Фергюс Хьюм
Опаловая змея
– Господи, мистер Бикот, меня это не затруднит, – весело сказала служанка. – Уж лучше доверьте это мне, чем этому надутому павлину, которому нельзя доверять, что ни говорите, достаточно посмотреть ему в глаза – сразу ясно, что это преступник, как ни скрывай, вот я и говорю…
– Вам пора, уходите, пожалуйста, – вмешалась медсестра.
– О, благодарю вас, сударыня, но я повинуюсь только своей госпоже, как подобает служанке.
– Дебби, Дебби, – пробормотала Сильвия, целуя Пола на прощание, что Дебора попыталась скрыть от медсестры, встав перед ней и заслонив обзор, после чего они удалились. Сестра рассмеялась и поправила подушки больному.
– Какая странная женщина, мистер Бикот!
– Очень странная, – согласился Пол, – с характером и верная, как стрелка компаса.
Тем временем Дебби, не обращая внимания на это лестное описание, отвела Сильвию к портному и, в конце концов, остановила свой выбор на жуткой пурпурной ткани, из которой приказала сшить самое простое платье.
– Без этих ваших рюшей да оборок, – фыркнув, распорядилась мисс Джанк. – Простое шитье и добротная материя – вот все, что мне нужно. А если что‐нибудь останется, можете сделать мне шляпу, и я сама украшу ее петушиным пером, как моя мамаша на свадьбе. Вот, моя дорогая, – добавила Дебби, когда они с Сильвией вышли из лавки и сели в автобус, идущий до Гвинн-стрит, – вот так я всегда и одеваюсь – всегда просто и скромно, без всякой отделки, и стирать такое просто, как я знаю по своему опыту. Экомия, которой меня научила мамаша.
– Экономия, Дебби, – поправила девушка служанку.
– Негоже мне употреблять красивые слова, мисс Сильвия. Все равно как вставить гусю перья какаду. Это тебе, цветочек мой, подобает читать книжки, а я то с восьми лет стираю да по кухне.
Так Дебби рассуждала всю дорогу домой. Войдя в комнату над книжной лавкой, они столкнулись лицом к лицу с Аароном, который выглядел менее робким, чем обычно, и окинул их сердитым взглядом.
– Где ты была, Сильвия? – спросил он.
Девушка, не в силах солгать ему в лицо, взглянула на Дебби. Менее щепетильная служанка уже собиралась представить свою версию событий, но мисс Норман остановила ее с решительным выражением на хорошеньком личике.
– Нет, Дебби, – приказала она, – дай мне сказать. Отец, я навещала мистера Бикота в больнице Чаринг-Кросс.
– Она у нас такая добрая самаритянка, – поспешно вставила Дебби, стремясь предотвратить бурю. – Девочки есть девочки, что бы вы там ни думали, сэр, глупые куколки и…
– Придержи язык, женщина! – яростно вскричал Норман. – И дай мне сказать! Почему мистер Бикот в больнице?
– Он попал под автомобиль на Гвинн-стрит, – тихо ответила Сильвия, – и у него сломана рука. Он хочет с тобой увидеться и рассказать, что кое‐что потерял.
Норман побледнел сильнее обычного, и на его лбу внезапно выступили капельки пота.
– Опаловая змея! – воскликнул он.
– Да, брошь, которую он мне показывал.
– Он показал ее тебе! – простонал Аарон. – И что он сказал? Что… что… что… правду или?.. – Он явно очень нервничал.
Дебби схватила Аарона за руку и, словно пушинку, вытащила его на середину комнаты. Затем она заслонила собой Сильвию, уперев руки в боки, и уставилась на него, как львица.
– Можете ударить меня, сэр, поставить мне фонарь под глазом или разбить нос, если хотите, но вы и пальцем не тронете мою драгоценную, чтоб мне умереть!
Аарон, ошеломленный таким вызовом, на мгновение принял свирепый вид, но тут же снова обмяк и бросил странный, встревоженный взгляд через плечо.
– Выйди из комнаты, Дебора, – спокойно попросил он.
В ответ на это верная служанка села и скрестила руки на груди.
– Запрягайте диких лошадей, сэр, – сказала она, тяжело дыша, – потому что только они смогут вытащить меня отсюда. – И она фыркнула так громко, что в окнах задрожали стекла.
– Тьфу ты, – сердито сказал Норман. – Сильвия, не бойся меня. – Он нервно вытер лицо. – Меня просто интересует эта брошь. Мне понравились опалы, и я хотел купить ее у мистера Бикота. Он беден, ему нужны деньги. Я хорошо заплачу ему за… за брошь.
Последнее слово он произнес с придыханием и снова оглянулся через плечо. Сильвия, ничуть не испугавшись, подошла и взяла старика за руку. Бдительная Дебора придвинула свой стул на дюйм ближе, чтобы быть готовой к любой чрезвычайной ситуации.
– Дорогой отец, – сказала девушка, – мистер Бикот не знает, где брошь. Ее украли у него, когда произошел несчастный случай. Если вы навестите его, он вам скажет…
– Что броши у него нет, – перебил ее Аарон, стараясь казаться спокойным. – Ну-ну, это не имеет значения. – Он с тревогой взглянул на Сильвию. – Верь мне, дитя мое, когда я говорю, что это не важно.
Фырканье Деборы ясно показало, что у нее возникли сомнения в словах хозяина. Мисс Норман бросила на нее укоризненный взгляд, после чего служанка встала и солгала, не моргнув глазом.
– Конечно, это не имеет значения, сэр, – заговорила она громко и звучно, заставив Аарона вздрогнуть. – Моя драгоценная вам верит, хоть это, может, и неправда. Но такой богобоязненный человек, как вы, сэр, который ходит в церковь, пока там никого нет, не станет лгать, иначе ложь застрянет у него в глотке, прости Господи.
– Откуда ты знаешь, что я хожу в церковь?! – прорычал Норман, как загнанный зверь.
– Господи, сэр, я в моем возрасте еще прекрасно вижу без очков, пусть я не так уж и молода. Говорите что хотите, но вы ходите церковь, постоянно, как сборщик налогов, а это говорит о многом. Боже, спаси и помилуй!
Это восклицание Деборы было вполне уместным. Ее хозяин бросился вперед с вытянутыми руками, хватая скрюченными пальцами воздух и оскалив зубы, словно разъяренный пес.
– Ах ты крыса, – надрывно прошипел он, – ты шпионишь, да?! Они приставили тебя следить… затащить меня на виселицу… – Он замолк, весь дрожа. Его ярость остыла так же внезапно, как и вспыхнула, и он, шатаясь, добрался до дивана и сел, закрыв лицо руками. – Только не это… Только не это… О, годы боли и ужаса! Чтобы закончить этим… Дебора… Не выдавай меня. Не надо. Я дам тебе денег – я богат. Но если опаловая змея… если опаловая… – Он поднялся, яростно размахивая руками.
Сильвия, никогда не видевшая отца в таком состоянии, в ужасе отпрянула, но мисс Джанк, несмотря на крайнее удивление не потерявшая самообладания, схватила со стола графин с водой и выплеснула его содержимое хозяину в лицо. Старик охнул, вздрогнул и, весь мокрый, снова опустился на диван. Однако надвигающийся припадок прошел, и когда он через минуту поднял голову, голос его был так же спокоен, как и лицо.
– Что все это значит? – дрожащим голосом проговорил он.
– Ничего, отец, – сказала Сильвия, опускаясь рядом с ним на колени. – Не сомневайся в Дебби, она верна, как сталь.
– Это так, Дебора? – слабо спросил Аарон.
– Да уж конечно, – заявила служанка, обнимая Сильвию. – Если только, сэр, вы не обидите мой цветочек.
– Я не собираюсь ее обижать…
– У человека есть не только кости, но и чувства, – отозвалась Дебора, обнимая Сильвию и не давая ей заговорить, – и есть любовь, которую вы не можете раздавить, как бы ни старались, хотя, благослови вас Господь, мне самой не дано иметь такие чувства, как у нее.
– Любовь, – рассеянно ответил Аарон. Казалось, он больше думает о своих бедах, чем о Сильвии, навещавшей молодого человека.
– Любовь и мистер Бикот, – сказала Дебора. – Она хочет выйти за него замуж.
– Так пусть выходит за него замуж, – спокойно ответил Аарон.
Сильвия упала к его ногам.
– О, отец… отец, и я скрывала это от тебя все эти месяцы! Прости, прости меня! – И она заплакала.
– Моя дорогая, – сказал старик, нежно поднимая свою дочь, – здесь нечего прощать.
Глава VI
Шум в ночи
И Дебора, и Сильвия были поражены тем, что Аарон так равнодушно отнесся к их секрету. Они в страхе ожидали грозы, но, когда тайна была раскрыта, мистер Норман воспринял ее так спокойно, будто уже давно знал все. В самом деле, он казался совершенно равнодушным и, подняв Сильвию с колен и усадив ее рядом с собой на диван, вернулся к броши.
– Я непременно увижусь с мистером Бикотом, – сказал он рассеянно. – Больница Чаринг-Кросс, конечно. Схожу туда завтра. Я собирался распорядиться о продаже мебели, но подожду до следующего дня. Сначала нужно найти брошь… Да… да… – И он с каким‐то странным беспокойством сжал и разжал кулак.
Его дочь и служанка недоуменно переглянулись: странно, что Норман так спокойно отнесся к тайной влюбленности Сильвии. Он никогда не выказывал особого интереса к дочери, чаще всего оставляя ее под грубоватым присмотром мисс Джанк, но иногда упоминал, что Сильвия будет богатой наследницей и достойна выйти замуж за небогатого пэра. Любовь к Полу Бикоту разрушила эти планы, если Норман действительно намеревался осуществить их, но он, казалось, не возражал против такого поворота. Сильвия, поглощенная мыслями о Поле, обрадовалась, и напряженное выражение ее лица смягчилось, но Дебора фыркнула, что всегда являлось предзнаменованием излияния на неприятную тему.
– Сэр, – сказала она, скрестив руки на груди и потирая локоть, – сдается мне, что потомство – это не какая‐то грязь под ногами. – Она указала рукой на Сильвию. – Она ваша дочь или нет?
– Да, она моя дочь, – мягко ответил Аарон. – К чему ты спрашиваешь?
– К тому, что вас совсем не интересует ее брак, заключенный на небесах, уж если браки вообще там заключаются.
Норман поднял голову, как боевой конь при звуке трубы.
– Какой еще брак? – резко спросил он.
– Дорогой отец, – мягко напомнила ему Сильвия, – разве ты не слышал? Я люблю Пола и хочу выйти за него замуж.
Аарон уставился на нее.
– Он тебе не пара, – ответил старик.
– Но я его люблю! – воскликнула девушка, топнув хорошенькой ножкой.
– Любви не существует, дитя мое, – вздохнул Норман с грустной улыбкой. – Надо думать о ненависти – ибо она существует. – Он снова сжал руки. – Ненависть, жестокая, как могила.
– Не сомневаюсь, сэр, но при чем тут ненависть, когда мы говорим о моей красавице. Что же касается любви, то она существует, ведь Барт уверяет меня, что его сердце полно любви ко мне. Я читала в альманахе «Семейный вестник», – невпопад добавила Дебора, – что благородные господа бросаются на колени перед любимой и просят руки и сердца. Барт две недели сидел передо мной на корточках каждый вечер, прежде чем сделать предложение, и я… я…
– Да замолчишь же ты наконец? – сердито перебил Аарон. – Все болтает и болтает, у меня голова уже болит. Ты не даешь мне сосредоточиться.
– Я как раз хочу, чтобы вы сосредоточились, – парировала мисс Джанк, – и проявили интерес к судьбе моей красавицы.
Норман взял Сильвию за подбородок и приподнял, чтобы заглянуть ей в глаза.
– Дитя мое, ты любишь его? – серьезно спросил он.
– О, отец! – прошептала девушка и больше не сказала ни слова. Аарону было достаточно выражения ее глаз, и он со вздохом отвернулся.
– Ты ничего о нем не знаешь, – заявил он, наконец.
– Прошу прощения, сэр, за болтовню, – вновь подала голос Дебора, – но мы знаем, кто он такой – прекрасный молодой джентльмен с длинной родословной и каменными статуями в церквях, как разузнал Барт. Его отец Бикот поссорился с мистером Полом из‐за своего ослиного упрямства.
– Может быть, ты объяснишь, Сильвия? – спросил Аарон, нетерпеливо отворачиваясь от служанки.
– Надо было давно все объяснить, – сказала девушка тихо, но очень твердо. – Я полюбила Пола с того самого момента, как увидела его в нашей лавке шесть месяцев назад. Он приходил снова и снова, и мы часто разговаривали. Потом он признался мне в своей любви, а я – в своей. Дебора решила узнать, кто он такой и порядочный ли он человек. Я слышала о Поле от других, и все считают его добрым, великодушным, благородным и любящим. В один выходной Дебора послала Барта в Уоргроув в Эссексе, где живут родители Пола, и Барт выяснил, что тот ушел из дома, потому что решил стать писателем. Пола знают и любят в Уоргроуве, и все хорошо о нем отзываются. Поэтому Дебора решила, что мы можем обручиться, и…
– Вы что‐то имеете против, сэр? – спросила Дебора, ощетиниваясь.
– Нет, – помолчав, ответил Аарон, – но ты должна была все мне рассказать.
– Да, – поспешно согласилась мисс Норман, – но мы с Полом боялись, что ты скажешь «нет».
– Дитя мое, – серьезно заговорил старик, – если ты хочешь выйти замуж за доброго и хорошего человека, мне нечего тебе сказать. Но, Сильвия, я много работал все эти годы и заработал много денег, которые завещал тебе. Когда я умру, ты будешь богата. А он беден.
– Пол… Да, он беден. Но что из того?
– Многие отцы сочли бы это препятствием, – продолжал Аарон, не обращая внимания на замечание дочери. – Но не я. Ты выйдешь замуж за Пола до того, как я уеду в Америку.
– Боже! – воскликнула Дебора. – Зачем вы туда едете, сэр?
– Это мое дело, – сухо ответил Норман, – но я уеду, как только смогу. Я продал книги, а мебель из этой квартиры будет распродана до конца недели. Драгоценные камни отвезу в Амстердам на продажу, на следующей неделе я еду за границу. Когда я вернусь через две недели, ты сможешь выйти замуж за мистера Бикота. Он хороший молодой человек. Я вполне одобряю твой выбор.
Дебора фыркнула.
– Сдается мне, вы были рады избавиться от моей красавицы, – пробормотала она, но тихо, чтобы никто не услышал.
– О, отец, – воскликнула Сильвия, обнимая Нормана за шею, – как ты добр! Я так люблю его!
– Надеюсь, эта любовь не закончится, – цинично пробормотал старик и, к тайному негодованию Деборы, убрал руки девушки со своей шеи. – Завтра я зайду к мистеру Бикоту и сам поговорю с ним об этом деле. Если мы придем к соглашению – а я намерен поставить одно условие, прежде чем дам свое окончательное согласие, – я выделю вам определенную сумму в год. Потом уеду в Америку, а когда умру, вы унаследуете все мои деньги… Когда я умру, – добавил он, бросив свой обычный взгляд через плечо. – Но я не умру еще долго, – заявил он с решительным видом. – По крайней мере, надеюсь на это.
– Ты вполне здоров, отец, – заметила его дочь.
– Да! Да, но здоровые люди иногда умирают самым странным образом.
Тут снова нетерпеливо вмешалась мисс Джанк.
– Я рада, что вы хотите осчастливить мою королеву лилий, сэр, – сказала она, кивая, – но ведь вы можете и передумать, если мистер Бикот не согласится.
– Не согласится? – переспросил Аарон.
– На эти ваши договоренности – о чем они?
Норман нерешительно замялся, а затем импульсивно заговорил, направляясь к двери.
– Пусть мистер Бикот отдаст мне эту опаловую змею, – сказал он, – и у него будет Сильвия и достаточно средств на жизнь.
– Но, отец, брошь потеряна! – в отчаянии воскликнула мисс Норман.
Она обращалась к пустоте. Старик уже выскочил за дверь и пошел по лестнице вниз быстрее, чем обычно. Сильвия, стремясь объясниться, последовала было за ним, но Дебора сильным, но мягким движением удержала ее.
– Оставь его, королева лилий, – сказала она, – не буди лихо, если любишь меня.
– Дебора, о чем ты? – задыхаясь, спросила Сильвия.
– Да ни о чем, – загадочно ответила мисс Джанк, – однако твой отец готов продать тебя за эту проклятую брошь, сдалась она ему. Ты против броши, сладкая моя. Я просто вне себя, да, вне себя! – и в доказательство своих слов Дебора яростно фыркнула.
– Не бери в голову, Дебби. Отец разрешает мне выйти замуж за Пола и даст нам достаточно денег, чтобы мы могли жить дальше. А потом Пол напишет замечательные книги, и его отец сам попросит его вернуться домой. О, о! Как я счастлива! – весело прошлась по комнате Сильвия.
– И ты будешь счастлива, хотя бы и через мой труп! – воскликнула Дебора, насупившись, потому что ее далеко не вполне устраивало такое развитие событий. – Эти тайны, всё новые тайны. Америка… Зачем ему в Америку? И эта брошь, и то, как он каждую ночь запирал нас, а сам спал в подвале. Полицейские суды и Олд-Бейли, – нахмурилась мисс Джанк. – Не нравится мне это, солнышко, но вот когда ты выйдешь замуж за мистера Бикота, я буду счастлива, как никогда.
Сильвия широко раскрыла серые глаза, удивленная и немного встревоженная.
– Дебби, ты же не думаешь, что с отцом что‐то не так?
Мисс Джанк подумала про себя, что с ним определенно что‐то не так, но не стала говорить этого вслух и лишь заключила Сильвию в свои крепкие объятия, после чего, фыркнув, отмахнулась от ее вопроса.
– Нет, милая, родная моя, нет. Это просто мои глупости. Флёрдоранж и наряд невесты, освещенный солнцем, – вот твое счастье, мисс Сильвия, хотя и не представляю, как буду звать тебя миссис Бикот… – потерла нос Дебора.
– Я всегда буду для тебя Сильвией.
– Благослови тебя Господь, птичка, но не проси меня жить со сварливым папашей мистера Бикота, а то быть беде, если он не изволит вести себя как подобает отцу. Так что вот. – Дебора широко взмахнула руками. – Теперь я спокойна, а нам пора ужинать, потому что любовь или не любовь, а есть надо, чтобы внутри все работало, как часы.
Услышав радостную весть, Барт обрадовался, но выразил сожаление, что Норман должен уехать в Америку. Парень не хотел терять свою должность и не помышлял, что старик возьмет его с собой в Штаты. Дебора поклялась, что если Аарон захочет – как она выразилась – вывезти Барта, то она будет против. А затем предложила план, согласно которому, сложив вместе свои сбережения, они с Бартом могли бы открыть прачечную.
– И я знаю одно местечко, – сказала Дебора, подавая ужин будущему мужу, – милое и недорогое. Это за городом, по пути в Эссекс, где моя красотка будет жить, когда безумный папаша ее мужа придет наконец в разум. Джубилитаун – так называется городок, а улица – Виктория-авеню. Милее коттеджа за двадцать фунтов в год и не сыскать. Сестра моя там живет поблизости, она замужем за каменщиком, будет помогать нам с детьми.
– С детьми? – испуганно переспросил Барт.
– Конечно, они у нас будут, хотя пока еще рано придумывать им имена. Я буду стирать, Барт, а ты – возить тележку, ничего другого и не жди.
– Я и не жду, – ласково ответил Барт. – Я всегда любил тебя, Дебби, дорогая.
– Ах, – лучезарно улыбнулась мисс Джанк. – Я всему научила тебя, сделала тебя благородным. Какой ты был неряшливый сорванец, Барт!
– Да уж, – кивнул мистер Таузи, быстро доедая свою порцию. – Я видел себя сегодня.
– В зеркале?
– Боже, Дебби, нет! Видел одного оборванца, в лохмотьях, лицо все перепачкано – точь‐в-точь я, когда ты впервые меня увидела. Зашел в лавку, наглый такой, и спросил книгу. Я ему: «На кой тебе книга?», а он смотрит на пустые полки: «Вижу, у вас распродажа». Я вскочил, чтобы дать ему оплеуху, но он сбежал. Его зовут Трей, Дебби, – тот самый парень, который говорил с тем холодным джентльменом, с которым пришел мистер Бикот перед тем, как его сбил автомобиль.
– Трей – это собачья кличка, – заметила Дебора, – старая собачья кличка, вполне годится для оборванца. А что касается мистера Хэя, то даже не говори мне про этого негодяя. С чего это он якшается с оборванцами?
– И с чего это оборванцу понадобились книги? – спросил Барт. – Что за наглость?
Джанк кивнула.
– Наглость и есть, и ты сам был таков, когда был нищим. Не заглатывай ты так еду, ешь по кусочкам, на здоровье, и проживешь долго. И, скажу тебе, не надейся, что будешь обжираться, когда откроем прачечную.
На следующий день Аарон после обеда отправился в больницу Чаринг-Кросс, предварительно поговорив с брокером, который согласился купить его старую мебель. Опустевшую лавку уже не стоило и открывать, но Барт по привычке снял ставни и расположился за голым прилавком. Вошли несколько старых покупателей, которые не слышали о распродаже, и с огорчением узнали, что Норман уезжает. Их причитания привели Таузи в уныние. Он был вежлив со всеми, однако его терпение лопнуло, когда в лавку вошел индиец, продавец шнурков для ботинок.
– Мне нечего продавать, и покупать я ничего не хочу! – яростно заявил Барт.
Индиец не двинулся с места. Он бесстрастно стоял в дверях, как бронзовая статуя. На нем был грязный красный тюрбан, небрежно намотанный на маленькую голову, грязная рубаха, некогда белая, подпоясанная желтым платком из грубой материи, темно-синие брюки и тапочки с загнутыми носками на голых ногах. Его черные глаза блестели, а аккуратно подстриженные усы странно контрастировали с убогим нарядом.
– Хокар бедный, Хокару нужен деньги, – заныл он монотонно, хотя глаза его быстро обшаривали лавку. – Дай Хокару, дай. – И он протянул перед собой шнурки.
– Не нужны они мне, говорю тебе! – злобно крикнул Барт. – Позову фараона, если не уйдешь.
– Хо! Хо! Кто украл осла? – послышался пронзительный голос у двери, и из‐за спины торговца шнурками высунулась лохматая голова и ухмыляющаяся физиономия, увы, нуждающаяся в мытье. – Оставь этого парня в покое, ладно? Он мой приятель, видишь?
– Значит, вали отсюда вместе с ним! – возмущенно воскликнул Барт. – Если он не понимает по‐английски, то ты, Трей, понимаешь.
Трей выскочил на середину лавки и скорчил возмущенному продавцу гримасу, засунув пальцы в рот, чтобы сделать его еще больше, и вытаращив глаза. Хокар не улыбнулся, но по‐прежнему не выказывал желания двигаться. Таузи, разозленный загородившим проход торговцем и боевым танцем Трея, перепрыгнул через стойку. Он попытался ударить нищего танцора по голове, но промахнулся и упал, растянувшись на полу во весь рост. В следующее мгновение Трей уже танцевал на его теле, насмешливо высунув язык. Хокар при этом странно улыбнулся.
– Кали! – произнес он тихо. – Кали!
Невозможно сказать, чем бы закончилась эта сцена, но, пока Барт пытался подняться и опрокинуть Трея, в лавку мимо индийца прошел Аарон.
– Что происходит? – резко спросил он. Трей прекратил танцевать на распростертом теле Барта и пронзительно свистнул, засунув в рот два грязных пальца. Затем он проскользнул между ног Нормана и убежал, а Хокар уставился на книготорговца и, помолчав, указал на него пальцем.
– Один глаз, – спокойно сказал он, – нехорошо!
Аарон хотел спросить, что он имел в виду под этим оскорблением, но тот шагнул к прилавку и положил на него что‐то, после чего быстро вышел из лавки. С улицы слышался его затихающий голос:
– Хокар бедный, Хокару нужен деньги. Хокар христианин.
– Что тут было? – снова спросил Норман, помогая Барту подняться.
– Будь я проклят, если знаю, – ответил тот, вытаращив глаза. – По-моему, они сошли с ума. – И он рассказал о появлении и уличного мальчишки. – Что же касается этого нищего, – прорычал он, – то я врежу ему по его садовой голове, как увижу. Плясал на мне, а! Это отродье вечно сует везде свой нос, вот и когда мистер Бикот попал под машину.
– Ты видел, как сбили мистера Бикота? – спросил хозяин, устремив на помощника свой единственный глаз.
– Ну да, – медленно проговорил Барт, – видел, но Дебора велела мне помалкивать. Мистера Бикота сбили, а его друг, холодноглазый джентльмен, вытащил его из‐под колес машины, чтобы помочь ему, и они вдвоем с этим нищим перенесли его на тротуар.
– Хм! – Аарон подпер рукой подбородок и заговорил скорее сам с собой, чем с помощником: – Значит, там был Трей. Хм!
Барт, отряхнувшись, отошел за прилавок и взял то, что оставил там Хокар.
– Да это же коричневый сахар! – воскликнул он, дотрагиваясь до своей находки языком. – Неочищенный коричневый сахар… Целая горсть! – Он протянул хозяину сахар на ладони. – Что этот иностранишка имеет в виду, когда разбрасывает эту гадость?
– Не знаю, и мне это все равно! – огрызнулся Аарон, явно выходя из себя. – Выброси это!
Что Барт и сделал, возмущаясь наглости уличного торговца.
Норман не стал подниматься наверх. Вместо этого он спустился в подвал, где занялся осмотром содержимого трех сейфов. Там было много маленьких коробочек, наполненных всевозможными драгоценными камнями, ограненными и необработанными, а также ювелирными украшениями: ожерельями, браслетами, заколками для волос, брошами и диадемами. Драгоценные камни сверкали в ярком газовом свете, и Аарон ласкал их, как живые существа.
– Красивые мои, – шептал он себе под нос, жадно оглядывая единственным глазом свои сокровища. – Продам вас, хотя мне и неприятно расставаться с прекрасными вещами. Но нужно… нужно… А потом уеду… Но не в Америку, боже упаси! В Южные моря. Они не найдут меня там… Нет… нет! Я буду богат, счастлив и свободен. Сильвия может выйти замуж и жить счастливо. Однако змея, – сказал он вдруг резко, – о, опаловая змея! Лавка процентщика. Стоули… да… знаю. Знаю. Стоули. Они хотят получить ее назад, но не получат. Я куплю ее у Бикота, отдав ему Сильвию. Но она пропала… пропала. – Он оглянулся через плечо и испуганно прошептал: – Возможно, она у них, и тогда… тогда, – старик вскочил и швырнул на стол охапку безделушек, которую держал в руках, – тогда… надо бежать… бежать.
Он вытащил три или четыре грубых мешка небольшого размера и наполнил их драгоценностями, после чего обвязал горловину каждого мешка веревкой и запечатал. Потом он со вздохом закрыл сейфы и убавил газ. Он не стал выходить через люк, который вел в лавку, а открыл и запер заднюю дверь подвала, поднялся по ступенькам и вышел на улицу через боковой проход.
«Если они придут, – думал он, шагая в сгущающуюся ночь, – то не найдут их. Нет, нет!» – и он крепко обнял свои мешки.
Сильвия наверху с нетерпением ждала возвращения отца из больницы, так как ей хотелось услышать, как продвигается лечение ее возлюбленного и что он скажет о разрешении жениться. Но Аарон, вопреки своему обыкновению, не пришел к ужину. А Барт в ответ на расспросы сказал, что хозяин спустился в подвал и, вероятно, находится там. После этого Таузи, как обычно, закрыл ставни и удалился. Сильвия и Дебора съели свой скромный ужин и отправились спать, хотя девушка была очень обеспокоена отсутствием отца. Снаружи, на улице, по мере того как вечернее небо темнело и зажигались фонари, становилось все меньше прохожих, и наконец Гвинн-стрит почти опустела. Это была не фешенебельная улица, и с наступлением темноты туда редко кто заходил. К одиннадцати часам вокруг не было ни души. Даже единственного полицейского, который обычно бродил по улице, не было видно.
Сильвия, лежа в постели, заснула беспокойным сном и видела во сне Пола, но сон был не очень радостным. Ее любимый, как ей показалось, был в беде. Затем девушка внезапно проснулась и села в кровати: все ее чувства обострились. Она услышала приглушенный крик, а затем раздались двенадцать ударов церковного колокола, возвещающие полночь. Затаив дыхание, мисс Норман стала ждать, что будет дальше, но крик не повторился. Так она сидела в темноте, прислушиваясь, пока не пробило четверть первого. Затем послышались размеренные шаги идущего по улице полицейского и затихли вдали. Сильвию охватил ужас. Она не знала, почему испугалась, но вскочила с кровати и поспешила в комнату Деборы.
– Проснись, – позвала она служанку, – что‐то не так.
Джанк мгновенно проснулась и зажгла лампу. Выслушав рассказ Сильвии, она спустилась по лестнице в сопровождении девушки. Дверь внизу, как ни странно, оказалась не запертой. Дебби открыла ее и, заглянув в магазин, вскрикнула от ужаса и тревоги.
На полу лежал Аарон, связанный по рукам и ногам.
