Фёдор Иванович Быханов
Подводники
У реки
Когда водица плещется у дома,
Грех – не уметь и плавать, и нырять.
И ленточка песчаная знакома,
До осени, где можно загорать!
Фома с Ерёмой это всё испили,
Как говорят: – «Из чаши через край!».
На берегу сухарь не раз делили
В атаках оводов и комариных стай.
Пусть детство минуло давно, бесповоротно,
Но всё же хочется опять на бережок,
Где сердце вдруг зайдётся отчего-то,
Едва рекой откроется лесок.
Вот только повод у обоих разный
Пойти туда, теченье, где несёт.
Фома свой досуг там проводит праздный,
Всё так же грея пузо о песок.
А то прихватит ёмкость и закуску,
Чтоб веселей на солнышко смотреть.
И чебаки не получают спуску,
Попали коль в уловистую сеть.
Его ж приятель (с детства закадычный),
Берёт с собой лопату и топор.
В свой выходной он занят, как обычно,
Уборкой берега, где поселился сор.
Ещё тальник там вырубит под корень,
Разросся что во вред же и себе.
И лишь тогда он к вечеру доволен,
Когда светлее станет на реке.
Фома насмешек часто не скрывает
Над тем, как друг за ним убрать готов
Бутылки с банками, что у реки бросает
В компании веселых пьяных ртов.
Не преминул позвать однажды друга,
Фома, туда, «поляну, где накрыл»!
Да только тот – их выпившего круга
За счет себя расширить не спешил.
Ерёма ил вычерпывал лопатой,
Камыш залетный знатно «прополол»,
А там Фома и сам, вдруг, на попятый –
Допив остатки, плавать он пошел.
Зря говорят, что: – Море по колено!
Тому, кто «градус» собственный поднял,
И «Жигулевским» с неизменной пеной,
И тем, что на сивухе настоял.
Нырнул пловец и саженками резво
Поплыл туда, где бакен на реке.
Не рассчитав умом своим нетрезвым,
Что жизнь его висит на волоске.
Тем повезло, что рядом был Ерёма.
Он спас Фому от сети крепких пут.
С тех пор картина стала всем знакома –
Друзья к реке работать лишь идут!
Выгодный совет
В почтовом ящике, коль, дырочки белеют –
Знать, опустил посланье почтальон.
Тогда идёт Ерёма веселее
С корреспонденцией в свой дружелюбный дом!
Письмишком нынче балуют не часто:
– Коль есть мобильник, что не позвонить?!
Когда же эпизоды те случатся,
Знать, лучше написать, чем говорить.
«Налоговая» шлёт уведомленье:
Всё заплати до рублика и в срок!
И в день любой, пусть даже в воскресенье,
Отдай стране положенный оброк.
А вот еще – счета за газ и воду.
За Электричество, что счетчик показал.
Или пришлют, как и всему народу,
Напоминанье, чтоб голосовал.
Привык Ерёма, разобрав конверты,
Газету развернуть перед собой,
В ней не забудут жизни всей моменты
Так объяснить, чтоб понял всё любой.
А тут Фома в окне «нарисовался»,
Бежит к соседу, сам, при том – не свой.
И жалуется: – Долг образовался.
И пеню потянул он за собой!
Что делать, друг? Как с этой быть повесткой? –
Казенное письмишко тычет в нос.
–Давно машина стала лишь железкой,
А всё не выплачен ещё какой-то взнос…
Фома с тревогой смотрит и надеждой,
Что друг поможет, друг – не подведёт.
И коли сам прослыл в селе невеждой,
Ерёма тот – кто выручит, спасёт!
Ерёме ж просветить, как в воду брызнуть.
Все извещения на кучки разобрал,
Чтоб досконально во все беды вникнуть:
– Что и когда товарищ прозевал?!
Настал черед суровому вердикту:
– Плати, Фома и пени крупный грош.
А в будущем запомни, как молитву –
Всё делай вовремя и много сбережешь!
Фома согласен, но слеза обиды
Проделала дорожку по щеке:
– Откуда знать платёжные мне виды,
Живём, коль от райцентра вдалеке?!
И тут Ерёма внёс совета лепту,
С большущей выгодой в бюджет любой семьи:
– Так выпиши районную газету
И сэкономишь денежки свои!
Родная речь
Родную речь не ценят у порога,
Пока судьба не бросит в край чужой.
Туда Ерёму увела дорога,
Где метод вахтовый сулил оклад большой.
На севере он нефть качал из скважин,
На нересте горбушу добывал,
Где по-иному всюду быт налажен,
Да и язык по-разному звучал.
Познал там и якутского немножко,
И у эвенков кое-что постиг:
– Чтоб супу с хлебом попросить и ложку?
Везде понадобится бытовой язык.
И вот расчет получен честь по чести.
Пора домой отправиться в село,
Не чайки где, а куры на насесте.
Родиться где когда-то повезло!
Обратный путь – на нартах, вертолёте.
Потом турбины «Боинга» несли.
Был поезд с сервисом похуже, чем в полёте.
Спасало – что в дорогу припасли…
Последней стал оказией автобус.
Дворы за окнами мелькали чередом.
Как тут не вспомнить старый школьный глобус,
Ведь адрес всякий сыщется на нём!
Бал рад не долго. Стало не до смеха,
Едва возник с автобуса двери:
– Уж, не в Америку, случайно, я заехал?
Английский текст – куда не посмотри!
Была где «Чайная», там «Бар» раскинул сети.
«Бутик» на месте , где стоял «Сельмаг»,
В заморских кепках модничают дети
И «Пепси-Колу» пьют как лимонад.
Лишь друг Фома – остался балаболом:
– Коль с дрыном, знать, играет в городки?
В ответ смеётся: – Бита для бейсбола!
Лаптой зовут его лишь простаки.
Всё в том же духе: булка стала кексом,
На кухне – гриль духовку заменил.
Любовь и ту зовут в деревне сексом,
Как Интернет дотошно просветил.
За речь родную, попранную ныне,
И обижаться даже не велят.
Чуть успокоил транспарант на тыне,
Иль «баннер», как теперь все говорят.
Там выведено чётко приглашенье:
«Путина ждёт с селёдкой иваси!».
Не нужно там господ произношенье,
«По фене ботают», как прежде на Руси.
Утопающий
Всё что течёт и капает, и льётся,
Имеет меру точную всегда.
Когда вдруг применять её придется,
То есть шкала: «От капли до ведра!».
А тут уже каждый выбирает лично,
Что лучше для него в конкретный миг.
Хотя бывает и проблематично,
То оценить, чем рок порой настиг.
…Дождь начинался с мелкой-мелкой капли.
А там и припустил, как из ведра.
На радость, может быть, болотной цапле.
Всем остальным – не посулив добра.
День шел за днём, а дождь не унимался.
Уже цистерной мерить бы его,
Да и в неё поток не умещался,
Что вылился на мокрое село.
Стихия всякому по-разному даётся.
Фоме по нраву дома посидеть,
Где и читок всегда ему найдётся.
А то и литр! Как тут уж утерпеть!
В стекле оконном – от дождей дорожки,
И по двору ручей уже бурлит.
Тут бы собрать хоть узелки с одёжкой.
А он все с рюмкой за столом сидит.
Ерёма потревожил по-соседски:
– Спасай, Фома, хотя бы, кур своих!
Но тот бутылку поднял молодецки:
– Когда допью, подумаю про них!
Опять сосед заглядывает в избу:
– Твоя, Фома, корова уплыла!
Тому же повод – о бурёнке тризну
Начать поллитрой новой со стола!
Дождь всё крепчал, да и речушки вздулись.
Уже во двор на лодке правит друг:
– Скорей, Фома. Мы за тобой вернулись!
Спасательный лови скорее круг!
Но у Фомы особая метода.
Риск оценил в просвет он сквозь стакан.
Припомнил поговорку от народа:
– Коль выпил, по колено – океан!
Когда уж подмочило и закуску,
Опомнился: – Спасайте! Я тону!
И тут ему не ожидать бы спуску,
Когда топориком пошел с крыльца ко дну.
Ерёма выручил. Опять приплыл на лодке.
Пришлось за утопающим нырять…
…Жаль, что вот так – из-за пропойца глотки
Другим приходится собою рисковать!
ПропиСанкция
В соседях жить – не грех и поделиться
Щепоткой соли, спичками, куском….
Ерёма знает, что Фома примчится,
Едва проблемы постучатся в дом.
Сам он не скуп, но и не растеряха.
Волюнтаризма тоже не знаток.
А коли делится последнею рубахой,
То, знать, её он в трудный час сберёг.
И как-то так, за бытовым бездельем,
Ерёма наблюденье сделал вдруг:
– Уже давненько, даже за похмельем
К нему не ходит закадычный друг…
Зато к Фоме изрядной чередою
С утра до вечера толпиться стал народ.
Обличием не здешним и душою,
Каких – не кормит сельский огород.
Друг перемены объяснил такие:
– Приезжие, мол, чтобы не платить
За коммунальные услуги городские,
Его с пропиской просят пособить.
И не за так. Все платят понемногу
За штампик в паспорте рублём нетрудовым.
Да что Фома?! Всю сельскую округу,
Фальшивой той «прописки» кормит дым.
А перепись явленье подтвердила.
Их деревушка, как гласит учёт,
Почти весь город нынче поглотила,
Хотя никто реально не живет…
Тут рок стихии грозно разыгрался.
С домами скарб затоплен был рекой.
И лишь Фома опять не растерялся –
Спас «Книгу домовую» он с собой.
Прошла беда. Ущерб весь оценили.
Кто проживал в селе – всем помогли!
Всех, кто прописан был – не позабыли.
Вручили каждому немалые рубли.
Так что Фома стал олигархом тут же –
За всех жильцов фальшивых получил…
Что совесть? Без неё живет, не тужит.
И даже лимузин себе купил.
А тут опять к Ерёме постучался:
– Дай соли, друг. И хлеба бы куснул…
– Кто разорил? Смогло что приключиться?
На что Фома лишь жалобно вздохнул.
…Попал он под статью того Закона,
Карает что и штрафом, и тюрьмой
Тех, кто прописывает типов незнакомых.
Так что к знакомым стал ходить с сумой.
