Ганс Христиан Андерсен
Кто же счастливейшая?
Но среди этой массы прекрасных роз была одна, которая как-то заслонялась другими; по воле случая – может быть и счастливого – у неё был изъян: она криво сидела на стебельке, лепестки её были расположены не совсем симметрично, и из середины чашечки выглядывал маленький свёрнутый зелёный листок. Случаются подобные изъяны и у роз.
– Бедное дитя! – говорил ветер и целовал её в щечку, а роза думала, что он приветствует, чествует её. Она сама чувствовала, что сложена как-то иначе, нежели другие розы, что из чашечки её выглядывает зелёный листок, но смотрела на это не как на изъян, а как на отличие. Вот на неё вспорхнул мотылёк и поцеловал её лепестки; это был жених, но она не стала удерживать его. Потом явился огромнейший кузнечик; он уселся на другую розу и принялся влюблённо потирать ножки, – это признак влюблённости у кузнечиков. Роза, на которой он сидел, не поняла этого; зато поняла роза с изъяном – свёрнутым зелёным листком; на неё-то как раз и уставился кузнечик, а глаза его так и говорили: «Съел бы я тебя от пущей любви!» А уж, известно, дальше этого никакая любовь не может идти: один исчезает в другом! Но роза не имела ни малейшего желания исчезнуть в этом прыгуне.
Звёздною ночью запел соловей.
– Это он для меня поёт! – сказала роза с изъяном или с отличием. – И за что это меня во всём постоянно отличают от других сестёр! Почему именно мне выпало на долю это отличие, благодаря которому я стала счастливейшею?
