Алан Гарнер
Волшебный камень Бризингамена
– Сью! Сью, вставай! Что с тобой случилось? Сью!!
– Глаза! На меня глядят глаза! Оттуда, из темноты! Доска угрожающе подрагивала, один ее конец почти совсем соскользнул со скалы. Колин попытался подстраховать, но он боялся подтащить доску, опасаясь сдернуть с опоры противоположный конец.
– Сью! Ползи! Не гляди вниз! Давай! Осталось всего несколько футов.
– Я не могу. Я упаду.
– Нет, не упадешь! Ну, давай, смотри лучше на меня, не смотри в шахту. Ну же, Сью!
– Я не могу. Я упаду.
Доска сдвинулась еще на дюйм.
– Сью, смотри наверх. Смотри наверх!! Вот так лучше. Смотри только на меня и ползи.
Сьюзен закусила губу и стала потихоньку продвигаться к Колину. Но доска закачалась еще больше, чем раньше.
– Я не могу! Честное слово, не могу!
– Ладно, Сью. Стой. Я иду к тебе.
И ни секунды не колеблясь, он ступил на доску.
– Вот так. Дай мне руку. Можешь встать? Он нагнулся, стараясь ничего не видеть, кроме лица сестры. Сьюзен схватила его руку, а другой рукой обняла его колени. Доска яростно задрожала. Колин пытался восстановить равновесие, казалось, Сьюзен вот-вот начисто потеряет опору. Она поднялась потихонечку, крепко держась за брата. Наконец, встала, положила ему руки на плечи.
– Теперь шагай. Нет, погоди, под команду. Давай вместе. Раз… два…
Колин шел по доске, пятясь, нашаривая доску ногой, прежде чем сделать следующий шаг.
Принц народа Хульдра
– Не знаю, что на меня нашло, – сказала Сьюзен. – Я вовсе и не боялась. Но что-то на меня все время давило. Ребята отошли от шахты на порядочное расстояние и присели, прислонившись к стенке туннеля. Им обоим требовался отдых.
– Я была так уверена, что мы на правильном пути, что прямо чуть не разревелась, когда туннель так резко пошел вниз. И когда ты сказал, что нужно идти дальше, а мы вышли на тот уступ, меня так и тянуло прыгнуть с него в воду.
– Хорошенькое дело получилось бы из этого!
– Да, я знаю, но что-то меня заставляло. Идти по доске было нетрудно, я знала, что все обойдется, и голова у меня не кружилась. Но когда я увидела две пары этих жутких глаз, что-то у меня случилось с головой. Доска сразу показалась старой, узкой, гнилой, а шахта пыталась меня проглотить, и глаза эти – ждали.
– А откуда ты взяла, что это были именно глаза? Это мог быть луч, отраженный от осколка стекла, или, может быть, просто белела плесень.
– Нет же! Они мигали и следили за мной. Мне еще никогда не было так страшно, даже тогда, когда Гримнир напал на нас. А когда я уронила фонарик, стало еще страшнее. А сейчас – не страшно. Чудно, да? Как только мы сошли с доски, я сразу почувствовала себя иначе. И не потому, что мы уже ее преодолели. Точно, знаешь, какой-то особый страх исходил от этой шахты, он-то и старался, чтобы я в нее свалилась. Как ты думаешь, может, там были сварты?
– Я не знаю, но кто бы они там ни были, нам лучше отсюда уйти. Ты готова?
Ребята снова двинулись в путь и вдруг оказались возле пролома в стене, откуда выбитая в скале лестница вела вниз, в пещеру.
– Пойдем?
– Ага. Все лучше, чем возвращаться по старым следам. Но вскоре выяснилось, что они попали вовсе не в новое место. Они находились у подножья скалы, на которой почти до самой крыши высилась уже знакомая насыпь песка.
– Жаль, мы не знали, что есть более простой путь в этот туннель, – сказал Колин.
Они понемногу привыкали находиться под землей, и воздух не казался им таким давящим, в особенности, когда они были в движении. Но гибель фонарика замедлила ход. Они шли, взявшись за руки, там, где позволяло пространство, но в туннелях Сьюзен шла первой, а Колину оставалось брести сзади в предательской полутьме. Они теперь все чаще садились передохнуть, и Колин взял за правило в такие моменты выключать фонарик. Батарейки в нем были не новые, ни спичек, ни свечей у ребят, естественно, не было. А без света исчезла бы всякая надежда когда-нибудь выбраться отсюда.
Они по-прежнему старались идти путями, ведущими вверх, но туннели без конца дурачили их, то поднимаясь, то опускаясь.
– Я бы чего-нибудь поела, – сказала Сьюзен.
– Ладно. Только надо экономить еду и питье. Мы с тобой как дураки вылакали столько лимонада! Я думаю, здешнюю воду вряд ли можно пить.
– Уж, конечно, нет!
– В следующем туннеле сядем и поедим. Съедим каждый по сэндвичу, но на этот раз пить не будем.
– О, Колин, у меня губы запеклись, а рот точно набит клеем, и мне так жарко!
– И мне. Но мы должны потерпеть. Иначе можем застрять тут навсегда.
Колина очень тревожило освещение. Луч фонарика был пока еще довольно ярок, но рано или поздно он сделается желтым, заморгает и умрет. Колин не обсуждал это с сестрой, но Сьюзен тоже понимала опасность.
– Вот тут вроде подходящее местечко, – сказал Колин. Они заползли в туннель, огляделись. Туннель вскоре кончался тупиком, а вход почти полностью был засыпан песком. Вполне уютная пещерка… пока ребята не осознали, что это тот самый туннель, где они отдыхали в первый раз. Все, что пройдено – все зря!
– Я-то было решил, что мы поднимаемся вверх! – сказал Колин. – А мы как белки в колесе. Будь оно неладно!
Они развернули еду.
– Бери, – сказал Колин. – Подкрепись.
– А знаешь, может, мы-таки немножечко и поднялись наверх, – сказала Сьюзен. – Мы же не знаем, может, этот туннель окажется недалеко от поверхности.
– Угу, – отозвался Колин из темноты. Ему было ясно, она просто старается его подбодрить.
Вдруг Сьюзен как-то странно кашлянула и точно задохнулась.
– Что с тобой? Вдохнула крошку? Вот видишь, что значит жадничать! Теперь хочешь не хочешь, придется запить. Ты что, не можешь поосторожнее?
Колин протянул руку и включил фонарик. Он был один!
– Сью!!!
Он посветил в разные стороны. Туннель оказался пуст.
– Сью!!!
Она исчезла вместе с рюкзаком.
Колин ползком перебрался через засыпанный песком вход, сверкнул фонариком и вверх, и вниз – никого. Он ринулся вперед, не соображая. Туннели, пещеры, туннели… никого, пустота… только песок и камень…
– Сью! Сью!
Все, дальше бежать было невозможно. Песок прямо заглатывал ноги. Колин споткнулся и упал.
– Сью!!! Нет, так нельзя. Это бессмысленно. Успокойся. Надо подумать. Выключи свет! Так. Ее надо найти. А вдруг я найду выход отсюда? Тогда что? Нет. Надо сперва найти Сью. Минуточку отдохнуть. Только минуточку.
Постепенно его конечности вновь обрели силу. Колин принудил себя подняться на локтях, включил фонарик.
Сварты! Целых два. Они ползли по песку, и луч от фонарика уловил их.
Колин вскочил, но он уже был в безопасности. Они решили схватить его в темноте, прыгнуть, сцапать своими жилистыми ручищами и утащить – просто так, развлечься. Их глаза-блюдца ослепил свет, и они отступили, пошатываясь. Сварты что-то квакали и шипели, пробираясь наощупь вдоль каменной стены пещеры, загораживая морды ладонями, стараясь побыстрее скрыться от причинявшего боль света. Они с трудом нашарили вход в туннель и подрались, кому войти первому. Наконец их белые кожистые спины скрылись из виду.
Все это случилось так быстро, что об этом вдвое дольше рассказывать. Колин не успел даже путем собраться с мыслями. Но это было еще не все. Из глубины туннеля донесся приглушенный крик, оттуда выскочил один из свартов, отворачиваясь от фонаря, и кинулся наутек. Сразу же появился и второй сварт. Он помедлил на свету, оглянулся через плечо и кинулся вслед за своим компаньоном. В воздухе просверкнуло что-то белое. Сварт завизжал и обрушился ничком на песок. Широкий двуручный меч пронзил его насквозь. У Колина отвисла челюсть. Вслед за этим, хотя разум его с трудом соглашался поверить в то, о чем свидетельствовали глаза, произошло следующее: сварт пожух, завял, съежился, как осенний лист, и вскоре от него осталась только горстка пыли, мягко осевшая на полу. Мгновенно меч продержался на острие, затем с глухим звоном упал на землю.
– Хо! Дирнуин, им не нравится, как ты кусаешься! Клянусь бородой моего отца, мало интереса с ними сражаться! – долетел низкий голос из глубины туннеля, и в пещеру ступил гном, по виду викинг в миниатюре. Золотые волосы струились по плечам, раздвоенная на конце борода доходила до пояса. На нем красовались крылатый шлем и кованая кольчуга. На плечи был накинут плащ из орлиных перьев.
– Во имя жизни Недхуга! – завопил он, защищая глаза от света, – я что, явился сюда дышать этим нечистым воздухом, чтобы меня ослепили вконец?
– Я… я сожалею, – пробормотал Колин, отводя луч фонарика в сторону.
– Тебе пришлось бы сожалеть еще больше, если бы я не нашел тебя. Он поднял меч.
– А теперь быстро пошли. Головы свартов скоро полетят еще, и я хочу поделиться ими с моим двоюродным братом.
– Но… кто ты? И как ты меня нашел?
– Дуратрор, сын Гондемара я. Принц народа хульдра и друг лайос-альфаров. Но нам некогда прохлаждаться, пошли.
– Но подожди же! – воскликнул Колин. – Мне надо найти мою сестру, она исчезла, и я боюсь, что ее утащили сварты!
– Она в безопасности, не предавайся страху. Ну, идешь или прикажешь нести тебя?
Колин с величайшим трудом поспевал за гномом. Тот рванул прямо с места бегом и не уменьшал скорость ни на крутых склонах, ни на сыпучих песках. Но им было недалеко. Повернув за угол, гном ускорил шаги, и там, в пещере, от которой не начиналось больше ни одного туннеля, сидели на груде камней и спокойно уплетали сэндвичи Сьюзен и Фенодири.
– Сью! Где ты была? Я думал, что я больше тебя никогда не увижу!
– О, Колин, слава Богу, ты тоже цел! – воскликнула Сьюзен. – Если бы не Фенодири и Дуратрор, я уж и не знаю, что было бы!
– Да уж, – сказал Фенодири. – И должен сказать, это очень здорово, что мы пошли с вами именно тогда, когда пошли.
– Пошли с нами? Я не понимаю. Сьюзен разразилась смехом.
– Это не Гримнир и не Селина Плейс побежали за нами, а как раз эти двое!
– Что? Вы хотите сказать… Да не может быть!
– Точно, – сказал Фенодири. – Ох, и гнались же мы за вами! Кстати, Сьюзен рассказала нам, как вы завладели камнем, и я думаю, что Каделлин, хоть он и старый чародей, ошибся, решив, что вам в этом деле не достается никакой роли. Вы себя так достойно проявили, что я возьму вас с собой и, если захотите, вы будете с нами до конца.
– Братец Уайнскин, – перебил его Дуратрор, – правильно сказано, что если тебе вырезать язык, то он все равно не перестанет молоть и после этого. Наша беседа приятна во всех отношениях, и, несомненно, многое еще можно было бы сказать, но дело не закончено, и к тому же, я бы с радостью освободил мои легкие от необходимости дышать здешней вонью.
– Ну, конечно! – воскликнул, вскакивая, Фенодири. – Извини, Дуратрор. Пошли. Дорога к свету не так уж длинна, и мы станем рассказывать друг другу наши истории в Фундиндельве примерно через часок.
– Будем надеяться, – заметил Дуратрор. – Но заметь, что там, где я обнаружил Юного Пса, находились сварты, и один из них все еще жив. Я чувствую, нам еще предстоит кое-что веселенькое, пока мы дойдем до места.
– Ну, тогда – быстрее! – сказал Фенодири. – Не надо бы нам задерживаться. Сьюзен, пойдем со мной, дальше – Колин. Дуратрор будет замыкающим. Эй, ты чего надулся, Колин? Дуратрор не хотел тебя обидеть.
Твое имя именно так и звучит на моем родном языке. Это древнее имя и оно покрыто славой. Ну, вперед – быстрей!
И пока они спешно продвигались вперед, Колин успел расспросить Сьюзен, что же с ней все-таки произошло.
Выяснилось, что два сварта подкрались к ней сзади, обхватили, чуть не задушив, своими ручищами и поволокли. Она слышала, как Колин ее звал и как его крики замерли вдали. И она уже совсем было потеряла надежду, как вдруг раздался громкий крик, и при этом сварты выпустили ее из рук и убежали. Сьюзен почувствовала, как кто-то перепрыгнул через нее и кинулся преследовать свартов, но она чуть было и вовсе не умерла от потрясения, когда услышала голос Фенодири, спрашивающий, все ли у нее в порядке. Вдалеке раздались два резких крика, после чего сразу послышались приближающиеся шаги. Так она познакомилась с Дуратрором.
– И чего уж я совсем не понимаю, – добавила Сьюзен, – как они умудрились все это проделать в темноте.
– А как может орел летать? А как может рыба плавать? – засмеялся Фенодири, оглядываясь через плечо.
– Да. Но меня-то как вы так быстро нашли? Просто повезло? – спросил Колин.
– Повезло? – закричал Дуратрор. – Да только я приложил ухо к земле, как от твоих воплей у меня чуть не разнесло голову! Удивительно не это, а то, что я встретил возле вас всего двух сварт-альфаров.
– Ш-ш-ш, – предостерег Фенодири. – Сейчас надо идти осторожно.
Он, как тогда Дуратрор, припал к земле ухом и прислушался.
– Сварты движутся, но они далеко. Пока они нам здесь не опасны.
Туннель вышел на широкую галерею, впереди высился выступ скалы, похожий на львиную голову. Галерея опоясывала всю массивную голову, поднимаясь на большую высоту, прорезая на своем пути несколько пещер.
– Здесь находится пещера Генерального Сборища свартов, нам тут нечего делать.
Только слово успело слететь с его губ, как издали донесся слабый звук. Колин и Сьюзен уже слышали его однажды раньше: это был звук колокола, вызвавшего сварт-альфаров из Чертовой Могилы на Грозовой Вершине в ту ночь, когда на них напали там, на болоте, под Святым Колодцем.
– Ха! – возгласил Дуратрор, и меч Дирнуин запел в его руке, выскакивая из ножен на свет.
– Не сейчас, не сейчас, – охладил его пыл Фенодири. – Это была бы знатная битва, но нам надо от нее уклониться. У нас – камень. Мы должны прошмыгнуть незамеченными.
Дуратрор с неохотой опустил руку, на его лице изобразилось отвращение.
– Клянусь коровой Оргельмира! Это довольно кислый совет. Я не забуду этот день. Никогда еще кто-либо из дома Гондемара не уклонялся от битвы, да еще с такой падалью, как сварты! Когда все наладится в Фундиндельве, я должен буду вернуться и исправить это зло!
Бум, бум. Бум. Бум, бум. Бум. Бум, бум. Бум. Бум, бум.
Бум.
– Подожди. Твоя рука, еще может быть, утомится до того, как мы достигнем Фундиндельва. Это набат, созывающий свартов на генеральное сборище. Нам надо спешить.
Фенодири стал легко взбираться «льву» на плечо, остальные последовали за ним. С плеча они поднялись по отвесной стене, где были едва намечены ступени, в сторону не широкого выступа, который поворачивал к галерее, выводившей на голову «льва». Звуки многих шагов становились все громче и громче. Каждый туннель наполнился неясным бормотанием.
Фенодири направился к туннелю, который ввинчивался в крышу.
– А теперь – быстро! Здесь они тоже пройдут, надо найти укрытие, прежде чем они нас обнаружат.
Стена туннеля кончилась, и путники оказались на площадке, с которой была видна пещера Генерального Сборища. Слева виднелось углубление в стене.
– Скорее сюда! И погаси свет!
Колин выключил фонарик и почувствовал, что гномы стараются поместиться как можно дальше от входа. Сьюзен, притиснутая к стене, с трудом могла вздохнуть.
Они едва успели. Только-только разместились, как появились сварты, которые проносились мимо, как морские волны во время прилива. Целую долгую минуту Колин и Сьюзен прислушивались к шлепающим шагам и свистящему дыханию. Затем невидимая толпа прошла мимо, и звук шагов смешался со всеобщим неясным бормотанием, посвистыванием, толкотней, шуршанием, и звуки эти становились все громче по мере того, как сварты со всех сторон потоками вливались в пещеру, и воздух делался отвратительным от их дыхания.
Вдруг словно по чьему-то знаку гул разом стих, и воцарилась напряженная тишина. Началось генеральное собрание свартов.
В пещере Генерального Сборища
– Не шевелитесь, – прошептал Фенодири. – Мы с Дуратрором пойдем, понаблюдаем за ними. Мы вернемся тут же, как только узнаем их намерения.
Гномы удалились так неслышно, что даже в наступившей тишине Колин и Сьюзен не уловили звука их шагов.
Внизу, в пещере, несколько минут спустя послышался голос, говоривший что-то резко, визгливо. Он изъяснялся на каком-то непонятном языке, полном гортанных и носовых звуков, слова вертелись, сливались в один неприятный, резкий гул.
Оратор явно старался возбудить самого себя, а заодно взвинтить и слушавшую его толпу. Она сначала отзывалась на его речь глухим бормотанием, которое вскоре стало переходить в оглушительный рев, особенно когда оратор делал паузу в своей речи.
Колин почувствовал прикосновение чьей-то руки к правому плечу.
– Пойдем со мной, – сказал Фенодири. – Сейчас увидишь, только пригнись пониже.
Колин двигался ощупью, на четвереньках, пока не дополз до Дуратрора, который лежал на краю площадки и что-то ворчал себе в бороду. Вскоре и Сьюзен присоединилась к ним. Шум внизу теперь не прерывался.
– Они – трусы, – сказал Фенодири. – И до безумия боятся наших мечей. Но он здорово с ними управляется.
– Ха, я так и думал! Они бессильны перед внезапной вспышкой света, поэтому они собираются приобщиться к крови огненного дракона. А вот и ее хранитель!
Истерические вопли внизу поутихли, перешли в возбужденный ропот. И через секунду – все в пещере замерло.
– Ложись! – шепотом скомандовал Фенодири. – Он снимает крышку.
Огненная вспышка взвилась кверху, пламя закипело под самой крышей пещеры.
– Иии-ааа-уууу! – ревела толпа в тысячу глоток. Пламя опустилось, превратилось в столб футов в двадцать, осветило пещеру ослепительно-красным блеском. Именно такой огонь горел в этот день в доме Селины Плейс!
– Теперь можно смотреть, – сказал Фенодири. Колин и Сьюзен подняли головы, и то, что они увидели, осталось в их памяти навсегда.
Сварты полностью покрывали и пол и стены пещеры. Они роились как пчелы. Нижние уровни галереи были обсажены ими абсолютно, и ребята порадовались, что Фенодири забрался с ними так высоко. Голова «льва» и небольшое пространство между его разинутыми челюстями были как бы островом во взбаламученном море. На вершине скалы стояли двое свартов – один белый, другой черный, оба человеческого роста.
– Это Артог и Слинквил – властители сварт-альфаров. Слинквил – невообразимо хитер, а Артог – тот, кто как раз сейчас говорит – выполняет все, что только ни измыслит его брат. И сердце у него еще чернее, чем его кожа. Теперь погляди на огненного дракона. Сварты могут смотреть на него и не испытывать боли, а еще он обеспечивает им возможность переносить дневной свет. С этих пор твой фонарик перестает быть оружием в наших руках…
Пламя поднималось из каменной чаши, в которой кипела какая-то жидкость. Чашу держал отвратительный, весь высохший, сморщенный сварт, который, скрестив ноги, сидел на песке под «львиными» челюстями. Он казался ужасно старым, и его свисающая мешком кожа была разного цвета: где черная, где белая.
– Нам время уходить, – сказал Фенодири. – У нас впереди малоприятная дорога. Ползите к туннелю и не включайте фонарик, пока не скажу.
Несколько ярдов пути им освещал красный свет. Шум за их спинами снова усилился.
– Там, впереди – поворот. Как только свернем за угол, можно включить фонарь, – сказал Фенодири.
Ребята с трудом поспевали за ним, при этом Фенодири казался угнетенным, подавленным. У Дуратрора, наоборот, настроение исправилось, и он трусил сзади, что-то напевая себе под нос.
– Разве я не сказал, что путешествие обещает быть веселым? Ха! Клянусь кровью Лодура! Это даже лучше, чем я предполагал! Значит, нас собираются выследить, так, что ли? И нас собираются встретить в шахте, где доска, как я слышал? И если и там они нас не настигнут, то будут ждать у главного входа. Давай-ка поспешим к выходу, братец Скуэбноуз, я сделаю так, что эти крысоеды запомнят у меня главный выход на все времена, конечно, те немногие, которые останутся в живых, чтобы распевать про это после того, как мы минуем ворота!
Фенодири вздохнул и покачал головой.
– Ты забываешь о нашей миссии, старый Лимхьюер![14] Огнелед значит для нас больше, чем смерть или жизнь во славе: мы должны смирить гордыню и бежать от этих чудищ. Главный выход сейчас не для нас.
– Не для нас? Так как же, скажи на милость, мы тогда проникнем в верхний мир? Другой дороги нет!
– Есть. Одна единственная. И в своем роде она таит в себе больше опасности, чем даже главный выход на поверхность. И этой опасности не избегнешь с помощью меча. Но если нам даже суждено погибнуть на этом пути, Огнелед останется спрятанным в течение несказанного числа грядущих столетий, потому что мы пойдем туда, куда ни один сварт не может ступить, и вообще ни одно живое существо. Только я единственный на всем свете могу указать дорогу.
– Но, Фенодири, – воскликнула Сьюзен, – что ты имеешь в виду? Тут же полно выходов!
– Нет, только не здесь. Мы находимся в Западной шахте, и из нее был устроен только один главный выход. Здесь некогда копали глубоко – так глубоко, что прикоснулись к сокровенным тайнам земли. О них мало кто знал, и мой отец был последним из них. Тут в древности были прорыты первые копи нашего народа. За целые два века до появления Фундиндельва. Мало что осталось от них сейчас, только верхние проходы, не более того. В этих местах царит ужас, даже для нас, гномов. Дорога как следует спрятана, но мой отец хорошо обучил меня. Никогда я этими путями не ходил, разве что в недобрых снах, и я все время надеялся, что это испытание минует меня. Но теперь – час настал.
– Не говори, прошу, – прорычал Дуратрор. – Мне это все не по нраву.
Они шли и шли, почти что молча – у Колина и Сьюзен говорить просто не было сил, а Дуратрор был подавлен тем, что он услышал.
– Это недалеко, – сказал Фенодири, – в сторону… ох! Впереди по стене пробежал красный свет. Источник света не был виден за поворотом туннеля, но гномам и гадать не пришлось, чего им ждать от этого света.
– Что ты теперь скажешь, братец? – воскликнул Дуратрор с жаром. – Станем ли мы убегать от этого света, как тени, или сперва погасим его?
Фенодири помрачнел.
– Мы от них слишком близко. Теперь уже не повернешь назад.
– Хорошо! Вот что мы сделаем: пусть человеческие дети стоят здесь. Ты иди вперед, вон к тому прогалу в стене и спрячься там, держи меч наголо и жди, пока не позову. Я притаюсь за этим валуном. Стой крепко, Дева Камня, и ничего не бойся. Ни один сварт не дотронется до тебя, это я тебе обещаю!
И Дуратрор растаял в темноте.
Свет становился ярче, он отбрасывал на стену пляшущие тени, длинные и тонкие, с большими головами и плоскими руками. Из-за поворота появились сварты. Их было десять, белых свартов, курносых, как мопсы.
Каждый из свартов держал в руках факел, пропитанный кровью огненного дракона. К кушаку, которым каждый из них был опоясан, был приторочен грубо сделанный молот. Головка молота, вытесанная из камня, напоминала гирю с желобком посредине, по которому шел согнутый ивовый прут, привязанный к молоту ремешками из крысиной кожи.
Колин и Сьюзен невольно приникли друг к другу, и фонарик дрогнул у Колина в руке. Сварты замерли, у них вырвался глубокий вздох. Они стали медленно приближаться. Ребята знали, что Дуратрор близко, и все же им стоило больших усилий не удариться в бегство.
Сварты надвигались. Последний из них прошел мимо Фенодири. Колин сверкнул фонариком им в глаза, но они даже не моргнули и хищно рассмеялись. Ребята отступили на шаг. Сварты рванулись вперед. Они высоко держали факелы в одной руке, а другую протягивали к Сьюзен и Колину, вот-вот схватят! Но в этот момент Дуратрор выступил из-за валуна со своим мечом Дирнуином в руке. Он низко поклонился свартам и обратился к ним на их языке.
– Привет вам, о, пожиратели поганок! Мы с вами удачно встретились!
Сварты отпрянули, разинув рты и зашипев, как гигантские ящерицы. Но задние проявили больше мужества.
– Глядите-ка! Это как раз тот, кого мы должны прикончить, – закричали они. – Наплевать на человеческих детей. Это как раз по его поводу созывали Генеральное Собрание.
– Нет! Нет! – завопил другой. – Вон та барышня, которая провела нас, смотрите, смотрите, камень снова у нее!
– Камень! Камень! Камень!
– Мортбруды обхитрили нас!
– Или она его украла!
– Хватайте их! Мы заберем камень себе! Глаза свартов вспыхивали зеленым и желтым по мере того, как жадность в них побеждала трусость.
– Хо! – кричал Дуратрор. – Храбрость появилась у сварт-альфаров! Этот чудесный день надо будет запомнить! Ну-ка, пусть мой меч испытает твердость ваших хребтов!
Сварты набросились на гнома.
– Гондемар! – возопил Дуратрор, и Дирнуин завертелся над его головой. Два сварта тут же скончались под его ударами. Они согнулись пополам, рухнули на колени и рассыпались пылью.
– Гондемар!
Искры летели, когда меч со звоном ударялся о камень. Уже оставалось только шестеро свартов, а четыре факела догорали на песке. Шестеро на одного: для них маловато, хоть цена победы и была бы велика. Сварты повернулись спиной и дали стрекача. Дуратрор переводил дух, опираясь на меч.
– Братец, видно, Дирнуин горьковат им на вкус, пусть отведают твоего меча, Делателя Вдов.
Фенодири вышел из укрытия, и сварты в ужасе остановились.
– Это ловушка! – завопили они.
Один из свартов повернулся и бросился было на Дуратрора, но, видя, что никто к нему не присоединяется, поспешно вернулся к своим товарищам. Фенодири размахивал своим мечом в мрачном молчании. Он в отличие от Дуратрора не ощущал радости битвы. Эти существа стояли между ним и его целью, поэтому их надо было заставить замолкнуть. Вот и все. Он не был прирожденным рубакой.
Шум постепенно затихал. Круглый шлем Фенодири скатился под ноги, кольчуга звенела от ударов. Но это продолжалось недолго. Вскоре уже оба гнома стояли и глядели друг на друга поверх пространства, замусоренного факелами и каменными молотками.
– А Делатель Вдов правильно назван, как я погляжу! – хохотнул Дуратрор. – Он обогнал меня на два очка в этой битве. На моем счету только на одного больше, чем у тебя. Надо мне еще поискать себе свартов.
– Нечего тебе, пошли брат, мы не должны ни отклоняться от своего пути, ни отдыхать, пока не станем для них недосягаемы.
Колин остановился, чтобы поднять молот. Молот был тяжелый, но как раз по руке.
– Не взять ли нам парочку? Они могут пригодиться!
– Они станут твоей смертью там, куда мы идем, – сказал Фенодири. – Мы не нуждаемся в этой мерзости.
– Дуратрор, – спросила Сьюзен, когда они двинулись в путь, – а куда деваются сварты после того, как исчезают из виду?
– Они превращаются в пыль, Дева Камня, в пыль. Они не переносят укуса железа: оно растворяет их плоть. И хорошо бы, все твари Настронда были такими, как они!
– Ну вот, это первое из предстоящих нам испытаний, – сказал Фенодири. – Но нет ничего, чтобы холодный разум не мог преодолеть.
Прямо перед путниками туннель вдруг окончился перепадом: они стояли наверху пещеры, под самой крышей, а дальше была пустота. Туннель продолжался за этой пустотой, куда вела лишь узкая перемычка всего в несколько дюймов шириной, а над ней нависала скала.
– На скале есть выступы, за которые можно держаться руками, – сказал Фенодири. – Дайте мне фонарик – видите теперь? Обе ваши руки должны быть при переходе свободны.
Фенодири двигался легко и плавно, точно краб, переставляя ноги и одновременно держась за перемычку руками. Через несколько секунд он уже перебрался на ту сторону.
– Сьюзен, теперь, пожалуйста, ты. Если твои пальцы устанут, там, посредине, есть железная скоба. Схватись за нее и отдохни, она держится крепко. Я посвечу.
Перебираться было легче, чем Сьюзен думала, жаль только, что фонарик не мог осветить сразу и руки и ноги одновременно, от этого она двигалась неуверенно. И трудно ей было себе представить, что железная скоба может оказаться таким облегчением. Когда девочка схватилась за скобу, ей показалось, что она достигла островка безопасности на улице с сильным движением. Сьюзен отчаянно не хотелось двигаться дальше. Но она все-таки протянула руку к соседнему выступу, нащупала его и уже двинулась было вперед, как что-то шмякнулось о стену прямо возле ее головы, и осколки скалы обожгли ей щеку. Удар захватил ее прямо посредине шага, и две ужасные секунды она держалась, ухватившись только за скобу. Свет фонарика ни на минуту не дрогнул, ровный голос Фенодири успокоил ее.
– Ногу вправо, Сьюзен. Еще. Еще. Хорошо. Подтяни обе ноги. Еще немного. Хорошо. Теперь все в порядке. Двигайся медленно. Не бойся.
Стоявший прямо против Фенодири Колин видел, как каменный молот, нацеленный на фонарик, стукнулся о стену. В тот же миг он услышал за спиной звук выхваченного из ножен меча.
– Переходи быстро, как только можешь, – сказал голос Дуратрора в самое ухо. – Не жди меня. Я поучу эту тварь хорошим манерам.
И, издав звонкий клич, Дуратрор ринулся вниз, в пустоту. В свете фонаря было видно, как белый плащ Дуратрора, распустившись зонтом, обернулся вокруг него.
– Ты готов? – спросил Фенодири. Колин поглядел через провал и увидел Фенодири и свою сестру на другой стороне.
– Да, я готов… но Дуратрор!
– Он знает, что делает и долго не задержится. И действительно, не успел Колин добраться до безопасного места на противоположной стороне, как услышал голос гнома прямо за своей спиной.
– Ну, теперь я обогнал тебя, братец! Трое прятались там, внизу. Они услышали, что мы идем, и прикрыли свои факелы. Они испустили дух сразу, – Дуратрор пыхтел, переводя дыхание.
То ли он слегка запыхался, то ли клокотал от негодования: ведь в первый раз в жизни прозевал засаду.
– Но как ты это все проделал? – воскликнул Колин. – Я видел, как ты спрыгнул со скалы. Ты не расшибся?
Дуратрор откинул голову и расхохотался.
– Ужасно расшибся!
И он протянул руку, в которой держал меч. На костяшке пальца была маленькая ссадинка.
– Не паясничай, – сказал Фенодири. – Они еще недавно с нами и многого не знают.
Все двинулись вдоль туннеля. Фенодири шел медленно, и голос его звучал мрачно.
– Послушайте меня. Мы уже почти что миновали Западную Копь. Случись нам здесь застрять, мы бы обязательно погибли, если бы даже сумели прикончить дважды по четыре сотни свартов, и волшебный камень Бризингамена был бы утрачен навсегда. Мы все еще можем погибнуть. Страх во мне сейчас такой, какого я никогда не испытывал прежде. Я вам это говорю наперед, чтобы вы, если вам покажется, что я поступаю бездумно, понимали бы – значит, так надо, или, что в тот момент нет другого выхода. Мы должны пройти верхними галереями Эрдельвинга туда, где они соприкасаются с другой шахтой. Похожей на эту, только поменьше. Проходы там никогда не были широкими и высокими, и земля не раз ворочалась во сне с тех пор, как они были прорыты. Дорога, вполне возможно глядит иначе, чем меня учили, и мы можем потеряться на ней навсегда. Но это наш единственный шанс, если только действительно шанс, и мы должны им воспользоваться. Вот здесь порог. Переступив через него, мы можем немного отдохнуть.
