Галина Гончарова
Замок над Морем. Голос рода
– Ваша воля – закон, монтьер.
Алаис сделала вид, что приподнимает голову от подушки, – и тут же уронила ее обратно. От волос и кожи так потом шибало, что она сама морщилась. Наверняка мухи на подлете дохли. Спасибо тут хоть блох нету или они тоже от вкуса и запаха Алаис померши?..
Таламир хоть и кривил нос, но помирать не собирался.
– К свадьбе вы должны прийти в себя, Алаис.
– Когда, монтьер?
– Через пятнадцать дней.
– Монтьер! – ахнула Алаис вполне искренне.
– Что вас не устраивает?
Таламир интересовался с нотками надвигающейся грозы в голосе, но Алаис храбро захлопала глазками.
– Монтьер, как же так? Я же… я слишком слаба, я ничего не успею! А торжество должно быть на высшем уровне, все же вы становитесь герцогом Карнавон! Гости, стол, платье, храм… ох-х-х-х!
За голову она схватилась вполне искренне, потому что память Алаис внезапно развернулась во всю мощь и показала девушке, сколько всего надо бы сделать. Начиная с платья для невесты и кончая заказом бочек вина у виноторговцев и новой рясы для возносящего в храме Карнавонов.
Таламир ощутимо расслабился. Чего, интересно, он ожидал? Что его начнут умолять отложить торжество? Потому как траур и вообще, прилетит волшебник на ковре-самолете и выручит прекрасную принцессу из плена?
Ага, как же. Это в сказках. В жизни принцессе приходится все делать самой, да еще и волшебника пинать, чтобы двигался. У Бога, кроме твоих, рук нету, никто ничего за тебя не сделает.
– Платье возьмете вашей матери, просто перешьете. Скажите девкам, они помогут.
Алаис закивала.
– Как прикажете, монтьер.
Мысленно прикинула. Если кое-какие шмотки ее старшего братца на Таламира и налезут, то она в платье матери…
Ох, ёк!
Герцогиня отличалась золотыми волосами и синими глазами, шикарной фигурой и статью. А Алаис? Это все равно что моль покрасить масляной краской. Платья матери ей не подойдут ни по оттенку, ни по… да вообще никак не пойдут! Чучело огородное будет!
Но ей-то что? Фотографов тут не водится, а какое она впечатление произведет на Таламировых прихвостней? Да ей заранее плевать! Она здесь Баба-яга в тылу врага, так и отнесемся.
– Торжество будет очень скромным, не больше двух сотен гостей, запасов хватит, храм и так содержится в порядке…
Алаис промолчала, скромно кивая и думая, что этим вылезшее из грязи быдло и отличается от аристократии. Таламиру и в голову не придет, сколько всего надо для торжества – такому аристократов учат с детства.
– Скажите, Алаис, где ваш отец хранил деньги?
Алаис хлопнула глазами.
– В сокровищницах, монтьер.
– Сокровищницах? То есть их несколько?
Таламир аж вперед подался.
– Две, монтьер, – пискнула Алаис.
– Две?
– А…
– Одну я нашел. Где расположена вторая?
Алаис выглядела так, словно своими руками сдала врагу все козыри. Таламир усмехнулся, потрепал ее по щечке.
– Ты неплохо начала, девочка. Вот и не заставляй меня делать тебе больно.
И так он это произнес, что у Алаис внутри свернулся ледяной комок.
А ведь может. И сделает наверняка не потому, что она поступит как-то не так, нет. Просто он садист и сволочь, и унижать ему нравится. Особенно тех, кто по недомыслию родился в более благородной семье.
Алаис бросила взгляд на руку Таламира.
Вот оно…
Если посмотреть на ее руки, порода видна невооруженным взглядом. Тонкие длинные пальцы, овальные ногти, красивая форма кисти – эту руку лепили века естественного отбора. И рядом рука Таламира.
Красивая?
Крупная, сильная, но пальцы коротковаты, ногти квадратные, чуть загнутые, с черной каймой, заусенцы – то, на что он и внимания не обращает. Таламир красив красотой сильного, крупного животного, порочного животного, если такие бывают, его тело формировалось тяжким трудом и войной. Он не аристократ, он просто крестьянин, выбившийся в люди.
Это плохо?
Нет. В каждом роду был кто-то первый, который сказал: «Я и есть великий предок!» Не так уж плохо стать основателем рода, беда, когда ты ради этого унижаешь и втаптываешь в грязь других. Просто потому, что не гордишься собой, нет, ты чувствуешь себя грязью, которая выползла в князи, а должен – выше князя. Невелик труд – унаследовать, но добиться…
– Вы меня не слушаете, Алаис?
Девушка вздохнула.
– Прошу прощения, монтьер. Я задумалась.
– И о чем же? – в голосе Таламира звенели грозовые раскаты, так что Алаис поспешила ответить со всей честностью:
– О том, что человек, который добился всего сам, своим умом, силой, честолюбием, стоит выше тех, кто получил многое просто по праву рождения.
У Таламира отвисла челюсть. Почти буквально.
Он видел, что Алаис не лжет, но… это настолько разительно отличалось от ожидаемого! Мужчина просто завис, как испорченный компьютер.
– Откуда такие мысли, дражайшая невеста?
– При дворе много кто кичится своими предками. А вы с полным правом можете заявить, что вы – основатель рода. Это тяжелее, но и намного почетнее… Они же похожи на репу.
– То есть?
– Все самое лучшее у них уже в земле, – повторила Алаис за Ломоносовым.
Таламир от души расхохотался.
– Репа! Вот даже как! Репа!!!
И вдруг резко перестал смеяться, уставился в глаза девушки…
– Рассчитываешь оказаться при дворе?
Алаис резко замотала головой – и со стоном повалилась на подушки. Боль так стрельнула в виски, что лучше б она головой об стену долбанулась.
– Ни за что. Отравят!
– И кто же?
Алаис смотрела мученическими глазами, и Таламир кивнул.
– Да, понимаю. Вот уж не ожидал найти в тебе нечто… подобное.
«Полезное? – рассвирепела внутри тельца Алаис юрист с тридцатилетним стажем. – Конечно, не ожидал, откуда у этой овечки такие мысли?! Главное, не показаться слишком умной…»
– Наверняка у вас есть завистники, монтьер…
Про королеву скромно промолчим, сам поймет, если не дурак. А не дурак ведь.
Кажется, Таламир понял, потому что сильно потянул за белую прядь.
– Думать об этом – мое дело, твое – выполнять приказания.
– Да, монтьер.
– Свадьба через пятнадцать дней.
– Да, монтьер.
Пятнадцать дней? Должно хватить для подготовки побега. Ну а если нет…
Веками женщины справлялись с этой проблемой. Ляг на спину и думай о родине. Вот и подумаем.
– Итак, где вторая сокровищница?
Одну из сокровищниц Алаис выдала без зазрения совести. Все равно Таламир не поверит, что нашел все захоронки, и будет копать дальше. Вот и пусть копает. Она ему выдала не самую старую, вовсе не страшную, в которой нет ни секретов, ни ловушек. А есть и такие.
Таламир выслушал, кивнул, потрепал Алаис по щечке и ушел. А девушка осталась сидеть и размышлять.
О, с каким бы удовольствием она выдала Таламиру ту сокровищницу, в которой при входе переворачивается плита – и тело, уже тело, летит навстречу острым кольям, смазанным ядом! Она бы даже посетила это место и полюбовалась приятным зрелищем, но здесь и сейчас ей выгоден живой и здоровый Таламир. Пока она слишком слаба и сбежать не успеет. Случись что с Таламиром – в лучшем варианте появится неформальный лидер, и ее возьмут замуж, чтобы занять место почившего жениха. В худшем – вылюбят всем войском или вообще убьют.
Итак, есть две недели на поправку здоровья и разработку идеального плана бегства. Действительно идеального, потому что второй возможности уже не будет.
Нужно знать, куда бежать, что брать с собой… хотя последнее проще всего. Только немного денег и одежду.
Герцогские реликвии в безопасности здесь, какие-то книги заведомо бесполезны…
Вопрос: чем будем на жизнь зарабатывать?
Что-то подсказывало девушке, что ни биология, ни юриспруденция тут не в цене, а в мире натурального хозяйства ее навыки по засовыванию полуфабрикатов в микроволновку не пройдут за отсутствием таковой.
Увы…
Готовить Алаис и в бытность свою Таней не умела, да и не для кого было. Семьи-то нет, а одинокая женщина – это существо, которое питается в основном кофе, сигаретами и надеждами на лучшее. Не слишком полезно для цвета лица, зато фигура идеальная. Так что жирный минус.
Стирка?
Что-то подсказывало Алаис, что пневмония будет у нее частой гостьей.
Уборка?
Да, пожалуй. Вот оттирать грязь она может, но не хочется! Откровенно не хочется. А что еще? Еще-то она что может?
Разве что вязать. Это – да, сколько угодно, научилась после того, как поймала себя на обгрызании ногтя. Ждешь любимого вечерами, ждешь, а он все не идет и не идет. Вот и начинаешь нервничать, грызть ногти, а маникюр-то жалко! Пришлось взяться за спицы.
Только вот ничего нового она в этот мир не принесет, кроме кружевных салфеточек. Да и ценятся ли они тут?
Опять же вязание – дело долгое, им на ходу не зай-мешься. Надо место, где сесть, спицы, пряжу купить, да и будут ли ее изделия пользоваться спросом? Ох, не факт. И вообще, вязание – не открытие. Говорят, оно еще у египтян было, так что в местном Средневековье точно есть.
Надо сесть, подумать, что она может еще предложить.
Мода? Фасоны?
Вполне реально. Какая-нибудь модистка или ателье, лавки, как они здесь называются, могут принять ее на работу. Только вот беда, платят там копейки. Выжить хватит, а удрать – уже нет. Да и не привыкла Алаис жить на одну зарплату. Даже в бытность ее Таней любовник помогал и поддерживал. А уж герцогесса…
Алаис точно знала, что быстро себя выдаст.
Книг мало для нормальной жизни в окружающем мире. Требовалось первое – удрать куда подальше. Второе – найти быстрый, относительно легкий и легальный способ заработка (да, и киллерство тоже не предлагать, сил не хватит). Третье – изменить внешность. Четвертое – придумать легенду, которая объяснит все странности в ее поведении. И пока она не продумает второй, третий и четвертый пункты, о первом можно и не думать. Все равно бессмысленно. Бежать, чтобы тебя поймали?
Мы не в дамском романе. Тут, если поймают, шлепком по попе или головокружительным сексом не ограничатся. Таламир таких шуток не поймет, и писец придет и Алаис, и всем ее планам.
Эх, и почему она не Алита?
Та хоть красавицей была…
Моральных тормозов у Алаис особо не было. После работы в администрации? Тормоза? Моральные?! Ну-ну… Она точно знала, что иногда приходится расплачиваться и своим телом в том числе, готова была пойти на это, но… В случае честной и выгодной для нее сделки. И никак иначе.
Некрасиво звучит?
А выглядит еще хуже. Только вот жить хочется.
Алаис лежала на кровати, слушала сорочью трескотню четырех шлюх и думала, что это ей за ту жизнь. Тогда она все делала только для себя. Жила, как ей нравится, гуляла, с кем хотела и как хотела, даже детей не родила…
Вот и получи.
Здесь никто и ничего для тебя делать не станет, а детей рожать придется. Точно. Таламир – мужчина конкретный… Ладно! И на девятом месяце сбежим, если понадобится, но не хотелось бы так рисковать собой, лучше раньше.
Но как жить, где жить и на что?
Голова шла кругом.
Глава 4
Семейство Даверт
Эттан пребывал в состоянии бешенства. То есть был опасен и для своих, и для чужих. Луис уже получил под дых и теперь старался не сблевануть, Вальера с дочерью спрятались, а братьям Луис сам наказал не появляться дома еще пару дней.
Причина бешенства Преотца сейчас лежала на столе, накрытая роскошной шелковой скатертью, и слегка пованивала. Сутки в лесу, жаркая погода, закрытый дом – нетленностью тьерина Мелания не отличалась.
– Как это могло случиться?!
– Судя по ране – несчастный случай. – Луис пытался дышать медленно и ровно, но получалось плохо.
– Что с караульными?
– Сбежали.
– Найти и наказать.
– Да, отец.
– Сделать с ними то же самое, – кивок в сторону трупа не оставлял сомнений, – и тела в муравейник зарыть, чтобы и следа на земле не осталось. Недоумки!
– Вы же все равно хотели убирать Эльнора?
В Луиса полетел бокал с вином. Мужчина привычно уклонился, и алое пятно расплылось на золотистом шелке обивки комнаты.
– Болван! За полгода он такого наворотит… придется убирать его сейчас!
– Как прикажете, отец.
– А я хотел выдать его дочку за Эрико. Приданое нам было бы кстати…
Луис мысленно содрогнулся. Интересно, а за него еще никого выдать не хотели?
Словно подслушав его мысли, Эттан тряхнул головой.
– Тебя, кстати, тоже надо сговаривать. Пора бы уже, да и для Лу жениха приглядывать.
– Так что с предстоящим Эльнором? – невинно уточнил Луис, понимая, что гроза прошла мимо.
– Позови ко мне Эрико. Пусть подстережет его на обратной дороге, ну и… – выразительный жест Эттана Луис оценил. Но – Эрико?
– Может, лучше я?
– Ты мне нужен в Тавальене.
– Да, отец.
Эттан прошелся по комнате, шелестя полами голубой мантии.
– Чтобы Эрико срочно был здесь. Прикажи разыскать его и возвращайся. Нам надо посоветоваться. Есть такой предстоящий Тинур…
* * *
По поводу предстоящей акции Луис ничего не испытывал.
Вот тьерину Меланию ему было жалко – угодила соплюшка в жернова, не зная ничего ни о жизни, ни о… да о чем могут знать монастырские воспитанницы? Есть, конечно, обители, где нравы более чем вольные, но Луис подозревал, что это не тот случай.
Был.
А предстоящий Тинур…
Вы всерьез думаете, что можно подняться до высокого поста в Храме Ардена и остаться порядочным человеком? Серьезно?
Никого не предать, не подставить, не солгать, не ударить в спину, не… не… не… Луис-то отлично знал, как приходилось изворачиваться его отцу. Там бы штопор прямым показался!
Так что…
Предстоящим больше, предстоящим меньше.
А где искать этого конкретного предстоящего, Луис отлично знал. В борделе тетушки Клио.
А кто из нас без ма-аленьких слабостей?
Вот сегодняшней слабости уважаемого предстоящего было не больше тринадцати лет. Луис только зубами скрипнул.
Клио посмотрела на Луиса, погладила его по плечу.
– Ты обо мне плохого не думай, это крошка Мари.
При взгляде на детское тело, почти полностью скрытое под мощной тушей, о хорошем Луису почему-то не думалось. В борделе у Клио большинство комнаток были именно такими, с зеркалами. Где в стене, где на потолке.
А то, что через них можно было наблюдать за происходящим… Это знали только избранные. Вот предстоящий Тинур к таковым не относился, а Луис ходил в доверенных лицах у Клио.
– И что?
Луис смотрел и думал, что Лу не намного старше. А если бы ее… вот так… да с плетью…
Убил бы!
Кровожадные размышления оборвал сильный толчок в плечо.
– Да что ты обо мне думаешь, бестолочь! – возмутилась хозяйка борделя. – Чтобы я ребенка этой твари подсунула?!
– А кого?
Луис и сам не заметил, как выдохнул.
– Сказано ж тебе, крошка Мари. Так вот у девчонки сложилось, девятнадцать лет, а выглядит сопля соплей. Ни сисек, ни задницы… для таких милое дело.
Луис кивнул.
– Ладно. Клио, ты можешь приказать им подать вина?
Женщина замерла. Пристально посмотрела в лицо Луиса.
– Вина Тессани?
Род Тессани пользовался не самой доброй славой. Ученые – да, алхимики, лекари, но слава отравителей перебивала все остальное, как запах уборной забивает тонкий аромат дорогих духов.
Луис молча кивнул.
Клио покачала головой.
– Ты понимаешь…
– Да. Но действие будет дня через четыре. Тебя не заподозрят. Клянусь.
Клио вздохнула. Изобразила на лице глубокое раздумье.
Луис не мешал ей, отлично понимая, что это всего лишь игра. Но надо же дать женщине хотя бы вид возможности выбора?
Наконец Клио решилась и протянула руку.
– Давай сюда склянку.
Луис покачал головой.
– Клио…
Предупреждающего тона оказалось достаточно. Женщина скривила губки.
– Ладно. Сейчас я принесу кувшин с вином…
Стукнула дверь.
Луис остался один. И мысленно провалился в тот день, десять… да, уже десять лет назад. Арден милосердный, как же летит время…
* * *
– Мама, она такая…
– Да, милый? Она – это тьерина Велора?
Вальера с улыбкой смотрела на старшего сына, который восторженно размахивал руками, рассказывая, какая она – тьерина. Вот такая, и этакая, и еще нежная, и восторженная, и одухотворенная, и…
А что вы хотите? Первая любовь – такая штука. Критическое восприятие объекта стирается начисто, а эмоции брызжут фонтаном. Тут главное уклониться вовремя, чтобы… не забрызгало начисто. Поэтому Вальера выслушивала сына вполуха, пока не…
– …предложение…
– Луис?
– Мам, ты думаешь, она мне откажет? Но я все-таки хоть и бастард, но признанный, и тьер…
Вальера только вздохнула.
Ну да, признанный. Такое тоже бывало.
Когда по каким-то причинам законных наследников в роду не оставалось, а у Эттана их быть не могло, глава семьи мог признать ребенка со стороны. Часто своего бастарда.
Окружающие все понимали, но закрывали глаза на мелкие неувязки. Разве можно усомниться в слове благородного тьера?
Ни за что!
Луис был полноправным тьером, просто по негласному табелю о рангах стоял чуть ниже законных детей. Да и Велора не крестьянка, а вполне себе тьерина из старинного рода, это тоже имело значение. Но – брак?
– Милый, а что скажет твой отец?
Луис мигом спустился с небес на землю.
– Эм-м-м… мам, а почему он должен быть против? Он же не хочет для меня карьеры в Храме Ардена?
– Нет. Эту участь он планирует для Родригу, а для тебя только военная карьера.
– И чем моей карьере помешает красивая и умная жена?
Вот насчет красивой Вальера не спорила, а умная…
Тьерина Велора была просто очередной молодой дурочкой, главным достоинством которой являлась красота. Выставить ее на брачном базаре у родителей денег хватило, а вот заинтересовать мужа чем-то еще, например приданым, уже нет. Оставалось надеяться на удачу, а пока все щенки Тавальена пребывали в восторге от златовласой красотки. Сама Вальера гордилась своими смоляными локонами без единой седой ниточки (ну, может, и была парочка, но кто поспорит с пинцетом?), но признавала, что среди черноволосых, в большинстве своем тавальенцев, тьерина выглядит весьма эффектно. Да и вообще у лиардцев склонность к светловолосым красоткам. Вот жертвой этой склонности и пал Луис.
Но вслух Вальера ничего подобного не произнесла. Наоборот.
– Луис милый, это надо обсудить с отцом.
– Мам, но ты же…
– Хорошо, я поговорю с ним. Но ты сам понимаешь, что ничего обещать я не могу.
Луис послушно кивает.
Вальера смотрит на сына, глаза которого горят первой щенячьей любовью, и грустно вздыхает.
Если она хоть немного знает Эттана (еще бы ей не знать за столько лет-то), Луиса ждет жестокое разочарование. Эттан твердо уверен, что у детей должны быть только его интересы. Что дети вообще рождены для того, чтобы проводить его волю в жизнь. А любовь?.. Жена?..
Нет, что-то подсказывало Вальере, что у Эттана на сына другие планы. Близкая свадьба там вряд ли значится, тем более на красивой бесприданнице…
Но Эттан умудряется в очередной раз удивить и жену, и сына. Он абсолютно спокойно дает разрешение на брак Луиса. Мол, хочешь – женись, коли согласятся. И окрыленный мальчишка с головой кидается в любовь.
Тьерина Велора, поначалу с недоверием глядящая на поклонника, постепенно смягчается, начинает принимать его знаки внимания, потом соглашается на брак…
Вальера вытирает слезинки, глядя на стоящего в храме сына. Высокого, красивого, и рядом с ним очаровательная тьерина в голубом, нежная, словно лепесток незабудки…
Целый месяц молодые были счастливы. Или даже два?
А потом Луис пришел домой в неурочное время. Так вышло: отец дал ему задание, но не рассчитал время, и Луис решил забежать к жене, а потом уже…
Лучше бы не забегал.
Велора оказалась дома не одна. И даже в постели не одна, а с его отцом. Счастье, что у Луиса хватило ума не вламываться с криком, решил сюрприз устроить…
Так и стоял под окном дурак дураком, зато с букетом, а в комнате ворковали двое.
Эттан рассказывал, как мечтал о своей очаровательной Велоре, а та отвечала, что полностью отдает себя в руки любимого. Ворковали, как голуби…
А Луис и замужество?
Ну… а как им еще можно было жить вместе? Хоть семья Велоры и была бедна, но связей там хватало, могли и Эттану определенные неприятности доставить. Уж шум бы точно на весь Тавальен пошел, а к чему будущему предстоящему, а то и Преотцу, такие пятна на репутации?
А тут все шито-крыто.
Замужем дочка, счастлива – и ладно. А что ребенок может быть не от мужа, даже скорее всего не от мужа, Велора была почти уверена…
Цветы Луис искрошил в мелкие лохмотья.
Поручение отца выполнил.
А потом пришел к матери и напился в ее покоях так, что обо всем проговорился Вальере.
И та снова промолчала.
* * *
Второй раз Луис напился, когда его супруга умерла родами. Вальера боролась за ее жизнь до последнего, но спасти женщину не удалось. Ребенок тоже родился мертвым.
Луис не знал подробностей, да и не рвался их узнать. Ему было просто плохо и тошно.
А легко ли это – подозревать мать в убийстве своей супруги и ребенка?
Тессани… старый, очень старый род. И знаний у них много.
Луис никогда не спрашивал, Вальера никогда не рассказывала, но той ночью он напился в хлам, а проснувшись, обнаружил себя в постели у Клио. И… разрыдался.
От бессилия, слабости, боли…
Клио оказалась мудрой и доброй женщиной, она ничего не спрашивала, она просто напоила Луиса вином, утешила, как могла (да, и это – тоже метод утешения, кому что помогает), и рассказала о себе.
История Клио была проста до боли.
Деревенская девушка, богатый тьер, содержанка, ребенок, улица, проститутка… Дальше следовали пункты «канава» и «помойка», но пока Клио еще держалась. Сначала продала все подарки покровителя, потом продавала себя, потому что больше продать было нечего, посылала деньги фермеру, у которого жил ее сын…
Кто-то мог бы и осудить. Но не Луис, который всего сутки назад держал на руках трупик младенца. Только не он.
Так вот мальчишки и становятся взрослыми. Было ему тогда семнадцать, а стало…
Он не стал брать Клио на содержание. Он просто помог ей, как мог. Дал денег, предложил устроить швеей или служанкой, но Клио ничего не умела. Только продавать себя. И предпочитала это делать по высшей ставке.
Так и появился небольшой элитный бордельчик «У Клио», в котором не брезговали подработать и тьерины. Спокойствие, анонимность, высокое качество обслуживания – Клио отлично знала, кого надо брать на работу, а кого не надо, Луис поговорил с отцом, и Эттан ожидаемо заинтересовался. Побеседовал с Клио, помог деньгами, Луис обеспечил охрану – и бордель заработал. И приобрел за десять лет определенную известность.
Неудивительно, что предстоящий Тинур оказался именно здесь.
Бордель был незаменим для сбора компромата, сведений, а иногда и для таких своеобразных дел.
Вернувшаяся Клио с укором посмотрела на Луиса.
– Ты уверен?..
– Да. Вполне. Обещаю.
Женщина вздохнула и покорилась.
Собственно, а кто ей этот предстоящий? Ни сват ни брат…
Где они все были, когда она подыхала с голоду, когда себя продавала, чтобы на молоко ребенку заработать, когда под любого ложилась, воровала, пару раз и трупы обирать приходилось?
Что-то Храм Ардена ей тогда не помог! Только что блудницей честили и вслед плевали! И никто, никто руки не протянул, просто пользовались и шли по своим делам!
Сколько раз Клио молилась за Луиса, сколько раз благословляла тот момент, когда подобрала в таверне прилично одетого мальчишку в надежде на поживу, даже с рыжей Мег сцепиться пришлось… где сейчас та Мег? Давно уж померла от чахотки…
А она жива!
И сын ее жив, сейчас в Тавальене, в лавке у купца: пока бегает по всякой надобности, а там и приказчиком станет, выучится, свое дело откроет…
Отравить кого-то по приказу Луиса?!
Да она б и лично яд в глотку предстоящему влила, не поморщилась. Экая мелочь. Но показывать свое отношение Луису она не собиралась. Просто старший из сыновей Эттана Даверта всегда найдет у нее и помощь, и защиту, и поддержку, как бы смешно это ни звучало.
А сам Эттан…
Клио привычно передернула плечами. Ох… старый Даверт та еще мразь. О своей беседе с Эттаном и о недолгих встречах она вспоминала с ужасом и отвращением. Нравилось, нравилось Эттану ломать людей, подчинять их себе, калечить души… самое место такому в Храме.
Тьфу!
А потому капли были влиты в вино, и Клио лично отнесла кувшин в комнату, где предстоящий Тинур как раз отвалился от измученной девчонки.
Ничего, она потом Мари хорошо заплатит, а девчонке деньги нужны, у нее тоже ребенок в деревне. Девочка. А на что готова мать, чтобы ее ребенок не пошел по рукам…
Клио таких понимала и помогала. Потому и бордель у нее был неплохой, и тайна соблюдалась – каждая, хоть девушка, хоть служанка, каждая со своей не самой легкой судьбой, и каждая за место зубами держалась.
Предстоящий высосал враз чуть ли не полкувшина, а постепенно допил и остаток. Девушке вина не досталось, да Клио им и запрещала на работе. Потом хоть сколько высоси, но при клиенте ни капли не принимать! Клиентам-то подают и покрепче иногда, и с чем подмешанным, чтобы голова кругом пошла, а девке так нельзя, ей надо в трезвом рассудке пребывать. Так что…
Клио, вернувшись к Луису, наблюдала за Тинуром с тревогой.
– Точно у меня не околеет?
– Мое слово.
Клио кивнула.
– Ты сегодня у нас останешься? Подобрать кого на ночь?
Вопрос был привычным. Ответ – тоже.
– Останусь. Если оставишь.
Клио и Луис спали вместе, время от времени. Только вот от любви в этом ничего не было. Дружба, наверное…
Для Клио – благодарность. Для Луиса – еще один способ растопить ледяную глыбу, в которую десять лет назад смерзлось его сердце.
* * *
Эрико Даверт тем временем ждал.
Письмо предстоящему было отправлено, его приглашали забрать тьерину Меланию вечером, на том же месте. Эльнор согласился, остальное было делом техники.
Приставить мальчишку следить за его домом – как только начнутся сборы, пусть бежит к человеку Давертов, отряд, возглавляемый Эрико, выедет из города и встретит Эльнора на лесной дороге.
Один раз он уже попался, даст Арден – и второй раз стрела мимо не пролетит.
Но время шло и шло, а предстоящего все не было и не было. Эрико послал одного из своих людей понаблюдать за домом, и тот доложил, что предстоящий там. Ясно видно мужчину, который гуляет по комнатам, что-то приказывает, собирает…
Сам Эрико не пошел, а его посланец не знал в лицо предстоящего Эльнора.
Как не знал и того, что в доме ходит в одеждах предстоящего его доверенный слуга, что сам предстоящий выехал еще утром, и не через южные, а через северные ворота, что о смерти Мелании тьер Эльнор уже знал, что ждать Эрико мог до бесконечности…
Прождал он до утра, и совершенно напрасно. Эльнора как Ирион сожрал.
К тому же пошел мелкий гнусный дождь, Эрико вымок до костей, продрог и жалко хлюпал носом, представ пред ясны отцовские очи.
В отличие от него, Луис был доволен, весел и даже счастлив, имея вид объевшегося котяры. Клио позаботилась не только о девушках, но и о хорошем поваре, поэтому Луис был сыт и спокоен.
Эттан тоже радовался жизни.
Яды Вальеры сбоев не давали, предстоящий Тинур умрет через несколько дней от внутреннего кровотечения, и Клио в том не заподозрят.
А вот Эльнор…
Когда Эрико таки явился, Эттан даже бить его не стал, настолько жалко выглядел отпрыск. Только рявк-нул, приказывая уйти с глаз долой, вот ведь угробище получилось – ни дома оставить, ни в люди отправить, и посмотрел на Луиса.
– Займешься?
– Да, отец. Но если он сбежал…
– Оставив нам девчонку?
– Внебрачных дочерей может быть много, жизнь одна. Да и охрана…
Луис как раз мог предположить худшее. Если Дим предупредил его, где гарантия, что второй охранник не явился к Эльнору? Дурные вести летят быстро…
Эттан на миг задумался, а потом мотнул головой.
– Все равно. Выясни, и если он в Тавальене – убей. Я не собираюсь оставлять за спиной живых врагов.
– Да, отец. Позволишь?
– Иди. Благословляю тебя на благое дело во имя Ардена.
– Арнэ[12].
– Арнэ.
* * *
Разумеется, о визите Вурста Луис не узнал.
А вот о том, что предстоящий Эльнор уехал уже давно и след его остыл, – узнал очень быстро. Так что Эрико влетело вдвойне. И за то, что прошляпил, и за то, что Луис не успел. Что не прибавило юноше любви к брату.
Впрочем, в братскую любовь Луис и так не верил. Если и были у него родственники, то…
Были.
А сейчас нет. И точка.
Эльнора предстояло разыскивать и устранять на территории его храма, а это дорого, да и по усилиям куда как сложнее.
Чтоб его Ирион сожрал, гада! Это ж какая наглость – сначала лезть поперек планов тьера Даверта, а потом еще не дать себя убить! Ничего, и не до таких кинжал и яд добирались, и ты исключением не будешь, мерзавец!
Род Карнавон
Каково это – готовиться к свадьбе, когда на ногах ты стоишь откровенно плохо, шатаешься на каждом шагу, из помощниц у тебя только четыре шлюхи, замок, мягко говоря, в раздрае после штурма, на шее орава голодных вояк, слуги – кого нет, а кто откровенно перешел на сторону победителя и отбился от рук, да еще ты ничем подобным никогда не занималась и знания у тебя чисто теоретические, из памяти Алаис Карнавон? Да и сама девчонка-то за матерью наблюдала, но ничего ведь не организовывала, предпочитая отсиживаться в библиотеке, книгой ее в фигу!
А у Тани был разве что опыт организации студенческих вечеринок, ну, как потолок – ресторан заказать под банкет.
А ведь сколько всего нужно!
Если бы Таламир просто хотел прослушать речь в храме, обменяться ожерельями[13] и отправиться консумировать брак, было бы проще. Так нет же! Пир ему подавай! Для себя, для своих подчиненных и даже для солдат…
Зар-раза!
Чтоб тебе бюджеты на праздники во сне снились! И графа «расход» на туалетной бумаге печаталась!
Ну, с солдатами проще всего. Прямо у стен замка выкатить бочонки с вином, зажарить несколько коровьих и овечьих туш, хлеб, овощи, костры – и пусть до утра гуляют.
Проще?
А где взять эти туши? А почем? А дрова? А соль, специи, овощи? Кладовые в замке не безразмерные. Всю солдатню вкусняшками кормить, так на себя ничего не останется, стало быть, закупать по деревням, но у кого? И кто закупать поедет? На чем? А кто будет жарить? Кто приглядывать за костром, кто работать виночерпием, кто…
На втором десятке вопросов Алаис реально взвыла и затребовала себе лист пергамента и перо с чернилами. И погрузилась в планирование.
Понятно, что серьезный план так не набросаешь, но хоть приблизительно! Очень спасало то, что никаких соседей не будет. Кто ж поедет к захватчику?
Конечно, Таламир эти земли получил «совершенно законно», от короля, а теперь еще и браком их к себе привяжет, но все равно, добрососедские визиты – дело будущего. Это даже сам Таламир понимал, а потому от Алаис много не требовалось.
Пышное, насколько можно, торжество, такое, чтобы все о нем знали. Но созывать всю округу необязательно.
К концу второго дня Алаис составила примерную смету, ориентируясь на память герцогессы. Наверняка где-то запросила больше, но она и перестраховывалась. В конце концов, всегда можно скорчить изумленную моську и заявить: «Разве это стоит дешевле? Хорошо, я вам верю. Просто отец всегда работал только с лучшими поставщиками, вот и…» Вернуть избытки в бухгалтерию всегда можно, хоть по пять рублей на нос, а все людям приятно будет. А ты поди выколоти потом из начальства деньги на непредвиденные расходы, когда смету уже утвер-дили?
