ворох! – закатил глаза его израильский коллега. – Причин столько, что нам, пожалуй… – он внимательно оглядел сервированный столик. Закуски на скатерти почти не убавилось, а вот спиртосодержащей субстанции…
– Я, это… – сказал русский, приподнимаясь. – Сейчас пошлю кого-нибудь из своих орлов. Пусть…
– Погоди, Алексей Глебович, – израильский танкист вскинул кверху указательный палец. – Сейчас. – Он тоже встал и направился к солидному «дипломату», оставленному на стульчике поблизости. – Ай момент!
«Чего у него там? Тактические карты? – с некоей неприязнью подумал русский. – Нашел время, тоже!»
Однако все оказалось куда веселее. Израильтянин повернулся и продемонстрировал коллеге тяжелую, как бронебойный снаряд, бутылку «Текилы».
– Ну, заряжай! – скомандовал русский, сразу же светлея душой.
– Нет, вначале договоримся, – остановил процесс израильский генерал. – Давай все же перейдем на «ты»? А? – Бутылку он и вправду держал, как заряжающий перед подачей в казенник – горизонтально.
– О! За это надо, Давид! – обрадовался Жиров. – За это завсегда!
В отличие от боевого снаряда, у которого после скручивания ударника все взрывчатые свойства аннулировались, с бутылкой все происходило совершенно наоборот. Когда колпачок откручивался, она поступала в дело.
– Послушай, Давид, – сказал через некоторое время русский, – а какая фамилия была у твоих предков, когда они жили тут? Ну, не совсем тут, в Новосибирске, но ведь в Сибири, да?
– Они из Омска были, – пояснил израильский генерал. – А фамилия – Иващенко.
– О! Так это вообще хохляцкая, – даже удивился Жиров.
– Все в этом мире так перемешано, – пожал золочеными плечами Иващ. – Да, так ты, Алёша, спросил: «Зачем вам это надо?» Сейчас объясню.
– Знаешь, Давид, – сказал русский, уже с некой опаской поглядывая на быстро пустеющую литровую бутыль. – Может, начнем закусывать? А то, что ж икорке пропадать? С этими экологическими катастрофами лососей этих вообще, считай, не осталось. Наши потомки уже, может, и не попробуют.
– Да, закусить надо, – кивнул израильтянин, как бы принимая перемирие. – Завтра ведь дел видимо-невидимо.
– Во-во, – подтвердил русский. Сам он сейчас размышлял следующим образом: «Что ж я сразу не сообразил, что его хрен перепьешь? На русском же чешет, что тот кавказец. Акцент едва уловишь. Если уж на русском так говорит, то надо было бы сообразить, что и пить может по-нашему».
Тем не менее после небольшой рекламной паузы, в которой уничтожилось сколько-то тысяч икринок лосося, кеты и чего-то там еще, редкостного во второй половине двадцать первого века, соревнование по вместительности нутра на предмет алкоголя не прекратилось. Но одновременно подтверждалось известное правило: «Пьяные мужчины говорят о работе». Поскольку работа была еще и основным хобби двух невысоких полноватых мужчин, то правило подтверждалось в еще большей мере.
– Зачем нам это надо? – повторил Иващ. – Во-первых! Почему бы не провести большое танковое учение, а? Танкисты ведь без практики чахнут, да?
– Оно-то понятно, – закивал Жиров. – Когда я вижу солдата без лопаты, я тоже зверею. Однако чего ж нельзя организоваться на месте?
– Так у нас же там очередной подписанный меморандум с соседями, – пожаловался израильский генерал-майор. – Просто заколебали, между нами, девочками, говоря, этими мирными инициативами. Ну, а территория у нас маленькая. Не успеешь танки из боксов вывести, чтоб на солнышке погрелись, тут же ноты дипломатические отовсюду. Нарушаем, мол, то да сё. Никакой жизни, понимаешь, Алёша! Так еще и договор этот – о сокращении бронеединиц.
– Просто жуть, – согласился русский генерал, нисколько не притворяясь.
Они тут же опрокинули по половинке стакана за эту «жуть», потом снова погоревали над икрой. Израильский танковый ас между тем продолжал:
– Посему наши маршалы порешили, что вполне можно организовать ученье где-то подальше. Ничего лучше ваших русских просторов просто на свете нет. Разве что пустыня Сахара. Так она ведь, опять же, вся под арабами. Ну, а с теми, понимаешь…
Они снова несколько погоревали. Снаряд «Текилы» солидно облегчился.
– Конечно же, тут не только эти соображения. Тут даже научная сложность, – израильский генерал приподнял палец. – Представляешь, при нашем правительстве теперь есть совет футурологов! Занимаются предвидением будущего.
– Да ну?! – удивился русский. – А при нашем вроде только астрологи пока.
– Те у нас само собой, – отмахнулся Иващ. – И я о чем, Алексей. Эти футурологи выдали, что, мол, так и так. Через некоторое время зоны эти российские прорвет, и пойдет нечисть техническая по всему миру.
– Да ну?! – снова выпучил глаза Жиров.
– Не перебивай, Алёша. Погоди! – остановил израильтянин. – И вот если попрет, то было бы хорошо, чтобы наши войска умели с этой напастью сражаться. А где можно получить опыт?
– Так у нас же, ясный пень! – воскликнул русский.
– А я о чем.
Они опрокинули за это прояснение истины. Но тут оказалось, что это только у бутылки уже проглянуло дно, а вот у истины никоим образом. Тут танковые генералы несколько попрепирались из-за того, чей штабист быстрее найдет в ночном магазине нужное. Сошлись на паритете. А покуда два полковника дружественных ныне войск отправились за снарядами, сделали паузу на кофе. Это дало возможность изложить добавочный слой истины.
– Потом, Алексей, тут же еще и бизнес, – разоблачил акул данного дела бесстрашный израильский генерал. – Мы ведь, как догадываешься, одни из лучших в мире производителей всяческой полицейской и армейской снаряги. Мы – страна, в смысле, входим в десятку лучших продавцов оружия на мировом рынке. Ну, а где теперь идут постоянные войны или почти так?
– Э-э… Ты, Давид, в смысле, о Пятизонье нашем гутаришь, да? – предположил русский.
– Конечно, – кивнул израильтянин. – Так почему бы нашему военному бизнесу не получить опыт по ведению боевых действий тут, на месте? Потом, может, вам, а может, и Украине, будем продавать самую передовую технику против механоидов.
– Да? – внимательно посмотрел на друга и соратника Жиров. – А ты механоидов-то видел когда-нибудь, Давид?
– Где ж я их мог видеть? – пожал плечами израильский генерал. – У нас же, слава богу, этой напасти нет.
– Вот переправим технику, тогда увидишь, – глубокомысленно предсказал русский.
Тут как раз подоспело подкрепление из полковников с коньяком.
– Давай! За тех механоидов, которых вскоре увидишь! – произнес Жиров торжественно. – За тех механических гадов, которых ты, Давид, вскоре сокрушишь.
Как же было за такое не опрокинуть, а потом не повторить еще?
