Федор Галич
Простите, утки!
Вот и пришлось Василию Фёдоровичу, чтобы действительно не сойти с ума в этом зверином «морге» среди молчаливых грустных «физиономий» замороженных куриц, охлаждённых свиней и рыб, занимать свои мысли светлыми воспоминаниями о прошлом да запивать свою тоску по былым «пушистым» временам дешёвым тёмным пивом.
Иногда, увлечённо играя в «ночную рыбалку» (вылавливая из аквариума живую рыбу и выпуская её обратно), ему удавалось поднимать себе рабочее настроение и находить стимул в этой работе. И этим стимулом были ДЕНЬГИ. Не переставая скучать по театральному гардеробу, он время от времени подумывал о приобретении женской шубки, и даже несколько раз начинал копить деньги на её покупку, откладывая с зарплаты большую часть суммы, но хроническое смущение и страх перед продавцами не пускали его в меховой магазин. К тому же, он очень боялся, что со временем привыкнет к одной и той же шубе, и однажды, белая и пушистая ласковая норка превратится в стервозную, облезлую, серую, грубую крысу. А позволить себе прежнее сексуальное разнообразие, на зарплату сторожа, он, конечно же, не мог. Окончательно смирившись с судьбой, он стал влачить жалкое, и обречённое на одиночество, существование.
Прожив в таком состоянии год,его тошнотворные рефлексы не приобрели мятного вкуса к жизни, и он, решив расширить свой круг общения, вступил в местный клуб «Весёлых Беззаботных Пьющих Мужчин». Но пришедшие (после недельного фито-фестиваля «ГУЛЯЙ БОЯРИН, ПЕЙ БОЯРЫШНИК!») люди в белых халатах исключили его из этого клуба и пообещали, что если он не прекратит участвовать в подобных мероприятиях, то в следующий раз, вместо них, к нему придут уже «белочки».
Лишившись не только приятно-пахнувших меховых «подруг», но и новых, противно-воняющих «друзей» и не в силах больше терпеть свою никчёмную жизнь, он встал на табурет и полез в петлю.
За одно мгновение перед глазами Василия Фёдоровича пролетела вся его жизнь и «тормознув» где-то в глубоком детстве, на секунду перенесла его в прошлое, где маленький Вася торжественно стоял на табуретке перед Дедом Морозом…
На автоматизме, прочитав с выражением первый, пришедший в его голову стишок, Василий Фёдорович сделал вежливый поклон головой и слез с табуретки.
Только оказавшись на полу, он вдруг опомнился и понял, что лишь минуту назад он чуть не совершил непоправимый грех и не лишил себя, самого ценного, что есть у человека – ЖИЗНИ! Что он не имел никакого права отнимать у себя то, что дано ему другими. Что в детстве, в котором он только что побывал, он, возможно, стоял на табуретке не перед Дедом Морозом, а перед самим Господом Богом?! И что именно он и вынул его из петли в последний момент!
Пригладив вставшие дыбом волосы, он попросил прощения у Господа и, перекрестившись, поклялся, что никогда больше не будет покушаться на свою жизнь и с завтрашнего дня начнёт вести новый, отшельнический, духовный образ жизни.
Прошло пять лет…
После той судьбоносной встречи с Господом (в чём не сомневался Василий Фёдорович) его жизнь действительно изменилась, и в привычном маршруте ДОМ-РАБОТА-ДОМ появилась ещё одна жизненно-важная дорога, которая существенным образом внесла в его привычное ежедневное расписание дополнительные коррективы.
Теперь, в каждое утро выходного дня, позавтракав, Василий Фёдорович не ложился, как раньше, обратно в постель отсыпаться и смотреть телевизор, а отправлялся в местный городской парк с небольшим прудом посредине, по которому плавали утки, словно фарфоровые фигурки по стеклу. Этот парк стал отдушиной, тем новым Храмом, где он нашёл себя и вновь обрёл умиротворение.
