Франческа Гиббонс
Сделка с чудовищем
Глава 7
Имоджен увидела, что Мари вот-вот разревётся, и поняла, что искать выход ей придётся самой. И ещё она поняла, что они больше не могут просто стоять под этой дверью. В лесу было гораздо холоднее, чем в саду Хабердэш, и Имоджен в промокшей одежде уже начала дрожать.
– Нам нужно идти, – сказала она, по-командирски разворачиваясь на каблуках.
– Как думаешь, мы успеем к чаю? – спросила Мари с лёгкой дрожью в голосе.
Имоджен подумала, что это вряд ли. Судя по всему, они уже не в саду, а в каком-то совершенно другом месте, но Имоджен терпеть не могла, когда Мари ревёт, поэтому пробурчала что-то утешительное насчёт того, что бабушка скоро пойдёт их искать.
В небе уже загорались первые звёзды. Они перемигивались друг с другом и смотрели сверху вниз на бредущих через тёмный лес сестёр – таких маленьких среди огромных деревьев. Человек, умеющий читать по звёздам, сказал бы, что светила улыбались.
Разумеется, Имоджен ни за что не призналась бы в этом Мари, но втайне она была очень рада, что оказалась не одна в этом странном месте: кругом было так темно, что она постоянно спотыкалась о корни и цеплялась джинсами за колючие кусты ежевики. Имоджен до боли напрягала глаза, надеясь разглядеть знакомые крылышки в темноте, но сумеречная бабочка исчезла.
Зато Имоджен то и дело слышала тревожные голоса в голове – «маленькие тревожки», как она их называла. «Заблудились в лесу, – перешёптывались тревожки. – Потерялись далеко-далеко от дома!»
Имоджен ускорила шаг.
– Постой, я не успеваю! – пропыхтела Мари.
Имоджен обернулась. Тревожки окружали их со всех сторон, но они питались страхами Имоджен, а не Мари, поэтому младшая сестра не могла их видеть.
– Идём, – поторопила Имоджен. – Я хочу поскорее выбраться из этого леса.
Вскоре лес начал редеть, и Имоджен заметила кое-что ещё. Что-то совсем не похожее на тревожек.
– Мари, ты это видишь?
– Кажется, это светящийся жучок, – ответила Мари.
– Ты имеешь в виду светлячка? Нет, это что-то более крупное. И оно слишком далеко.
– Может, это бабушка? Она ищет нас с фонарём!
Имоджен потащила сестру за собой. Источник света находился слишком низко для звезды и был слишком неподвижен для бабушки с фонарём, однако он притягивал Имоджен: в его тихом свечении было что-то обнадёживающее. Ей нестерпимо хотелось туда, к свету, к людям. Ведь свет означает именно это – жизнь, тепло, лучик надежды, тёплый кекс, короткая поездка домой…
Девочки вышли из леса, и у Имоджен упало сердце. Они стояли на краю долины, окружённой гигантскими тёмными громадами, очень похожими на горы. Имоджен не видела, что там, на дне долины, но свет, на который они шли, исходил именно оттуда. Насколько она могла судить, до него было мили две[1], не меньше. Или даже три. Все её чайно-кексовые мечты испарились. Эта местность была огромной, чужой и погружена во мрак. Никакого пути отсюда домой не просматривалось.
Это был самый подходящий момент для появления на сцене взрослого, который включит свет, свернёт декорации с нарисованным лесом и отправит девочек в постель. Но никаких взрослых здесь не оказалось, и лес был самым настоящим, не нарисованным. Имоджен была готова заплакать.
– Это не похоже на чайную, – сказала Мари.
Имоджен прикусила губу. Слезами тут явно не поможешь.
– Что будем делать? – спросила Мари. – Я замёрзла и хочу домой!
Испуг Имоджен мгновенно сменился гневом.
– Я не знаю, куда нам идти! – рявкнула она. – Кое-кто захлопнул дверь в сад, помнишь?
– Я нечаянно! – завопила Мари. Её слова эхом отразились от долины, и она в страхе спряталась за сестру, напуганная призраками собственного голоса. – И вообще, я её не захлопывала! Я её только тихонько потянула.
– Ну, раз так, то всё в порядке! Это всё меняет! – прошипела Имоджен.
Какое-то время они обе молчали. Потом Имоджен сделала глубокий вдох.
– Слушай, – сказала она, – видишь свет? Наверняка там живут люди, которые помогут нам вернуться домой.
– Ты так думаешь? – спросила Мари.
– Я уверена, – ответила Имоджен.
И они стали спускаться в долину.
Мари взяла Имоджен за руку. Сестра не возражала.
Часть II
Глава 8
Девочки шли через луг, перепрыгивали через ручейки.
Месяц в небе был совсем узкий, но почему-то казался больше обычного, к тому же теперь, когда они вышли из-под плотно переплетённых ветвей над головами, света оказалось вполне достаточно, чтобы видеть дорогу. Кое-где трава была вытоптана до самой земли, в других местах она оставалась густой. Луговые грибы росли кругами.
– Как думаешь, мама хорошо проводит время с Марком? – спросила Мари.
– Надеюсь, что нет. Мне он не понравился, – ответила Имоджен. – Не знаю, зачем ей вообще нужны ухажёры. У неё есть мы, чего ей ещё надо?
– Да, но… вдруг он хороший?
– Не думаю, – отрезала Имоджен. – У него дурацкие туфли. Говорит глупости. Я уверена, что у мамы с ним ничего не выйдет, как и со всеми остальными.
– Бабушка считает, что обувь многое говорит о человеке.
– И она совершенно права! – оживилась Имоджен. – А у этого Марка туфли просто ужасные.
– Вот бы бабушка сейчас была здесь, – прошептала Мари.
Они шли через луг до тех пор, пока не очутились у основания огромной стены, за которой виднелись тёмные очертания высоких зданий.
– Ого! – прошептала Мари.
Стена была втрое выше самого высокого дома, каждый камень в кладке был размером с автомобиль.
– Наверное, здесь в древности происходили страшные битвы, – сказала Имоджен, – поэтому пришлось выстроить такую стену.
– Как мы через неё переберёмся? – спросила Мари. – Свет горит с той стороны.
– Тут должны быть ворота. В темноте плохо видно, но посмотри туда, кажется…
Её слова прервал оглушительный звон колоколов. Имоджен зажала уши руками.
Мари подпрыгивала на одном месте и что-то кричала, но Имоджен ничего не слышала. Мари показала рукой на ворота. Они начали закрываться, опускаясь вниз.
Имоджен побежала, Мари за ней. Колокола продолжали греметь. Звёзды возбуждённо замерцали, даже месяц не мог отвести взгляд от двух фигурок, мчавшихся к просвету между землёй и опускающейся решёткой ворот.
Когда колокола пробили последнюю ноту, Имоджен бухнулась на четвереньки и проползла под воротами.
– Едва успели! – пропыхтела она, поднимаясь на ноги, но, обернувшись, не увидела сестру.
Капюшон толстовки Мари зацепился за острые прутья, торчащие из нижней части ворот. Ещё мгновение – и они вонзятся в Мари!
– Помоги! – завизжала сестра, отчаянно пытаясь выкарабкаться. – Имоджен, я застряла!
Глава 9
Имоджен изо всех сил потянула на себя капюшон Мари, схватила сестру за руки и выволокла из-под ворот. Решётка ударилась о землю. Успели!
– Я… я же могла погибнуть, – прошептала Мари, с трудом переводя дух. – Имоджен, что бы сказала мама?!
– Спорим, досталось бы только мне? – процедила Имоджен.
– Наверное, – негромко согласилась Мари. – Но… всё равно спасибо, что спасла меня.
Отдышавшись, Имоджен помогла Мари встать и огляделась. По эту сторону стены раскинулся город с разноцветными домиками, черепичными крышами и высокими остроконечными башнями. Некоторые дома были так причудливо украшены, что напоминали торты, которые мама делала для них в день рождения, – сплошь засахаренные цветочки и глазурные каёмочки.
Девочки шли по улицам. В городе не было ни души. Более того, казалось, что это место принадлежит мёртвым – точнее, тому, что от них осталось. Связки берцовых костей свешивались из окон как жутковатые ветряные колокольчики. Шейные позвонки украшали двери. Черепа причудливых форм скалились из каменной кладки стен.
Имоджен слегка замутило. Она не знала, что пугает её сильнее – вся эта жуткая атмосфера или мысли о том, что же убило всех жителей.
– Как думаешь, чьи это черепа? – спросила Мари.
– Откуда я знаю? – пожала плечами Имоджен, которой совершенно не хотелось об этом говорить.
– Они очень маленькие. Может, это детские?
– Нет!
– Ты только посмотри, какие они зубастые…
– Идём, Мари. Нам нужно поторопиться.
Имоджен сделала глубокий вдох и ещё раз посмотрела в ту сторону, откуда лился свет. Казалось, он шёл из самого центра города. Значит, туда им и нужно идти.
Все дома, мимо которых проходили сёстры, были заперты. Ни один лучик света не пробивался сквозь ставни. Ни над одной трубой не вился дымок. Вместо приветливых слов девочек встречали только скалящиеся черепа.
Единственными живыми существами в этом странном городе были бабочки, которые стаями порхали повсюду: маленькие и мерцающие, большие и с пёстрыми крылышками, тёмно-синие как полночь, и розовые как рассвет. Имоджен всё время искала глазами свою бабочку – ту, что показала ей потайную дверь в дереве, – но её нигде не было видно. А другие бабочки не могли показать ей дорогу домой.
Сёстры перешли через мост, охраняемый тридцатью чёрными статуями. Имоджен пересчитала их по пути. Она всегда считала предметы, чтобы поднять себе настроение, но сейчас этот приём не подействовал.
Все статуи изображали суровых мужчин. Правда, кто-то не согласился со скульптором в вопросе о конечностях, которые им причитались, и статуи были без рук и с ампутированными по колено ногами. Также недоставало нескольких голов, а оставшиеся туловища были все в шрамах и царапинах.
Чем глубже девочки заходили в город, тем выше становились дома, скромные приземистые постройки сменялись величавыми пятиэтажными особняками. Один роскошный дом был украшен вмурованными в стены черепами. Мари остановилась, чтобы получше рассмотреть один из них:
– Имоджен! Иди сюда, посмотри!
Череп совершенно не понравился Имоджен. Мало того что зубастый, так ещё все зубы у него острые, почти треугольные.
– Мы попали в какой-то кошмар, – пробормотала она. – Пойдём отсюда.
– Ещё секундочку! – Мари подошла поближе к черепу – так, что его пустые глазницы уставились в её запрокинутое лицо, – и протянула руку к оскаленным зубам. Её палец застыл над остроконечным клыком, почти касаясь кончика. Внезапно Мари отпрянула, напуганная жутким воплем. Имоджен тоже вздрогнула.
– Что это?! – вскрикнула Мари, отдёргивая руку.
– Вряд ли мы хотим это узнать, – ответила Имоджен. – Идём скорее!
Подгоняемые страхом, девочки помчались дальше по улицам. Жуткий вопль, полный неистовства и злобы, доносился откуда-то со стороны городских стен.
Имоджен старалась не терять из виду свет и бежать прямо на него, но с каждым поворотом её сердце колотилось всё быстрее. Даже дома с глазами-окнами теперь казались ей враждебными.
Крик раздался снова. На этот раз громче – и ближе.
Имоджен забарабанила в дверь ближайшего дома. Стайка бабочек выпорхнула из-под жалюзи, но на стук никто не вышел.
Имоджен пнула дверь ногой и отругала сумеречную бабочку. Потом отругала себя за невезучесть, пообещав Богу, луне и всем, кто мог её слышать, что больше никогда не будет убегать. Она будет есть печёнку и даже брокколи и будет всем делиться с Мари – только помогите им вернуться домой и очутиться в своих кроватях!
Снова раздались крики.
– Они идут сюда! – завопила Мари.
– За мной! – скомандовала Имоджен.
Она свернула за угол, почти не сомневаясь, что там окажется тупик, однако девочки неожиданно очутились на огромной площади. На противоположной её стороне высился тёмный замок, увенчанный высокими башнями. Наверху одной из башен горел свет.
– Ну вот, – сказала Имоджен. – Здесь наверняка живут люди.
Сёстры со всех ног побежали через площадь и забарабанили в дверь замка:
– Впустите нас! Откройте!
Им никто не ответил, и они стали стучать ещё сильнее. Вопли приближались, неведомые чудовища вот-вот должны были выбежать на площадь, но дверь замка оставалась закрытой.
Идти было некуда.
Глава 10
– Эй, вы! Сюда!
Из маленькой дверцы в больших воротах показалось лицо мальчика.
Не медля ни секунды, Имоджен и Мари бросились к дверце. Мальчик приоткрыл её чуть шире и, впустив девочек внутрь, закрыл за ними дверь, сразу скрыв звёздный свет. В темноте зазвенели ключи.
– Сюда им не прорваться, – сказал мальчик, и свет свечи озарил его лицо.
У него были широко посаженные глаза, тёмно-оливкового цвета кожа и копна вьющихся каштановых волос, из-под которых торчали оттопыренные уши.
Он прижался ухом к двери, девочки сделали то же самое и услышали, как по булыжникам зацокали когти. Мальчик приложил палец к губам. Неведомые визжащие твари были совсем рядом. Имоджен затаила дыхание. Дверь затряслась. Дети отпрянули, Мари тоненько всхлипнула.
Чудища завыли и заорали, требуя впустить их.
– Они не могут пройти через дверь, – прошептал мальчик. – Это невозможно.
И действительно, через несколько минут шум стал стихать.
Дети постояли ещё с минуту, не смея пошевелиться, пока вопли не растаяли вдали.
– Ну вот, – сказал мальчик. – А теперь к делу.
Имоджен вытерла руки о джинсы, приготовившись обменяться рукопожатием.
– Лицом к стене, руки за голову, – скомандовал незнакомец.
– Что?!
– Что слышали. Повернитесь и поднимите руки.
Имоджен нехотя подчинилась. Мальчик пошарил за отворотами её носков, потом вывернул её карманы.
– Что ты делаешь? – спросила Имоджен.
– Проверяю, нет ли оружия, – ответил мальчик.
– А просто спросить было нельзя?
– Простолюдинам нельзя верить. Кроме того, если вы пришли меня убить, вряд ли вы охотно отдадите мне свои ножи.
Имоджен ещё никогда не называли простолюдинкой. Она посмотрела на свою перепачканную одежду. Пожалуй, мальчик имел основания так подумать, но всё равно это очень невежливо.
– Ты свободна, – заявил мальчик. – Можешь отойти.
Затем он приступил к обыску Мари. С большим подозрением он приподнял её волосы и как следует встряхнул их, словно ожидал, что оттуда выпадет кинжал.
Имоджен молча изучала его. На вид – её ровесник. Странная одежда: расшитый длинный пиджак, как будто сшитый из роскошной шторы. А ещё кольца почти на каждом пальце.
– Мы не простолюдинки, – сказала Имоджен, но мальчик её не слушал.
Он порылся в карманах Мари и, вытащив оттуда что-то блестящее, стал пристально разглядывать находку в свете свечи.
Имоджен сразу догадалась, что это такое.
– Это мой камень, – громко сказала она.
Должно быть, Мари спрятала его в карман во время драки.
Мари опустила руки и обернулась. Вид у неё был виноватый.
Мальчик продолжал разглядывать кусок пирита, поэтому Имоджен повторила:
– Это моё. Камень из моей коллекции.
– Зачем простолюдинкам драгоценный камень?
Имоджен почувствовала, как сердце снова забилось быстрее, но заставила себя сказать очень медленно и чётко:
– Верни. Мой. Камень. И я не простолюдинка!
Мари переводила взгляд с мальчика на старшую сестру и обратно:
– Прости, Имоджен… Я всё равно собиралась вернуть тебе твоё сокровище, честное слово! Я просто хотела немного подержать его у себя…
Имоджен впилась взглядом в мальчика:
– Отдай моё золото, вор!
– Да кто ты такая, чтобы называть меня вором?! – скривился он. – Это моё королевство, а значит, всё в нём моё – включая тебя, твою подружку и твоё так называемое сокровище!
Это стало последней каплей. Бросившись на мальчишку, Имоджен выбила кусок пирита из его руки и повалила его на пол. Мари поймала камень. Имоджен и мальчик сцепились и покатились по полу. Локоть мальчика врезался в подбородок Имоджен, и у неё клацнули зубы. В ответ она саданула его коленом в живот.
– Ой! Грязная оборванка! Отцепись от меня!
– Мари! – завопила Имоджен. – Хватай его за руки!
Мари поспешно сунула камень в карман и потянулась к запястьям мальчика. Ей удалось поймать одну его руку, а Имоджен наступила ногой на другую – мальчик заорал в голос, хотя и продолжал отчаянно сопротивляться.
– Помогите! – кричал он. – Кто-нибудь, помогите! Они хотят меня убить!
С трудом Имоджен удалось заставить противника замолчать (пришлось снять носок и запихнуть его ему в рот) и связать ему руки резинкой. Ухватив его за лодыжку так, что он наконец перестал брыкаться, она пропыхтела:
– Что, получил? Будешь знать!
– Кажется, он очень сердится, – заметила Мари. – Он жутко покраснел.
– И поделом ему! Не надо было брать чужие вещи!
– Тебе что-то давит на голову? – спросила Мари у мальчика с преувеличенным участием.
Имоджен запнулась:
– Погоди. Что значит – жутко покраснел? – Она держала ноги мальчика, поэтому не могла видеть его лицо.
– Ну, он стал похож на свёклу… – сказала Мари.
– Носок! – закричала Имоджен.
– Ой, смотри, как у него глаза выпучились! Он правда очень-очень рассердился!
– Мари, носок! Вытащи носок у него изо рта!
Мари повиновалась. Мальчик шумно вдохнул, и Имоджен отпустила его ноги. Сёстры молча смотрели, как он, хрипя и кашляя, встаёт на четвереньки.
– Ну всё, теперь я должен… я должен напустить на вас королевскую стражу! – Он с усилием поднялся на ноги. – Я прикажу отрубить вам головы! Я прикажу изрубить вас на мелкие кусочки и скормить моим золотым рыбкам! Я…
– Да брось, – перебила Имоджен самым добрым голосом, на какой была способна. – Мы не хотели тебя задушить.
Она стащила с его запястий резинку и отдала её Мари.
– Извини за мою сестру, – сказала она.
– Эй, постой! Это же не я его связала!
Имоджен выразительно посмотрела на Мари:
– Не сердись на неё. Она в детстве ударилась головой.
Мальчик уставился на Мари:
– Это поэтому у неё волосы оранжевые?
– Они не оранжевые! – возмутилась Мари. – Они рыжие.
– А по-моему, оранжевые, – сказал мальчик.
Имоджен встала между ними:
– Слушай, я думаю, мы как-то неудачно начали наше знакомство.
Мальчик тяжело вздохнул.
– Пожалуй, ты права, – сказал он. – Вообще-то обычно я принимаю гостей совсем не так… Честно говоря, у меня совсем не бывает гостей.
– Кто бы мог подумать! – процедила Имоджен.
Мальчик, похоже, её не услышал:
– Когда гости приезжают к моему дяде, королевская стража отбирает у них оружие.
– Ну да, конечно, – кивнула Имоджен, решив, что это приемлемый ответ.
– Поэтому теперь, когда Пётр в отъезде, я должен быть особенно осторожен.
– Понятно, – ответила Имоджен, абсолютно ничего не понимая.
– Может, начнём всё сначала? – предложил мальчик.
– Матч-реванш?! – воскликнула Мари.
– Нет! Давайте вообразим, что вы только что вошли в ворота. Сделайте вид, что входите… Да, вот так. Теперь я запираю дверь, а вы говорите: «Добрый вечер, ваше высочество, как мы рады вас видеть».
Имоджен не очень понравился этот сценарий. С какой стати этот мальчишка с ходу претендует на роль принца? С другой стороны, она находится в несколько затруднительном положении, и ей нужна его помощь.
– Добрый вечер, ваше высочество, – выдавила она и неуклюже присела в реверансе.
Мари последовала её примеру:
– Как мы рады познакомиться с вами.
– Я счастлив нашему знакомству, – ответил мальчик. – Добро пожаловать в замок Ярославии.
Глава 11
– Я принц этого замка, – сказал мальчик, – а вы мои почётные гости.
Он оправил свой камзол и проверил, не замялись ли края накрахмаленного кружевного воротничка-стойки. Всё это он проделывал с величайшей серьёзностью: на лице не дрогнул ни один мускул. «Или он прекрасный актёр, – подумала Имоджен, – или… совершенно чокнутый».
– Ну вот! – мальчик поднял свечу. – Теперь скажите мне… что вы здесь делаете? Я думал, с наступлением сумерек простолюдины запирают своих детей в домах. Вы ведь не беглые, правда?
– Во-первых, мы не простолюдины, – Имоджен расправила плечи, чтобы казаться выше ростом. – Кстати, я это уже говорила.
– Кто же вы такие? Воришки?
– Нет, конечно!
– Убийцы? – Мальчик сделал шаг назад.
– Мы заблудились! – выпалила Имоджен. – Нас здесь вообще не должно быть!
– И где же вы должны быть? Вы из леса?
– Пожалуй, можно и так сказать…
Мальчик поднёс свечу ближе к Имоджен.
– Ты не похожа на тех, что из леса, – заключил он, оглядев её футболку и джинсы. – Ты не носишь зелёное, как лесные. Кстати, что это вообще на тебе надето? Это такое ночное бельё?
Имоджен стиснула кулаки, но тут же разжала их, напомнив себе, что им нужна любая помощь, которую только можно здесь получить.
– Вам придётся остаться тут на всю ночь, – продолжил мальчик. – Снаружи вас сожрут живьём.
Имоджен показалось, что последнюю фразу он произнёс с особым удовольствием. Мальчик взглянул на сестёр, чтобы посмотреть, какое впечатление произвели его слова. Лицо Мари перекосилось от страха.
– Это очень мило с твоей стороны, – вежливо сказала Имоджен. – Спасибо.
– Отлично. Следуйте за мной. – И он направился в тёмный коридор, унося с собой маленький круг света от горящей свечи.
– Думаешь, нам стоит идти с ним? – шёпотом спросила Мари.
– Разве у нас есть выбор? – вздохнула Имоджен.
– Но мама говорит, что мы никогда не должны никуда ходить с незнакомцами! Как считаешь, он незнакомец или нет?
– Конечно, незнакомец, но я уверена, что мама не хотела бы, чтобы нас сожрали чудовища.
– Это уж точно, – согласилась Мари. – Хотя она никогда не говорила об этом… предсмертно.
– Предметно, а не предсмертно! – поправила Имоджен. – Но это же очевидно! Если тебя кто-то любит, он не должен говорить «Не попадайся в зубы чудищам!».
Имоджен подумала о маме, которая вернётся из театра и обнаружит еду нетронутой. Мама всегда оставляла им на ужин что-нибудь особенное, когда собиралась вернуться поздно, а Имоджен обожала пиццу. Потом она подумала о бабушке, которая сейчас ходит со своей палочкой по садам, разыскивая их. От этой мысли ей стало так грустно, что она поспешила её прогнать.
– Идём, – сказала она Мари. – Его высочество уже уходит.
