Галина Романова
В интересах личного дела
Глава 5
Варя сидела уже второй час, уставившись в монитор компьютера. Климов все это время тоже молчал. Он не считал себя виноватым в бойкоте, который она ему объявила. Он был прав.
Варя с ним не разговаривала из-за того, что он устроил ей взбучку за задержанного, которого она не показала доктору. Травма была не смертельной, но достаточно тяжелой, и с этим жиголо могло случиться что угодно: от затяжных обмороков до инсульта.
– А ты просмотрела! – упрекал Варю Климов. – Ладно в дежурке, наплыв посетителей той ночью был достаточно большим, но ты…
– Мне его ощупать надо было? – шипела она в ответ.
И чтобы скрыть слезы, агрессивно грызла мятные леденцы. Климов знал, что от них у нее всегда слезятся глаза.
– Не надо ощупывать. Надо реагировать на жалобы задержанных и предпринимать какие-то действия.
Варя тогда выскочила из-за стола, встала перед ним, едва доставая лбом до его подбородка, и наговорила такого!..
Климов, если честно, теперь не знал, как станет с ней общаться. Сверлили вопросы: неужели она и правда думает о нем как о махровом карьеристе? Что он готов ради сраного подозреваемого поставить под удар их дружбу?
Все его заверения, что только ради дружбы он и затеял этот разговор, имели прямо противоположный эффект.
– Разговор?! – свистящим шепотом возмутилась Варя. – Ты это называешь разговором?! Ты… Ты опустил меня! Перед задержанным…
И все. Они замолчали. Поначалу Климов хотел сходить за ее любимыми булками в буфет и принести им кофе из автомата, но потом передумал. Она наговорила ему гадостей, забыв о субординации и элементарной вежливости. Он – майор, она – старший лейтенант. Будет продолжать в таком духе – попросит перевести ее в соседний отдел.
– Да, пожалуйста! – фыркнула Варя, сверкнув на него злыми блестящими слезой глазами. – Не очень-то стану переживать!
– Отлично. Иду договариваться, – стукнул он ладонями по краю стола и вышел из кабинета.
Конечно, никуда Климов не пошел. Он поехал. Надо было еще раз переговорить с Володей Изотовым, который выезжал вместе с ним на место предполагаемого преступления. Но Володи на рабочем месте не было.
– Ушел обедать. В кафэху через дорогу. Там по старинке кормят – вкусно и через кассу. На него это навевает приятные воспоминания из детства, – пояснил помощник, поедая домашний салат из пластикового контейнера. – Он, кстати, о тебе вспоминал сегодня.
– Да? В какой связи? – удивился Павел.
– Не знаю. Говорил: вот, мол, майор Климов удивится.
– И все?
– И все. Без подробностей. Если поторопишься, Павел Анатольевич, застанешь его в кафе. Иначе придется к нам возвращаться. Володя после обеда любит прогуляться.
– Каким маршрутом?
– Маршрута нет. Идет, как он выражается, куда глаза глядят.
Володя доедал свой обед, когда Климов подсел к нему за столик.
– О, Павлик, – улыбнулся тот, дожевывая пирожок с капустой. – Рад тебя видеть. Только сегодня вспоминал.
– Уже помощник твой доложил.
Они пожали друг другу руки.
– Что-то есть для меня?
– Да.
Володя отряхнул руки, вытер салфеткой рот.
– Сережка.
– Какой Сережка? – не понял Климов.
– У нее во рту была обнаружена сережка. Женская, золотая будто бы, с камешком. Достаточно глубоко, скорее в гортани.
– Будто бы она ее проглотила?
– Или пыталась. – Володя встал с места и приглашающим жестом указал на выход из обеденного зала. – Пройдемся?
Разгуливать, конечно, Климову было некогда, но не принять приглашения тоже нельзя. Володя обидчив.
– Может ее пытались заставить проглотить? – рассуждал Павел на ходу.
– Может быть. Вообще вся эта история с переодеванием… Зачем кому-то раздевать мертвую женщину и наряжать ее в другую одежду? – Володя потер подбородок. – А та, что осталась без комбинезона? Она голой была, когда пропала? Или… И сережка. Непонятно. Как-то странно все. Ее у той, другой, сняли и затолкали бедной мертвой женщине в горло?
– Ну, мы этого никогда не узнаем, – развел руками Павел. – Скорее всего, Светлана Рогова мертва. Из близких людей у нее лишь жених, который сейчас в больнице приходит в себя после нападения. Вряд ли он сможет вспомнить все ее украшения. Мужчины обычно на это мало внимания обращают. А Светлана…
– Черт! Я же забыл совсем сообщить тебе, Паша, прости дурака. – Володя звонко щелкнул себя ладонью по лбу. – Ваша Светлана нашлась! Жива. Может, только не совсем здорова.
– Где? Где нашлась?
Климов резко затормозил, уставившись на него округлившимися глазами.
– Коллеги звонили из семнадцатой больницы. Я тут немного проявил инициативу, уж прости. – Изотов виновато улыбнулся. – Обзвонил морги. Все пытался узнать, не пропадал ли у них труп молодой женщины. Приметы описал. Очень не хотелось мне за кого-то работать: вскрытие проводить и все такое. Одно дело – поверхностный осмотр, а другое… И сегодня мне позвонили с утра и рассказали удивительную историю: у них случилась странная подмена…
Он в двух словах передал информацию.
– Они не могли установить личность женщины, которая оказалась живой. У нее страшное потрясение. Она не могла даже на вопросы отвечать. Ее определили в неврологию.
– А как установили личность?
– То ли знакомый, то ли родственник приехал. Начал спрашивать…
Хлопова Климов нашел в больнице у постели Вадима Игнатова. Тот сидел на стуле перед женихом Светланы и пристально наблюдал за его истерикой.
– Господи! Господи, спасибо тебе! Она жива! Счастье… Господи, какое же счастье! – захлебывался слезами парень.
Крепко сжатые кулаки легонько молотили по больничной койке.
– Что здесь происходит, Хлопов? – спросил Павел от двери в палату.
– Ничего особенного, – хмуро посмотрел на него тот. – Принес Вадику добрые новости, а он плачет.
– Простите, простите, это я от счастья! – Парень потер кулаками глаза. – Не могу поверить, что все закончилось! Безумие какое-то. Полное безумие!
Хлопов и Климов переглянулись. История в самом деле отдавала сумасшедшинкой.
– Как думаете, Вадим, кому это было нужно? – спросил Павел.
Он взял еще один стул и, подтянув его, сел по другую сторону кровати.
– Кому нужно что? – Он уставил на майора рассеянный взгляд.
– Совершить подобное? – Климов вытянул ноги, сунул руки под мышки и устало глянул на парня. – В принципе, убийства никакого не случилось. Но было совершено нападение на вас и на Светлану. В ее крови обнаружилась лошадиная доза психотропных веществ. Оно и понятно. Требовалось, чтобы она не сразу пришла в себя, была податливой, когда ее переодевают. К слову, на ней оказалось платье мертвой женщины.
– Ужас… – прошептал Вадик. Его губы едва шевельнулись, лицо сделалось еще бледнее.
– Ужас. И еще какой! В голове не укладывается, – проворчал Хлопов, сверля парня злыми глазами. – Кому вы могли так насолить?
– Кто – вы?
Парень нервно завозился на койке, подтянул к подбородку больничное одеяло. Веки его задергались.
– Ты и Света… Кому вы так нагадили? – тверже, чем прежде, спросил Влад Хлопов. – Ясно же, что это чья-то месть.
– Почему именно месть? – удивленно вскинул брови Климов. – В таком случае довели бы дело до конца. А это театрализованное представление какое-то. Для хулиганства – слишком сильно. Для серьезного преступления – мелко. Это скорее не месть, а предостережение. Предупреждение! Некий посыл, намек на последствия. Нет никаких мыслей, кто таким варварским способом вас предостерегает?
– Кого вас?! Кого это вас?! – неожиданно завопил Вадик тонко и пронзительно.
– Тебя и Свету, – спокойно произнес Хлопов, положил ладонь ему на грудь и слегка придавил, прошипев: – Не верещи. Доктора сбегутся.
Как по команде, дверь открылась, впуская медсестру с капельницей. Она принялась ругаться и через минуту выставила их вон. Не проронив ни слова, они вышли из отделения и направились к стоянке. Их машины оказались припаркованными почти рядом.
– Как думаете, он что-то знает?
Климов задрал голову к небу, радующему голубизной, поскреб пальцами горло. Его третий день мучило страшное раздражение после бритья. Следовало поменять лосьон, но добраться до магазина не было времени. Раньше Варю просил, а теперь не станет.
– Он что-то знает, – кивнул Хлопов. – Я неплохо разбираюсь в людях и кое-что уловил, когда сообщил ему о том, что Светлана жива.
– И что же? Он огорчился?
– Нет. Он обрадовался. Неподдельно. Но… – Хлопов поводил пальцами у лица. – Но застыло там что-то после того, как радость схлынула. Страх… Предчувствие… Не знаю, как точнее описать. Как будто его глаза говорили: неужели не конец? Нет, не так…
Хлопов тоже задрал голову и долго смотрел в бездонную голубую купель с плескавшимся в ней солнечным светом.
– Да. Он просто понял, что ничего еще не закончилось.
– Как она?
Хлопов тут же понял, о ком речь, и со вздохом пожал плечами.
– Доктора говорят, что все показатели в норме, все пройдет. Это лечится. Но Свету я в таком состоянии никогда не видел. Она словно съежилась вся, усохла. Как будто постарела. Если узнаю, что она пострадала за его дела, то… – Он уронил голову на грудь. – Сделаю все, чтобы их свадьбы не было.
– Что вообще о нем известно? Откуда он? Как они познакомились?
– Обычный он. Работал в нашем представительстве в Челябинске. С полной самоотдачей. Светлана объезжала филиалы, заметила его. Когда в Москве остро встал кадровый вопрос, о нем вспомнили и перевели. Так у них и закрутилось. Это я к чему, майор? – Хлопов щелкнул сигнализацией, включил автозапуск. – Прошлое безупречное. Я проверил. Всю его родню до седьмого колена! Если что-то и есть, то это уже здесь приобретено. Никак не оттуда.
Климову пора было возвращаться в отдел. Надо подготовить отчет и доложить начальству, что все фигуранты живы, хотя и не вполне здоровы. Будет ли дан делу ход, теперь зависит только от них.
– Они будут писать заявления? – спросил он напоследок. – О нанесении вреда здоровью и так далее…
– Нет, – твердо ответил Хлопов. – Тут вы можете быть спокойны, майор. Никакого дела у вас не будет. Мы сами. Как привыкли.
– Ну, тогда бывайте.
Климов сел в автомобиль, проследил взглядом за отъехавшей машиной начальника службы безопасности Светланы Роговой.
Врут они, решил он через минуту, выезжая за ним следом. Или не говорят всей правды. В этом странном происшествии много непонятного и странного, но ясно: действовал не один человек.
– С чего ты решил? – усомнилась Варя, когда он рассказал ей о своих подозрениях.
Она поставила ему на стол тарелку с булочками и термокружку с кофе. Это была пальмовая ветвь, и он ее принял.
– Машин было две, Варвара, – с аппетитом откусывал он от мягкой булки. – Как один человек смог бы их перегнать? И вся эта возня с переодеваниями… Нет, минимум двое. Максимум три-четыре человека.
– Банда? – ахнула она. – Как в девяностых, когда гробы к домам подкладывали?
– Банда? Может, и банда. – Он наморщил лоб и вздохнул. – А может, просто группа лиц с преступными наклонностями и нездоровыми фантазиями.
– А это не одно и то же? – весело фыркнула Варя.
– Не забывай: все пострадавшие живы. – Он погрозил потолку кружкой с кофе. – Изрядно помяты морально и физически, но живы. Они не ограблены. Машина не в угоне. Вымыта и вылизана до блеска, припаркована в нужном месте.
– А сумочка Светланы? Ее мобильник? Как же не ограблены? И документов жениха нет.
– Есть. В машине под козырьком обнаружены. И ее документы там тоже. А все остальное… Что-то подсказывает мне – все это найдется. Не было цели их грабить и убивать. Их надо было напугать до смерти. И у них получилось.
– Все же у них?
– Сто процентов. Действовал не один человек.
Варя потянулась к тарелке на его столе. Булки исчезали медленно, а она не наелась, купив себе только одну.
– Я возьму?
– Валяй.
Климов отложил надкусанную вторую булочку. Аппетита не было. Имелось отвратительное ощущение, что эта дикая история будет иметь продолжение. А это ощущение еще ни разу его не подвело.
– И что ты намерен делать? Возбуждать дело, нет? – проник в его мысли Варин голос.
– Как руководство решит. Заявлений от пострадавших у меня нет и не будет. Так они решили.
Глава 6
Полковник Иващук сидел в их ведомственной столовой спиной к входу за самым дальним столиком, почти в углу. Он всегда так садился, и не потому, что старался держать дистанцию – он ее всегда держал, – просто не любил, когда ему во время еды смотрят в рот подчиненные. Иващук считал это неприличным. К тому же он немного чавкал с детства и никак не мог избавиться от этой дурной привычки. А когда ел что-то жидкое, то непременно прихлебывал громче, чем следовало.
Сейчас, низко склонившись над столом, он поедал домашнюю лапшу с кусочками куриного мяса. Их повар Верочка была мастерицей, и домашняя лапша у нее получалась как у его матери, которой давно уже нет на этом свете. Лапша была отменной, и, да, он немного прихлебывал.
На последней ложке Егор Сергеевич почувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Мается и слушает, как он домашнюю лапшу громко хлебает.
Он резко обернулся.
– Климов? Чего тебе?
Иващук с сожалением скользнул взглядом по биточкам с гречкой. Не даст ведь теперь поесть нормально! Начнет докладывать про гадость всякую: трупы, убийства, нападения, вскрытия. Тоже время нашел!
– Вы просили зайти, товарищ полковник, – неуверенно начал Климов.
– Ну, не сюда же, майор! – возмущенно отозвался Иващук. – Нашел место и время!
– Прошу прощения.
Длинноногий Климов развернулся, чтобы уйти, а полковник тут же вспомнил, что сразу после обеда у него назначена встреча в главке. После нее надо будет еще в одно место заехать, и после точно будет не до Климова. А дело, по которому он велел ему зайти, важное.
Его просили помочь. Важный человечек, между прочим. Отказывать ему Иващук не хотел. Он мог быть в будущем полезен. Скоро на пенсию, и надо обрастать должниками, к которым можно впоследствии сунуться за помощью. В случае чего…
– Ладно, майор, присаживайся. – Полковник Иващук подтащил к себе тарелку с биточками и гречкой. – Только я буду есть. Ты докладывай и не обращай внимания, что я… жую.
Климов обошел столик и уселся, еле разместив длинные ноги под столом.
– Ну! Что там по делу с переодеваниями? Доложи в двух словах. – Иващук глянул в тарелку. – Только уволь от подробностей.
– Дела-то никакого нет, товарищ полковник, – с осторожной улыбкой, призванной изображать радость, произнес Климов. – Все живы. Рогова нашлась. Слегка разнервничалась, очнувшись в морге. Но так… Без видимых повреждений.
– Только нервяк, как я понял? – ухмыльнулся с набитым ртом Иващук.
– Так точно.
– А ее нареченный как?
– Тоже нормально. Плачет от счастья, что его невеста нашлась живой. Но… что-то он точно не договаривает. Мы побывали у него в больнице вместе с начальником их службы безопасности и немного поспрашивали. Виляет, товарищ полковник, и глазами, и словами.
– Думаешь, для него представление устроили?
– Вполне возможно. Но… – Климов выдержал многозначительную паузу, пока полковник расправлялся со вторым биточком. – Но заявлений они писать не станут. Хлопов сказал, что это их внутренние дела, сами разберутся. Машина на месте, чистая, не покореженная. Светлана Рогова в стрессе, но без внутренних и внешних увечий. Жениха ее помяли, но, что-то подсказывает мне, претензий он иметь не станет.
– Хлопов – это ее эсбэшник, как я понял?
– Так точно, товарищ полковник.
– И ладно. Пусть сами разбираются.
– Значит, возбуждаться не станем? – Климов выдвинул из-под стола ноги, намереваясь встать.
– Сидеть, майор, – со вздохом, тихо приказал ему Иващук. – Ты мне лучше скажи: что по второй женщине?
– По какой еще второй? – вытаращился тот.
– По той, которую нашли в одежде Роговой. Пропавшая из морга семнадцатой больницы – с ней что?
– Ах, так это… – Павел положил ладонь на макушку, тронул ежик коротко стриженных волос. – Вернули туда, откуда ее забрали злоумышленники. Изотов постарался: обзвонил морги на предмет пропажи.
– Не хотелось самому возиться! – фыркнул полковник, взяв стакан с морсом. – И правильно. Не его хозяйство.
– Так что информации у меня по ней почти никакой. – Его колени выдвинулись из-под стола еще на несколько сантиметров.
– Зато у меня есть, майор.
Полковник сделал несколько глотков из стакана, поморщился, поставил его на стол, отряхнул китель от хлебных крошек и встал. Климов поднялся следом, как по команде.
– Мертвую женщину, которую использовали для этого дикого шоу, зовут Ляля. Так прямо и зовут – Ляля Одинцова. Тридцати пяти лет от роду. Без определенного рода занятий. Хотя нет, имелось: она была подругой и соратником Ильи Буторина, погоняло – Бут. Личность на своем районе известная. Начинал в нулевые. Сначала промышлял частным извозом, потом подмял всех «бомбил» на районе под себя. Сейчас у него официально несколько служб такси, что-то еще по мелочи. Я не вникал. Налоги платит. В поле зрения правоохранительных органов не попадает. К слову, и никогда не попадал. Слухи ходили, что Бут не брезговал ничем, но… Так все на уровне слухов и осталось. Тип внешне отвратительный. Внутри – не щупал. Но авторитетный мужик. Кое-кто из верхов с ним за руку здоровается. Говорили, что он и там услуги оказывал, но сказать точно ничего не могу. Так вот к чему я это веду, майор…
Они замерли у лестницы, ведущей на второй этаж, где у полковника располагался кабинет. Он остановился первым, значит, Климову там было делать нечего.
– Буторин обратился ко мне через знакомых и попросил о помощи.
Брови Егора Сергеевича сошлись на переносице. Он несколько минут думал, прежде чем озвучить чужую просьбу. Не будет ли это выглядеть неприятным намеком на то, что он водит дружбу с бывшими авторитетами?
– Но он мог бы и не просить. Это наша работа, майор, не так ли? – строго глянул он.
– Так точно, – ответил Климов.
Хотя пока смутно себе представлял, в чем просьба и как он по ней станет работать.
– Вот и я говорю о том же. – Лик полковника немного просветлел. – Буторин просит разобраться в причинах, побудивших забрать из морга именно его женщину. А также ее машину.
– Разбитая машина на обочине, которую увидели Рогова и Игнатов, была ее?
– Лялина. Но, как она оказалась там, никому не понятно. Машина была отогнана на стоянку после ДТП, а потом ее оттуда забрали и снова вернули. Чудеса какие-то. Главное, никто ничего не видел!
– Это так Буторину сказали?
– Да, ему так сказали. Он шумел, даже сквернословил, по слухам, но ничего не вышло. Ничего он не узнал ни о причинах ДТП, ни об исчезновении тела Ляли и ее машины. Никто с ним особо не стал откровенничать. Нам-то, сам понимаешь, майор, проще. С нами и не захотят, а станут сотрудничать. Вынуждены! – поднял указательный палец полковник. – В общем, придется тебе этим делом заняться.
– Всей этой чехардой с нападением на…
– Ой, а при чем тут они! Они сами с усами. У них к нам претензий нет. А вот Буторин попросил. Слезно, – недовольно поморщился Иващук и занес ногу над первой ступенькой. – Разберись с обстоятельствами гибели Одинцовой и ее исчезновением из морга. И по машине… По машине тоже порешай. Я скину тебе его телефон. Созвонись с ним. И да, майор…
Полковник глянул на Пашу тем самым взглядом.
Да, он прекрасно понимает, что земля не их и заниматься гибелью любовницы человека с сомнительной репутацией его люди не обязаны. Но его попросили, и он просит. Не приказывает – просит!
– В общем, ты понял, Паша, – проговорил полковник, наступая уже на третью ступеньку. – Поторопись, но аккуратно. Сам понимаешь, определенный риск есть. Старайся не попадаться на глаза местным операм. Все, до вечера можешь быть свободен. Телефон Буторина сейчас скину. Созвонись. Но лучше бы вам с ним встретиться.
Уже в кабинете, плотно закрыв за собой дверь, полковник полез в записную книжку, где у него были записаны такие вот номера телефонов. В памяти мобильного он их не сохранял. Отправил СМС с номером Климову и тут же набрал Буторина.
– Илья, ты где сейчас?
Он даже не стал представляться – нужды не было. Это он подобные номера не хранит в телефонной книге, а Буторин – наверняка.
– В офисе, – ответил полковнику густой баритон. – Что-то порешали по моей просьбе, Егор Сергеевич?
– Да. Сейчас тебе позвонит один человечек. Вам необходимо встретиться без лишних глаз и ушей. Сам понимаешь, задание я ему дал факультативно.
– Понял. А он, того… справится?
– Если не справится он, не справится никто, поверь. Он лучший.
– Спасибо, Егор Сергеевич. – растрогался Буторин. – Я ваш должник.
– Погоди раньше времени благодарить. – перебил его Иващук.
Он тут же подумал, что как раз должником Батурина он и хотел сделать. Скоро на пенсию…
– Расскажешь ему все и даже больше. Протоколов никаких не будет. Это просто сыск в частном порядке.
– Понял. Тем лучше. Егор Сергеевич, а он как вообще? – Буторин помялся. – Сильно правильный? Если я ему денег предложу?
– Он умный и настырный, – подумав, охарактеризовал Климова полковник. – А насчет денег, это без меня. Сами решайте. Это подработка, может, и не откажется. Ты уж тогда не обидь его, Бут…
