Ганс Христиан Андерсен
Снегур
– Не пойму я её что-то! – сказал снегур. – А сдаётся, она сулит мне недоброе! Та пучеглазая, что зовут солнцем, тоже не друг мне, я уж чую!
– Вон! Вон! – пролаяла цепная собака, три раза повернулась вокруг самой себя и улеглась в своей конуре спать.
Погода и в самом деле переменилась. К утру вся окрестность была окутана густым, тягучим туманом; потом подул резкий, леденящий ветер, и затрещал мороз. А что за красота была, когда взошло солнышко!
Деревья и кусты в саду стояли все осыпанные инеем, – точно лес из белых кораллов! Все ветви словно покрылись блестящими белыми цветочками! Мельчайшие разветвления ветвей, которых летом и не видно из-за густой листвы, теперь ясно вырисовывались тончайшим кружевным узором ослепительной белизны; от каждой ветки как будто лилось сиянье! Плакучая берёза, колеблемая ветром, казалось, ожила; длинные ветви её с пушистою бахромой тихо шевелились – точь в точь, как летом! Вот было великолепие! Встало солнышко… Ах! как всё вдруг засверкало и загорелось крошечными, ослепительно-белыми огоньками! Всё было точно осыпано алмазною пылью, а на снегу переливались крупные бриллианты!
– Что за прелесть! – сказала молодая девушка, вышедшая в сад под руку с молодым человеком. Они остановились как раз возле снегура и смотрели на сверкающие деревья.
– Летом такого великолепия не увидишь! – сказала она, вся сияя от удовольствия.
– И такого молодца – тоже! – сказал молодой человек, указывая на снегура. – Он бесподобен!
Молодая девушка засмеялась, кивнула головкой снегуру и пустилась с молодым человеком по снегу вприпрыжку; так и захрустело у них под ногами, точно они бежали по крахмалу.
