Галина Гончарова
Средневековая история. По праву короля
Глава 2
Встречи и речи
Уэльстер, замок графа Эрана Корвуса.
– День добрый, граф.
– Альтрес, рад вас видеть.
– И я вас, Корвус…
Поклоны, потом улыбки, даже дружеские… ну, почти дружеские объятия. И приглашение гостя в ту же залу с камином.
Все то же самое, те же ковры, тот же огонь, то же вино.
То, да не то. Потому что лицо графа Эрана… что-то сильно беспокоит старика.
Получив письмо от графа Эрана, Альтрес решил поехать. А что ему дома делать?
Убийца хоть чуток развеял скуку, но главного Альтрес так и не узнал. Кто послал?
Кто стоит за покушениями, хоть по дороге, хоть здесь… хотя Альтрес допускал многое. Стоять мог кто угодно, он за время своего «шутовства» столько мозолей отдавил, не сосчитать.
А люди не знают об их договоренности с Гардом, люди думают, что отставка – настоящая, что немилость и ссылка – навсегда. Ну ничего, вот он вернется, и будет всем весело и интересно.
Но что же так мнется господин граф?
– Корвус?
Эран мастерски вилял и ускользал от темы разговора минут двадцать, обсуждая то озимые, то урожай, то улов у рыбаков, а потом махнул рукой и решился.
– Альтрес, я не знаю, как лучше начать этот разговор.
– Как можете.
– В прошлый раз мы об этом уже заговаривали. О его величестве, о его женах…
– Да.
– До меня дошли слухи, которые меня действительно встревожили.
Альтрес сам обратился в слух. Такими словами старый граф не бросался никогда.
– Я даже не знаю, как лучше начать… третья жена его величества родила ему четверых дочерей. Марию, Джейн…
– Кати и Лиззи. Потом получила развод и уехала.
– Беременной. Пятым ребенком.
Альтрес замотал головой так, что едва вино из кубка не расплескал. Вот уж странная сплетня.
– Нет. Гард никогда бы не поступил так, будь она беременна, я сам лично к ней повитух приводил, четырех…
– Тем не менее. Беременной пятым ребенком, мальчиком, а потом ей удалось бежать, и она родила малыша. Так что есть у Гардвейга законный старший сын.
– Невозможно.
Корвус вздохнул.
– А откуда сплетня?
Альтрес задумался. И был вынужден признать очевидное.
– Я таких не слышал.
– Тем не менее. Я сам не придумываю. Есть даже баллада о несчастной королеве Алли, которую предали, но сын обязательно отомстит за мать.
– Да не была она беременна… – Альтрес махнул рукой, а потом насторожился. Имя… царапнуло. Сильно царапнуло. – Алли? Именно так, королева Алли?
– Да. Что-то не так, Альтрес?
Это верно. Не так.
– Полное ее имя было Альбита, Гард звал ее Бетти, а она сердилась, просила называть ее Алли. Об этом мало кто знал.
– Я уж точно знать не мог.
Альтрес вздохнул, зарылся пальцами в волосы.
– Это не может быть ребенок Гардвейга.
Корвус пожал плечами.
– Это младенца можно различить доношенного или недоношенного. А мальчишку? Пусть ему десять лет, а ему скажут – десять с половиной? Он может быть крупнее или мельче, а уж подделать записи в храмовных книгах, и вообще – делать нечего.
Альтрес скрипнул зубами. Спорить с этими постулатами было сложно.
– Да. Это возможно. Но я же сам…
– Лично видел тело? – прищурился Корвус. – Скажи честно, видел?
– Н-нет… – выдавил Альтрес. Не до того ему было, поручил своим людям, а уж кто там, как там… убили – и ладно.
– Она сейчас где похоронена? – продолжал червяком в яблоко въедаться в мятущуюся душу шута голос графа.
– Да неважно. Монастырь я знаю, но что там по телу поймешь? За столько-то лет там все черты поменялись, тело истлело, – отмахнулся Альтрес. – Корвус, откуда вы это услышали?
– Я не стал задерживать парня. Он клялся, что перенял балладу у другого менестреля, так что я дал ему пару монет и отпустил с миром. А еще он говорит, что Гардвейг в глаза народа – чудовище. Которое не имеет сердца, которое убивает женщин, как хозяин замка из детской сказки, которого даже Альдонай лишил своего благословения. Понимаешь, куда ветер дует?
Альтрес кивнул.
Ну да. Собака лает, ветер носит. Но такие слухи стараются не распускать, его величество отродясь голубиной кротостью не страдал. За такое и повесить могут, на просушку. С другой стороны…
– О Гардвейге никогда не говорили хорошо.
– Но в последний месяц эти слухи полыхнули и поперли, словно грибы после дождя. Кто-то их щедро подкармливает, Альтрес, очень щедро.
Шут в задумчивости привычно достал один из метательных ножей, повертел между пальцами. Потом покусал кожаную оплетку на рукояти.
– Именно в последний месяц?
– Мы говорили с тобой не так давно, ты помнишь?
– Да.
– Я намекал на то, что ходят слухи, но понимаешь, раньше они были как огоньки. А сейчас полыхнуло, раздулось, словно лесной пожар, пал и по верхушкам деревьев пошел… мне страшно. Я не трус, Альтрес, но это.. это как в горах, над пропастью. Страх не разума, а души. Я чувствую не то, и можешь звать меня старым дураком, но мне страшно…
– Вот уж что мне в голову не придет, – махнул рукой Альтрес. – Эран, вы никогда не были паникером и трусом. А перестраховаться иногда разумнее, чем понадеяться, что кривая вывезет.
– Спасибо, Альтрес. И все же я повторюсь – мне страшно. Знаешь, как будто над ухом струна гудит. А порвется… и так хлестнет, костей не соберем.
Альтрес задумался.
Было, было нечто, что его еще царапнуло.
– Корвус, это ведь не все? Признавайтесь?
Граф отвел глаза в сторону.
– Альтрес, я слово дал…
– Я тоже могу дать слово. Поклясться, что дорогой вам человек не пострадает.
Граф долго молчал, смотрел на огонь в камине… Альтрес не торопил. Служба такая – знать, кого и когда пинать. А не всех подряд с ретивой дури.
Если человек решился рассказать, он все равно расскажет. Чуть раньше, чуть позже, значения не имеет, зато у него останется иллюзия выбора.
Не ты его ногами запинал, сам он все рассказать решился.
Так что Лорт молчал, и только когда Эран шевельнулся, готовясь что-то сказать, веско уронил:
– Обещаю. Полное королевское помилование.
Такими вещами в Уэльстере не шутили. А Альтрес был одним из тех немногих, кто мог и пообещать, и сдержать слово. И Корвус решился.
– Один… достаточно близкий мне человек в свое время подался в наемники. И написал мне. Чтобы я всех убирал из столицы, чтобы сам не приезжал в ближайшее время.
– Даже так?
– Да, Альтрес. Именно так. А зная, что я потребую причину, и простыми уговорами меня не убедишь, он намекнул, что в столице ожидается… нечто. Серьезное и крайне неприятное для оказавшихся рядом.
Альтрес хмыкнул.
– И все? Ни имен, ни чего-то… более интересного? Корвус!
Граф Эран покачал головой.
– Упоминается хозяин, хозяйка, но и только. Ни имен, ни титулов. Альтрес, клянусь.
Лорт поверил.
– Кого мне помиловать, если что?
Корвус вздохнул, потом решился.
– Мой бастард. Эргес Ран. Он хороший мальчик, Корвус, неглупый, добрый, но это судьба наемника. Ты воюешь за тех, кто тебе платит, и спрыгнуть с бешено летящего коня уже не удастся.
Альтрес кивнул.
– Корввус, мое слово. Если Эргес Ран выживет во всей этой свистопляске, я дам ему помилование.
– Спасибо, Альтрес.
– Пока еще не за что, Корвус…
– Думаю, все еще впереди. Что ты хочешь сделать сейчас?
Теперь настала пора Альтреса помолчать и подумать.
А чего он, в самом деле, хочет? Чего?
Сорваться с места и поехать к Гардвейгу?
Остаться и ждать, чем все закончится?
Предпринять что-то еще?
Альдонай его знает!
– Дишан должен доложить его величеству о ситуации в стране, – наконец разродился Альтрес. – Гардвейг не дурак, определенные меры он примет. Да и сплетни эти ему не понравятся.
– Доложен – или доложит?
– Должен доложить.
– Рискуя нарваться на гнев его величества? Ты знаешь его лучше, Альтрес, он настолько храбр и смел? Я не трусливый человек, но Льва Уэльстера побаиваюсь даже я.
Настала пора задуматься и Альтресу Лорту. Дишан все же побаивается Гардвейга, его все побаиваются. У Альтреса были определенные преференции, он все же молочный брат короля, они столько с ним прошли, а вот у Дишана никаких гарантий нет. Только изменчивая королевская воля.
Ну и зачем ему вызывать гнев Гардвейга?
Лучше промолчать, подождать, понадеяться, что стрела мимо просвистит… это логично. И – страшно.
Если Эран прав и меч уже занесен, то рядом должен оказаться и щит. А щита-то и нет…
– Должен, но станет ли он рисковать? Я не могу ответить точно. Эран, вы хотите сказать, что мы имеем дело с предательством и заговором?
Даже думать об этом было неприятно. Если на то пошло, за месяц ничего подобного не подготовишь, а значит, Альтрес Лорт самым идиотским образом прохлопал заговор ушами. Его служба прохлопала, под его чутким руководством.
Может, и правда в отставку пора?
С другой стороны, есть заговоры, которые практически невозможно распознать. Просто потому, что там все замкнуто на одного человека. Оно вроде пока и внутри, вот и не разберешь, что там, в котле варится, пока крышку не поднимешь. Нет, не разберешься просто так. Вон, у соседей тоже гадюшник был, сколько лет они ушами хлопали? От непрофессионализма?
Нет. Просто доверились не тем, позабыв простую истину.
Предают только те, кому ты доверяешь. У остальных нет такой возможности.
Вслух Альтрес ничего такого не сказал, да и не надо было, граф Эран все понял по его лицу и развел руками.
– Альтрес, я стар, я свою жизнь прожил. И могу сказать, что к каждому, к самому надежному, верному, порядочному человеку можно подобрать свой ключик.
С этим Альтрес был согласен. Но не до конца. С оговоркой.
– Мне-то о таких «ключиках» знать положено. По долгу службы.
Корвус налил себе вина и сделал щедрый глоток.
– Не знаю, Альт. Я просто ничего не знаю, и это страшит меня больше всего. Слухи ходят, и это нехорошие слухи. К таким стоит прислушиваться, если не хочешь потерять свою жизнь, или своих близких.
Альтрес тоже сделал глоток вина. Оно горчило. Или это мысли такие – горькие?
– Кажется, мне надо в столицу…
– Мне тоже так кажется, Альтрес. Поверь моему слову – надо.
– Тогда я домой, а потом…
Корвус покачал головой.
– У тебя есть там нечто ценное?
– Нет.
– Тогда садись, пиши распоряжение. Твое поместье я сберегу, и управляющим разгон дам, а ты сегодня поспишь спокойно, а завтра поедешь. Несколько солдат, кони, деньги – немного. Я спокойно предоставлю их в твое распоряжение. Потом вернешь, как доберешься до столицы. Кстати, мой человек и письмо передаст сыну, с приказом помочь тебе, или хотя бы не лезть в эту свистопляску. Бежать, прятаться, беречь себя....
– Кодекс наемников?
Корвус Эран скривился.
Да, кодекс – такая штука. Исполнялся он не всеми и не всегда, но тут как повезет, кто повезет и куда…
Может пронести, можешь попасть так, что тебя даже сортир в трактире охранять не наймут. Репутацию подпортишь запросто. Или прославишься как трус, предатель, подлец, ненадежный человек… нужное подчеркнуть, недостающее вписать самим. Всякое бывает, и Эргес Ран сильно рисковал, выдавая отцу планы нанимателя, пусть даже в самой иносказательной форме. Но – отец.
Видимо, бастард искренне любил своих родных, а те любили его.
– Плевать на кодекс, место для сына у меня всегда найдется.
Альтрес покосился на графа, и конечно, не удержался.
– Корвус, я понимаю, что это не мое дело…
– Но все равно спросишь. Альт, я тогда был молод. Жена ждала первенца, ну и я… загулял. Родила жена, потом родила и Мари… она и сейчас красавица. Мельничиха… Сына я признал. Жена бесилась, злилась, но я ее переупрямил. Не могу сказать, что мальчишке было сладко, но образование я ему дал, справу сделать помог… Если он вернется, в поместье для него всегда найдется уголок.
Лорт кивнул.
У него бастардов не было, но кто знает, что Альдонай решит. У него и законных-то детей не было… пустоцвет. Сухостой.
Гард хоть детей наделал…
Ладно!
Альдонай, ты меня слышишь? Зарок даю!
Если все это хорошо закончится, обязательно женюсь! Еще и детей наделаю.... три штуки, на меньше. Слышишь?
Альдонай не слышал. А вот граф Эран уже позвал дворецкого и распоряжался. Четверо солдат, кони, провизия в дорогу, даже деньги… нет-нет, Альтрес, не до того сейчас. Если это все пустяк, придурь старика, ну и плюньте. А если нет… да я себя прокляну за те неодолженные вовремя медяки.
Живы будем – сочтемся.
– Расписку я вам на все напишу, – согласился Альтрес. – Но… Корвус, а вам это зачем?
Граф задумчиво отпил глоток вина из кубка.
– Странный вопрос, Альтрес. Я живу в Уэльстере, здесь живут мои дети, внуки… как ты думаешь – пойдет им на пользу смута? Смена династии, власти, даже бунт? Я написал дочери, она уедет из столицы, она обещала. Но… я не могу быть спокойным за детей. А хочется. Часто говорят – не твоя забота, куда ты лезешь, зачем… а ведь страна-то моя. И заботы мои, и дела… только тогда веник не переломишь, когда он в связке. Когда все вместе и как один. Глупо звучит, наверное, ты не обращай внимания на старческие бредни. Мало ли кто и какие глупости говорит.
Альтрес покачал головой.
– Это вовсе не глупости. Думали бы все так, как вы, у меня бы и проблем не было. Благодарю вас, Корвус.
– Не благодари. Просто размотай клубок и найди эту гадину.
– Я даже ее удавлю этими нитками, Корвус, – пообещал граф Лорт. – Расскажите, что вам еще известно?
– Провинция много чего знает, – усмехнулся старый граф. – Что ж, слушай…
Долго засиживаться он все же не стал. А с утра Альтрес Лорт в сопровождении четырех солдат выехал обратно, в Кардин. Авось брат не повесит за самоуправство?
А, и пусть!
Пусть даже вешает, лишь бы жил, лишь бы это была ложная тревога, лишь бы мимо просвистело. Но что-то свербело внутри у Альтреса, что-то шептало, что так просто – не обойдется.
Неужели он поддался на уговоры Корвуса?
Или это интуиция травленного и битого зверя? Ладно! В столице разберемся!
Вирма, земли клана Хардринг.
Убийство там, не убийство, а жизнь идет своим чередом. Мертвым – мертвое, живым – живое.
Тира сидела и правила лезвие меча. Пробовала ногтем, потом волоском…
Так и нашел ее Ричард.
– Госпожа Эллейга?
Вирманка оглянулась и вскочила. Но меч не выпустила, плох тот воин, у которого оружие по камням звенит.
– Ваше высочество?
– Милорд, – Ричард не чинясь, присел рядом на камень. – Наедине – просто милорд. Или – Ричард.
Все он понимал, но не смог устоять перед искушением услышать свое имя из этих розовых губ. Какая же она… красивая. Серебряная роза Вирмы, иначе и не скажешь.
– Милорд Ричард?
Тира понимала, что надо уйти. Понимала, что не стоит длить агонию. Понимала, что ничего общего у них с принцем Ативерны никогда не будет, да и быть не может. Но и отказаться от Ричарда не могла. От его серых глаз рядом, от внимательного серьезного взгляда, от…
А ведь она не такая красавица, как Анжелина. Та вся ухоженная, изящная, элегантная. А у нее веснушки на носу. И шрамы на руках. И ногти обгрызены. И…
Да много чего! Даже волосы соленые все!
Тира почувствовала себя уродиной, но впасть в отчаяние не успела – Ричард улыбнулся. И она тут же забыла обо всем. Какой же он красивый, когда улыбается…
– Госпожа Эллейга, расскажите мне о вчерашнем вечере?
– Тира, милорд Ричард, – шепнула девушка в ответ. – Можно просто – Тира.
– Тира…
Голубые глаза встретились с серыми – и время остановилось. Две некогда разделенные половинки одной души нашли друг друга. Они были вместе, они были счастливы…
Метнулась, крикнула чайка, и молодые люди пришли в себя.
– Простите, – первым собрался Ричард. – Тира, расскажите мне про вчерашний вечер?
Тира вздохнула.
Смысл просьбы она понимала, но кто сказал, что ей это нравилось. А рассказывать придется.
– Ваша сестра, милорд, пригласила меня на праздник.
– Но вы не пошли.
– Нет, не пошла, – покачала головой Тира. – Я не могу, милорд. Я просто не могу. Завтра у меня испытание на статус кирии, и я буду кружиться в танце, словно обыкновенная девушка? Мне надо просить покровительства Олайва, но не Флейны.
Ричард кивнул.
А еще ты бедна. И смотреть на разряженных девушек тебе просто неудобно. Ах, как бы ты была ослепительна в бальном зале, во дворце, в Лавери…
– Мне даже рассказать нечего, – вздохнула Тира. – Я просто сидела, смотрела в огонь, а потом, когда закричали, бросилась на улицу.
– Тира, а на улице никого не было?
Девушка задумалась.
– Кажется, стояли неподалеку несколько человек.
Ричард хмыкнул.
– Стояли? Просто стояли?
Тира покачала головой.
– Они тоже пошли на крик.
И дом остался без охраны. Без людей. Заходи, кто хочешь, делай, что пожелаешь…
– Понятно. Благодарю вас, Тира…
Все было сказано, но уходить не хотелось. Вообще не хотелось.
Ричард подумал секунду и нашел новую тему для разговора.
– Тира, а как проходит посвящение в воины на Вирме? Вы сможете мне рассказать… конечно, что можно знать посторонним?
– Да, милорд…
***
За этим разговором наблюдала другая пара.
Анжелина и Бран Гардрен.
– Хорошо, что пока идет сезон штормов, – вздохнула Анжелина. – Мы не можем уехать с острова, но так же не уедет с него и убийца.
– Я просто не понимаю, зачем было убивать эту соплюшку, миледи, – Бран чуть тяжелее, чем обычно, опирался на палку, и заметив это, Анжелина кивнула в сторону берега. Там лежала поваленная лодка.
– Я хочу посидеть и поглядеть на море, Бран. Вы составите мне компанию?
– Для вас – любой каприз, миледи Анжелина.
Фрейлины предусмотрительно держались подальше от принцессы. Разговаривает она?
Вот и пусть разговаривает, а то ведь так получить можно – не порадуешься. Принцесса кротостью характера не отличалась никогда.
Анжелина присела на лодку, расправила юбки, дождалась, пока Бран, опираясь на трость, не опустится рядом… как же несправедлива судьба!
Такой ум – и такая подлость жизни! Или наоборот – равновесие?
Если бы Бран был полностью физически здоров, он бы давно стал королем Вирмы. И Анжелина не решалась признаться себе, но… как бы это было замечательно! За короля она могла бы выйти замуж.
А за главу клана – нет. Отец никогда не позволит.
– Мы остановились на Алии Рейнст.
– Да, миледи Анжелина.
– Бран, скажите, могли ее убить потому, что она… не была девушкой?
Бран покачал головой.
– Не уверен. У нас не придается такого значения невинности невесты, миледи. Даже если девушка выходит замуж в тягости, или с ребенком – это не страшно. Значит, плодовита.
– А если девушка погуляла с несколькими парнями?
– У законного мужа есть способы отучить ее гулять, – пожал плечами Бран. – В зависимости от ситуации, либо он разберется с неверной женой, либо с мужчинами, которые посмели посягнуть на его собственность.
Анжелина не стала уточнять, как именно. И так все ясно.
Либо оторвать голову жене – либо вызвать на дуэль ее ухажеров.
– На ней бы все равно женились?
– Может, не из правящих кланов, но кто-то нашелся бы.
– А если она погуляла с женатым мужчиной…
Бран поглядел на принцессу, как на дуру. Какая разница, это ведь мужчина? Даже если и погулял, так что? При том, что у каждого вирманина есть жена, что в доме есть еще рабыни и служанки, и жены смотрят на это сквозь пальцы. На Вирме большой перевес в сторону женщин, слишком уж опасный противник – море.
– … и угрожала рассказать обо всем его жене?
Бран медленно опустился на лодку и покачал головой.
– Нет, ваше высочество, в этом нет никакого смысла. Жена просто не приняла бы эти рассказы близко к сердцу. Любая на Вирме.
– А отец жены?
– То же самое, ваше высочество. Главное, чтобы дело не доходило до развода или публичной огласки, да если и дойдет… всякое бывает. Находятся способы все разрешить мирно, уж поверьте.
Анжелина разочарованно вздохнула. Вот так всегда… а такая хорошая версия пропала!
– А могла она что-то узнать, или увидеть, или кто-то попросил ее об услуге…
Бран развел руками.
– Пока неясно. Но если у нее были с кем-то отношения… были?
– Да.
– Я узнаю. А узнаю кто – узнаю и почему.
На миг Анжелине показалась такой глупой вся ее затея со следствием. Просто по-детски смешной и нелепой.
Ведь и правда – Бран сам все узнает. И разберется.
Но – а вдруг и ее версии чем-то помогут? Как у барона Холмса? У того был верный товарищ, который предполагал многое неправильно, но тем самым помогал барону. Вот и Анжелина так же может помочь.
***
Вечером Анжелина лежала у себя в кровати.
Смотрела на тяжелые дубовые балки, которые перекрещивались над ее головой, думала. Об Алии, в том числе.
В ее комнате что-то искали. Что?
В рассказах о бароне Холмсе искали письмо, улику или деньги. Ну, или драгоценности.
Вот, она – Алия Рейнст. Анжелина мысленно поставила себя на место девушки.
Вирма – ее единственный шанс получше устроиться в жизни, получить законную семью, детей… будет она рисковать, связываясь с женатым мужчиной?
Нет. Не будет. Один раз ее уже обманули, второго она не допустит. Коли уж она так нелицеприятно высказывалась о мужчинах, то доверять им не будет. И рисковать не станет.
Могла она отдаться мужчине до свадьбы, чтобы привязать его к себе покрепче?
В принципе – могла. Потом можно сказать о беременности… в каком случае за это могли мстить? Допустим, у парня уже есть невеста. Любимая, например. Алия стала его шантажировать, ну и свернул парень ей шею… нет, не вяжется. Это было бы в порыве страсти, а здесь все обдуманно.
Или нет?
Или, к примеру, у невесты был брат? Который не хотел разрыва помолвки?
Нет-нет, стоит учитывать, что это – Вирма. Иные традиции, обычаи, нравы…
Бран сказал, что никто не стал бы поднимать шума, никто не стал бы переживать, разве что по местному обычаю мужчины бы выяснили это между собой. Да и Алия дурой не была.
Если уж Анжелина поняла, что удерживать местных мужчин ребенком просто бессмысленно… ну, признали бы ребенка. И все.
Если бы мужчина не хотел жениться, он и не женился бы. Хоть ты на березу влезь. Содержание получить Алия еще могла, но ее это не устраивало. Ей нужно было положение законной супруги…
Или – деньги.
Была ли Алия довольна своим положением?
Анжелина серьезно задумалась.
Вот ведь… как Лилиан это называла? Барство?
Оно и есть. Привыкаешь, что не ты для людей, а они для тебя, и внимание на их чувства, мысли и переживания обращаешь, только если они серьезно нарушают твои планы. А если нет…
Ну и пусть их.
А ведь Алия не считала Вирму лучшим вариантом для себя. Честолюбия у девушки хватало с лихвой, с избытком… подумала ж она, что на ней женится наследник герцога… Честолюбие, рисковость, но отвратительные способности к математике. Иначе она бы не ставила все на одну карту, а имела в запасе хоть какого небогатого лэйра, который женился бы на ней и прикрыл грех. Так, к примеру.
Нет, этого не случилось.
То есть брачные планы отметаем? Ну… если исключить глав кланов, то да. Отметаем. А главы кланов у нас все женаты, холостяки просто не выбираются на эту должность. Считаются неполноценными, пока хоть одного сына человеком не воспитали. Могла Алия надеяться на развод с женой или скорую смерть супруги? Да нет, вряд ли. Если сыновья?
Но и тут, кстати, все не так однозначно. Допустим, у кого-то сын и наследник погулял с Алией, она решила, что теперь на ней женятся, а главе клана позарез надо было заключить союз с кем-то другим. И что? Стали бы убивать девчонку?
Да нет. Просто предложили бы ей кого-то из родственников. Признали бы сына от рабыни, к примеру, выдали б за него Алию, и получили двойное удовольствие. Она бы тоже не стала шум поднимать, Ативерне нужны союзы, а не конфликты.
И вообще, если так рассуждать… допустим вся проблема в личных делах. Зачем тогда обыск?
Потому что неведомый вирманин написал Алии торжественное обещание жениться? С большой королевской печатью?
Ага, уже смешно.
Что-то с его одежды? Что она могла взять на память?
Да и тут медяк свидетельству цена. Сказать, что потерял, украли, забыл, где оставил – и даже не переживать по этому поводу. Поди, докажи, что не воровка.
Нет, если обыск… значит хотели найти что-то важное. Вот, в шантаж Анжелина верила. А в любовь…
Не получалось, никак не получалось.
Ладно, тогда допустим, что у Алии Рейнст был какой-то компромат. Нечто такое… что могло бы при обнародовании сильно смутить некоего человека. Вирманина, потому что из посторонних здесь она со свитой и Ричард со свитой. Что это может быть такое?
Оружие, письмо, украшение?
Нет, с этой стороны ничего не ясно. А вот где Алия могла спрятать эту вещь?
У нее всех вещей – пара сундуков, она живет в одной комнате с подругой, здесь постоянно слуги, рабыни, здесь Вирма. Чужие люди, чужое место.
Что бы сделала сама Анжелина?
Да спрятала там, где не стали бы искать. Либо вне дома, либо отдала бы на хранение эту вещь.
М-да… надо узнать, кто именно был любовником Алии, иначе дальше никуда не продвинешься.
Глаза Анжелины закрылись. Она спала и видела чудесные сны. Увы – неосуществимые.
***
Тира сидела на берегу, смотрела на море и думала.
По черным волнам тянулась лунная дорожка, звезды отражались в воде, словно кто-то высыпал горсть бриллиантов на черный бархат, ветер приносил с моря запах воды, солью оседал на губах…
Да, она вот такая. И кожа у нее обветрена, и губы обкусаны, и…
Разве Он когда-нибудь посмотрит на нее, как на женщину? Это даже не смешно.
Рядом колыхнулась темная тень.
– Думаешь о посвящении?
Тира покраснела так, что стало заметно даже ночью.
– Д-да, госпожа.
Кирия Эдайна улыбнулась, погладила девушку по волосам очень материнским жестом. Она не стала уточнять, что ее просил об этом разговоре Бран Гардрен.
Чего уж там, глава клана отлично видел взаимный интерес Тиры и Ричарда, и собирался воспользоваться им к своей выгоде. И выгоде Вирмы, конечно. Традиция предлагать гостю девушек началась не Вирмой, и не Вирмой она в веках закончится.
– Значит, о мужчине.
Тира покраснела еще сильнее, хотя куда бы уж еще краснеть?
– Я…
– Ты боишься, что после посвящения он не обратит на тебя внимания? Не надо… ты красавица, не то, что я.
Это верно, кирию Эдайну в темноте можно было перепутать со средних размеров медведицей. И плащ из собственноручно добытой медвежьей шкуры только утверждал это сходство.
– Я ему просто безразлична.
– Вот уж не верю, – махнула рукой кирия. – Быть такого не может.
– Вы просто его не знаете, госпожа. А у них там все иначе…
– Ативернец?
Ответом был судорожный кивок. А что делать? О таком и с мамой не посоветуешься. Просто потому, что мама сразу же начнет давать ценные советы и причитать. Скажет, что раз так, не надо и думать о воинском посвящении, а вместо этого надо родить от любимого мужчины, пока Флейна милостива.
Тира представила себе рассыпающийся от старости Эллейг, покачала головой…
Нет, она не хотела бы растить так своего ребенка. Ее сын или дочь заслуживают лучшего.
Уж умолчим о том, что Ричард – принц, а его первенец будет иметь преимущество… Тира не задумывалась, что в остальных странах немного не такой уклад, как на Вирме. И в любом случае, разве нужна она Ричарду – вот такая?
Другое дело, если…
Тира представила себя – в кольчуге, с мечом и щитом, в шлеме, из-под которого бежит на грудь длинная коса, вот, она сходит на пристань в Лавери, столице Ативерны, вот улыбается Ричарду… а рядом с ним стоит другая. Хрупкая, воздушная и неземная, с золотыми локонами и очаровательной улыбкой.
Такая же, как ее высочество.
А она, Тира, сжимает свой меч, и понимает, что это – и ее мужчина, и ее спутник. И другого у нее не будет.
– Ты говорила ему о своих чувствах?
– Нет, госпожа.
– Почему?
Тира вздохнула.
– Я хотела просить милости Олайва, не Флейны…
– Так и сделай. Только учти, все боги – рядом. Олайв хоть и примет тебя под свое покровительство, но Флейна все же рядом, не стоит об этом забывать.
– И что мне с этим делать, госпожа? – Тира уже откровенно дерзила.
– Пройти посвящение.
– И все?
– А после посвящения будет устроен пир, как обычно. Если ты признаешься этому мужчине в своей любви и попросишь милости Флейны, будет правильно.
Тира вздохнула, потерла кончик носа от переживаний забывая о вежливости.
– А если затяжелею?
– Значит, Флейна благословила. У меня своих трое, ты думаешь, ветром нанесло?
Тира так не думала, но не подумают ли плохо о ней? Ричард – о ее корыстности, вирмане о том, что бабы есть бабы, мечом опоясать не успели, а она уже принялась по сеновалам шастать?
Вслух она этого не высказала, но кирия Эдайна догадалась примерно о половине ее мыслей, им покачала головой.
– Даже не бери в голову. Ребенок – благословение богов, а если от хорошего мужчины, то вдвойне. От любимого, сильного, неглупого… да, мне и гадать не надо. Будь он другим, ты б его не полюбила. И учти – если ребенок от любви рождается, он тебе вдвое дороже будет.
С берега кирия Эдайна возвращалась вся вымотанная.
Сложно с этими влюбленными девчонками, ох как сложно! То им не так, это не этак… а уж сомнений, мнительности и дурости на роту солдат хватит. Но что могла она сделала.
Ободрила, поддержала, про богов сказала, про любовь тоже. Бран ей будет должен.
Определенно.
Уэльстер, Кардин.
– Ваше высочество, – склонился Мигель перед принцессой Анной.
Малявка побагровела, но сумела ответить на поклон.
Гардвейг наблюдал за этим представлением с улыбкой.
Да, тяжела ты, судьба королевская. И не просто так женятся монархи. Вот, Эдоард породнился с Авестером, теперь родниться можно будет только через три поколения. А до той поры – ни с Авестером, ни с Даркомом – туда тоже выдали замуж авестерскую принцессу.
А Гардвейгу нельзя родниться с Эльваной, его бабка была оттуда родом. Из эльванской королевской семьи.
Получить разрешение у альдона?
Это-то как раз несложно, Петерс запоет ровно то, что ему скажут. Не желая повторения судьбы предыдущего альдона и получив пару увесистых уроков от Гардвейга лично, он будет делать, что ему говорят. Но можно обмануть альдона, но не Альдоная.
У близкой родни дети рождаются больными, слабыми, хилыми… вот, в этом поколении он породнится с Ативерной и Ивернеей. И еще три поколения им не стоит родниться между собой.
А где брать невест-женихов?
Король может жениться на ком пожелает. А вот принцессы… Эдоард – Дишан доложил – отослал одну из своих девчонок на Вирму. Может, и неплохое решение. Свою, что ли, туда послать? Или обеих младших, как подрастут?
Надо обдумать этот вопрос.
Мигель тем временем закружил Анну в танце. Милия коснулась руки супруга.
– Думаешь…?
Гардвейг чуть повел глазами.
Думал. Очень серьезно думал.
– Выдадим старшую замуж, там и посмотрим.
– Говорят, посольство уже днях в пяти-шести пути.
Ответом Гардвейгу была улыбка и поглаживание живота.
– Интересно, дохожу ли я? Или рожу нашего малыша раньше?
Его величество расплылся в улыбке.
Сын. Еще один сын.
Его бессмертие.
Уэльстер, Дорсан.
Город Дорсан не понравился Лиле с первой минуты. Кажется, неприязнь была взаимной. Почему?
А, черт его знает.
Бывает так – приезжаешь в город, и он созвучен тебе до последнего камня мостовой, тебе уютно в нем, хорошо, привычно, тебе нравится разглядывать силуэты домов, ты бы гуляла и гуляла, наслаждаясь каждой секундой вашей совместной жизни и каждой жилочкой ощущая ритм жизни именно этого города.
