Гапарон Гарсаров
Ламбрант-некромант
– Что? ― нахмурилась она.
– Студенческий, ― прошептал парень и недовольно вздохнул. ― Я забыл его у проректора… Ты подожди здесь, я быстро.
Он поспешил обратно, протискиваясь через идущих по коридору студентов. Во время перемены людей здесь становилось очень много, так что движение во многих местах напоминало похоронную процессию. Этим областной университет отличался от института, из которого Падерин перевёлся сюда. Но он не жаловался. В конце концов, это был престижный государственный вуз, попасть в который мечтали многие молодые люди.
В приёмной у проректора всё так же сидели угрюмые посетители. Возле двери его кабинета стояла секретарша, разговаривая по сотовому телефону. На слова Бориса о студенческом билете она лишь отмахнулась и отошла к окну. Люди вопросительно посмотрели на парня. Пропускать его без очереди они явно не желали. Но без студбилета парню грозило вообще никуда не попасть. В университете была строгая пропускная система. Так что пришлось проявить наглость.
Борис приблизился к двери кабинета и постучался перед тем, как войти. Однако, судя по всему, его никто не услышал. В помещении по-прежнему царил сумрак, а двое мужчин о чём-то беседовали у окна. Голос у проректора при этом звучал тревожно. Его посетитель, напротив, казался вполне хладнокровным. Более того, Борис узнал в нём мужчину, который несколько минут назад вмешался в его разговор с Лерой.
Поначалу парень растерялся. Ни проректор, ни странный следователь его не заметили. Они продолжали что-то обсуждать. К тому же Бориса скрывал угол книжного шкафа. Падерин хотел сообщить о своём присутствии, но речь таинственного Тронина остановила его.
– …Два трупа, Семён Олегович, два, ― подчеркнул тот шокированному мужчине. ― Такое бывает только на разборках между мафиозными бандами.
– А они не… ― заговорил проректор, но собеседник жестом прервал его.
– Мы отрабатываем эту версию, но на разборки бандитов это мало похоже. Возможно, круг общения этих ребят прольёт свет на мотив убийства. Однако для мафиозных расправ это слишком… необычная казнь.
Борис услышал, как на стол проректора что-то упало, но посмотреть туда побоялся – предпочёл скрыться за книжным шкафом. Беседа двух чиновников казалась весьма интригующей, поэтому хотелось дослушать её до конца. Лишь бы секретарша не зашла сюда в самый неподходящий момент.
– Что это? ― спросил Семён Олегович.
– Фотографии с места происшествия, ― пояснил Тронин. ― Обратите внимание на их языки.
– Что с ними??? ― Голос проректора задрожал. Видимо, на фото и впрямь были изображены ужасные портреты.
– Эксперты как раз ломают над этим голову. Но это ещё не самое странное. Мы нашли в одежде у каждого парня дохлых жаб.
– А что Вы ещё надеялись найти на болоте, ― сделал проректор совсем не остроумное замечание.
– Даже если бы трупы лежали на земле, нас бы всё равно заинтересовала такая деталь.
– Подождите. А где же тогда были эти несчастные? Не на земле?..
Тронин сделал паузу, и было слышно, как он недовольно вздохнул. Борис понял, что обсуждать детали преступления следователь не очень-то хотел. По крайней мере, не в этой обстановке.
– Ребят повесили на дереве и надели непроницаемые очки, ― сухо промолвил мужчина.― Впрочем, впечатлять Вас не входило в мои планы. Мне бы личные дела полистать. А ещё лучше – поговорить с сокурсниками.
– Да-да, конечно. Давайте список, я мигом всё организую.
Семён Олегович взял трубку телефона, что-то пробубнил и пошелестел бумагами. Видимо, он сильно нервничал в присутствии прокурорского работника.
– Кстати, тут пришло письмо из Вашего ведомства, ― сказал проректор, снова шелестя документами. ― Надеюсь, по поводу данного дела?
– Я ничего не отправлял, ― заверил его Тронин.
– Но трупы нашли в понедельник. Возможно, кто-нибудь из Ваших коллег решил…
– Это исключено, ― отрезал следователь. ― Почему бы Вам не вскрыть конверт и не проверить это?..
Борис попытался выглянуть из своего укрытия, но надо же было такому случиться, чтобы в этот самый момент зазвонил мобильник. Популярный в этом сезоне рэп-мотив огласил кабинет проректора. На экране замелькала фотография полуголой Леры. Не удивительно, что девушка потревожила его звонком. За подслушиванием он пробыл здесь достаточно долго, а ведь Минина нервно дожидалась его в коридоре.
– Извините, Семён Олегович, ― тут же произнёс Борис с видом, будто только что вошёл в кабинет. ― Кажется, я забыл у Вас свой студенческий.
Тронин без тени смущения обернулся к нему и как-то плотоядно улыбнулся. Это слегка покоробило парня, но вида он не показал. Проректор же мельком оглядел заваленный бумагами стол, нашёл возле подставки для ручек синюю корочку и протянул её нерадивому студенту.
– Не желаете ли кофею, Степан Игоревич? ― предложил он будничным голосом следователю.
– Думаю, пока принесут личные дела, пройдёт немало времени, ― укоризненно подметил Тронин и вновь странно посмотрел на Падерина.
– Личные дела? ― как бы не понимая, о чём идёт речь, уточнил парень. ― Может, я смогу чем-нибудь помочь?
Мужчины переглянулись. Тронин демонстративно поглядел на свои часы и вздохнул, словно подчёркивая, что и так уже засиделся тут. Семён Олегович фальшиво улыбнулся и поиграл пальцами.
– Очень даже сможешь, ― сказал он с весьма коварным лицом. – Учитывая твою репутацию.
В любой другой ситуации Боря непременно ответил бы на такое несправедливое замечание. Но жажда узнать имена тех, кого нашли в пригородном болоте, одолела все его жизненные принципы.
– Думаю, мне нужно сбегать в студенческий отдел? ― предположил парень с невинным видом.
– Правильно. Скажи, что от меня, возьмёшь две папки и мигом сюда. Понял?
Пока Падерин добрался до коридора, Лера успела позвонить раз пять, не меньше. Но брать трубку парень не торопился: пусть ещё подождёт. Студенческий отдел, в который адресовал его Семён Олегович, находился в другой стороне коридора, так что столкнуться с Мининой ему не грозило.
– Он ещё почтового голубя прислал бы за личными делами, ― раздражённо сказала тучная тётка, встретив Бориса в просторной светлой комнате, где хранились сведения обо всех студентах университета.
– Это срочное дело, ― пояснил Падерин. ― У них там следователь из прокуратуры пришёл.
– И что, я теперь визжать от восторга должна? ― усмехнулась женщина и указала на папки, лежащие на стуле в углу комнаты. ― Вон, бери.
Личные дела оказались весьма тоненькими. Только одна из папок выделялась на фоне остальных. Её-то первую Борис и развернул, едва оказавшись в коридоре. Содержимое было посвящено некоему Геннадию Силантьеву. Единственное, что Падерин понял из бумаг, – Гена был участником университетской команды КВН. Это и объясняло размеры его досье. К тому же основную часть составляли подшитые грамоты за призовые места в разных юмористических турнирах. Детально прочитать всё Борис не мог себе позволить. Если не поторопиться, Семён Олегович заподозрит неладное. А получить очередное дисциплинарное взыскание парню не хотелось.
Другой жертвой таинственного убийства был Иннокентий Брахаун. Судя по тому, что успел просмотреть Борис, ничего общего у них не было: один отличник и массовик-затейник, другой и вовсе активист движения «За права животных». Со смешанным чувством Падерин вернулся в приёмную проректора и передал секретарше потрёпанные папки. Заходить в кабинет он не собирался. Ощутить на себе странный взгляд следователя Тронина в очередной раз парню не хотелось.
– Ну наконец-то! ― воскликнула Лера. Вид у неё был весьма взволнованный.
– Пришлось послушать, как Семён Олегович читает мораль, ― оправдался Падерин. ― Хорошо ещё, что студенческий отдал. А то мог и отчислить уже…
– Вот вредина, ― прошипела девушка и снова обняла друга. ― И всё из-за этого транса долбанутого! Знаешь, я тут созвонилась со знакомыми. Они, кажется, знают, кто он такой. Этот имбецил играет в какой-то рок-группе. Мне сказали, где они репетируют. Не хочешь наведаться туда сегодня?
– Слушай, сегодня никак не могу, ― нахмурился парень, продолжая думать о беседе проректора со следователем.
– Я не собираюсь ждать! ― повысила голос Минина. ― Если ты не хочешь, я сама с ним разберусь. Этот мудила получит своё. Так меня ещё никто не унижал!
– Успокойся, чего ты завелась-то?..
– Да иди ты, знаешь, куда?! ― вдруг взвизгнула Лера и, толкнув его в грудь, метнулась к выходу.
Догонять её было бессмысленно. Борис знал: когда она в таком состоянии, её лучше не трогать. Да и голову продолжали обуревать мысли о покойниках, найденных в болоте. Слова следователя об их странной внешности наводили на жуткие мысли. Вот бы взглянуть на фотографии, которые тот показывал Семёну Олеговичу. Но вряд ли Тронин даст их любопытному студенту, который, к тому же, успел ему нахамить. Впрочем, Боре известны имена убитых, а это весьма ценная информация. К тому же местная пресса наверняка скоро взбудоражит общественность страшной новостью. Для провинциального города, пусть даже областной столицы, необычная смерть двух парней – событие из ряда вон выходящее.
– Эй, пацан! ― обратился к нему хриплый голос со стороны.
В нескольких метрах возле стенда с фотографиями именитых преподавателей стоял плечистый парень в кожаной куртке. Казалось, он кого-то дожидался, держа в руке свёрнутый чёрный пакет. Тёмно-рыжие волосы блестели от геля и торчали в разные стороны. В университете, как успел заметить Борис, слонялось много молодёжи странной наружности. Были здесь и юнцы с длинными дредами, и девочки с ярким цветом волос, и женоподобные мальчики с мрачным макияжем, и много кто ещё. Видимо, к числу современных студентов относил себя и этот незнакомец.
– Ты от Владика? ― спросил он, с осторожностью оглядываясь на проходящих мимо людей. Воровато спрятав пакет за пазуху, парень подошёл к Борису и смерил его недоверчивым взглядом.
Можно было бы мигом отделаться от этого странного типа, но Падерину стало любопытно. Он кивнул и уставился на руку парня, которая скрывала что-то под кожаной курткой.
– Чё стоишь, таксу забыл? ― поторопил его незнакомец.
– Владик про таксу не говорил, ― деланно смутился Борис.
– Ну щас чё, как на рынке будем цену обсасывать! ― возмутился тот и сплюнул в сторону. ― Пять кусков давай.
– Пять??? ― удивлённо переспросил Падерин, одновременно думая, что же такого драгоценного пытается продать ему этот молодчик.
На наркодилера он был мало похож. Хотя, кто знает, как выглядят торговцы наркотиков. Борис с ними никогда дела не имел.
– Слышь, златовласка, я чё-то не догоняю, ― обозлился собеседник Падерина. ― Тебе порнушка нужна или нет? У меня самые подвальные цены. Качество – зашибись! Здесь тебе никто лучше не предложит.
Значит, наркотиками этот парень не торговал, что заинтриговало Падерина ещё сильнее.
– Извини, я не думал, что столько придётся выкладывать, ― оправдался он. ― Но у меня карточка с собой. Нужно автомат найти, обналичить.
Порно-дилер подумал над его словами пару секунд. По лицу стало ясно, что ему не по нраву дожидаться денег. Однако он быстро согласился.
– Возле тошниловки есть банкомат, ― указал парень подбородком куда-то вперёд, и Борис двинулся в том направлении.
Порнография вовсе не считалась любимым увлечением Падерина. Но в прошлом году, помнится, тогдашняя его девушка подарила ему неплохой сборник эротических клипов. Кто-то из друзей даже поставил в тот вечер DVD-диск, и по дому разносились весьма неприличные крики. Каково же было удивление родителей, когда на следующее утро они нашли этот «подарок» в видеоплеере.
Тратить 5 тысяч неизвестно на что Борису не особенно хотелось. Но раз уж он угодил в такую необычную ситуацию, грех было бы не воспользоваться этим. Да и наверняка тип в кожаной куртке пытался продать ему нечто особенное, ведь стандартную порнографию можно было приобрести и на рынке по гораздо низкой цене.
– Там мой е-мейл на диске нацарапан, ― сообщил порно-дилер, пересчитывая наличку возле банкомата. ― Понравится – обращайся напрямую. У меня каждый месяц свежак. Есть очень неплохие подборки.
– Сегодня же оценю, ― пообещал Борис.
– Ну, Владику привет! ― радостно сказал тот и поторопился к лестнице.
Падерин повертел запечатанный пакет, за который только что выложил крупную сумму, и вздохнул. И зачем, спрашивается, ему всё это? Лучше бы по магазинам прошёлся, прикупил новые рубашки. В то же время печаль по бездумно потраченным деньгам быстро прошла, когда он вспомнил об источнике своих доходов. Этим вечером они вернутся к нему в гораздо большем размере. Подумав об этом, парень немного приободрился и взглянул на часы. Его тут же передёрнуло – стрелка показывала половину первого. Через пять минут начнётся пара, а он даже не знает, где находится нужная аудитория. Засунув свёрток с порнографическими дисками в сумку, Борис засеменил вслед за остальной толпой к лестницам. Кто-нибудь из них должен знать, где учится второй курс.
– Прости, не скажешь, аудитория 206 где-то поблизости? ― обратился он к девушке в капюшоне, из-под которого проглядывались ярко-красные волосы.
Очередная неформалка, подумал про неё Падерин. Однако, когда та обернулась и взглянула на него голубыми глазами, мнение о ней мигом изменилось. Девица была очень даже ничего: высокая, длинноволосая, с холодным белым личиком. Жаль только в мешковатой одежде. Красный же цвет волос вовсе не казался вычурным. Ей он подходил.
– Ты на уголовное право? ― догадалась незнакомка. ― Новенький?
– Вроде того, ― пожал плечами Борис. ― Не хотелось бы опоздать на первое занятие.
– Трудно опоздать к преподше, которая сама вечно опаздывает, ― заметила девица и посмотрела на высокие светлые двери, возле которых собирались другие студенты. ― Кислицына хоть и адвокатесса, но с пунктуальностью у неё беда.
– Так ты с моего курса? ― обрадовался Падерин.― Значит, мне повезло.
– Меня зовут Женя Дольсон, ― улыбнулась сокурсница и протянула ему свою миниатюрную ладонь.
Уж не целовать ли она её просит, испугался Борис и на всякий случай пожал руку в качестве ответа. Но Женя властно вывернула его запястье и на что-то уставилась.
– Классная тату, ― похвалила она кривой тёмный узор, который обычно скрывался под длинным рукавом.
– Хм… Да, спасибо, ― растерялся парень и выдернул руку.
На самом деле, это была вовсе не татуировка, а застарелый след от лезвия бритвы. Но говорить про это он ей точно не собирался.
– Я тоже увлекаюсь тату-искусством, ― призналась Женя, обнажив плечо, на котором алел бутон какого-то необычного цветка. ― Мой брат держит свой салон. Если захочешь сделать приличную татуху, то лучшего спеца в этом городе не найти.
«Наверное, мне очень повезло учиться именно здесь, ― подумал Борис со сдержанной улыбкой. ― И порнографию отменную только здесь продают, и татуировки лучшие только здесь делают».
– А почему все стоят в коридоре? ― поинтересовался он, указав на топчущихся перед аудиторией ребят.
– Кто-то вымазал все столы и стулья, ― отмахнулась Женя, словно это было для неё в порядке вещей. ― Уборщицы пытаются что-то сделать, но, думаю, вряд ли успеют. Кислицына не зря опаздывает.
– И часто у вас здесь так шалят? ― ухмыльнулся Падерин.
– Привыкай, отморозков у нас в универе хватает. Тут одну частную шаражку закрыли летом, вот весь шлак сюда слили доучиваться.
– Ну, это я успел заметить. ― Перед глазами вновь предстала картина с разбегающимися по столовой крысами и рогатым трансвеститом. ― И куда только руководство смотрит?
– А что они могут? Да и прикольно, иначе бы здесь была скука смертная, как раньше.
Из-за поворота показалась знакомая коренастая фигура в кожаной куртке. Парень, который пару мгновений назад продал Боре дорогущую порнографию, начал обмениваться крепкими рукопожатиями с другими ребятами.
– Не знаешь, кто это? ― полюбопытствовал Борис, взглядом указав на крепыша.
– А, это ж Гаврик Нетленкин, ― с каким-то отвращением ответила Женя. ― Тупица и педик.
– Педик?
– Он танцует стриптиз в одном гей-клубе, ― пояснила Дольсон, чем изрядно огорошила Бориса. Неужели в его сумке лежит порнография для гомосеков?!
– А ты откуда об этом знаешь? ― задал Падерин вполне логичный вопрос.
– Да все уж об этом знают. Я декорировала VIP-комнаты в том клубе, рисовала на стенах голых мужиков. Но я против педиков, они отнимают у нас симпатичных парней.
Это показалось Борису не менее странным, отчего он не сдержался и рассмеялся.
– Не вижу в этом ничего смешного, ― парировала Женя. ― Мужская эротика очень прогрессивное искусство и весьма прибыльное. Я рисую обнажённых моделей уже два года и могу заверить, интерес у публики к этому очень большой… Между прочим, у тебя фигурка тоже ничего. Если мы подружимся, я бы могла сделать твой портрет в стиле ню.
– Я далёк от искусства, ― тут же отказался Боря, хотя мысль побыть с этой красоткой голым была довольно интересной.
На лестнице появился высокий молодой человек с лохматой головой. Непослушные волосы он тут же примял здоровенной ручищей, попытавшись сделать подобие причёски. Очки с тёмными линзами съехали на кончик большого носа и грозили вот-вот упасть с лица. Однако неуклюжий парень вернул их на место и, заметив Женю, двинулся прямо к ней.
– Давай сделаем вид, что его тут нет, ― нервно прошептала девушка, отвернувшись от странного незнакомца.
– А что такое? ― удивился Борис, но ответа не получил – здоровяк протянул ему широкую влажную ладонь.
– Андрюха!.. ― представился он, крепко пожав его руку.
– Боря, ― кивнул Падерин, почуяв запах чеснока. ― Я перевёлся из Нижнего.
– Ага, клёвый город, ― улыбнулся Андрей. ― Там бухло отменное варят, мы с мужиками прошлым летом там зависали не по-детски.
– М-да, гордиться есть, чем, ― угрюмо заметила Женя, стараясь не смотреть на огромного парня.
– Да ладно тебе, Женюха, ― громким голосом заговорил её неприятный друг. ― Ты же рисовала мои причиндалы. Вот это предмет моей гордости!
Дольсон поправила рюкзачок на плече и молча ушла к сокурсницам, которые о чём-то болтали в уголке коридора.
– О, видал, ― пихнув Бориса в бок, сказал Андрей и ткнул пальцем в сторону девушки. ― Это она обиделась из-за выходных. Мы с дружбанами лодку утопили по пьяне, а ей не понравилось вот.
При мысли, что миловидная Женечка встречается с этим неряхой, Падерину стало как-то не по себе. И откуда он только взялся? Ещё бы пара минут, и, возможно, удалось бы договориться с ней о первом свидании.
– Так, ну и чего мы тут все стоим? ― раздался звонкий голос откуда-то с другой стороны коридора.
К второкурсникам вышла высокая женщина в шикарном жёлтом костюме. На левой груди у неё темнела большая брошь в форме развёрнутой книги. Чёрные волосы она собрала на макушке. В одной руке у солидной дамы поблёскивал лакированный ридикюль, в другой зеленел томик Уголовного кодекса.
– Здрасьте! ― почти хором поприветствовали её ребята.
– Что, опять что-то натворили? ― с серьёзным видом спросила она и заглянула в аудиторию.
За дверьми натирали столы несколько женщин в синих халатах.
– Так-так, ― заключила Кислицына и посмотрела на свои часики. ― Ну что ж, искать аудиторию в такое время бессмысленно, всё уже занято… Но ничего страшного. Будем заниматься прямо здесь.
– Здесь??? ― переспросил Нетленкин, про которого Борис теперь знал много пикантных подробностей.
– Да, а что вы хотели? ― раздражённо сказала преподавательница. ― Я встану вот тут, ― она указала на возвышение перед огромным окном, за которым проплывали перистые облака, ― а вы устраивайтесь как хотите. Тема нашей лекции «Уголовный закон».
– Она чё, на полном серьёзе? ― прогудел Андрей, достав из-за пояса мятую тетрадку.
Борис посмотрел на остальных. Те даже не думали протестовать и торопились занять самые удобные места. Кто-то уселся на ближайший подоконник, кто-то оккупировал старые парты, которые собирали пыль у некрашеных стен, а кто-то не побрезговал опуститься на пол. Падерину пришлось последовать такому примеру и приготовить свои конспекты. Тем более Кислицына уже вовсю рассказывала что-то по теме лекции. Вот уж чего он не ожидал на новом месте учёбы, так это подобных условий. Мало того, что университет населяли отъявленные отморозки, так ещё и занятия проходили прямо в коридоре.
Глава 2. Острыми зубками
Над городской панорамой разливался красивый розовый закат. Лучи заходящего солнца быстро исчезали за горизонтом, уступая место холодным сумеркам. Темнота захватывала здания, улицы и скверы, меняя их привычный дневной облик. Но с наступлением вечера преображался не только город.
Евгения Дольсон, красноволосая сокурсница Бориса, надела короткую юбку, прозрачный топ, туфли на высоких каблуках и спустилась в подземную автостоянку дома, в котором снимала квартиру. Там её дожидался чёрный «Бьюик», в багажнике которого хранились две лопаты, кирка, топор и большая сумка. Что со всем этим собиралась делать томная красавица, она никому не сказала. Это был её ночной секрет. А секреты, как известно, не любят огласки.
Гаврила Нетленкин, вопреки представлениям окружающих, далеко не все вечера проводил в гей-клубах и не всегда танцевал вокруг шеста в узких плавках. Вместо этого сегодня он взял косметичку, ноутбук и цифровую видеокамеру. Тёмное время суток он, как и Женя, тоже проводил не у себя дома.
Андрей Рыков, малоприятный друг Жени Дольсон, с приближением вечера снимал очки, укладывал волосы гелем, надевал спортивный костюм и доставал из сейфа револьвер. Оружие принадлежало раньше деду, который в своё время работал в милиции. Теперь же им распоряжался его неуклюжий внук. Но вот в каких целях – он тоже никому не сообщал.
Лера Минина, девушка Бориса, одолжила в этот вечер хоккейную клюшку у брата и спрятала тело в облегающем джинсовом костюме. Любимому парню о своих тёмных замыслах она ничего не сказала. Зато посвятила в это двух подруг, которые и забрали её из дома на алом «Дэо-Матизе».
Борис Падерин, впрочем, мало чем отличался от всех этих ребят. У него имелись свои секреты, которыми он любил заниматься в тёмное время. Если днём парень предпочитал белоснежную рубашку и голубые джинсы, то с заходом солнца он переодевался во всё чёрное: тонкая водолазка, обтягивающие трико, кожаные перчатки, кеды. Светлые волосы он прятал под вязаной шапочкой, а сумку с тетрадками и книгами менял на рюкзак с набором инструментов, которые идеально подходили для квартирных краж. Родителей, ушедших в этот вечер в театр, Борис в свои планы, естественно, не посвящал. Он рассчитывал вернуться максимум через час и сделать вид, что и вовсе никуда не отлучался. Прислуга получила сегодня законный выходной, так что сообщить хозяевам о таинственной прогулке сына было некому.
Ехать далеко не пришлось. Дом, в котором жила семья Падериных, располагался в пригородном коттеджном посёлке. Борису нужно было только переехать мост через небольшую лесную речку и спуститься в туманную низину. Там поблёскивали окна стареньких избушек маленького села. Единственным приличным зданием здесь была деревянная церковь. Днём она казалась довольно прелестной, но в сумерках навевала страх. Правда, Борис редко когда ему поддавался. Его вообще было трудно напугать. В нечисть он не верил, а сельских хулиганов не боялся. Кого-то другого застать в такой час возле церквушки парень не рассчитывал, оттого и чувствовал себя уверенно.
Припарковав машину в зарослях у дороги, Падерин осмотрелся и полез в сумку. Вечерняя месса давно закончилась, и местный поп уже должен был видеть десятый сон. Насколько успел понять парень, священник пользовался обычным амбарным замком, который, конечно, не мог стать преградой для опытного взломщика. Другой охраны у церкви не имелось, что довольно безответственно, учитывая, какие ценности хранились в её недрах. Борис в очередной раз удивился от халатности духовных чиновников, но тут же отметил про себя, что это ему только на руку.
Вытащив лом, Падерин без долгих раздумий избавился от замка. Вдалеке залаяла собака, однако обращать на неё внимания Борис не стал. Он прошмыгнул внутрь и включил фонарик.
В помещении пахло ладаном и свечным воском. Несмотря на осенние заморозки, здесь было тепло. Наверняка батюшка пользовался обогревателем. Об него парень и споткнулся, когда хотел пролезть в небольшую комнатку сбоку от входа.
– Чёрт! ― выругался он и со злостью пнул аппарат.
Тот со скрипом опрокинулся на бок. Борис перешагнул через него и обшарил комнатку. Ничего примечательного в ней не обнаружилось: старые книги, банки с маслом, несколько вёдер воды и ржавая посуда.
Вернувшись в основной зал, Падерин прошёл к алтарю и осмотрел здоровенное распятие. При тусклом свете образ Христа напоминал тело живого человека, однако впечатлить Даниила своей натуралистичностью изваяние не смогло. Он бесцеремонно схватился за основание деревянного креста, подёргал его и сдвинул на полметра вбок. В стене за ним открылась небольшая ниша, в которой лежала завёрнутая золотистая тряпица. Парень улыбнулся и тут же вытащил находку из тайника.
– Как же примитивно, – произнёс он с долей разочарования и хотел развернуть реликвию, как вдруг откуда-то с улицы донеслись голоса.
Борис вернул основание креста на место, погасил фонарь и двинулся к выходу. Ему не хватило всего нескольких секунд, чтобы покинуть церковь. На пороге возникли тени, поэтому об отступлении пришлось забыть. Парень повертел головой в поисках укрытия и не нашёл ничего лучше, как забраться под широкую скамью в углу зала.
– Пожалуйста, не надо… – раздался чей-то жалобный возглас, и кто-то, прерывисто дыша, вбежал к храм.
– Делай, что тебе говорят! – рявкнул грубый мужской голос, и в помещение вошли ещё несколько человек.
Падерин осторожно выглянул из-за своего укрытия. В темноте заметить его сразу было невозможно. Впрочем, у таинственных визитёров оказались фонари, которые тут же осветили пространство молитвенного зала. Признаться, поначалу Борис решил, что это местные. Они могли заметить, как кто-то проник в церковь, и примчались сюда ловить вора. Однако перед ним предстала совершенно иная картина. Лучи света ослепили мужика в чёрной рясе. Если бы не его изрядно потрёпанный вид, Борис засомневался, что это священник. Тем более странным показалось то, что один из рослых незнакомцев угрожал ему пистолетом.
– Вы совершаете большой грех, – принялся вразумлять тот бандитов и попятился к алтарю. – Оружие в доме Господа и похищение святых предметов отправит ваши души в ад…
– Заткни хлебальник, крыса православная! – Один из налётчиков врезал батюшке по лбу, отчего тот покачнулся и рухнул на пыльный пол.
– Доставай мощи Реазарха! – приказал второй мужчина низким спокойным голосом, попутно покуривая сигарету. – Не то мы четвертуем твою жену, сыновей, а потом и тебя, если понадобится.
По лицу священника потекли струйки крови. Но даже сквозь них стало заметно, как сильно испугался он угроз неизвестных преступников. Борис затаил дыхание. Складывалась весьма не хорошая ситуация. Если он не выберется отсюда, то эти верзилы наверняка заметят его.
Настоятель церкви с трудом поднялся и, пошатываясь, направился к распятию. Тайник, что скрывался за ним, был известен каждому священнослужителю во многих храмах. Поэтому более мудрые церковники прятали ценности в других местах. Но местный батюшка оказался неосмотрительным, чему и сам, видимо, сейчас удивлялся. Он повторил трюк с отодвигающимся основанием креста и на ощупь попытался найти в нише заветную тряпицу.
Борис крепче сжал украденную реликвию, да так, что внутри что-то хрустнуло. Церковник меж тем с растерянным видом обернулся к своим мучителям, не зная, как объяснить исчезновение мощей.
– Ну! – потребовал вооружённый мужчина. – Доставай!
– Здесь их нет, – испуганно сообщил священник.
– Тогда где они? – спросил обладатель флегматичного голоса, выпустив струю сигаретного дыма, подобно дракону.
– Я… не знаю. – Батюшка пошатнулся, но успел придержаться за алтарь.
– Слушай, я ведь тебя предупреждал, – недовольно сказал курильщик и с тяжёлым вздохом достал мобильник.
– Щас ты быстро заговоришь, – обрадовался его подельник и подбежал к растерянному настоятелю с пистолетом.
– Аллё, святоша ушёл в несознанку, – заговорил курильщик в трубку сотового телефона. – Тащи сюда его шлюху.
– Нет, умоляю вас! – вскричал церковник, и упал на колени. – Заклинаю, не трогайте мою семью…
– Ха, чёрта с два! – мотнул головой второй бандит, светя фонарём в окровавленное лицо священника.
– Ты не оставляешь нам другого выхода, – пояснил курильщик. – Но ты можешь спасти себя, если отдашь нам то, что мы просим.
– Вы же сами видите, тайник пуст! – заревел батюшка. – Кто-то был здесь перед вашим приходом.
– Думаю, скоро твоя память восстановится, – самоуверенно заявил мужчина и вновь затянулся сигаретой.
В это время со стороны крыльца послышался женский плач и грубый мужской хохот. В церковь вошёл ещё один верзила, который привёл пожилую супругу настоятеля. В руках у него сверкнул топор.
– Умоляю, пощадите! – взревел священник, молитвенно сложив ладони. – Мощи хранились за ликом Христа, других тайников у меня нет…
Бандит не позволил ему договорить, ударив пистолетом по уху.
– Нет, нет!!! – заверещала женщина в грязном сером платье и порванном платке.
Её вытолкнули на середину зала, и в следующую секунду раздался чавкающий звук. Борис не смог смотреть на это, зажмурившись от страха. Жена священнослужителя издала утробный вой, но после повторного удара топором замолкла. Только батюшка заплакал навзрыд, понимая, что лишился своей попадьи.
– В сельском клубе сегодня танцы, – сообщил курильщик по-прежнему спокойным голосом, словно кровавое месиво перед ним было вполне обычной картиной.– Мне нужно сделать всего один звонок, и твоего старшего сына притащат сюда привязанным к машине.
Священник ответил молитвой, которую забубнил сразу при виде зарубленной супруги.
– Да кончать его надо, – предложил один из убийц. – Видно же, что шизоид.
– М-да, такой и семью не пожалеет ради церковной побрякушки, – фыркнул другой преступник.
Курильщик подумал пару секунд, глядя на шепчущего несуразицу батюшку, и вдруг выстрелил в него. Несчастный издал протяжный рёв и повалился рядом с женой.
– Чёрт! – выругался стрелок и посмотрел на своих соратников. – Ну и где теперь искать прикажете?!
Его подельники молчали. Очевидно, они не планировали такой исход вечера.
– Здесь мощей, скорее всего, нет, – вмешался бандит, который зарубил жену священника. – Думаю, святоша спрятал их где-то у себя в доме.
– Надо его выродков как следует припечатать, наверняка расколются, – добавил курильщик и вместе с остальными направился к выходу.
Борис, едва сдерживая крик, дождался, пока непрошенные гости покинут церковь, и вылез из своего укрытия. Он старался не смотреть на то место, где лежали трупы, но не мог совладать с любопытством. Завёрнутая в золотистую тряпицу реликвия так и обжигала его ладонь. Подумать только, кровь этих несчастных была на его руках. Это он виновен в гибели священника и его семьи. Если бы он не тронул заветные мощи Реазарха, возможно, бандиты оставили бы этих людей в живых.
