Галина Романова
Единственная моя
– Два выстрела, – казенным голосом пояснил Бойцов. – Один в область шеи, второй прямо в сердце. В голову стрелять не стал, видимо, побоялся, что выпачкается.
Снежанна испуганно округлила глаза.
Господи! Ужас какой! Вчера в двух метрах от нее убили человека. Она сидела, смотрела на джип с блатными номерами из трех троек, нервничала, потому что надоело стоять в пробке. И даже подумать не могла, что тот сутулый дядька с канистрой, который поплелся от джипа, не сумев заработать, самый настоящий киллер!
А ведь он мог…
– А ведь он мог и меня убить! – прошептала она, сильно побледнев, глянула на Бойцова, сглотнула с трудом и повторила: – А ведь он мог и меня убить, как важного свидетеля!
А вот это вряд ли, мрачно подумал Бойцов.
В тот момент киллер об этом не думал. Считал, что законспирировался. Считал, что все хорошо и грамотно продумал. Что никто не обратит внимания на человека с канистрой. Там ведь он такой не один был. Стрелять по кому-то еще и привлекать тем самым внимание было глупо. Это риск.
А вот теперь…
Теперь она не защищена. Узнав, что ее вызывали в качестве свидетеля, киллер запросто может ее попытаться убрать.
– Ужас какой! – донеслись до Бойцова ее причитания. – Стояла в пробке и подумать не могла, что…
– Послушайте, – перебил он ее неласково, – вы в самом деле живете одна или солгали мне по какой-то непонятной причине?
– Почему это я солгала? – попыталась она возмутиться, но наткнулась на его насмешливый взгляд и смешалась. – И почему это вам кажется важным?
Соврала, с печалью подумал Бойцов. Живет не одна, но что-то мешает ей в этом признаться. Может, повздорила со своим мальчиком. Может, избранник ее женат, и она не хочет его подставлять. А может…
– Потому-то мне кажется это важным, – скомкал Бойцов свои мысленные рассуждения, – что вам сейчас лучше не оставаться в одиночестве.
– То есть?!
– Ну… Я не склонен, конечно, думать, что он станет вас искать, но…
– Кто?! Кто станет меня искать?!
Ей вдруг сделалось холодно, и она принялась наматывать на шею шарф, натягивать шапку, застегиваться на все пуговицы. Еще не поняв до конца, куда клонит этот симпатичный следователь с невероятно голубыми добрыми глазами, она вдруг страшно перепугалась. Прозвучало что-то зловещее в его вопросе. Какой-то странный страшный подтекст.
– Киллер, – просто ответил Бойцов, поставив в протоколе точку и запустив его в печать.
– Что киллер? – нагнулась Снежанна к нему.
– Киллер может вас искать, – решил не ходить вокруг да около Бойцов.
А чего ему с ней миндальничать? Она вон что-то недоговаривает про своего сожителя, а он что?
– Киллер! Меня искать!!! Зачем???
– Чтобы устранить.
– Устра… Что, простите?!
– Устранить.
– Как это?! – Она даже икнула с перепугу, смутилась запоздало, но тут же снова вспомнила о страшной угрозе. – Вы хотите сказать, что этот человек с канистрой станет теперь меня искать и попытается убить?!
– Я не исключаю такой возможности, – с жестким нажимом ответил Дмитрий. – Но теперь он вряд ли будет с канистрой.
– А с чем? – задала она совершенно глупый вопрос.
– Кто же знает-то? Может, с авоськой! Но вы не пугайтесь так.
– Ага, не пугайтесь, – плаксиво произнесла Снежанна и снова потянула шапку с головы, почувствовав внезапный жар. – Вам легко говорить, а мне теперь что делать? У вас же нет программы по защите свидетелей? Нет! Это только за границей и возможно.
– Да и там не всегда действенно, – почесал макушку Бойцов.
– Вот-вот… Что же мне теперь делать-то?! А вдруг… Вдруг он придет ко мне домой и…
– Поэтому-то я и спросил у вас: живете вы одна или с кем-нибудь, – напомнил Дмитрий и глянул на нее с укором. – А вы мне ответили не вполне искренне.
– То есть? – Снежанна опустила заполыхавшее мгновенно лицо.
Ишь, какой проницательный. Ничего-то от него не утаить.
– Вы не сказали мне правды. Вы ведь не одна живете, так?
– Так, – кивнула она.
– И? Кто ваш избранник?
– Саша… Саша Степанов, – призналась нехотя Снежанна. – Мы уже три года живем вместе.
– Ничего себе! – присвистнул Бойцов. – Солидный стаж совместного проживания. А вы утаить хотели.
– Да ничего я не хотела, – махнула рукой Снежанна, отвернулась к окну, за которым заметалась неожиданная метель. – Просто… Просто Саша куда-то подевался.
– Как это подевался? – не понял Бойцов, рассматривая необычайно прекрасный профиль девушки.
Не всегда работа со свидетелем доставляла ему такое удовольствие. Далеко не всегда. Девушка чудо как хороша была. Она совсем не походила на Шурочку. Была высокой, кареглазой, с длинными русыми волосами, которые то прятала под шапкой, то снова рассыпала по плечам. Не была изнеженной и избалованной; он рассмотрел на ее ладошках парочку мозолей. Не имела, как Шурочка, влиятельных родственников. Ее воспитывала тетка, которая умерла. Это он успел у нее узнать. Теперь жила с каким-то Сашей, который вдруг куда-то подевался. Интересно…
– Понимаете, – нехотя начала говорить Снежанна, – мы вчера утром с ним немного повздорили. Так, из-за глупости какой-то.
– Из-за какой?
У Бойцова совсем не было времени копаться в причинах ее ссоры с Сашей, надо срочно пускать в разработку ее показания. Нужно было собирать ребят, давать задания. Но очень не хотелось ее отпускать. И к тому же он еще помнил утреннюю обиду на начальника и вопрос, адресованный самому себе, помнил. Поэтому и начал приставать к Образцовой, надеясь продлить время ее пребывания в кабинете.
Работа что? Работа подождет. К тому же эта девушка тоже была частью его работы, возможно, самой лучшей частью ее. Кому какое дело, сколько времени она проведет в его кабинете?
– Да Саша пристал ко мне с какой-то нелепой статьей в газете.
– Что за статья?
И куда его несло? Но несло ведь! Захотелось вдруг, чтобы девочка начала сейчас ему жаловаться на своего бездушного сожителя. Ей наверняка некому пожаловаться, как и самому Бойцову, между прочим.
– Статья о каком-то маньяке, орудующем в нашем районе. Тот будто бы вечером или ночью нападает на женщин и отбирает у них телефоны.
– А чего это ночью женщины в одиночку разгуливают?
– Вот-вот! – обрадовалась Снежанна, подхватив. – И я ему о том же! Я-то ночами дома сижу. А он начал… Да ну его! Потом я психанула и к тетке на кладбище поехала, но попала в пробку. После вы знаете что было. Затем вернулась домой, а Саши нет.
– А должен был быть дома?
– Да! Он по воскресеньям никуда не ездит.
– А по каким дням ездит?
Нет, ну вот зачем ему было знать о ее Саше так много и так подробно? Глупая ментовская привычка плести словесную паутину? Так чего ему в нее девушку путать? С какой целью? Она и так все ему рассказала, сама не понимая до конца, в какую нехорошую историю попала.
Да, не в том месте оказалась девочка, совсем не в том и не в то время…
– Он обычно по вторникам и четвергам ездит играть, редко по пятницам, – охотно рассказывала Снежанна и, заметив его непонимающий взгляд, пояснила: – Он за городом в каком-то клубе играет в профессиональный бильярд.
– А-а-а, понятно. А работает он где?
По его понятиям, все люди должны работать. На себя ли, на хозяина, на государство, но работать должны. Свободно определяющимся гениям Бойцов не доверял. Внушали они ему какое-то опасение, хоть тресни, и все тут. Кажется, сожитель Саша был как раз из тех, кому он не доверял.
– Работает? Нигде не работает.
– То есть живет за ваш счет? – изумленно поднял брови Бойцов, сразу начав ненавидеть неведомого Сашу Степанова. – Или перебивается случайными заработками посредством выигрышей?
– Ну, не такие уж они и случайные.
– Хотите сказать, что он содержит вас, выигрывая в бильярд?!
– Да, хочу сказать, что так и обстоит дело. Он так говорит, – поправилась она тут же. – Но сейчас не об этом… Так вот Саши дома не было, когда я вернулась. Он не звонил, когда я стояла в пробке, не позвонил и потом. Телефон его сначала оказался вне зоны, а потом заблокированным.
– Так и не вернулся до сих пор? – почувствовал внезапное беспокойство Бойцов.
– Нет.
– И телефон его по-прежнему заблокирован?
Вместо ответа Снежанна вытащила из сумочки свой мобильный, набрала номер Саши, выслушала ответ оператора. И покачала отрицательно головой.
– Та-а-ак… – протянул задумчиво Дмитрий. – А какие-нибудь соображения по поводу его исчезновения имеются? Друзьям, знакомым звонили? Что они говорят?
– Ничего, – пожала Снежанна плечами.
– Как это ничего? Не видел никто его, не созванивался?
– Я просто… Просто я не знаю его знакомых и друзей. У него, наверное, их нет. Мы всегда вместе. Расставались, только когда он уезжал играть.
Никогда они не расставались!
Бойцов чуть не выругался, тут же возненавидев этого бездельника Сашу еще сильнее.
Времени у него, видишь ли, свободного предостаточно, вечеров и выходных свободных тоже. Мог Саша этот много чего планировать, изобретать и выдумывать для своей девочки и уж точно от усталости в полуобморочном полусне не забывался.
– Ну, хорошо, – вытеснил он со вздохом из себя непонятную неприязнь. – А партнеры по игре? Их вы тоже не знаете?
– Нет.
– Почему?
– Потому что… Не интересовалась никогда. Это не было принято у нас. Я не считала необходимым лезть в Сашины дела.
– Вот и плохо! – вдруг вскричал он, заставив ее вздрогнуть. – Извините… Вот и плохо, говорю, что вы не влезали! Теперь вот и знать не знаете, куда ваш Саша подеваться мог. Он ведь подевался куда-то, так?
– Так.
Вот почему она сразу не рассказала этому настойчивому Бойцову о своей личной жизни! Потому что знала, что он станет такие вопросы задавать. Потому что знала, что станет смущать ее – ее же неведением. Потому что в конечном итоге ее же и выставит виноватой.
– А куда он мог подеваться? Куда?
Дмитрий выбрался из-за стола. Достал из принтера протокол, проверил, положил на стол перед ней на подпись. Она, не прочтя, подписала.
Так он и думал! Все на доверии!
Дурочка такая…
Потому и знать не знает про своего Сашу ничего. Прожила с ним три года. Три долгих года! Это триста шестьдесят пять дней, умноженных на три, это долго! И за все это время не удосужилась проявить элементарное любопытство к его делам. Это что: равнодушие или тактичность? Скорее второе, будь она равнодушной, не переживала бы так за него. А она переживает. И Бойцов это видел и бесился втихаря.
– Послушайте, Дмитрий Степанович! – вдруг ахнула Снежанна и затеребила пуговицы на меховой курточке, уже не зная, что с ними делать теперь: расстегивать ли, застегивать. – А вдруг это он его???
– Кто он и кого его? – прикинулся Бойцов непонимающим, хотя все сразу понял и думал приблизительно о том же, убирая протокол в папку.
– А вдруг Сашу этот парень с канистрой?! Вычислил мой адрес по номерам машины, подкрался и…
– Не думаю, – отозвался Бойцов после некоторого замешательства. – Он не мог бы так быстро сориентироваться. Наглый, конечно, подонок, но не думаю, что столь же и сообразительный. Да и зачем ему ваш Саша? Ему вы нужны, а не он. Но…
– Что?!
– На вашем месте я бы уехал куда-нибудь на время.
– Куда?! – уставилась она на него в изумлении. – У меня работа! Да и некуда мне ехать.
Он бы с радостью предложил ей пожить у себя, если бы счел это возможным. Но история еще с одним приблудившимся бездомным щеночком могла повториться, Бойцов этого допустить не мог. Да и боялся он после Шурочки впускать в свою жизнь, в свой дом женщину.
Боялся новых условий, рождающихся поутру мечтаний и разбивающихся к вечеру вдрызг, боялся собственной неизобретательности, усталости и брюзгливости.
Нет, уж он как-нибудь сам по себе, а она пускай сама по себе. Да и найдется Саша ее. Загулял наверняка от обиды.
– Что посоветуете, Дмитрий Степанович? – с округлившимися от страха и растерянности глазами спросила Снежанна напоследок.
– Не гуляйте поздно вечером в одиночестве. Не открывайте посторонним людям дверь. Почаще оглядывайтесь. Если стоите долго в пробке, запирайте машину. Что еще…
Он надул щеки, выдохнул с шумом, с раздражением подумав, что говорит совершенно идиотские вещи. Девочке грозит реальная опасность, а он тут со своими советами. А как помочь, как?! Не селить же в самом деле у себя!
– А что с Сашей? – робко спросила она от двери. – Как думаете, что с ним?
– Думаю, что с ним все в полном порядке, – сразу ожесточаясь, отозвался Бойцов и, желая показать, что разговор окончен, схватился за телефонную трубку…
Глава 4
– Господи, Жанка, ты так влипла!!!
Катька слушала ее рассказ после возвращения из милиции с остановившимися глазами. Она даже мармелад из баночки таскать перестала, сидела, замерев с чайной ложечкой возле рта, и слушала ее.
– А что мне было делать, Кать? Врать им? Что бы это изменило? Да и не думаю, что мне грозит опасность какая-то.
– Почему это?
Катерина встряхнулась и с ложечки слизала яблочный мармелад, который ей свекровь слала откуда-то из Краснодарского края.
Поначалу Катька злилась, плевалась. Все гундосила, что от мармелада свекровиного пользы никакой. Вместо этого лучше бы детей на каникулы летом хоть раз к себе забрала. Но разве заберет? Нет, конечно. Некогда ей. Виноградник у нее собственный и сад еще с яблочными и персиковыми деревьями. Обрабатывать и караулить все нужно в сезон. Где же тут за детьми Катькиными присматривать! Вот если бы Катенька с Игорьком сами выбрали время, взяли детишек и приехали, то…
– То стану я там вместо свекрови горбатиться на ее винограднике и в саду! Очень мне надо! Так мало я, и Игорьку достанется, и детишкам. Нет уж, лучше мы как-нибудь за деньги в Турции отдохнем. А мармелад она пускай свой запихнет знаешь куда?!
Но год от года Катькина позиция менялась. Мармелад перестал казаться пресным и калорийным. И отдых у свекрови не стал в тягость, и время пребывания у нее в гостях все увеличивалось и увеличивалось год от года.
«У нее же никого, кроме нас, нет, – объясняла потом Катька, таская на работу к чаю баночки с яблочным мармеладом и джемом персиковым. – Она так всегда рада нас видеть, так рада. А в саду и на винограднике давно наемные рабочие трудятся. На них прикрикнуть и присмотреть за ними мне даже в удовольствие. Особо и дел никаких, а на шубку мне свекровь с последнего урожая отстегнула…»
– Почему это тебе опасность не грозит, Жан? – растолкала задумавшуюся Снежанну коллега по работе и немного подруга – Катя Земцова. – Сам следователь и то озабочен.
– Следователь раскрытием данного преступления озабочен, а не моей судьбой, – отмахнулась она от нее. – А если уж мне грозит опасность, то и всем, кто стоял в пробке вместе со мной. Там рядом с джипом машина стояла, и впереди, и за мной тоже машина. Знаешь, не я одна могла оказаться наблюдательной. Да я и не видела особо ничего. Я даже лица этого мужика не рассмотрела. Он все сутулился как-то, с канистрой этой возился.
– Это он для отвода глаз, точно! – предположила тревожным голосом Катерина. – А вообще-то ты права. Многие могли его видеть. Народу полно. Если сначала не обратили на него внимания, то после того, как в новостях пройдет сообщение, наверняка начнут вспоминать. Не станет же он всех подряд стрелять сначала в шею, а потом в грудь. Брр, гадость какая! Как это у людей рука поднимается?!
– Да не люди это, Кать. Не люди, чудовища!
Остаток рабочего дня они хлопотно бегали из отдела в отдел, помогая девочкам справляться с наплывом покупателей. Им часто, невзирая на их начальствующий статус, приходилось помогать в отделе. Катька при этом ворчала. Снежанне нравилось. Сидеть весь день в тесном кабинете и заниматься только бумагами было очень тягостно.
К закрытию Снежанна едва держалась на ногах. И не столько от усталости, сколько от переживаний. Саша так и не объявился. Домашний телефон молчал, его мобильный по-прежнему был заблокирован. Она позвонила соседке тете Лене и попросила ее постучать в собственную дверь. Все еще тешила себя надеждой, что телефон Саша мог и потерять, а домашний мог и не слышать. Но тетя Лена через три минуты бойко отрапортовала, что дома никого нет. И почта вся в почтовом ящике.
Значит, Саша так и не появлялся. Он никогда не оставлял корреспонденцию в почтовом ящике, тем более свою любимую газету. А выходила та ежедневно.
– Куда он мог подеваться, Кать?! – воскликнула Снежанна, когда они вышли из аптеки в семь часов вечера, закрыв ее и сдав на пост охране. – Просто в голове не укладывается: куда он мог подеваться?!
– Как пришел, так и у шел, – отозвалась с ленцой Катерина и зевнула.
Ее, как обычно, разморило к закрытию. Она, как ребенок, терла глаза, забыв, что накрашена и что теперь она безбожно размазывает краску по лицу. Соображала она при этом вяло. Двигалась неуверенно. И Снежанне, как всегда, придется везти ее до дома.
– Ты не обижайся. – Катька погладила по плечу подругу, усаживаясь в ее машину. – Просто идти на остановку мне сейчас – смерти подобно. Однажды задремала, у меня сумку сперли. Один раз в автопарк увезли. Беда просто с моей сонливостью! Сейчас притащусь домой, подремлю с часок, а потом стану всю ночь кувыркаться с боку на бок. А Сашка твой…
Катька снова зевнула, пристегнулась ремнем и уже через мгновение мирно сопела, свесив голову на грудь.
Поразительная способность, подивилась в который раз Снежанна, заводя машину. Может спать в любых условиях, при любых обстоятельствах.
И про то, что ночью она ворочается без сна с боку на бок, – совершенная неправда. Снежанна как-то пару раз пробовала звонить ей после полуночи, потому что тоже не спалось и просто приспичило с кем-то поговорить.
Так Катька на нее жутко вызверилась. И потом весь следующий день ныла из-за того, что Снежанна ее разбудила в самое неурочное время, поэтому совсем не верилось в ее бессонницу.
– Что мой Сашка? – спросила вполголоса Снежанна, разгоняя «дворниками» снег со стекла.
– Сашка твой врун, – неожиданно отозвалась Катерина, хотя за мгновение до этого будто бы сонно посапывала.
– Почему это он врун? Когда он тебе врал?
– Мне – никогда, – помахала отрицательно Катерина указательным пальцем в вязаной перчатке. – Тебе врет!
– Да ладно тебе, Кать, – рассеянно отозвалась Снежанна.
Погода за бортом разгулялась такая, что не до споров было. Колеса утопали в снегу, пробуксовывали вхолостую. Тут не увязнуть бы и не застрять снова, как вчерашним днем.
Аптека их располагалась в глухом переулке, если засядут в снегу, то машину придется оставлять, до утра сюда снегоуборочные машины точно не сунутся. Придется ехать общественным транспортом. А этого Снежанне не хотелось сразу по нескольким причинам.
Во-первых, пришлось бы тащить на себе полусонную Катьку до остановки, потом провожать ее до подъезда, чтобы та не уснула на ходу. Шутка, конечно, но не бросать же коллегу в таком состоянии одну на морозе!
Потом нужно будет снова ехать автобусом, минуя магазины, в посещении которых возникла острая нужда. Полки холодильника и шкафов опустели. Они с Сашей обычно в воскресенье днем после обеда все покупали. Вернее, она покупала, а он ждал в машине. Но вчерашний воскресный день прошел совсем не так, все поменялось как-то вдруг и сразу, вот и осталась без продуктов.
А во-вторых, доберись она автобусом до своего микрорайона, ей пришлось бы идти неосвещенным переулком до своего дома. На машине она это место проскакивала, не задумываясь никогда, насколько оно может быть опасным. Теперь же все виделось иначе.
И вчерашнее убийство, совершенное почти на ее глазах, не шло из памяти. Она хоть и храбрилась на Катькиных глазах, и говорила, что все страхи надуманы, что убийца не дурак, не станет разыскивать возможных свидетелей и отстреливать их.
А страх все равно не покидал! И с наступлением темноты сделался ощутимее!
А если он дурак? Если он бездушная машина для убийства, чудовище без принципов и все же станет всех отслеживать и устранять – как выразился профессиональным языком Бойцов – всех, кто мог его видеть в пробке и узнать потом? И вдруг он именно сегодня ждет ее в том самом темном переулке, по которому ей придется идти пешком?!
И дурацкая статья из любимой Сашиной газеты внезапно вспомнилась, будь она неладна. Может, Саша и прав был, излишне усердствуя в прогнозах. Может, человек этот, нападавший ночами и поздними вечерами на женщин, самый настоящий маньяк?!
Задумавшись так глубоко и сосредоточив все свое внимание лишь на том, чтобы не забуксовать, Снежанна и пропустила мимо ушей полусонный лепет своей коллеги по работе и немного подруги – Кати Земцовой.
И вспомнила о нем, лишь когда заперла за своей спиной дверь и с облегчением швырнула на пол два громадных пакета с продуктами. В магазин она все-таки заехала и набрала всего, что было необходимо.
Так вот, заперев дверь, швырнув пакеты на пол и обнаружив, что Сашины тапки так и стоят сиротливо под вешалкой, Снежанна внезапно вспомнила неясный Катькин шепот и тут же бросилась к телефону.
– Игорь, мне нужно Катю срочно! – громко закричала Снежанна в телефонную трубку.
– Снежанночка, ты чего так кричишь? – тихим голосом отозвался Игорь и наверняка недовольно поморщился.
Он, сколько помнила Снежанна, постоянно недовольно морщился. Причина его неудовольствия была очень многогранной, а гримаса всегда одна и та же, пролей он кофе себе на брюки или оставь мобильник в сауне.
– Игорек, это срочно!!! Поверь мне, это вопрос жизни и смерти!!!
– Согласен, – покорно отозвался Игорь и вздохнул. – Но Катенька спит, ты же знаешь.
– Разбуди! – потребовала она.
– Не могу. Она все равно не проснется, а мне же еще потом и достанется, – пожаловался вдруг ей Игорек, что случилось впервые. – Может, подождешь пару часиков?
– Нет! – рявкнула Снежанна, сама поражаясь тому, как это у нее вышло так свирепо. – Если не разбудишь, я сейчас приеду, так и знай!
Она под угрозой пожара не вышла бы теперь из собственной квартиры. Только-только нервная дрожь в коленях улеглась после того, как она в два прыжка преодолела путь от багажника собственной машины до подъезда. Потом пулей взлетела к себе на этаж, совсем не чувствуя тяжести двух громадных пакетов.
Но ведь Игорю об этом совсем не нужно было знать, не так ли? Она пригрозила ему, что приедет, а он пусть думает, чем это может для него обернуться. Недовольством жены как минимум, а по максимуму – долгими, за полночь, посиделками двух подруг. Когда одной бутылки вина мало, а за второй нужно бежать в дежурный магазин. И не кому-нибудь бежать, а именно ему. Когда и выпить, и песен попеть хочется, и плевать, что соседи за стеной капризные и каждый раз грозят жалобой в милицию.
Очевидно, взвесив все это и вспомнив последний ее визит, когда подвыпившую Снежанну забирал от них Саша, Игорь решил ограничиться недовольством супруги.
– Ладно, сейчас разбужу, – пообещал он после некоторых раздумий. – Подождешь или мне перезвонить?
– Подожду.
Ждать пришлось довольно долго. Или это просто так ей казалось, потому что не терпелось услыхать от Катьки ту фразу, которая ускользнула от ее внимания, поскольку внимание в тот момент было сосредоточено на том, чтобы не застрять в сугробе, и, как следствие, не добираться потом на автобусе, и не стать мишенью для убийц, маньяков и полуночных грабителей.
– Чего тебе, Жан? – томно отозвался в трубке заспанный Катькин голос после невыносимо долгого ожидания.
– Хватит спать! – возмутилась Снежанна. – Как можно спать по двенадцать часов в сутки, Кать?!
– Сладко, Жанночка. Очень сладко можно спать.
Катька громко зевнула и шепнула Игорю, чтобы тот не уходил. И шепот ее был зазывным и многообещающим. И Игорек тут же отозвался таким же точно шепотом, и следом раздался сдавленный Катькин хохоток. Какой-то шорох, оханье и снова Катькин смех.
Снежанне сделалось стыдно и противно за себя, словно врывающуюся в их спальню.
Ей очень нравилась их спальня с окном, задернутым кремовыми шторами, с комодом, на котором не переставая цвел огромный розовый куст, с вечно разбросанными подушками и скомканным шелковым покрывалом, на котором нежилась теперь Катька, воровато смеясь.
А она вот во все это лезет со своими проблемами, нелепыми вопросами, страхами…
– Кать, что ты мне сказала, когда мы уезжали со стоянки? – спросила Снежанна, одернув свою совестливость, не до нее теперь было.
– Когда? Что-то я не помню, Жан. – Тут же последовал шлепок и следом недовольный Катькин голос: – Игорек, отстань! Погоди ты!.. А о чем мы говорили?
– Ты сначала сказала, что Сашка мой как пришел, так и ушел. Помнишь?
– Ну!
– Что ты этим хотела сказать?
– Ох, господи! – гнусаво отозвалась Катька с протяжным стоном. – Стоило меня из-за этого будить?
– Кать, что ты имела в виду?!
– То, что он пришел из ниоткуда и ушел в никуда, вот что.
Ладно, с этим более или менее было все понятно.
Снежанна с облегчением выдохнула.
Катьке никогда не нравился момент их знакомства. Она всегда недоверчиво фыркала и считала, что в бескорыстном порыве Саши Степанова было очень много откровенного расчета. Поначалу вообще называла его брачным аферистом. Замолчала, лишь когда Саша за свои деньги отремонтировал квартиру тетки Снежанны, начал делать ей дорогие подарки, а потом полностью стал ее содержать.
– Ну не знаю… – продолжала она все же некоторое время скептически. – Что это за выигрыши такие? Разве можно тем, что гоняешь шары по зеленому сукну, так зарабатывать?
Потом замолчала. Сашкину меркантильность оставила в покое. Но затем снова нашла причину и зацепилась уже за то, что Снежанна Александра своего не любит и вынуждена жить с ним только из чувства благодарности.
Она вообще-то всегда к нему придиралась. Ну не нравился он ей никогда, как она неоднократно восклицала, и не стоил он Снежанны, по ее утверждениям.
– Так, а потом что ты сказала? – начала опять вспоминать Снежанна, убедившись, что Катька выпроводила Игоря из спальни и теперь говорит с ней вполне нормальным, лишенным интимной игривости голосом. – Ты вот пробормотала: пришел, ушел, а затем помнишь что сказала?
– Что? – осторожно поинтересовалась Катька и почему-то виновато шмыгнула носом. – Не помню, Жан. Ну? Напомнишь?
– Ты что-то такое про его бильярдный клуб сказала, – наморщила лоб Снежанна.
Если бы она слышала внятно, то и помнить бы могла. А она пропустила слова Катерины мимо ушей, потому и мучилась теперь.
– А что про клуб?
Катькин голос вдруг заюлил. И это Снежанне совсем не понравилось. Ее голос юлил только в тех случаях, если собирался выдать откровенную лажу. Соврать, то есть.
Так бывало, когда к ним на работу приходили с проверкой и нарывали какое-нибудь нарушение. Тогда вот Катька и принималась говорить с проверяющими именно таким голосом. Противненьким, сладеньким, срывающимся в некоторых местах до подобострастного сипа.
– Кать! Прекрати! – оборвала ее строго Снежанна, поняв, что она пропустила мимо ушей что-то очень важное, то, что Катька в полусне брякнула по неосторожности и что теперь повторять не хотела.
– Это очень важно, понимаешь?! От этого может зависеть жизнь человека!
– Какого человека? Какого? – выдохнула Катька с насмешкой. – Сашка твой, что ли, человек?
– А что, нет? Он пропал, понимаешь! Его жизни может угрожать опасность и…
– Я тебя умоляю, дорогая, – перебила ее Катерина сердито, заворочалась, скрипнув кроватью. – Опасность ему угрожает! Какая?! Это тебе может угрожать опасность из-за того, что ты вчера в лицо видела настоящего убийцу!
– Я не видела его лица, – рассеянно возразила Снежанна.
– Он об этом не знает! Он может думать иначе! А она… Она о Сашкиной заднице печется! Врун он, твой Сашка! Врун и козел!
– Ну почему?!
– Потому что врал тебе все время и про бильярд свой, и про вторники с четвергами.
– Не врал, не врал! – закричала Снежанна, сползая по стене прихожей прямо на пакет с продуктами и не чувствуя ничего, кроме пугающе болезненной растерянности. – Я сама видела, как он умело обращается с кием. Как он может играть в бильярд и…
– Играть, вероятно, он может, – перебила ее Катька. – Может, и играет в свое удовольствие где-то, но не по вторникам и четвергам, редко по пятницам, – передразнила ее она. – И не за городом, и не за деньги!
– Почему это?
Снежанна покосилась на Сашины тапки, сиротевшие второй день. Что скрывал от нее их хозяин? Почему так долго скрывал – целых три года? И в чем причина такой скрытности?
Слово «ложь» она пока боялась к нему применять. Оно было слишком скользким и мерзким. И от него болезненно сжимало виски и неприятно часто колотилось сердце.
– Потому что нет за городом никакого бильярдного клуба, где бы резались за большие деньги профессионалы, – нехотя призналась Катька.
– Как нет?! Но он же… Он же говорил…
– Господи! Жанна, какая же ты наивная!!! Тебе сколько лет?
– Двадцать пять, – отозвалась Снежанна, хватаясь за спасительный вопрос как за соломинку.
В нем – в этом вопросе – не было ничего грязного и сомнительного. Он был чистым и честным, как и ответ на него.
– Вот, двадцать пять уже, а ты все в небесах витаешь. Я тебе говорю, а ты запоминай, чтобы мне не повторяться, – проворчала Катерина, снова заскрипев пружинами кровати. – За городом нет и не было никакого клуба, в котором бы профессионально и на большие деньги играли в бильярд. Поняла?
– Нет, – пискнула Снежанна жалобно и зажмурилась.
– Чего не поняла?
– Куда он тогда уезжал два раза в неделю?
– А-а-а, вон в чем дело! Странно, что ты только теперь не поняла, мне было непонятно это давно.
– Куда, Кать?! Куда он ездил?! И откуда у него такие деньги, если он ничего не выигрывал?! Он что – вор???
– Не думаю.
– А кто тогда? Кто?!
– Не хотелось тебе говорить… – голосом сварливой старухи отозвалась ее коллега по работе и немного подруга – Катерина Земцова, – но… Мне кажется, что он вообще не Саша и не Степанов.
– А кто?!
– Я не знаю, но то, что у него шикарный офис в центре города, шикарная тачка, жена и две маленькие дочки, это абсолютно точно.
– Что ты сказала?!
Снова, как в том злополучном сугробе, когда она буксовала в переулке, где располагалась их аптека, на нее напала странная глухота.
Катька будто говорила еще что-то, а она не слышала.
Видела Сашу, который каждое утро поднимался с постели следом за ней. Дожидался ее в кухне, пил вместе с ней кофе, морщился от предложенной каши и с сосредоточенной старательностью готовил себе бутерброд с икрой. Потом разворачивал свою любимую газету, начинал читать, иногда вслух. Она уезжала на весь день на работу, он оставался дома. В течение дня они созванивались. Почти всегда она звонила ему на домашний, он отзывался.
Отзывался же!!!
Вечером она возвращалась в начале восьмого. Он всегда встречал ее. Иногда у подъезда, иногда в квартире. Все такой же, что и утром. С зачесанными назад волосами, убранными в хвост, в тренировочных штанах, в этих вот тапочках.
Какой офис в центре города?! Какой бизнес, если любимой его газетой была самая желтая из всех газетенка посредственного содержания?! Да и круг интересов у Саши был довольно узким. Он целыми днями смотрел сериалы про ментов и спортивные репортажи. У него просто-напросто не было времени заниматься бизнесом, потому что он всегда находился дома!
