Галина Чередий
Жена дракона
Проходил час за часом, но Раэм чувствовал, что жена не спит. Просто лежит, уставившись неподвижным взглядом в стену. Камин стал угасать, и в комнате становилось холоднее. Он укрыл их, по-прежнему крепко прижимая к себе это желанное, хрупкое тело. Рассвет стал осторожно пробираться в их спальню. Пора было заканчивать ритуал. Раэм поднялся и коснулся плеча жены.
– Нам пора.
– Нет, – жестко сказала она, даже не поворачиваясь.
– Нас ждут мои люди, они хотят видеть танец драконов, – как можно мягче сказал Раэм.
– Нет. И в этот раз у тебя нет власти заставить меня, – Кариба повернулась и с жестокой усмешкой посмотрела на мужа.
Раэм и сам знал это. Никто не может силой или угрозами заставить проявиться дракона. Для обращения нужны или радостные эмоции, ничем не замутненные, или же крайняя степень гнева. Именно поэтому сейчас весь замок замер в ожидании прекраснейшего из зрелищ – танца опьяненных счастьем драконов после первой брачной ночи.
– Не в твоей власти сделать меня счастливой. А вместо гнева я испытываю к тебе презрение. Так что сегодня в небе будет танцевать лишь один черный дракон.
– Это немыслимо! Ты унижаешь меня перед моими людьми! – взвился повелитель.
– Ну что же, добро пожаловать в мой мир!
– Я не унижал тебя! Я женился на тебе, хотя мог сделать тебя наложницей, игрушкой.
– О, да, ты так благороден! Ты не сделал меня игрушкой, какое счастье. Своих игрушек ты хотя бы отпускаешь рано или поздно! А меня ты навеки силой и шантажом заключил в тюрьму брака с тобой. Без надежды, без будущего, НАВСЕГДА!
– Глупая, да любая женщина в Дараиссе убила бы за право оказаться сейчас на твоем месте, – взревел он в бешенстве.
– Тогда почему сейчас в этой постели лежу я, а не любая из них?!
– Потому что я выбрал тебя!
– Но я-то тебя не выбирала! – глаза Карибы горели ненавистью.
Заскрипев зубами, Раэм набросил на обнаженное тело халат и пошел прочь из спальни. Обернувшись в дверях, он сказал:
– Ты смиришься. У нас вечность впереди.
В коридоре он тут же столкнулся со слугами, ожидающими, когда хозяева наконец покинут спальню.
– Повелитель. – Все склонились перед ним, но он точно поймал недоумевающие взгляды.
– Никому не входить и не беспокоить покой госпожи, пока она сама не соизволит встать, – прорычал он.
– Повелитель, но танец драконов… – начал кто-то робко.
– Танец драконов вы увидите в другой раз. Госпожа слишком утомлена сегодня. – И он зашагал на башню. Взойдя на самый верх, на открытую площадку на крыше, сбросил халат и позволил телу наполниться воспоминаниями о минутах обладания любимой. Изменения в этот раз происходили почти без боли. Он не чувствовал почти, как кости ломались и удлинялись, как черная чешуя рвала кожу, и вытягивалось, увеличиваясь в размерах, тело. Вскоре вниз с башни бросился огромный черный дракон, и сильные крылья его поймали воздушные потоки и подбросили его высоко в небеса, где он хотел петь песню своей любви, но почему-то из груди рвался только тоскливый вой. Черный дракон отчаянно звал свою возлюбленную, но она не отзывалась, будучи надежно скрыта оковами человеческой плоти.
Когда Раэм вернулся в спальню, то застал жену спящей. Она свернулась клубочком в дальнем углу кровати, длинные ресницы бросали тень на смуглые щеки, лицо было спокойным и прекрасным, его не обжигали синие бритвы глаз. Он так и стоял, любуясь женщиной, которая теперь принадлежала ему, при этом оставаясь далекой, как звезды.
Раэм встряхнулся, возвращаясь в реальность из своих воспоминаний. Пора было заходить в дом, пока оставленная без присмотра жена не затеяла чего-нибудь.
Глава 7
Ясмина опустилась на стул на кухне. Что только что произошло? Судя по всему, ей удалось убедить Раэма не убивать Феликса и Антона, и этот факт почему-то привел его в дикую ярость. Или она просто как дурочка попалась на разыгрываемый спектакль? Может, никто и не собирался идти дальше разговоров, и все это было затеяно, что бы она испугалась и была более сговорчивой? Но зачем это и кому нужно? Если Раэм хотел просто переспать с ней, так она и так уже растаяла, растеклась у его ног сладкой лужей, стоило ему только обнять ее покрепче. И что за дикая реакция у нее на этого мужчину. Ведь любой разумный человек при взгляде на этого яростного мощного мужика, наверное, испытал бы желание отойти подальше. Да, он, несомненно, красив, но красота его жестокая, устрашающая в своем совершенстве, такая, которой хочется любоваться лишь издали. А вместо этого ее тело в его присутствии просто изнывает от возбуждения. Нет, конечно, она в общепринятом смысле вовсе не образец идеальной верной супруги. Однако, то, что с некоторых пор происходило между ней и Антоном, и то, как к этому относился Феликс, касалось только их троих. Но даже отношения с Антоном развивались постепенно, она никогда ТАК на него не реагировала. Антон был чем-то приятным, необременительным в смысле отношений и дающим так необходимую разрядку ее телу. А когда к ней прикасался Раэм, было похоже, что у нее закипает кровь именно от ощущения узнавания этих прикосновений. Словно ее тело стремится к нему, как к давно знакомому, по чему оно истосковалось. Даже внутренние мышцы сжимались так, как будто помнили, как он должен там чувствоваться. Этому не было никаких разумных объяснений, кроме одного – видимо, действительно в ее прошлой жизни они были очень близки.
Конечно, безумные упоминания о драконах и других мирах очень смущали Ясмину. Оставалось надеяться, что этот самый переход в другой мир, что должен был состояться завтра, не будет заключаться в том, что ее распнут на алтаре и всадят в сердце нож, чтобы этот самый переход и устроить.
Хлопнула входная дверь, и вскоре появился господин псих. Его лицо больше не искажал гнев. Видимо, он ходил проветриться, чтобы не прибить ее ненароком. Раэм сел напротив и уставился на нее своими темными глазами. Ясмина чувствовала себя ужасно некомфортно под этим сканирующим взглядом.
– Не хочешь меня о чем-нибудь спросить? – наконец раздался его низкий бархатистый голос.
Она пожала плечами.
– Ты говорил о переходе в другой мир. Это будет больно?
– Вообще-то ты не должна чувствовать боли. Хотя меня беспокоит, что твоя драконица очень слаба и не сможет оказать тебе помощи при переходе. Но тебе не о чем волноваться – моей магии хватит на нас обоих.
Ну, да, магии, конечно. Чего ж тут непонятного?
– А как это будет, вы станете читать заклинания и танцевать с бубном, отрежете голову черному петуху, или что там еще?
Красивая бровь Раэма поползла вверх. Потом уголок рта дернулся, и на его губах на краткий миг родилась мимолетная улыбка. Ясмина следила, как завороженная, за этим кратким всполохом тепла, мелькнувшим на его жестком лице.
– Танцевать с бубном? Пожалуй, нет, любимая. Для меня это несколько экстремально. Просто для нас откроют дверь с той стороны, и мы в нее войдем.
– Я прям разочарована. Просто дверь? Так прозаично? Никакого мистического антуража, никаких спецэффектов, – поджала губы пленница.
– Ну, прости, что разочаровываю. Магия не терпит лишнего шума, знаешь ли. Но обещаю, что когда мы попадем на Дараисс, я покажу тебе много разных чудес.
– Ну что ж, раз мне не избежать, по твоим словам, путешествия в твой мир, то ловлю тебя на слове.
Раэм нахмурился от ее слов.
– Не стоит воспринимать это как путешествие, любимая. Мы возвращаемся домой. Навсегда. Сюда ты больше не вернешься. Дараисс – наш дом. Ты и так слишком долго отсутствовала.
– А когда я окажусь там… ну, в смысле дома, что я там буду делать? Чем я раньше занималась? Ну, кроме того, что согревала твою постель – это-то ты мне уже неоднократно доступно объяснил.
Красивый рот маньяка опять изогнулся в подобии улыбки. Ясмине стало до ужаса интересно, каким станет его лицо, если он вдруг улыбнется по-настоящему? У нее, наверное, сердце остановится. Все же он потрясающе привлекателен. Но она реально безумна, если позволяет себе это замечать.
– Мне нравится, что ты больше не паникуешь и не кричишь, говоря о нашей совместной постели.
– А смысл рефлексировать? Изменить прямо сейчас я ничего не могу. Так что лучше буду наблюдать и думать. Ведь из любой ситуации всегда есть выход.
Настроение у захватчика вдруг резко испортилось. Брови сошлись, и глаза сощурились и превратились в две горящие черным пламенем щелки.
– Если ты надеешься, что сможешь снова убежать от меня, то очень сильно ошибаешься. Я не идиот и учусь на своих ошибках, – прорычал он. – Поэтому выброси из головы все мысли о побеге, он невозможен. Просто привыкай к мысли, что твоя жизнь снова принадлежит мне.
– Почему ты все время злишься и рычишь на меня? Это пугает меня до жути!
– Да неужто? Что-то непохоже, если ты продолжаешь спорить со мной.
– А ты бы предпочел, чтобы я упала перед тобой на колени, как этот твой Кириш?
Лицо Раэма вдруг исказила судорога чистого вожделения.
– Нет, любимая. Я бы предпочел видеть тебя на коленях передо мной обнаженной, в спальне. – И его откровенно возбужденный взгляд совершенно недвусмысленно остановился на ее губах.
– Ты просто потрясающе нахален! Тебе об этом не говорили? – разозлилась Ясмина, против воли загораясь под этим наглым взглядом.
– Кто бы мне мог об этом сказать, Кариба? Я повелитель, и все вокруг склоняют передо мной головы и говорят только приятные моему слуху вещи. Но тебе всегда было позволено говорить мне все что угодно. Хотя больше мне нравилось слышать сладкие стоны из твоих уст.
Этот мужчина был просто невыносим!
– Мы можем хоть пару минут поговорить, не возвращаясь к постельной теме?
– Вряд ли. Драконы очень чувственные существа. А после нашей разлуки, длившейся столь долго, секс – это вообще единственное, о чем я могу думать, находясь с тобой в одной комнате.
– И что, у драконов принято столь открыто говорить об этом?
– Ты моя жена. Я тебя хочу. Что такого в том, что я готов говорить тебе об этом постоянно? Я лишь озвучиваю свои желания, что вполне нормально между супругами. Но если ты посмеешь заговорить об этом с кем-нибудь другим или, не дай Светлые боги, возжелать другого мужчину, я убью его. А тебя накажу.
– Вот как? И как же?
– Ты будешь смотреть на его смерть, а умирать он будет долго и мучительно.
Ясмина передернулась от ужаса под тяжелым взглядом Раэма. Казалось, от этого взгляда тело покрывается ледяной коркой, а он с усмешкой следил за ее реакцией на свои слова.
– Неужели на Дараиссе такие варварские законы?
– На Дараиссе я закон. И ты даже отдаленно не представляешь, любимая, каким варваром и жестоким чудовищем я могу стать, если это коснется тебя, – доверительно сообщил Раэм.
Она решила поскорее сменить тему.
– Ты так и не ответил, что же я буду делать на Дараиссе? У меня будут обязанности?
– Ты можешь делать все, что тебе захочется. Переделывать все в доме, ездить на прогулки, сопровождать меня на охоте и в поездках, посещать портных и ювелиров, устраивать приемы и званые вечера, да все что угодно. Все, что бы ты ни захотела, будет сделано по первому требованию.
– Так если я правильно понимаю, я должна буду заниматься всякой ерундой, только чтобы не сойти с ума от скуки в твое отсутствие?
– Не надейся, что я буду часто отсутствовать. Никакие дела не заставят меня ночевать вне нашей постели, больше нет, дорогая. Если возникнет необходимость длительной поездки, ты поедешь со мной. Думаю, ты быстро привыкнешь. Ведь Дараисс все же твой дом.
– А у меня там есть какая-нибудь родня?
– У тебя там есть я, и этого достаточно, – отрезал Раэм, опять мрачнея.
– Я что же, там сирота так же, как и здесь? – Ясмине вдруг стало очень грустно.
– Твоя мать умерла в родах, а отец ненадолго пережил любимую жену, – глядя в сторону сказал захватчик.
– Это поэтому у нас нет детей? Ты боялся, что я тоже могу умереть?
– И поэтому тоже. Мы обсудим эту тему позже. Еще какие вопросы?
– Да я так сразу и не знаю. Может, позже. А чем мы будем заниматься весь день?
– А чем в этом мире занимаются супруги, если не могут покинуть дом?
– Ну, не знаю. Разговаривают, иногда готовят вместе что-нибудь вкусное, смотрят вместе кино, валяясь на диване. – «Занимаются любовью», чуть не соскочило с ее языка, но она его вовремя прикусила.
Вот откуда ей об этом, по его мнению, знать? Первое время, пока еще кипели страсти, они с Феликсом действительно всем остальным занятиям предпочитали секс. Ну, а потом… Феликс всегда был занят, и проводить время с ней у него почти не было возможности. Максимум им удавалось выбраться куда-нибудь поужинать, но в последнее время и это случалось все реже и реже. Так что чем себя занять, она должна была думать сама.
– Готовят? Разве это так увлекательно? Я никогда не пробовал. Может, расскажешь как? – оживился «муж».
Он что, решил в счастливое семейство поиграть? Что-то Ясмина не могла его себе представить у плиты. Или просто пытается отвлечься?
– Ну, для того, чтобы готовить, нужны продукты.
Раэм указал на холодильник. Открыв его, Ясмина увидела, что он битком набит разнообразными продуктами из супермаркета. Да, видимо, варвары вполне успешно осваивали современные блага.
– Зачем так много?
– Мы не знали, что удастся так быстро заполучить тебя, и к тому же у драконов прекрасный аппетит. Разве ты не любишь поесть?
Это верно, она была той еще обжорой. Она спокойно могла съесть в два раза больше Феликса, и нигде на ней это не отражалось.
– А что предпочитают есть драконы? – спросила Ясмина.
– Мясо. Мы же все же хищники.
Ясмина стала доставать нужные продукты. Внимательно посмотрела на «супруга», размышляя, что же ему можно поручить сделать, чтобы последствия не были фатальны.
– Не смотри так пристально на меня, Кариба, – пробурчал он. – Это заводит меня.
Жертва домогательств закатила глаза, мысленно прося терпения у высших сил.
– А что тебя не заводит? Должна же я знать на всякий случай.
Раэм задумался с серьезным лицом, перевел на ее грудь взгляд, сглотнул и вдруг хитро улыбнулся. У женщины аж нож из руки вывалился от его улыбки, казалось, тело прошила молния от головы до низа живота и ослабила ее коленки. Ничего себе!
– Боюсь, любимая, мне нечем тебя утешить, – заявил он. – В данный момент меня возбуждает абсолютно все в тебе. Так что с этим тебе тоже стоит смириться.
Ясмина мстительно сунула ему в руки несколько луковиц и нож, в который раз разозлившись на свою реакцию на этого мужчину…
– Почистить и порезать, – приказала она.
– Эй, никто не смеет приказывать мне! – притворно возмутился повелитель. Кажется, действительно решил изменить своему мрачному настрою.
– Ну, подай на меня в суд! Ну, или накажи! – огрызнулась Ясмина.
– Не дразни дракона, любимая! Последствия могут быть неожиданными для тебя – хотя определенно приятными, – продолжил поддевать ее добровольный помощник. И это никак не вязалось с уже создавшимся у нее образом вечно рычащего мужчины.
Он пожал плечами и принялся выполнять поручение, изредка поглядывая на нее в поисках одобрения. Когда из его глаз стали катиться слезы и он в недоумении начал тереть глаза в попытке скрыть реакцию своего организма, делая только хуже, Ясмина испытала удовлетворение. Озадаченное выражение лица у жестокого Раэма было как бальзам на душу. Вот сейчас-то он точно не думает о сексе. Ага, пакость удалась.
Мясо «по-французски» им удалось приготовить без особых разрушений на кухне, а после обеда они как настоящие супруги расположились на диване перед телевизором. Они смотрели все подряд, переключая каналы, и Раэм просто завалил ее вопросами по поводу увиденного. Ясмина чувствовала себя учителем младших классов, объясняя некоторые очевидные вещи.
– Слушай, как тебе удалось снять тут жилье, жить и разыскивать меня, если ты ничего не знаешь о жизни здесь?
– Дело в том, любимая, что разыскивали тебя по всем мирам, не только здесь. Делают это маги-наемники, как – не скажу, это тебе знать не надо. Только когда стало известно, что ты действительно здесь, я пришел сюда. Так что и дом, и все остальное – это забота слуг.
– Скажи, ты родился, ну, повелителем, или стал им?
– До меня на Дараиссе не было повелителей. Он был населен разобщенными племенами и народами, слабыми и постоянно разоряемыми кочевниками из восточных пустынь. Я объединил всех и сделал Дараисс непобедимым. Я любим Светлыми богами, и они помогли мне в этом, – опять вернулся Раэм, Драконий повелитель, надменный и жестокий. Раэм, способный улыбаться, исчез без следа.
– А мне-то уже показалось, что ты стал нормальным, даже стал мне нравиться, – вздохнула она.
Лицо Раэма потемнело еще больше.
– Тебе следует лечь спать. Дверь откроется завтра на рассвете, и силы тебе понадобятся, – проворчал он недовольно.
– Что, усыплять опять будешь?
– Да. Так ты наверняка отдохнешь, а не станешь тратить ночи на бессмысленные терзания и сомнения. Завтра твоя жизнь изменится, так что лучше тебе быть бодрой и сильной.
Ясмина пошла в спальню, не видя смысла в препирательствах. Все равно он победит. Войдя в комнату, она стянула с себя платье, понимая, что просить его отвернуться или выйти – бессмысленно, и нырнула под простынь. Раэм не стал ложиться, а только, наклонившись, нежно поцеловал и коснулся тех самых точек на шее, погружая ее в сон.
Глава 8
Раэм Дараисский
Раэм вышел во двор и наблюдал за угасающими отблесками солнца на облаках. Это последний закат в этом чужом мире, завтра на рассвете они перейдут в Дараисс, и его жизнь вернется в прежнее русло. Хотя на самом деле он сомневался, что она будет прежней. Кариба как-то неуловимо изменилась в этом мире, стала мягче и легче шла на контакт с ним. И такой она нравилась ему даже больше прежней. Сейчас Кариба не помнила о прошлом, и между ними не стояли обиды и его ошибки. Ошибки? Он что, уже был готов признать, что совершил ошибки, когда пытался заполучить ее и подчинить своей воле? Кажется, да. Он никогда не сказал бы это вслух или признал бы это прилюдно, но, однако же, наверное, можно было сделать по-другому, обойтись с ней не так жестко. А что ему было делать? Ухаживать за ней, соперничая с мальчишкой-соседом? Выставлять себя на посмешище, если бы она все же предпочла этого Лаэмина? Нет, все он сделал правильно! И если бы он не позволил ей сбежать, то она уже давно смирилась и жили бы они прекрасно.
Оставался другой вопрос: хотел ли он, чтобы она вспоминала? Пожалуй, нет. Такая, как сейчас, она его вполне устраивала. Он отчетливо видел желание и неподдельный интерес к нему как к мужчине в ее глазах, вместо прежнего ледяного презрения, и этот взгляд делал его мягким, выворачивал его душу ей навстречу. Он чувствовал, что сейчас он мог вылепить их отношения заново, совсем по-другому, именно так, как он и мечтал всегда. Просто ему нужно укротить свой дикий нрав и властность. Ей явно нравилось, когда он вел себя спокойно, изображая из себя простого смертного. Что же, ради того, чтобы Кариба улыбалась ему и даже целовала его сама, он готов немного поиграть в простого парня. Ровно столько, сколько нужно, чтобы прочно привязать ее к себе. Он убедит ее в том, что она была безумно влюблена в него.
Оставалась одна трудность: кто-нибудь в замке или за его пределами мог просветить ее о характере их прежних отношений. Можно, конечно, запретить, но всегда были те, кто ослушается приказа.
Тогда, пятнадцать лет назад Карибе удалось очень быстро завоевать любовь почти всех его людей. Целые дни она проводила в заботах, общаясь со слугами и с просителями из деревень, старательно избегая встреч с ним. Слух о доброй госпоже быстро распространялся, и поток просителей не иссякал. Люди словно сошли с ума и решили отыграться за все те годы, когда он игнорировал нужды простых подданных. Они все шли и шли к ней. Его молодая жена просто рвала себя на части, стараясь всем помочь. У нее было время для всех, кроме него. Стоило ему лишь появиться рядом, и Кариба мрачнела и опускала глаза, при этом выпрямляя словно окаменевшую спину, и вздергивала упрямый подбородок. От глаз людей не ускользало это, как и то, как мгновенно она обмякала, стоило ему исчезнуть. Ночами она по-прежнему сводила его с ума своим упрямством. Каждый раз как за ними закрывалась дверь спальни, он набрасывался на нее с неутолимым голодом, упорными ласками заставляя ее драконицу подступить близко к коже и затуманить звериным началом разум его восхитительной жены. Ее тело послушно загоралось в его руках дикой страстью, сжигая его самого с такой силой, что порой это пугало. Но стоило лишь отхлынуть страсти, и Кариба становилась холоднее льда, отгораживаясь от него каменной стеной. Она по-прежнему не могла спать с ним рядом, и Раэм вскоре увидел следы усталости на ее прекрасном лице. Тогда скрепя сердце, он стал уходить из их спальни, едва ослабевал его чувственный голод, чтобы она могла поспать. Все это не ускользнуло от слуг, так же, как и напряженное молчание во время трапез и то, что юная госпожа никогда не звала своего мужа по имени, да и вообще не обращалась к нему сама. Вскоре слухи о том, что юная жена повелителя совсем не так счастлива, как должна, расползлись почти по всему Дараиссу. Когда они, сделав круг, наконец дошли до Раэма, он взбесился. Одно дело знать это самому, но узнать, что это так очевидно для всех, было точно нож в сердце.
Пройдя через нескончаемую толпу просителей и ворвавшись в шатер во внутреннем дворе замка, где его жена принимала просителей, он взревел:
– Вон! – и впился в Карибу яростным взглядом.
В этот момент вокруг жены было несколько детей, видимо, сироты. Они сжались от страха, и Кариба невольно прикрыла их собой.
– Прощу прощения, мой повелитель, – холодно сказала она, – мы еще не закончили.
– Мне плевать. Все вон! – рычал Раэм.
Кариба спокойно обернулась к служанке.
– Лана, вымойте и накормите, пожалуйста, детей. Устройте их в комнатах для прислуги, я навещу их позже.
Как только шатер опустел, Раэм шагнул к Карибе и, схватив за руку, дернул на себя, с ощутимой силой впечатывая в свою грудь. Он знал, что причиняет ей боль, но Кариба не издала ни звука, только крепко сжала челюсти.
– Сколько будет продолжаться то, что я вижу тебя только по ночам в постели? – зарычал он ей в лицо.
– Прошу прощения, повелитель, но не понимаю причин вашего раздражения, – холодно сказала она, отказываясь встретиться с ним взглядом.
– Раэм! Я твой муж, и ты должна называть меня по имени. Повелитель я для всех остальных, но не для моей жены. Ты не говоришь со мной, избегаешь целый день и просто позволяешь ласкать себя по ночам. Прошло два месяца, и я был терпелив, но теперь довольно!
Кариба упрямо молчала. Раэм вздернул ее подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Его, как обычно, больно обжег ледяной взгляд любимой жены. Несмотря на это, он, не сдержавшись, накрыл ее губы алчным поцелуем. Кариба не отвечала ему поначалу, но потом он ощутил ее отклик, она стала горячее и податливее в его жадных руках. Он не хотел ждать ночи, хотел добраться до ее тела прямо сейчас, ему было плевать, что за тонкой тканью шатра находятся десятки людей. Упрямый рот Карибы наконец поддался его натиску, и он углубил поцелуй, требуя ее полной капитуляции. Раэм зарычал в нетерпении, жаждая ощутить ее под собой немедленно. Он, не прерывая поцелуя, рванул шнуровку, раздирая ткань ее платья, и стянул его по плечам, открывая для себя доступ к груди и позволяя ему скользить на пол к ее ногам. Подняв ее так, чтобы розовые затвердевшие соски оказались на уровне его рта, он впился в одну из восхитительных вершин. Кариба задрожала в его руках. Он знал, что она, как всегда, борется со своей реакцией на его прикосновения и ласки. Она каждый раз упорно боролась, не желая сдаваться этим ощущениям без боя, и всегда проигрывала.
Упившись одним соском и превратив его в твердый, сверкающий камушек, он переключился на второй и понес ее к подушкам в углу шатра. Его пах уже налился тяжестью и мучительной болью, и из груди вырывался непрерывный вибрирующий рык. Желание оказаться внутри нее было ослепительно острым, и остановиться он уже не мог. Швырнув жену на подушки, он содрал с ее тела остатки одежды и рывком перевернул ее, заставляя встать на четвереньки. Скользнув рукой между ног и ощутив влагу, зарычал громче.
– Ты готова для меня! – И Раэм рванул свои штаны, выпуская на свободу мучительно пульсирующую плоть.
Все доводы разума и ограничения начисто были заглушены ревом дракона в крови. Он ворвался в ее тело, застонав от удовольствия, и стал врезаться раз за разом мощными, резкими толчками, удерживая ее для своего проникновения так сильно, что казалось, треснут кости. Возбуждение драконицы тоже, видимо, было безумным, и Раэм увидел, как полоска алых чешуек прорезалась вдоль изогнутого в страсти позвоночника Карибы. Из горла его жены рвались неконтролируемые хриплые стоны и невнятные мольбы. Это еще больше сводило с ума Раэма, заставляя ускорять движения, опустошая пожаром его мозг. И когда его жена, затрепетав, закричала, не в силах удержать в себе их общее наслаждение, он последовал за ней, заставляя мир содрогнуться от торжествующего рыка умирающего от наслаждения дракона. Обессилев, они упали на подушки, и Раэм, закрыв глаза, целовал мокрую от испарины кожу своей жены, ловя чуткими пальцами ее утихающую дрожь.
– Ты можешь упрямиться и морозить меня взглядом сколько угодно, – хрипло прошептал он, – но твое тело признает и безумно желает меня. Твоя драконица признает и желает моего дракона. Тебе не выиграть эту битву, моя любимая. И чем быстрее ты признаешь свое поражение, тем лучше.
Кариба поднялась на нетвердых ногах и потянулась к своему платью.
– Нет! – рявкнул Раэм неотрывно глядя на ее тело. – У меня сегодня больше нет дел. Мы останемся в этом шатре до ужина, раз он тебе так нравится. Вернись ко мне. Мне надоело, что я вижу тебя лишь ночью, хотя хочу видеть и обладать постоянно. Больше сюда не будут приходить эти люди, и все твое внимание будет принадлежать только мне. Я был достаточно добр, позволяя тебе заниматься всякой ерундой в надежде, что это смягчит тебя ко мне, но я ошибся: ты просто использовала возможность быть от меня на расстоянии. Неужели ты всерьез думала, что присутствие всех жалких смертных удержит меня вдали от тебя, если я на самом деле захочу? Мне надоело играть в доброго идиота. Отныне мы будем вместе каждую свободную минуту. Мне, и только мне должен принадлежать каждый твой взгляд.
– Но, повелитель…
– Раэм!! Любимый!!! – взревел он. – Скажи, кого из стоящих снаружи мне нужно убить, чтобы ты стала называть меня именно так?
– Никого… Раэм. – И Кариба встретила его взгляд своим, жестким, как клинок.
– Вот видишь, ничего сложного. Иди ко мне, любимая. Хочу чувствовать твою кожу на своей, – попросил Раэм почти примирительно, снимая остатки одежды.
Кариба подчинилась и скользнула на подушки рядом с мужем. Раэм накрыл ее тело до подбородка покрывалом и небрежно прикрыл свои бедра.
– Кириш! – громко крикнул он.
Полог шатра откинулся, и вошел огромный воин. Он резко опустился на колено и не поднимал глаз на супругов.
– Выгоните всех из замка и больше не пускайте. Пусть нам подадут вино и еду прямо сюда, а потом все должны покинуть двор до тех пор, пока мы с госпожой не решим вернуться в замок. Да, вели служанкам принести сюда платье для моей жены. И еще приготовить к завтрашней охоте спокойную и надежную лошадь для госпожи и собрать все необходимое.
– Да, повелитель.
– Раэм… – начала Кариба.
– Да, любимая? – он весь подался к ней.
– Можно хотя бы дети останутся в замке, они сироты, им некуда идти. – Кариба не мигая смотрела в его глаза.
– Нет! У тебя не будет на них времени, а шляться тут без присмотра им нечего.
– Раэм, пожалуйста…
Он видел, как она буквально ломает себя, чтобы его попросить.
– А что я получу за согласие их оставить? Ты будешь нежной со мной сегодня, а, любимая? Может, обнимешь или поцелуешь сама?
Кариба отвела глаза, и не смогла скрыть дрожь, передернувшую плечи.
– Вот видишь, ты просишь у меня что-то, ничего не давая взамен. Так больше не будет. Кириш, можешь идти.
Воин, резко поднявшись, исчез за пологом.
С того дня Раэм не отпускал Карибу ни на минуту, ей приходилось следовать за ним на охоту, на суды, на объезды владений, где они останавливались на ночь в замках вассалов повелителя Дараисса. И каждую минуту, стоило им спешиться, его руки обвивали ее талию, и губы то и дело касались волос и виска, утверждая для всех его права.
Теперь его жена почти все время находилась в окружении его воинов, а не замковой прислуги. Раэм часто ловил ее жадные взгляды, когда воины упражнялись, поддерживая себя в форме. Впервые, когда он это увидел, в нем взревела ревность, и он хотел знать, кто из тренирующихся воинов привлек внимание его жены. Хотя его дракон готов был убить всех без разбора, чтобы наверняка уничтожить соперника, но потом Раэм вспомнил ее тренировки в замке отца и понял, что Кариба тоскует по ним. Поразмыслив, он, ничего ей не говоря, велел сшить для нее максимально закрытый мужской костюм. Когда тот был готов, Раэм принес его однажды вечером Карибе.
– Одевайся, – и довольно улыбнулся, располагаясь в кресле.
Кариба молча взяла вещи и, рассмотрев, удивленно подняла глаза. Хотя она позволила эмоции лишь на секунду озарить лицо. Потом молча стала распускать шнуровку платья.
– Любимая, ты не хочешь спросить, что я задумал? – он с жадностью ловил каждое движение раздевающейся супруги.
– Что ты задумал, Раэм? – голос Карибы был безразличен.
– Я позволю тебе тренироваться. Даже больше, я сам стану тебя учить, – самодовольно заявил Раэм, следя за ее реакцией.
Она замерла и, пожалуй, впервые посмотрела на него внимательно, без злобы и презрения.
– Ты станешь заниматься со мной? – как она ни пыталась спрятать изумление, полностью скрыть свои эмоции ей не удалось.
На щеках Карибы вспыхнули красные пятна, и она отвернулась. Раэм торжествовал, ему наконец удалось добиться от жены хоть каких-то эмоций, кроме ненависти и презрения. С трудом сдержав себя, чтобы не наброситься на нее, пока она переодевалась, он пообещал себе отыграться ночью. Когда Кариба была готова, он взял ее за руку и повел наверх на башню к драконьей площадке. Здесь их никто не мог видеть, и это полностью устраивало Раэма. Подняв загодя приготовленные клинки, он вложил один в руку Карибы.
– Ну, что, нападай, родная. Давай, сорви свою злость, попытайся убить меня, – раскинул он руки, открываясь.
Однако Кариба стояла неподвижно.
– Что не так? – вздохнул Раэм.
– Мой меч боевой, а у тебя учебный. Это нечестно, – решительно заявила она.
Дракон расхохотался.
– Не бойся меня поранить. Ты вряд ли сможешь даже коснуться меня, – заносчиво улыбнулся он.
