Феликс Рид
Книга которую должен прочитать каждый родитель

Полная версия

Введение

Недавно я посмотрел выступление комика Майкла Макинтайра, в котором он сказал, что есть четыре вещи, которые мы должны делать с нашими детьми: одевать их, кормить, мыть и укладывать спать. По его словам, до рождения детей он представлял, что быть родителем – это бегать по лугам и устраивать пикники, но на самом деле каждый день – это постоянная борьба за то, чтобы заставить их сделать эти четыре основные вещи. Зрители смеялись, когда он рассказывал, как уговаривал их помыть голову, надеть пальто, выйти на улицу или съесть овощ. Это был смех родителей, возможно, таких же родителей, как мы, которые тоже бывали в такой ситуации. Быть родителем – тяжелая работа. Она может быть скучной, удручающей, разочаровывающей и обременительной и в то же время самой веселой, самой радостной, самой наполненной любовью и великолепием, которую вы когда-либо испытывали.

Когда вы погрязли в мелочах, связанных с подгузниками, детскими болезнями, истериками (малышей и подростков), или когда вы отработали полный рабочий день и возвращаетесь домой, чтобы заняться настоящей работой, которая включает в себя выскребание банана из трещин на стульчике или очередное письмо от завуча с вызовом в школу, бывает трудно представить себя в роли родителя в перспективе. Эта книга призвана дать вам эту общую картину, помочь отстраниться, увидеть, что важно, а что нет, и что вы можете сделать, чтобы помочь своему ребенку стать тем, кем он может быть.

Основа воспитания – это отношения, которые вы поддерживаете со своим ребенком. Если бы люди были растениями, то отношения были бы почвой. Отношения поддерживают, питают, позволяют расти – или препятствуют этому. Без отношений, на которые ребенок может опереться, его чувство безопасности оказывается под угрозой. Вы хотите, чтобы эти отношения были источником силы для вашего ребенка – а когда-нибудь и для его детей.

Как психотерапевт, я имею опыт выслушивания и общения с людьми, которые испытывают трудности с различными аспектами воспитания детей. Благодаря своей работе я имела возможность изучить, как отношения становятся дисфункциональными и что помогает им снова стать хорошими. Цель этой книги – поделиться с вами тем, что актуально, когда речь идет о воспитании детей. В том числе о том, как работать с чувствами – вашими и их, – как настроиться на детей, чтобы научиться лучше их понимать, и как установить с ними настоящую связь, а не застревать в изматывающих моделях конфликтов или замкнутости.

Я придерживаюсь долгосрочного взгляда на воспитание, а не подхода, основанного на советах и трюках. Меня интересует, как мы можем относиться к нашим детям, а не как мы можем ими манипулировать. В этой книге я призываю вас обратиться к собственному детству и детскому опыту, чтобы вы могли передать то хорошее, что дало вам ваше собственное воспитание, и удержаться от менее полезных его аспектов. Я расскажу о том, как мы можем сделать все наши отношения лучше и лучше для наших детей. Я расскажу о том, как наше отношение к беременности может повлиять на нашу будущую связь с ребенком, как быть с младенцем, ребенком, подростком или взрослым ребенком, чтобы ваши отношения с ним были источником силы для него и удовлетворения для вас. И при этом у вас будет гораздо меньше проблем с тем, как их одеть, накормить, помыть и уложить спать.

Эта книга для родителей, которые не только любят своих детей, но и хотят, чтобы они им нравились.

Часть 1 Ваше родительское наследие

Верно клише: дети не делают то, что мы говорим, они делают то, что мы делаем. Прежде чем задумываться о поведении наших детей, полезно – даже необходимо – посмотреть на их первые образцы для подражания. И один из них – это вы.

Этот раздел посвящен вам, потому что вы будете оказывать большое влияние на своего ребенка. В нем я приведу примеры того, как прошлое может повлиять на настоящее, когда речь идет о ваших отношениях с ребенком. Я расскажу о том, как ребенок часто может вызывать в нас старые чувства, которые мы потом ошибочно используем в отношениях с ним. Я также расскажу о том, как важно изучить своего внутреннего критика, чтобы не передать его разрушительное влияние следующему поколению.

Прошлое возвращается, чтобы укусить нас (и наших детей)

Ребенку нужны тепло и принятие, физические прикосновения, ваше физическое присутствие, любовь плюс границы, понимание, игры с людьми всех возрастов, успокаивающие переживания и много вашего внимания и вашего времени. Итак, все просто: на этом книга может закончиться. Только вот не может, потому что кое-что мешает. Помешать может ваша жизнь: обстоятельства, уход за детьми, деньги, школа, работа, нехватка времени и занятость… и это далеко не полный список, как вы понимаете.

Но больше всего нам может помешать то, что было дано нам, когда мы сами были младенцами и детьми. Если мы не обращаем внимания на то, как нас воспитывали, и на то, какое наследие нам досталось, это может обернуться для нас бедой. Вы, наверное, не раз замечали, что говорите что-то вроде: "Я открыл рот, и из него вырвались слова моей матери". Конечно, если это были слова, благодаря которым вы чувствовали себя нужным, любимым и защищенным в детстве, это было бы прекрасно. Но так часто эти слова приводят к обратному результату.

На пути могут стоять такие вещи, как наша собственная неуверенность, пессимизм, защитные механизмы, блокирующие наши чувства, и страх быть переполненным чувствами. А если говорить конкретно о взаимоотношениях с детьми, то это может быть то, что нас в них раздражает, наши ожидания от них или наши страхи за них. Мы – лишь звено в цепи, тянущейся через тысячелетия и вперед, пока неизвестно когда.

Хорошая новость заключается в том, что вы можете научиться изменять свою связь, и это улучшит жизнь ваших детей и их детей, и вы можете начать прямо сейчас. Вам не обязательно делать все то, что делали с вами; вы можете отказаться от того, что вам не помогало. Если вы родитель или собираетесь им стать, вы можете распаковать и ознакомиться со своим детством, изучить, что с вами произошло, как вы к этому относились тогда, как вы относитесь к этому сейчас, и, распаковав и внимательно рассмотрев все это, вернуть только то, что вам нужно.

Если в детстве вас уважали как уникальную и ценную личность, проявляли безусловную любовь, уделяли достаточно позитивного внимания и поддерживали полезные отношения с членами вашей семьи, то вы получили программу для создания позитивных, функциональных отношений. В свою очередь, это показало бы вам, что вы можете внести позитивный вклад в свою семью и в свое общество. Если все это относится к вам, то исследование своего детства вряд ли будет слишком болезненным.

Если у вас не было такого детства – а это так для большинства из нас, – то воспоминания о нем могут вызывать эмоциональный дискомфорт. Я считаю, что необходимо лучше осознавать этот дискомфорт, чтобы не допустить его передачи по наследству. Очень многое из того, что мы унаследовали, находится за пределами нашего сознания. Поэтому иногда трудно понять, реагируем ли мы на поведение ребенка здесь и сейчас или наши реакции уходят корнями в наше прошлое.

Думаю, эта история поможет проиллюстрировать, что я имею в виду. Ее рассказала мне Тей, любящая мама и старший психотерапевт, которая обучает других психотерапевтов. Я упоминаю обе ее роли, чтобы дать понять, что даже самые сознательные и благонамеренные из нас могут погрузиться в эмоциональное искривление времени и обнаружить, что реагируют на свое прошлое, а не на то, что происходит здесь, в настоящем. Эта история началась с того, что дочь Тэй Эмили, которой было почти семь лет, крикнула ей, что она застряла на скалодроме и ей нужна помощь, чтобы слезть.

Я попросил ее спуститься, а когда она сказала, что не может, внезапно пришел в ярость. Я подумал, что она просто смешна – ведь она могла бы легко спуститься сама. Я закричал: "Спускайтесь сию минуту!

В конце концов, она это сделала. Потом она попыталась взять меня за руку, но я все еще был в ярости, и я сказал "нет", и тогда она завыла.

Когда мы вернулись домой и вместе приготовили чай, она успокоилась, и я списал все на "Боже, дети могут быть болью".

Прошла неделя: мы в зоопарке, и там стоит еще один скалодром. Глядя на него, я почувствовал вспышку вины. Очевидно, это напомнило Эмили и о предыдущей неделе, потому что она посмотрела на меня почти со страхом.

Я спросил ее, не хочет ли она поиграть на нем. На этот раз, вместо того чтобы сидеть на скамейке и смотреть в телефон, я стоял у рамы и наблюдал за ней. Когда она чувствовала, что застряла, она протягивала ко мне руки за помощью. Но на этот раз я был более ободряющим. Я сказал: "Поставь одну ногу сюда, другую сюда, ухватись за это, и ты сможешь сделать это сама". И она справилась.

Когда она опустилась на землю, то спросила: "Почему ты не помог мне в прошлый раз?

Я подумала и сказала: "Когда я была маленькой, бабушка обращалась со мной как с принцессой, везде носила меня на руках и все время говорила "будь осторожна". Из-за этого я чувствовала себя неспособной что-то сделать для себя, и в итоге у меня не было уверенности в себе. Я не хочу, чтобы это случилось с тобой, вот почему я не захотела помочь, когда на прошлой неделе ты попросила поднять тебя со скалодрома. И это напомнило мне твой возраст, когда мне не разрешали спускаться самостоятельно. Меня охватил гнев, и я выместил его на тебе, а это было несправедливо".

Эмили подняла на меня глаза и сказала: "О, я просто думала, что тебе все равно".

О нет, – сказала я. Мне не все равно, но в тот момент я не знала, что злюсь на Нану, а не на тебя. И мне очень жаль".

Как и Тей, легко впасть в состояние мгновенного суждения или предположения относительно нашей эмоциональной реакции, не задумываясь о том, что она может быть связана как с тем, что было вызвано в нашем собственном прошлом, так и с тем, что происходит сейчас.

Но когда вы чувствуете гнев – или любые другие сложные эмоции, включая обиду, разочарование, зависть, отвращение, панику, раздражение, ужас, страх и так далее – в ответ на что-то, что сделал или попросил ваш ребенок, стоит подумать о том, что это предупреждение. Не о том, что ваш ребенок или дети обязательно делают что-то не так, а о том, что на ваши собственные кнопки нажимают.

Часто схема работает следующим образом: когда вы реагируете на своего ребенка гневом или другими чрезмерно сильными эмоциями, это происходит потому, что вы научились защищаться от тех чувств, которые испытывали в его возрасте. За пределами вашего сознания их поведение угрожает вызвать ваши собственные прошлые чувства отчаяния, тоски, одиночества, ревности или нужды. И тогда вы неосознанно выбираете более легкий вариант: вместо того чтобы сопереживать тому, что чувствует ваш ребенок, вы переключаетесь на гнев, разочарование или панику.

Иногда чувства из прошлого, которые вновь пробуждаются, уходят корнями не в одно поколение. Мою маму раздражали крики играющих детей. Я заметила, что тоже впадаю в состояние тревоги, когда мой собственный ребенок и его друзья шумят, хотя они и получают от этого удовольствие. Мне захотелось узнать больше, и я спросила свою мать, что бы с ней случилось, если бы она в детстве шумно играла. Она рассказала мне, что ее отцу – моему дедушке – было уже за пятьдесят, когда она родилась, у него часто болела голова, и всем детям приходилось ходить по дому на цыпочках, иначе они попадали в неприятности.

Возможно, вы испугаетесь, если признаете, что временами ваше раздражение на ребенка берет верх, думая, что это усилит гневные чувства или каким-то образом сделает их более реальными. Но на самом деле, если мы назовем свои неудобные чувства и найдем для них альтернативное объяснение – такое, в котором мы не будем возлагать ответственность на детей, – это значит, что мы не будем осуждать своих детей за то, что они как-то виноваты в том, что вызвали их. Если вы сможете это сделать, то снизится вероятность того, что вы будете реагировать на это чувство в ущерб своему ребенку. Вы не всегда сможете найти историю, которая объяснит ваши чувства, но это не значит, что ее нет, и придерживаться ее может быть полезно.

Одна из проблем может заключаться в том, что в детстве вы чувствовали, что люди, которые вас любили, возможно, не всегда вас любили. Возможно, иногда они считали вас раздражающим, тяжелым трудом, разочарованием, неважным, раздражающим, неуклюжим или глупым. Когда вам напоминает об этом поведение вашего собственного ребенка, вы срабатываете и начинаете кричать или вести себя так, как вам свойственно по умолчанию.

Несомненно, стать родителем бывает непросто. В одночасье ваш ребенок становится вашим самым требовательным приоритетом 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Возможно, наличие ребенка даже заставило вас наконец осознать, с чем пришлось столкнуться вашим собственным родителям, и, возможно, больше ценить их, отождествлять себя с ними или сочувствовать им. Но и вам нужно отождествлять себя с собственным ребенком или детьми. Время, потраченное на размышления о том, каково было вам, когда вы были младенцем или ребенком примерно того же возраста, что и ваш собственный ребенок, поможет вам развить эмпатию к своему ребенку. Это поможет вам понять и посочувствовать ему, когда он ведет себя так, что вам хочется его оттолкнуть.

У меня был клиент, Оскар, который усыновил маленького восемнадцатимесячного мальчика. Каждый раз, когда его сын ронял еду на пол или оставлял свою еду, Оскар чувствовал, как в нем поднимается гнев. Я спросил его, что случилось бы с ним в детстве, если бы он уронил или оставил еду? Он вспомнил, как дед бил его по костяшкам пальцев рукояткой ножа, а потом заставлял выйти из комнаты.

После того как он вспомнил, каково ему было в детстве, когда с ним так обращались, он обрел сострадание к самому себе в детстве, что, в свою очередь, помогло ему найти терпение к своему ребенку.

Легко предположить, что наши чувства связаны с тем, что происходит перед нами, а не являются просто реакцией на то, что случилось в прошлом. Например, представьте, что у вас есть четырехлетний ребенок, который получил огромную кучу подарков на свой день рождения, и вы резко называете его "избалованным" за то, что он не поделился одной из своих новых игрушек.

Что здесь происходит? С точки зрения логики, они не виноваты в том, что им достается так много вещей. Возможно, вы бессознательно считаете, что они недостойны стольких вещей, и ваше раздражение по этому поводу выливается в резкий тон или в то, что вы необоснованно ожидаете от них большей зрелости.

Если вы остановитесь и оглянетесь назад, чтобы заинтересоваться своим раздражением по отношению к ним, то, возможно, обнаружите, что ваш внутренний четырехлетний ребенок ревнует или испытывает чувство соперничества. Возможно, в возрасте четырех лет вам сказали поделиться чем-то, чем вы не хотели делиться, или вам просто не давали много вещей, и, чтобы не расстраиваться из-за четырехлетнего ребенка, вы набросились на него.

Мне вспоминаются письма ненависти и негативное внимание в социальных сетях, которые получает каждый публичный человек из анонимных источников. Если читать между строк, то кажется, что больше всего они говорят: "Это несправедливо, что ты знаменит, а я нет". Нет ничего необычного в том, чтобы испытывать зависть к своим детям. Если это так, нужно признать это, а не вести себя негативно по отношению к своему ребенку из-за этого. Им не нужен родительский троллинг.

В этой книге я привожу упражнения, которые помогут вам глубже понять то, о чем я говорю. Если они покажутся вам бесполезными или непосильными, вы можете пропустить их и, возможно, вернуться к ним, когда почувствуете себя более готовым.

Упражнение: Откуда берется эта эмоция?

В следующий раз, когда вы почувствуете злость на своего ребенка (или любую другую чрезмерную эмоцию), вместо того чтобы бездумно реагировать, остановитесь и спросите себя: Принадлежит ли это чувство полностью этой ситуации и моему ребенку в настоящем? Как я могу помешать себе увидеть ситуацию с его точки зрения?

Один из хороших способов остановить свою реакцию – сказать: "Мне нужно время, чтобы подумать о том, что происходит", и использовать это время, чтобы успокоиться. Даже если ваш ребенок действительно нуждается в наставлениях, нет особого смысла делать это, когда вы злитесь. Если вы дадите его тогда, он услышит только ваш гнев, а не то, что вы пытаетесь ему сказать.

Вы можете выполнять этот второй вариант упражнения, даже если у вас еще нет ребенка. Просто обратите внимание на то, как часто вы испытываете гнев, или самодовольство, или возмущение, или панику, или, возможно, стыд, или ненависть к себе, или разобщенность. Поищите закономерности в своих реакциях. Вспомните, когда вы впервые почувствовали это чувство, проследите его до своего детства, когда вы начали реагировать подобным образом, и, возможно, вы начнете понимать, в какой степени эта реакция стала привычкой. Другими словами, такая реакция как минимум в большей степени обусловлена тем, что она вошла в вашу привычку, чем тем, что она связана с ситуацией в настоящем.

Разрыв и ремонт

В идеальном мире мы ловили бы себя еще до того, как начнем проявлять свои чувства в неподобающей форме. Мы бы никогда не кричали на своего ребенка, не угрожали ему и не заставляли его чувствовать себя плохо по отношению к себе. Конечно, нереально думать, что мы сможем делать это каждый раз. Посмотрите на Тэй – она опытный психотерапевт, но все равно сдерживала свою ярость, потому что считала, что это относится к настоящему. Но одна вещь, которую она сделала, и которую мы все можем научиться делать, чтобы загладить боль, называется "разрыв и восстановление". Разрывы – те моменты, когда мы неправильно понимаем друг друга, когда мы делаем неверные предположения, когда мы причиняем кому-то боль – неизбежны в любых важных, интимных и семейных отношениях. Но важен не сам разрыв, а его восстановление.

Способ исправить отношения – это, прежде всего, работа над изменением своих реакций, то есть распознавание своих триггеров и использование этих знаний для того, чтобы реагировать по-другому. Или, если ваш ребенок достаточно взрослый, чтобы понимать, вы можете использовать слова и извиниться, как это сделал Тей по отношению к Эмили. Даже если вы осознаете, что поступили неправильно по отношению к своему ребенку, только спустя много лун после того, как это произошло, вы все равно можете рассказать ему, где вы ошиблись. Для ребенка, даже взрослого, может иметь огромное значение, когда родитель исправляет ситуацию. Посмотрите на убеждение, которое несла в себе Эмили. Она полагала, что Тей на каком-то уровне не заботится о ней. Какое облегчение узнать, что ее мать заботилась о ней и просто была в замешательстве.

Однажды одна из родительниц спросила меня, не опасно ли извиняться перед детьми. "Но разве им не нужно, чтобы вы были правы, иначе они не будут чувствовать себя в безопасности?" – спросила она. Нет! Детям нужно, чтобы мы были настоящими и подлинными, а не идеальными.

Вспомните свое детство: заставляли ли вас чувствовать себя "плохим", виноватым или даже ответственным за плохое настроение ваших родителей? Если это случилось с вами, то очень легко попытаться исправить свое чувство вины, заставив кого-то другого чувствовать себя неправым, и жертвами этого слишком часто становятся наши дети.

Собственные инстинкты ребенка подскажут ему, когда мы не в ладах с ним или с происходящим, а если мы будем делать вид, что это так, то притупим их инстинкты. Например, если мы притворяемся, что, как взрослые, никогда не ошибаемся, результатом может стать чрезмерная адаптация ребенка – не только к тому, что говорите вы, но и к тому, что может сказать любой человек. Тогда он может стать более уязвимым перед людьми, которые, возможно, не преследуют его интересы. Инстинкт – это важный компонент уверенности, компетентности и интеллекта, поэтому не стоит повреждать или искажать его.

Я познакомился с Марком, когда он пришел на семинар по воспитанию детей, который я проводил, – его жена, Тони, предложила ему принять участие. В то время их сыну Тоби было почти два года. Марк рассказал мне, что они с женой договорились не заводить детей, но в возрасте сорока лет Тони изменила свое решение. После года попыток и года ЭКО она забеременела.

Учитывая, что мы так много работали, чтобы добиться этого, сейчас, оглядываясь назад, я удивляюсь, насколько смутно я представляла себе жизнь с ребенком. Наверное, свое представление о родительстве я почерпнула из телевизора, где ребенок чудесным образом в основном спит в кроватке и почти не плачет.

Как только родился Тоби, реальность того, что у нас больше нет спонтанности и гибкости, что ребенок – это утомительное занятие, что один из нас постоянно дежурит с ребенком круглые сутки, заставила меня колебаться между чувством обиды, депрессией или тем и другим.

Прошло два года, а я все еще не наслаждаюсь своей жизнью. Мы с Тони не говорим ни о чем, кроме Тоби, и если я пытаюсь заговорить о чем-то другом, то через минуту все возвращается к нему. Я знаю, что поступаю эгоистично, но это не мешает мне чувствовать себя на коротком сроке. Если честно, я не представляю, как буду жить с Тони и Тоби еще долго.

Я попросила Марка рассказать мне о своем детстве. Все, что он смог сказать, – это то, что ему не очень интересно обсуждать это со мной, поскольку это было совершенно нормально. Как психотерапевт, я восприняла "неинтересность" как признак того, что он хочет отстраниться от этого. Я подозревала, что роль родителя вызывает в нем чувства, от которых он хочет убежать.

Я спросил Марка, что значит "нормальный". Он рассказал, что его отец ушел, когда ему было три года, и по мере того, как он рос, визиты отца становились все реже и реже. Марк прав: это нормальное детство. Однако это не значит, что исчезновение отца не имело для него значения.

Я спросил Марка, что он чувствовал, когда отец покинул его, но он не смог вспомнить. Я предположила, что, возможно, это было слишком больно, чтобы вспоминать. И, возможно, ему было легче быть похожим на своего отца и оставить Тони и Тоби, потому что тогда ему не нужно было открывать свой собственный ящик с тяжелыми эмоциями. Я сказала ему, что считаю важным, чтобы он действительно открыл ее, потому что в противном случае он не будет чувствителен к потребностям собственного сына и передаст Тоби то, что было передано ему. Судя по его реакции, я не была уверена, что он услышал то, что я сказала.

Я увидела Марка только через полгода, на другом семинаре. Он рассказал мне, что чувствовал себя подавленным и, вместо того чтобы просто отмахнуться от этого, решил начать терапию. К своему удивлению, он рассказал мне, что в комнате психотерапевта он плакал и кричал о том, что его бросил собственный отец.

Терапия помогла мне переместить чувства туда, где они должны быть, – на место покинутого отца, а не думать, что я просто не создана для таких отношений или для того, чтобы быть родителем.

Я не говорю, что мне до сих пор не скучно, и даже иногда я обижаюсь, но я знаю, что эта обида осталась в прошлом. Я знаю, что дело не в Тоби.

Я понимаю, в чем смысл всего того внимания, которое я уделяю Тоби сейчас: это для того, чтобы он чувствовал себя хорошо не только сейчас, но и в будущем. Мы с Тони наполняем его любовью, и, надеюсь, это будет означать, что ему есть что дарить, когда он подрастет, и он будет чувствовать себя ценным. У меня нет отношений с собственным отцом. Я знаю, что Тоби получает от меня то, чего я не получал от собственного отца, что мы закладываем фундамент прекрасных отношений.

Понимание смысла того, что я делаю, превратило большую часть моего недовольства в надежду и благодарность. Теперь я снова чувствую себя ближе к Тони. Теперь я больше интересуюсь Тоби и присутствую при его появлении, это освободило Тони возможность думать о других вещах, кроме него.

Марк исправил разрыв с Тоби – свое желание покинуть его, – заглянув в собственное прошлое, чтобы понять, что происходит в настоящем. Затем он смог изменить свое отношение к тому, чтобы быть с сыном. Казалось, он не мог открыть свою любовь, пока не открыл свое горе.

Восстановление прошлого

Некоторое время назад одна будущая мама спросила меня, что я могу посоветовать новоиспеченным родителям. Я сказала ей, что в каком бы возрасте ни был ваш ребенок, он может напоминать вам на телесном уровне о тех эмоциях, которые вы испытывали, когда находились на аналогичном этапе. Она посмотрела на меня с некоторым недоумением.

Спустя год или около того, когда у ее ног лежал малыш, та самая мама сказала мне, что тогда она не поняла, что я имела в виду. Но она запомнила это, и по мере того, как она вживалась в новую роль, это стало иметь такой большой смысл и помогло ей также сочувствовать своему ребенку. Вы не будете помнить сознательно, каково это – быть младенцем, но на других уровнях вы будете помнить, и ваш ребенок будет постоянно напоминать вам об этом.

Обычно родитель отстраняется от своего ребенка в возрасте, очень похожем на тот, когда его родитель стал для него недоступен. Или родитель захочет эмоционально отстраниться, когда его ребенку будет столько же лет, сколько было ему самому, когда он чувствовал себя одиноким. Марк – классический пример человека, который не хотел признавать те чувства, которые пробуждал в нем ребенок.

Возможно, вам захочется убежать от этих чувств, да и от своего ребенка тоже, но если вы это сделаете, то передадите по наследству то, что было сделано с вами. Вы передадите и много хорошего – всю ту любовь, которую вы получили, – но что вы не захотите передавать, так это унаследованный страх, ненависть, одиночество или обиду. Будут времена, когда вы будете испытывать неприятные эмоции по отношению к своему ребенку или рядом с ним, точно так же, как вы иногда испытываете их по отношению к своему партнеру, родителям, друзьям или самому себе. Если вы признаете это, то с меньшей вероятностью будете бездумно наказывать их за те чувства, которые они в вас вызвали.

Если вы, как Марк, обнаружили, что обижаетесь на семейную жизнь, потому что чувствуете себя отодвинутым на второй план, это может быть связано с тем, что в детстве вас отодвинули на второй план и не принимали во внимание в жизни одного или обоих ваших родителей. Иногда это недовольство может быть больше похоже на скуку или чувство отчуждения от ребенка.

Некоторые родители считают, что я преувеличиваю, когда использую такие слова, как "дезертирство" и "обида". "Я не обижаюсь на своих детей, – говорят они. Иногда мне хочется, чтобы их оставили в покое, но я их люблю". Я представляю себе дезертирство как спектр. На самом суровом конце находится фактическое дезертирство – физическое устранение себя из жизни ребенка, как это сделал отец Марка. Но я также считаю, что дезертирство включает в себя отталкивание ребенка, когда он хочет привлечь ваше внимание, или нежелание слушать его, когда он пытается, например, показать вам свою картину (а это ваш ребенок пытается показать вам, на одном из уровней, кто он на самом деле).

Это чувство, когда хочется оттолкнуть ребенка, когда хочется, чтобы он долго спал и играл самостоятельно, пока не готов, чтобы не отнимать у вас время, может возникнуть, когда вы пытаетесь не чувствовать себя с ребенком, потому что он так болезненно напоминает вам о вашем детстве. Из-за этого вы не можете уступить его потребностям. Правда, мы можем говорить себе, что отталкиваем детей, потому что хотим большего в других сферах нашей жизни, таких как работа, друзья и Netflix, но мы-то взрослые люди. Мы знаем, что эта стадия нуждаемости – всего лишь стадия, а работу, друзей и другие виды досуга можно переключить на себя, когда маленький человек не будет так сильно нуждаться в нас.

Трудно признать это, чтобы не допустить, чтобы то, как с нами обращались, передалось другому поколению. Нам нужно замечать, что мы чувствуем, и размышлять об этом, а не реагировать на чувства, которые мы не понимаем. Столкновение с менее приемлемыми способами поведения – в случае Марка, например, с побегом – также может вызвать чувство стыда. Когда это происходит, возникает тенденция защищаться, чтобы не чувствовать стыда. И если мы так поступаем, то ничего не меняем и передаем свою дисфункцию другому поколению. Но стыд не убивает нас. Когда мы осознаем, что происходит, мы можем превратить свой стыд в гордость, потому что мы заметили, как нас заставляли действовать, и осознали, как нам нужно измениться.

Что действительно важно, так это чувствовать себя комфортно с ребенком, чтобы он чувствовал себя в безопасности и хотел быть рядом с вами. Слова, которые мы используем, – лишь малая часть этого; большая часть – это наше тепло, наши прикосновения, наша доброжелательность и уважение, которое мы к ним проявляем: уважение к их чувствам, их личности, их мнению и их интерпретации их мира. Другими словами, нам нужно показывать любовь, которую мы испытываем к ним, когда они бодрствуют, а не только когда они прекрасно выглядят во сне.

Если вы чувствуете, что хотите отдохнуть от своих детей каждый час каждого дня, то, скорее всего, вам нужно отдохнуть от чувств, которые они вызывают в вас. Чтобы не оказаться под контролем этих триггеров, оглянитесь на себя в младенчестве или детстве с состраданием. Как только вы сможете это сделать, вы сможете понять, как ваши дети нуждаются в вас и тоскуют по вам. Конечно, важно время от времени нанимать няню и наслаждаться взрослым времяпрепровождением, но если чувство, что вам хочется отдохнуть, кажется особенно сильным и присутствует почти все время, вспомните, каково это было, когда вы были в том же возрасте, что и ваш ребенок сейчас.

Упражнения: Оглядываясь назад с состраданием

Спросите себя, какое поведение вашего ребенка вызывает у вас самую сильную негативную реакцию. Что происходило с вами в детстве, когда вы демонстрировали такое же поведение?

Упражнения: Сообщение из ваших воспоминаний

Закройте глаза и вспомните свое самое раннее воспоминание. Это может быть просто образ или ощущение, а может быть и история. Какая эмоция преобладает в вашем воспоминании? Какое отношение это воспоминание имеет к тому, кем вы являетесь сейчас? Как это воспоминание влияет на то, как вы воспитываете детей? Помните: если что-то всплывет при выполнении этого упражнения, например, страх стыда, который, возможно, заставляет вас всегда жестко держаться за свою правоту, возможно, в ущерб вашему ребенку, гордитесь собой за то, что заметили это, а не чувствуйте, что вы рухнете от стыда, или защищайтесь и продолжайте вести себя так, как вы ведете себя в ответ на это чувство.