Галина Антоновна Жадан
Синие облака
При оформлении обложки использованы фотографии:
https://www.firestock.ru/; https://www.firestock.ru/devushka-minimalistichnyiy-makiyazh-brovi-girl-minimalistic-makeup-eyebrows/ Автор: fireman
https://yandex.ru/images/search?p=19&text=%D0%B1%D0%B5%D1%81%D0%BF%D0%BB%D0%B0%D1%82%D0%BD%D1%8B%D0%B5%20%D0%BA%D0%B0%D1%80%D1%82%D0%B8%D0%BD%D0%BA%D0%B8%20%D0%BE%D0%B1%D0%BB%D0%B0%D0%BA%D0%B0&pos=579&rpt=simage&img_url=https%3A%2F%2Fimages.wallpaperscraft.ru%2Fimage%2Fnebo_oblaka_goluboj_108523_3840x2400.jpg&lr=11062
Часть первая
Глава I
Александра сидела на кухне на угловом диванчике, поджав ноги, пила чай, а взгляд был прикован к телефону. Одной рукой она держала чашку, периодически поднося ее ко рту и делая маленькие глотки, а другой обхватила телефон, так что ладонь с серебристым аппаратом казались одним целым. Большим пальцем она беззвучно и с необыкновенной скоростью набирала на сенсорном экране текст сообщения. Девушка общалась с группой друзей, а на лице параллельно отражались эмоции от беседы: то улыбка бродила по губам, то брови удивленно поднимались или сдвигались в негодовании, то изумленно, то озадаченно, то насмешливо – словом, вся гамма переживаний коллективного разговора или «трёпа», по оценке самой болтуньи.
Горячее солнце заливало просторное помещение кухни, сквозь занавеску распадаясь на тысячу лучиков, превращая шкафы, стены, посуду на столе в калейдоскоп из солнечных зайчиков. В приоткрытое окно вливалось долгожданное тепло, занавеска слегка колыхалась, пропуская нагретый на солнце воздух. Весна наконец-то доказала свое превосходство над никак не желающей уходить зимой.
Сегодня, видимо, решались не менее глобальные проблемы, настолько велико было внимание девушки, уткнувшейся в телефон – она даже не слышала крики, раздававшиеся из комнаты. Слышны были два женских голоса и два мужских, но только один женский, тонкий и пронзительный слышался, мягко говоря, очень громко, три других, тихих и как будто оправдывающихся, слышно было приглушенно и лишь изредка.
Надо сказать, что у хозяйки этой трехкомнатной квартиры на втором этаже в хорошем районе, Любови Николаевны, было три мужа и две дочери. Первый и второй мужья давно уже были бывшими, когда-то они были отцами двух дочерей женщины, а сейчас проживали в других районах города и не подавали признаков жизни, по словам дочерей. Третий муж, настоящий, благополучно пребывал в этой квартире и, кажется, не собирался съезжать. Видимо, Любовь Николаевна с годами научилась ладить с мужьями, теперь она была довольна и спокойна, живя с третьим мужем Захаром Семеновичем уже пятнадцать лет. Будучи в молодости властной и требовательной к окружающим, прямолинейной в высказываниях, не жалеющей ни мужей, ни детей, с возрастом она стала мягче и, наверное, толерантной и более уживчивой. Между дочерьми женщины была разница в десять лет. Марианна, старшая, высокая, с округлившимися формами матери семейства, шатенка, уже двенадцать лет как замужем, воспитывала двух славных детей. А младшая Александра, девушка среднего роста, по-юношески стройная, с русыми волосами, оканчивала технический университет. Хотя дочери и видели изменения матери в лучшую сторону, но по старой памяти старались не часто посещать родительский дом, да и между собой девочки, живя с матерью, никогда не были подружками, даже сестрами их трудно было назвать, слишком большая разница в возрасте, разница характеров, даже чисто внешне они разнились. Все это наложило отпечаток на теперешние их отношения – чисто приятельские, правда, с большим стажем, они никогда не ругались, но и любви между ними не было, словом – легкие отношения, не требующие ничего друг от друга, а дальше не надо и вникать.
Марианна, взбешенной фурией вбежала на кухню, где пила чай ее сестра. Александра лишь подняла глаза на вошедшую и продолжила свою увлеченную беседу с друзьями.
– Представь себе, – продолжая кричать, с негодованием бросала слова Марианна, – приходит в два часа ночи, мало того, что пьяный, так еще и девку какую-то притащил, и дружка своего наглого. Так я их с лестницы и спустила. Даже соседи повылазили из своих нор посмотреть на такое безобразие.
– Бедолаги, – нахмурилась Александра, не отрываясь взгляда от экрана.
– Кто?
– Соседи. Жалко их. Они, наверное, во сне ели тортики, целовались, а ты со своим чудом!
– Каким чудом?
– Полагаю, что это был твой муж, – большой палец девушки продолжал скакать по экрану телефона.
– Ты оторвешься от своего телефона? Я ведь с тобой разговариваю, – продолжала кричать фурия, размахивая руками.
Сестра подняла голову.
– Но я уже слышала об этом. Потом муж приполз на коленях, подарил французские духи, и ты его простила. У этой истории будет такой же счастливый конец?
Марианна вдруг успокоилась и расслабилась, опустив руки.
– Тебе хорошо говорить. Но Виталий – отец моих детей. Слышишь, консилиум устроили, – она прислушалась к голосам, доносившимся из комнаты. Наверное, его успокаивают, как будто я провинилась.
– «Хочешь быть счастливым – будь им», сказал Козьма Прутков – назидательно протянула Александра.
– Хочешь сказать, что мне надо развестись? Но я люблю его.
– Тогда терпи, – Александра внимательно взглянула в лицо сестры и опять сосредоточилась на телефоне.
– Саша, Саша, – тяжело вздохнула старшая сестра, – ты еще совсем зеленая. Ду бист нох кинд, как говорил мой отец – ты еще ребенок. Максималистка, не знающая жизни. Такой большой выбор подчас, вариантов много, карточный веер – не знаешь, какую вытянешь карту, козырь или пустышку какую-нибудь. Жизнь так многоцветна, черным и белым не ограничишься. Надо лавировать среди житейских рифов.
– Корабли лавировали, лавировали и не вылавировали – сощурила глаза девушка и улыбнулась с ехидцей.
– Шла Саша по шоссе и сосала сушку, – парировала Марианна.
– Да, ты меня в детстве всегда так дразнила, а я раздражалась и плакала.
– Ну, теперь ты не будешь плакать? Ты девушка серьезная, с мужским характером. У тебя даже имя мужское – а Александры к тому же все были настоящими мужчинами, и Македонский, и Невский, и Суворов.
– Зато у тебя красивое женское имя. Даже два: Мария и Анна. А мне и одного не досталось. Вот и приходится становиться сильной и независимой. Я не стала бы терпеть такого мужа, – Саша налила себе чаю, предложила сестре, – тебе налить?
Марианна села за стол, взяла протянутую ей чашку, подула на чай, прихлебнула.
– Кстати об Александрах. – Продолжила Саша. – Вот ты назвала Македонского, Невского, Суворова. А подумай, кем они были? – Девушка сделала глоток, задумчиво улыбнулась. – Они – воители. Чувствуешь? Всем мужчинам необходимо воевать, завоевывать, сражаться, добиваться, покорять, побеждать. Такова их природа, сущность, можно сказать, главное в их жизни. Все их помыслы, устремления направлены на решение глобальных вопросов, общечеловеческих проблем: захват новых территорий, освобождение своей страны, проведение реформ – Александр II, создание радио – Александр Попов или космического корабля – Александр Королев. – Саша остановилась, задумалась, посмотрела вверх. – Хотя он, кажется, не Александр, нет, точно не Александр, видимо, все-таки Сергей. Но суть не меняется. Они не размениваются на мелочи, женщины для них не главное в жизни, они только могут помогать им, утешать, рожать наследников, то есть все то, что близко к земле и заземленным радостям жизни, вообще, им позволено только идти рядом.
– А еще были Александр Радищев, Александр Пушкин, Александр Грибоедов, – запротестовала Марианна, – которые прекрасно жили без войны и сражений, трепетно любили своих жен.
– Им досталось другое время, и пришлось им сражаться в других областях человеческой деятельности, все трое служили на государственных должностях, что тоже не просто, и творили шедевры. В литературе тоже можно сражаться, что они и делали. А твой муж ходит на нелюбимую работу, как понурая тягловая лошадь, и нет никаких сражений. Ты же никуда его пускаешь, он у тебя как горничная и нянька. Пусть хоть с Захаром на рыбалку ездит. Или тоже не отпустишь, сатрап в юбке.
– Ну, вот, – обидчиво поджала губы Марианна, – начали за здравие, кончили за упокой. Я расхваливала твое имя, а ты разнесла меня в пух и прах.
Слышно было, как в комнате продолжался разговор, но теперь это была спокойная беседа ровным дружественным тоном. Виталий, муж Марианны, был неплохим человеком, заботился о семье, деля свое время и усилия между работой и семьей, приходил вовремя с работы, не забывал периодически приносить жене цветы, гулял с детьми, делал уроки со старшим, младшему читал перед сном сказки. Но иногда у него случались срывы или загулы, когда ему было необходимо сорваться с семейной цепи и, убежав подальше от дома, вдохнуть глоток свободы. Возвращался он быстро, как будто боясь, что его не пустят обратно, просил у жены прощения, та поднимала бурю, которая заканчивалась таким же бурным примирением. Мать Марианны и отчим оказывались всегда на стороне зятя, увещевая зареванную жену и оправдывая провинившегося мужа, прося Марианну простить Виталия, а мать и Захар даже уговаривали их заняться каким-нибудь совместным увлечением, как походы на природу или что-то в этом роде. Все быстро успокаивались, проходило время, и все повторялось вновь.
Сестры пили чай, продолжали беседу, такую же тихую, как и в комнате, и Александра даже отложила телефон.
– В семье всякое бывает, но на то она и семья, что любит и прощает, – увещевала старшая младшую, – вот будет у тебя своя семья, тогда вспомнишь меня.
– У меня есть семья, если ты не забыла. Но мой Сергей это не твой Виталик, он так никогда не поступил бы, – уверяла Александра, – он честный и любит меня. А тебе бы надо тоже позволять мужу и к друзьям сходить, и пиво попить.
– У нас дети, а это ко многому обязывает. Я тоже не бегаю по подружкам. Вот когда поженитесь, нарожаете детей, я посмотрю, как ты мужа будешь отпускать к друзьям…
– Да, я его сама отправлю, потому что я тоже его люблю. Или буду ходить вместе с ним. Мы заведем много друзей, и ему не придется уходить к ним от меня, – торжествовала Александра, – у нас и сейчас постоянно полна горница друзей.
– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, – Марианна перебила сестру, не соглашаясь с ней.
– Мы с Сергеем уже вместе два с половиной года, и хоть живем на съемной квартире, и дома своего у нас нет, но нам вместе очень хорошо, никто ни от кого не бегает.
– Саша, у вас общее дело – вы учитесь, а дальше неизвестно, что будет. Кстати, когда вы распишитесь? Так хочется на свадьбе погулять, свою то я забыла.
– Не знаю. Пока не думала об этом. Наверное, после защиты дипломных. Сейчас не до этого.
– Думай быстрее.
– Все у нас будет хорошо! Порадуйся за нас, – попросила Саша, умильно склонив головку, убрав с лица прядь волос.
Собеседница не успела ответить. У подъезда во дворе, куда выходило окно кухни, остановилась легковая машина, из которой во всю мощь неслась музыка, певец пел песню, которую Саша не знала. А Марианна тут же подхватила слова припева и начала подпевать:
– Синие облака, синие облака, где вы теперь? – Но тут же спохватилась, – сегодня какое число? Второе?
– Второе апреля, – подтвердила Александра.
– Сегодня же у тебя именины. Я слышала сегодня по радио. А еще если сегодня будут синие облака, значит, будут дожди и будет тепло.
Марианна подбежала к окну и, отодвинув занавеску, засмотрелась в окно. Саша тоже подошла к окну, недоверчиво взглянула на небо.
– Синие облака? Разве такие бывают? Никогда не видела.
– Бывают. Я видела, это красиво. А у тебя все впереди.
В это время консилиум в комнате закончился, и в кухню вошли веселые заседатели. Мать и Виталий улыбались, а Захар, размахивая руками, подводил итоги:
– Ну, вот и договорилась. На следующие выходные мы едем с Виталиком на рыбалку.
Марианна развела руками и посмотрела на Сашу.
– Надо было запатентовать твою идею.
– Сестра в ответ ей подмигнула и понимающе улыбнулась.
– Может быть, и Сергей поедет с нами?
– Надо спросить его, – пожала плечами Саша.
Глава II
Приход дочерей в дом матери – явление, скорее, редкое, чем частое. Вот и сегодня, в воскресный день сестры приехали, не сговариваясь. Марианна с мужем ехала к свекрови за детьми, которых забрали на выходные дедушка с бабушкой, по пути заехала к матери, чтобы поплакаться на выходку Виталия. Саша приехала за учебниками, которые хранились дома, и на которые просто не было места на съемной квартире.
Хозяйка пригласила всех пообедать, но Александра стала собираться домой: чай она уже успела выпить. Шумно проводив девушку, оставшиеся сели к столу. Захар был неплохим человеком. Грузный, медлительный, с большим животом и обширной лысиной, он любил посмеяться, к падчерицам относился ровно, без любви и без ненависти, давая им полную свободу, все свои чувства, если они у него были, он проявлял лишь к Любови Николаевне, или позволял себя любить, купаясь в заботе своей жены, тоже у него не первой. Наслушавшись жалоб от старшей падчерицы, он теперь пытался насмеяться, рассказывая анекдоты, которые все слушали вполуха, и не безызвестные истории из своей жизни. Зная эту маленькую слабость своего отчима, Саша и постаралась убежать из материнского дома, тем более, что дома ее ждал любимый. Марианна предложила подвезти сестру, она с мужем приехала на своей «Ауди», но та отказалась, зная, что тогда сестре пришлось бы делать большой крюк, к тому же есть не хотелось, да и пора уже было спешить к любимому мужу.
Саша прошла по двору, до боли знакомому: здесь прошло ее детство, вот детская площадка с песочницей, в которой она побила лопаткой мальчишку из соседнего подъезда, а позже, когда училась в старших классах, стояла с тем же мальчишкой, Вовкой Бутыриным, возле турника или целовалась с ним вон на той скамейке. А когда ей было шесть лет, она играли с ребятами в прятки, и когда ей пришлось водить, она увидела на скамейке своего отца, который нервно курил одну за другой сигареты. А когда она подошла к нему, он обнял ее и сказал, что уходит от них. Девочка долго плакала, скучала по нему. Первые два года он приходил к ней, водил в зоопарк, в центральный парк, в кино. Потом реже, и совсем перестал приходить. Саша знает, что он может прийти к ней, но он даже не звонит, занят, наверное. У него другая семья и, кажется, две дочки.
Саша попрощалась с воспоминаниями и вышла на проспект. До метро было недалеко, и мысли лавиной нахлынули туда, где ей было комфортно и привычно, туда, где работал, где писал сейчас дипломную работу ее любимый Сергей. И ей захотелось как можно быстрей попасть домой.
После ухода Саши все сели за стол. Обедали под нескончаемые шутки и анекдоты Захара. Все смеялись, даже виноватый и угрюмый Виталий под конец развеселился. Мать была довольна обедом, предлагая каждому «еще кусочек», жалея о том, что Саша не осталась. Хотя она привыкла к редкому посещению ее дочерьми, но сегодня было особенно жаль, что ушла младшая. Она испекла ее любимую шарлотку с яблоками и вишней – ох! Надо было завернуть дочери кусок пирога. Совсем закрутилась с далеко не новыми проблемами Марианны. «Совсем, как я с ее отцом. Хотя тот был жестким человеком, а у дочки – рохля какой-то», – сравнивала она отца и мужа старшей дочери. «Ну, ничего, перемелется – мука будет», – она любила успокаивать себя этой фразой.
Когда Марианна и ее муж сели в машину, веселье сразу пропало. «Как корова слизнула», – расстроилась Марианна и вспомнила свою обиду на мужа. Она упивалась этой обидой, накручивая себя против него, и уже готова была, как закипевший чайник, выпустить пар, как вдруг, резко затормозив, она чуть не врезалась в остановившийся впереди черный джип.
– Черт! – испуганно вскрикнула она, вытерев лоб, на котором выступила испарина.
У нее тряслись руки.
Виталий тоже испугался, но быстро взял себя в руки, обняв жену.
– Спокойно! Все нормально.
И дальше, быстро достал из бардачка пластиковую бутылочку с водой, открыл и подал жене, которая еще сидела в шоковом состоянии.
– Выпей! Все хорошо. Успокойся.
Черный джип уже укатил, а позади них уже сигналили спешащие водители.
– Потихоньку заводи и поехали, – уверенным тоном произнес Виталий, накрыв руку жены на руле, передавая ей свою силу и невозмутимость.
Дальше ехали без происшествий, забрали взбудораженных, заваленных подарками детей, проведших очень активные выходные у дедушки с бабушкой.
– Мы были в центральном парке!
– Катались на каруселях!
– Стреляли в тире!
– Ели мороженое!
– Здорово! – радовались родители.
Дома, когда все успокоились, мальчишки пошли готовиться к школе, Марианна ушла на кухню, Виталий напросился в магазин. Вернувшись и оставив пакеты с едой у порога, он подошел к жене и протянул ей в подарочной упаковке коробочку.
Удивленно и заранее вкушая удовольствие, Марианна открыла коробочку, достав флакон духов.
– Мои любимые! – поднеся бутылочку к лицу и втянув появившийся уже слабый аромат.
– Я прощен?
– Спасибо!
– О, не благодари, это я виноват.
– Нет, я за то, что ты поддержал меня в машине. Я очень испугалась, и боялась, что ты начнешь на меня кричать. А ты… Ты так поддержал меня.
Он обнял ее, целуя ее лицо, шею.
– Я хотел сам сесть за руль, но помня вчерашний свой излишек…
– Да, это правильно.
– Что правильно?
– Что с нами вчера не было детей.
Она принимала поцелуи, а потом и сама начала его целовать.
Саша любила свой дом. Правда, это была квартира, в которой они прожили всего год, а до того снимали другую, из которой их попросили выехать, а квартиру выставили на продажу. Купить ее у них не было денег, пришлось опять снимать жилье. Квартира была однокомнатной, но ей и Сергею вполне хватало. Помогали родители, и сами они не сидели, сложа руки: учились они хорошо, и поскольку их специальность была связана с компьютерными технологиями, они подрабатывали в Интернете.
– Сережа! – С порога позвала Саша. – Ты дома?
– Где же мне быть? – Из комнаты слышны были звуки рвущихся снарядов.
– Действительно глупый вопрос. Кто еще может резаться в танчики, когда нужно работать! – Саша вошла в комнату – Как дипломная? Двигается что-нибудь?
– Двигается, – не отрываясь от монитора, весело ответил Сергей.
– Сомневаюсь, – вздохнула жена и прошла на кухню – есть будешь? – крикнула она уже оттуда, хлопая холодильником. – Я купила твою любимую колбаску.
– Сейчас приду, – радостно крикнул муж, не отрываясь от игры, – а лучше сюда принеси, – нашел он хорошее решение. – Андрей с Семеном приходили.
Андрей и Семен – однокурсники Сергея и Саши.
– Так, значит, ужин придется готовить заново, а я надеялась, что еда у нас есть, – вздохнула хозяйка и громко спросила, – Сереж, а это друзья закинули твою дипломную в долгий ящик? Или все же танчики?
Единственная комната была довольно большой, в ней поместились и кровать, и диван, платяной шкаф, несколько книжных полок на стенах, старый трельяж с мутноватым зеркалом, который хозяева пожалели выбросить, и в центре квадратный стол, на котором стояли два ноутбука: один открытый, в котором шло нешуточное танковое побоище, другой закрытый. Мебель была безликой, но хозяйка этого временного пристанища пыталась облагородить комнату, сделать ее уютной: на полках, кроме книг, стояли статуэтки кошек, которых она очень любила, поэтому собирала коллекцию этих удивительно красивых животных, икебана из сухих цветов и трав в хрустальной вазочке, которую она принесла из дома матери. Кровать была застлана пушистым оранжевым пледом, а на диване восседали шесть разноцветных подушек-думок разного калибра.
Александра вернулась с тарелкой бутербродов с колбасой, поставила на столе рядом с мужем, села напротив и открыла свой ноутбук.
– Ты дописал главу в дипломной? – заботливо спросила она мужа, глядя в свой компьютер.
– Да, сделал,– Сергей с удовольствием пережевывал кусок, – почти.
– Что значит – почти?
– Не доставай.
– Тебе завтра надо идти к преподу с дипломной.
– Я знаю. Ты свою сделала?
– Да. – У меня все в ажуре. А Иван Данилович даже хвалил меня! – Похвасталась Саша. – А сайт ты доделал? Хочу кое-что из вещей купить.
– Нет. Не доделал. Завтра.
– А почему не сегодня. Заканчивай свои танчики и займись сайтом. Нам нужны деньги.
– Всем деньги нужны.
– Сергей! Ну, действительно, займись делом, – Саша тщетно пыталась отвлечь Сергея от игры. – А знаешь, я ходила сегодня к маме. Мужчины приглашают тебя в следующие выходные на рыбалку.
– Не, я лучше дома побуду.
– Танчики?
– Ага. Я тут сегодня нашел кое-что. Знаешь, как по-японски звучит твое имя? Александра – слишком длинно. Возьмем – Саша. По-японски это будет: Арикахика.
– Забавно и загадочно. А Сережа как зазвучит?
Ой! Мое – менее загадочно. Можно сказать, непереводимая игра слов! – Поморщился переводчик, вспомнив, что последние две буквы его имени, в японском прочтении «су» и «ка», объединившись, превращались в нечто некрасивое.
– Чем бы дитя ни тешилось, – ухмыльнулась Саша.
Сергей продолжал играть.
– Слушай! Убери звук или надень наушники. Не могу сосредоточиться.
Сергей самозабвенно продолжал жать на клавиши.
– Ты не слышишь меня? – повысила голос Саша.
– Слышу, слышу. – Он резко вскочил, схватил с дивана наушники. – Достала своими наушниками.
– А ты достал своими танчиками. От твоего пуханья болит голова.
– Танки не пухают, а стреляют, взрывают, маневрируют.
– Вот дипломная твоя так бы маневрировала!
– Все будет в свое время, – успокоил Сергей жену.
