Г. З. Шмидт
Таинственное исчезновение Беатрис Уиллоуби
Глава 4
Шесть часов до полуночи
На людных улицах в центре города начинались празднества в честь Дня всех святых. Светились вырезанные из тыкв фонари, стоявшие на лужайках соломенные пугала глазели на прохожих. Маленькие дети с раскрашенными личиками толпились вокруг лотков, громко требуя яблок в карамели и тыквенных пирожков. Дети постарше прятались под масками и пугали друг друга жуткими историями. Солнце медленно клонилось к горизонту, заливая небо оранжевым светом.
В толпе находился высокий худощавый мужчина в сером френче. Время от времени, бродя по улицам, он доставал из кармана блестящие часы. Наконец он остановился неподалёку от двух подростков, которые ждали своей очереди, чтоб укусить яблоко на нитке, и снова достал из кармана часы. «Девятнадцать секунд».
– Советую вам покинуть очередь и поискать другое занятие, – скучающим тоном произнёс он.
Подростки испуганно уставились на него.
– Что случилось? – спросил один.
«Тринадцать секунд».
Незнакомец зевнул.
– Лучше вам удалиться немедленно, – сказал он. – Иначе потом придётся извести целую бутылку шампуня.
– Отвали, дядя, – презрительно ответил второй.
«Шесть секунд».
Мужчина спрятал часы и молча зашагал прочь.
Мальчишки усмехнулись: «Псих». И тут раздался громкий вопль. Какой-то тип в маскарадном костюме из мусорных мешков пробежал через толпу. Он разбрасывал во все стороны банановые шкурки, обёртки от конфет, огрызки. Люди шарахались, чтобы в них не попало. Прежде чем подростки успели хотя бы ахнуть, в них полетел протухший сандвич с тунцом.
Шлёп.
Мужчина в сером френче не стал смеяться и даже не обернулся, чтобы сказать: «Я же вас предупреждал». Он шёл по улице, и вид у него был безмерно скучающий. То и дело он смотрел на часы, потом похлопывал какого-нибудь прохожего по плечу и говорил:
– Загляните под кровать, прежде чем выключить свет на ночь.
– Не возвращайтесь домой по главной улице.
– Следите за садом, если не хотите лишиться тюльпанов.
На удивлённые расспросы он не отвечал; его вообще не особо беспокоило, последуют ли люди полученным советам. Он знал: чем меньше сказано, тем лучше.
Мужчина приблизился к набитой битком таверне. Завидев его, владелец таверны, который вышел на крыльцо перевести дух, побледнел как полотно.
– Д-добрый вечер, граф Бейнс, – выговорил он, глядя в стену, чтобы не встречаться с ним глазами. – Н-надеюсь, всё б-благополучно.
Горожанам мало что было известно про графа Бейнса. Твёрдо знали они одно: встреча с графом сулила неудачу.
– На вашем месте я бы запер левую дверь, – на ходу произнёс граф Бейнс. – Один из клиентов попытается удрать, не заплатив… – он вновь вынул из кармана часы, – …ровно через тридцать минут и три секунды.
Хозяин таверны с облегчением улыбнулся.
– Значит, других бед сегодня не будет?
– Кроме того, через три часа официантка, которую вы недавно наняли, споткнётся, неся на второй этаж стопку новых тарелок, и сломает руку.
Хозяин бросился в дом, как перепуганная мышь, за которой гналась голодная кошка.
Граф Бейнс, конечно, не приносил беду. Он просто извещал людей о грядущих неприятностях. Большинство, впрочем, не понимало разницы. «Дураки», – думал граф.
Он миновал мастерскую сапожника. У двери стояла длинная очередь.
– Сколько ещё ждать? – проворчал кто-то.
– Тридцать девять минут и пятнадцать секунд, – ответил граф Бейнс.
Клиент хлопнул глазами.
Из мастерской вышла герцогиня фон Пельт.
– Добрый вечер, граф, – сказала она, широко улыбаясь и жестом подзывая его к себе. – А я как раз забрала праздничные шпильки… для особо важного мероприятия. Наш сапожник отлично чинит обувь, хоть я и сомневаюсь, что материал у него соответствует высоким запросам…
Герцогиня принялась рассказывать об одном итальянском сапожнике, с которым была знакома. Тем временем мимо пробежали ребятишки, неся полное ведёрко сладостей. Перед глазами у графа Бейнса замелькали картины, как в немом кино.
Вот мальчик спотыкается и роняет ведёрко на тротуар. Половина конфет высыпается в грязную лужу. Расстроенные дети пытаются собрать то, что уцелело. Четыре минуты.
Прошёл коротышка в коричневом костюме. Граф моргнул, и сцена перед его мысленным взором изменилась.
Мужчина в коричневом костюме заходит в тёмный переулок. Там его подстерегает грабитель, швыряет наземь и вдобавок бьёт по голове. Пятнадцать минут.
– Эй, – сказала герцогиня фон Пельт, помахивая затянутой в перчатку рукой перед носом у графа. – Вы меня слышите, граф?
Тот пришёл в себя.
– Мне пора, – бесстрастно произнёс он. – Между прочим, вы напрасно утруждались. Каблук сломается… – он взглянул на часы, – …через два часа тридцать пять минут.
– Что? Какая досада. А я ему уже заплатила… – Герцогиня нахмурилась. – Впрочем, мне тоже пора. Как я уже говорила, у меня сегодня особо важное мероприятие.
Граф холодно улыбнулся, когда герцогиня исчезла в толпе. Он знал, о каком мероприятии шла речь – его собственное приглашение лежало скомканным в кармане френча.
Он двинулся дальше, стараясь не думать о сцене, которая то и дело возникала у него в голове.
Разбитая чашка, пронзительный крик. Вечеринка испорчена…
Граф взглянул на циферблат.
Ещё четыре с половиной часа.
Глава 5
Пять часов до полуночи
В сапожной мастерской собралась целая толпа. Вдоль стен тянулись полки, на которых тесно стояла обувь всех форм и размеров – сапоги, походные ботинки, туфли на шпильках… Одна клиентка, туристка в розовом платке, спрашивала у окружающих, давно ли мастер занимается своим делом.
– Он здесь работает с тех пор, как я был мальчишкой, – хрипло ответил какой-то старик.
– Быть того не может! Да ведь сапожнику лет двадцать.
– Максимум двадцать три, – отозвался кто-то ещё.
Из-за верстака раздался голос, и от неожиданности все вздрогнули.
– Заменить подмётки? – спросил сапожник, отрываясь от сапог, которые чинил.
Господин Г запросто сливался с фоном. Он обладал абсолютно не примечательной внешностью, которая сразу же улетучивается из памяти. С уверенностью можно было сказать лишь то, что у него есть два глаза – карие, а может быть и чёрные – нос и рот. Господин Г был среднего роста, среднего сложения, одевался просто и скучно, говорил тихо и неуверенно. Люди забывали о его присутствии, даже когда он стоял прямо перед ними.
Господин Г не обижался. Более того, он терпеть не мог чужое внимание. Сапожника не огорчало, что никто, казалось, даже не помнит его фамилию.
Закрыв вечером мастерскую, он отправился к себе. Полки у него в комнате тоже были уставлены обувью, но предназначалась она не для носки. Туфли и ботинки, покрытые блестящей бронзовой краской, стояли под стеклом, как трофеи. Они восхитительно сияли, когда свет отражался от глянцевой поверхности.
Господин Г опустился в кресло и рассеянно почесал свой заурядный подбородок. Он как будто не заметил женщины, которая сидела в углу за столом.
Та кашлянула, оторвавшись от тетради, которую проверяла.
Госпожа Г была единственной в городке учительницей. Как и господин Г, она предпочитала сливаться с фоном. Никто точно не знал, сколько лет она преподаёт – пять или пятьдесят пять.
Ученики, как правило, не обращали на неё внимания, и в результате большинство контрольных работ украшали жирные красные двойки.
– Ты готов? – спросила госпожа Г.
Господин Г нахмурился.
– Не знаю. Странно, что Амадеусы возобновляют свои званые вечера после Того Случая.
Несколько минут господин и госпожа Г обменивались воспоминаниями. Исчезновение Беатрис Уиллоуби наделало в городке переполох. Много лет горожане гадали, что же на самом деле произошло в тот вечер, когда девочка пропала. Беатрис ведь так и не нашли. Одни предполагали, что ей дали колдовское зелье и она превратилась в лягушку или в кучку золы, которую потом вымели на улицу. Другие были уверены, что Беатрис по-прежнему находилась в особняке Амадеусов, например, в потайной комнате или в подвале.
– Мэр Уиллоуби считал, что без Морта тут не обошлось, – сказал господин Г. – Говорят, он всё ещё в тюрьме.
– Да, Морт оказался главным подозреваемым, поскольку девочка пропала у него в доме. Вообще-то вся семейка сомнительная. Интересно, пустят ли они детей в свой дом в этом году…
Учительница хорошо помнила Беатрис Уиллоуби. Та поступила в первый класс. В отличие от других ребят, Беатрис на уроках не зевала – она внимательно слушала и задавала вопросы. Любопытные дети раздражали госпожу Г. Она предпочитала, чтобы школьники ничего не усваивали. Говорят, что знание – сила; но чем меньше у детей силы, тем лучше. Так с ними гораздо проще.
Господин Г взял тряпочку и рассеянно принялся полировать пару бронзовых сапог. Они засияли, отливая красным.
– Амадеусам, кажется, очень хочется, чтобы мы пришли, – сказал он.
Действительно, к приглашению прилагались набор дорогих ручек и новенькая стойка для обуви – иными словами, идеальные подарки для учительницы и сапожника.
Господин Г добавил:
– Не хочу отказывать. Это будет грубо.
– Я тоже не хочу.
Господин Г поднял на неё мутные глаза и с тревогой спросил:
– Это ведь не опасно? Думаешь, Амадеусы ничего такого не затеяли?
Госпожа Г медленно моргнула такими же мутными глазами. Она задумалась над вопросом.
– Нет. Полагаю, они хотят устроить аукцион. Наверняка после всего случившегося они в стеснённом положении. Ничего не бойся. Там будет полно народу.
Вечеринки у Амадеусов всегда привлекали массу гостей. Господин и госпожа Г обожали многолюдье. С толпой можно было легко смешаться, избегая разговоров. Разговоры они оба ненавидели, поэтому постарались поскорее завершить даже эту беседу.
– Ну, тогда можно к ним и заглянуть, – подытожил господин Г.
– Да, – согласилась госпожа Г и вновь принялась за проверку тетрадей.
Глава 6
Четыре с половиной часа до полуночи
Вдоль леса ехал коричневый автофургон. Чёрные деревья сливались с небом; над верхушками, словно плафон уличного фонаря, висела белая луна.
Водитель остановился на опушке. Из машины вышел веснушчатый рыжий мальчик в сдвинутых на затылок лётных очках.
Ровесники избегали Дьюи О’Коннора. Отчасти потому что он постоянно носил эти странные очки. Отчасти потому что он предпочитал не играть, а читать. Ему было всего одиннадцать, но он буквально не выпускал книги из рук.
Дьюи подозрительно взглянул на заросли.
– Ты уверен, что не ошибся, папа?
Его отец, которого звали Чосер, вышел из машины и жадным взглядом окинул лес.
– Всё именно так, как было тринадцать лет назад! – объявил он, почёсывая рыжую бороду, и тут же принялся внимательно изучать деревья. – Ты только посмотри на эти гнилые сучья и сухую листву…
Чосер обожал тайны. Эти двое, отец и сын, путешествовали в своём фургоне, собирая волшебные сказки и легенды. Дьюи, впрочем, сторонился всяких странностей. Ему нравилось только то, что было упорядочено и систематизировано. Волшебство было слишком непредсказуемо.
– Странно, что эти деревья одновременно мёртвые и живые, правда? – взволнованно спросил Чосер.
Дьюи рассмотрел сквозь очки хрупкий чёрный листок.
– Да. Биологически это невозможно… но они похожи на зомби.
Оба зашли в лес. Свет луны немедленно померк, и ночь, и без того чёрная, сделалась совсем непроглядной.
Чосер уверенно включил фонарик и зашагал первым.
Они шли то туда, то сюда. Восемь шагов вперёд, пять влево, три вправо.
– Я помню, что дом был где-то здесь… – задумчиво произнёс Чосер, когда они дважды обошли одно и то же дерево. – Наверно, они перенесли… а может быть…
За последние два месяца он тысячу раз успел рассказать Дьюи про злополучную вечеринку у Амадеусов.
– Это было потрясающе! – твердил он и перечислял удивительные лакомства, которые там подавали, – пауков в арахисовом масле, жареные змеиные яйца, густой красный напиток, подозрительно напоминавший кровь… «Я на девяносто пять процентов уверен, что это был просто клюквенный морс», – говорил Чосер. К сожалению, в тот вечер, тринадцать лет назад, ему пришлось уйти рано, и на сей раз он твёрдо намеревался остаться до конца.
Мужчина и мальчик шли через тёмный лес, под неумолчное шуршание сухой листвы под ногами. Дьюи начал беспокоиться.
– Ты уверен, что помнишь дорогу, папа? – спросил он.
И тут они столкнулись с кем-то невысоким и круглым.
– Чтоб мне каркнуться!
Перед ними стояла пожилая женщина в вязаной шали.
– Простите, здесь так темно.
– Ничего страшного, – сказал Чосер и протянул руку. – Чосер О’Коннор. Приятно познакомиться. А это мой сын Дьюи.
Женщина представилась – её звали госпожа Ворон. Под мышкой она держала свежий пирог.
– Я вас, кажется, помню, – сказал Чосер и прищёлкнул пальцами. – Ну конечно! Мы виделись тринадцать лет назад на вечеринке у Амадеусов!
– Вы направляетесь туда? – спросила госпожа Ворон.
– Да! Мы проделали долгий путь ради этого. Но у меня нет карты леса…
– Ни у кого её нет, – ответила старуха. – Лучшие мировые специалисты пытались нанести Инквудский лес на карту, но безуспешно. Если не ошибаюсь, в приглашении сказано, что надо отсчитать с левой стороны десятое дерево с дуплом. Ну-ка посмотрим…
– Приглашение? – вмешался Дьюи. – Вечеринка только по приглашениям?
Взрослые не ответили.
Чосер продолжал вспоминать последний визит к Амадеусам.
– Как прошёл праздник в прошлом году? – спросил он у госпожи Ворон, когда они отыскали дерево с дуплом.
– В прошлом году не было никакого праздника, – ответила та.
– Правда? Как странно. Я слышал, что Амадеусы устраивают вечеринку в октябре каждый год, – произнёс Чосер, почёсывая бороду. – Наверно, они заболели гриппом?
Госпожа Ворон с сомнением взглянула на него.
– Неужели вы не знаете?
– Что?
– Чтоб мне каркнуться. Честно говоря, зря вы взяли с собой ребёнка. Он может и пропасть.
Дьюи начал накаляться. «Ребёнок»? Если бы эта старуха знала, что совсем недавно он прочёл учебник по аэродинамике и роман Достоевского! Но главным образом взволновало Дьюи другое.
– Что значит пропасть? – спросил он.
Госпожа Ворон начала что-то говорить, но тут они остановились у скрипучих ворот из кованого железа.
Впереди виднелся особняк, который казался таким же мрачным и зловещим, как лес вокруг. Дьюи был потрясён его размерами. Он жил в отцовском фургоне с рождения и даже не представлял, каково жить в таком огромном доме.
На гигантском фасаде светились только два окна, поэтому особняк казался заброшенным.
– Хм… я его помню совсем другим, – сказал Чосер. – Он был таким… как это… оживлённым.
Они подошли к парадной двери. У крыльца росли довольно чахлые кусты, но вход обрамляли массивные колонны, увитые плющом. Госпожа Ворон осторожно нажала кнопку в форме черепа. По дому разнёсся гулкий удар колокола.
Дьюи нервно взглянул на папу. Тот широко улыбался.
– Меня это всё обескураживает, – признался Дьюи.
– Сынок, я таких сложных слов не понимаю, – сказал Чосер.
Дверь открыл какой-то долговязый тип в цилиндре и шарфе.
– Добрый вечер, Вормвуд, – робко улыбаясь, сказала госпожа Ворон.
– Разве мы знакомы? – поинтересовался управляющий.
Казалось, он хмурился, но разглядеть выражение его лица толком не удавалось из-за шарфа и цилиндра.
Госпожа Ворон покраснела и что-то бессвязно пролепетала.
– Мы пришли на праздник, – сказала она, чтобы сменить тему.
– Ещё слишком рано.
– Неужели? – Госпожа Ворон взглянула на часы. – Без двадцати…
Вормвуд протянул негнущуюся руку в чересчур длинном рукаве.
– Покажите ваши приглашения, пожалуйста.
Госпожа Ворон достала приглашение. Управляющий взял письмо – не столько рукой, сколько рукавом – изучил его и холодно кивнул. Затем он повернулся к Чосеру и Дьюи.
– Добрый день. Я что-то вас не припомню.
Чосер широко улыбнулся.
– Приглашения у меня нет, но я думал, что к Амадеусам пускают всех. Как раньше.
– С чего вы это взяли? – поинтересовался Вормвуд.
– Ну, как говорится, чем больше народу, тем веселее…
Управляющий сложил руки на груди, и на рукавах в самых неожиданных местах образовались складки.
– Далеко не всегда. Кроме того, список сегодняшних гостей был тщательно выверен.
– Пожалуйста, спросите у хозяев, – настаивал Чосер. – Я уверен, что они обрадуются! Я был здесь тринадцать лет назад.
– Впустите его, – попросила госпожа Ворон.
«Лучше уж сбиться в стаю побольше», – подумала она. Если случится беда, у них будет шанс вырваться – а в канун Дня всех святых непременно случалась какая-нибудь беда.
Вормвуд нетерпеливо вздохнул.
– Я спрошу. Но ничего не гарантирую, – сказал он и впустил Чосера и Дьюи.
Внутри особняк сиял мягким оранжевым светом свечей, которые отбрасывали длинные причудливые тени на пол и мебель. Гости миновали просторную переднюю вслед за управляющим и направились по коридору. На стенах висели огромные гобелены и картины, в основном изображавшие кладбища в лунном свете и сухие деревья.
Они свернули за угол, и Дьюи ахнул. Перед ним висела марионетка-балерина. На её лице застыла улыбка, огромные глаза смотрели, не моргая, а руки болтались вдоль тела.
– О, – удивился Вормвуд и быстро дёрнул куклу, оборвав нитки. – Забыли убрать.
Особняк был таким большим, что до нужного места они добрались только через минуту. Вормвуд медленно открыл дверь, за которой находилось нечто вроде столовой. Посредине стоял длинный пустой стол, окружённый стульями с высокими спинками. В камине потрескивал огонь.
– Боюсь, хозяева ещё заняты приготовлениями к празднику, – сказал управляющий. – Пожалуйста, устраивайтесь. Я пойду спрошу, могут ли… непредвиденные гости… остаться.
От его тона Дьюи поёжился. Он посмотрел на папу, который, судя по всему, не понимал, что их тут не желают видеть.
В дверь снова позвонили. Управляющий нахмурился.
– Люди, чёрт побери, не понимают, что значит явиться вовремя.
С этими словами он ушёл.
Герцогиня фон Пельт многим гордилась. Во-первых, она всегда тщательно подбирала гардероб – перчатки, платье, шляпка, зонтик. Во-вторых, она являлась заранее на все мероприятия, как это было принято в высшем свете. Тогда у других гостей складывалось впечатление, что её пригласили пораньше как особо близкую подругу хозяев дома, благодаря чему она казалась вдвое особенной. Для герцогини быть вдвое особенной было самым важным в её жизни.
Она приблизилась к двери, держа в руке зажжённый фонарь, украшенный жёлтыми и розовыми бутонами, вроде тех, которыми было расшито её пышное платье. Герцогиня взглянула на резиденцию Амадеусов. Она всегда полагала, что это прекрасный дом – конечно, не такой роскошный, как десятки особняков, которыми она владела, но, тем не менее, внушительный.
Герцогиня поправила украшенную цветами шляпку и постучала.
– Добрый вечер, – бодро сказала она, когда управляющий открыл дверь.
Протянув Вормвуду руку в перчатке, она улыбнулась из-под вуали.
– Я пришла на праздник.
– Вы понимаете, что значит «ровно в восемь»? – поинтересовался Вормвуд.
– Послушайте, любезный, уже почти восемь, – ответила герцогиня фон Пельт.
– Куда вы торопитесь, хотел бы я знать? Больше ни одного человека не пущу раньше назначенного срока.
– Полагаю, вы проявите великодушие и впустите меня, – заметила герцогиня.
– Нет уж, извольте подождать здесь, – с раздражением сказал управляющий.
Бодрая улыбка герцогини не померкла. Она протянула руку и не позволила закрыть дверь.
– Наверное, я недостаточно ясно выразилась.
Она подняла вуаль, открыв лицо, и ласково повторила:
– Я пришла на праздник.
Полускрытое шарфом лицо управляющего застыло, всё тело словно напряглось. Он открыл дверь и произнёс, уже радушнее:
– Добрый вечер, герцогиня. Пожалуйста, следуйте за мной.
Герцогиня фон Пельт двинулась за ним по коридору. Её не смутил зловещий интерьер особняка (хоть она и сочла его безвкусным). Герцогиня редко беспокоилась или пугалась. Она не удивилась, когда получила по почте приглашение – в конце концов, она была известна в округе, и её постоянно куда-нибудь приглашали. Главный вопрос заключался в том, понравится ли праздник ей. Запросы у герцогини были высокие.
– Пожалуйста, подождите в столовой, – сказал управляющий, указывая на дверь дальше по коридору.
– Сейчас, сейчас, – ответила герцогиня фон Пельт. – Только загляну кое-куда.
На любом мероприятии она прежде всего заходила в туалет. Услышав, куда идти от управляющего, герцогиня отыскала огромную круглую уборную на первом этаже. Около раковин горели свечи и стояли кувшины с розами. Цветы были разных оттенков – от тёмно-красных до чернильно-чёрных.
Герцогиня фон Пельт подошла к одной из раковин и взглянула на своё отражение в зеркале. Превосходно. Вуаль лежала как надо.
Когда герцогиня вошла в столовую, у неё отвисла челюсть. Она была не первая! Хозяйка гостиницы и какой-то незнакомый рыжий тип болтали о птицах. За столом сидел мальчишка в огромных очках цвета пыли и читал книжку.
– Здравствуйте, герцогиня, – произнесла госпожа Ворон. – Я рассказывала Чосеру, как вылечить сломанное крыло.
– На редкость увлекательный процесс, – отозвался рыжий, что-то записывая. – Вы могли бы стать отличным… как это… как называется человек, который изучает птиц?
– Орнитолог, – отозвался мальчик, не отрываясь от книжки.
Мужчина отложил блокнот и дружелюбно протянул руку герцогине.
– Чосер О’Коннор.
– Очень рада, – произнесла герцогиня фон Пельт и, едва касаясь его ладони, пожала Чосеру руку.
Она окинула взглядом его пиджак, несвежий и покрытый латками. Подумать только, она несколько часов тщательно расшивала живыми цветами своё лучшее вечернее платье!
– Мы, кажется, знакомы? – спросил Чосер, разглядывая прикрытое вуалью лицо герцогини.
– Сомневаюсь, – ответила герцогиня фон Пельт.
Вряд ли она стала бы добровольно общаться с таким человеком, как Чосер.
Тот прищёлкнул пальцами.
– Помню, помню! Я видел вас здесь тринадцать лет назад! Вы были в пышном платье, похожем на торт, таком нелепом! – И Чосер расхохотался.
К счастью, герцогиня прекрасно умела сохранять спокойствие даже в самой неловкой ситуации. Например, если другая гостья являлась в таком же платье, как у неё.
Герцогиня вежливо, хоть и холодно, улыбнулась.
– Чосер – странствующий ремесленник, – сказала госпожа Ворон. – Он лудит посуду, переплетает книги…
– А ещё я собираю истории, – перебил Чосер. – В путешествиях я встречаюсь с интересными людьми и записываю их рассказы.
Герцогиня заметно просветлела.
– Правда?
– Да. Я уже собрал множество историй. Моя любимая – про одного юношу из Швейцарии, который светился розовым… – Чосер задумчиво потёр бороду. – Есть ещё одна интересная история – про болотных ведьм. Или вот… вы слышали когда-нибудь про загадочного человека, который всегда выигрывал?
– Да неужели? – спросила госпожа Ворон.
Чосер энергично закивал.
– Во время путешествий мне не раз приходилось слышать о незнакомце, который явился на шахматный турнир или на соревнования по покеру и взял первый приз. Он всех побеждал и исчезал вместе с выигрышем, прежде чем его успевали расспросить. Однажды он, кстати, побывал в этих краях. У меня записано… – Чосер достал записную книжку и принялся листать.
Найдя нужную страницу, он откашлялся и прочёл:
– Однажды в поезде карточные игроки стали собираться, чтобы скоротать время. Среди них были члены шайки под названием Багряные Руки. Таких острых умов и проворных пальцев ещё не видел свет. Однако эти люди больше полагались на хитрость, чем на обыкновенные приёмы, а если обман не удавался, прибегали к неблаговидным средствам, потому их шайка так и называлась. Ничего не подозревающие пассажиры бросали им вызов, не понимая, во что ввязываются. Некоторые теряли за одну игру все сбережения. Как-то вечером в поезд сел новый пассажир и предложил Багровым Рукам сыграть. Никто не знал, откуда он взялся. Вид у него был скучающий, и он постоянно смотрел на часы. Игроки сделали ставки. Суммы быстро выросли. Новичок выиграл первую партию, вторую, третью. Это было просто чудо. К концу вечера новый пассажир полностью обчистил шайку. Знаменитые шулера этого не потерпели. «Вот что, – сказал один из них незнакомцу. – В следующий раз удвоим ставки и пойдём ва-банк. Либо вы удвоите свой выигрыш, либо потеряете всё». Незнакомец, зевнув, согласился. Игроки между тем хитро подмигивали друг другу. Они вовсе не собирались расставаться с денежками. У них ещё были в запасе кое-какие фокусы. Началась новая партия. Незнакомец снова достал из кармана часы и, прежде чем последний игрок успел выложить карты на стол, спокойно произнёс: «Выкладывайте и пиковый туз, который спрятан у вас в левом рукаве». Воцарилось молчание. До сих пор никому не удавалось поймать шулеров за руку. «Вы хотите сказать, что мы играем нечестно?» – угрожающе поинтересовались они. Незнакомец скучающе зевнул и посмотрел на часы. «Я хочу сказать, что кому-то понадобится врач», – ответил он. Один из шулеров внезапно выхватил нож и метнул в незнакомца. Но тот увернулся, и нож угодил в газовый фонарь на стене. У шулера загорелся рукав, и он заорал от боли. Потрясённые зрители стали спрашивать незнакомца, кто он такой. Но тот зевнул, надел свой френч и встал из-за стола. На следующей станции он сошёл, и больше его не видели.
– Что это был за поезд? – спросила госпожа Ворон, хватаясь за сердце.
– О, его давно отменили. Он ходил по железнодорожной ветке, вдоль которой теперь сплошь стоят заброшенные деревушки, – ответил Чосер, закрывая записную книжку. – Забавно, как быстро всё исчезает.