Гарольд Шехтер
Жуткие артефакты. История громких преступлений, рассказанная в 100 предметах убийств
Посвящается Михаэлю, Михаэле и Фабиану
Разум убийцы. Книги о том, почему совершают преступления
Murderabilia: A History of Crime in 100 Objects by Harold Schechter Copyright © 2023 by Harold Schechter This edition published by arrangement with Workman, an imprint of Workman Publishing Co., Inc., a subsidiary of Hachette Book Group, Inc., New York, New York, USA, via Igor Korzhenevskiy of Alexander Korzhenevski Agency (Russia). All rights reserved.
© Иван Чорный, перевод на русский язык, 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Примечание автора
Хотя он и я сильно по-разному относимся к коллекционированию преступных сувениров, хочу выразить признательность Энди Кэхэну, директору Службы помощи жертвам округа Хьюстон, который придумал термин murderabilia[1].
Список источников, использованных при написании этой книги, можно найти на сайте: workman.com/murderabilia.
Благодарности
Я выражаю особую благодарность Дэвиду «Великому Метателю» Адамовичу, Гарольду Аугенбрауму, Джо Колману, Еве Лозано, Дэвиду Паттерсону, Рику Стэйтону и – как всегда – моей возлюбленной Кимико Хан.
Вступление
После того как в 1908 году на «ферме убийств» Белль Ганнесс были обнаружены ужасы, тысячи искателей диковинок стекались к ее сгоревшему дому, чтобы поглазеть на подвал, где были найдены обугленные тела
Как историка американской преступности меня давно интересует явление, вызывающее споры на протяжении долгих лет: торговля так называемыми вещами убийц, предметами коллекционирования – от клоунских картин Джона Уэйна Гейси до рождественских открыток с автографом Теда Банди, – которые активно продаются через интернет. Хоть блюстители морали и осуждают их как симптом современного культурного вырождения, правда заключается в том, что желание обладать жутким напоминанием об убийстве, получившем широкую огласку, существовало всегда.
В 1827 году Мария Мартен, молодая англичанка из деревни Полстед, исчезла после того, как, предположительно, сбежала с мужчиной по имени Уильям Кордер. В апреле следующего года по просьбе ее матери, которой приснилось, что девушка похоронена под полом местной фермы, полиция обнаружила тело женщины именно там. Дело стало общенациональной сенсацией. Когда через три месяца Кордера повесили, толпа так жаждала сувениров на память, что петлю разрезали и продавали по гинее за дюйм. Кожа Кордера была содрана с его тела, выделана, как воловья шкура, и продана по частям на аукционе. Из одного большого куска в итоге сделали кисет для табака.
В те времена, когда полиция еще не научилась оцеплять места преступлений, охотники за сувенирами кишмя кишели на местах сенсационных убийств, унося с собой каждый клочок потенциально важной улики. После того как в 1866 году работник по имени Антуан Пробст расправился с целой фермерской семьей Дирингов, сарай, где произошло убийство, заполонили зеваки, которые забирали себе деревянные щепки с забрызганных кровью половиц. Посетив это место, один из очевидцев наблюдал, как «мужчина встал на колени прямо в грязную солому и навоз, выковырял кровавое пятно размером с пятицентовую монету, аккуратно завернул его в бумажку и еще более аккуратно положил в жилетный карман».
Сообщая о другом жутком преступлении, произошедшем в 1896 году, – обезглавливании и убийстве молодой женщины по имени Перл Брайан в Кентукки, – один журналист описал неистовую сцену в яблоневом саду, где было найдено ее тело:
Было много охотников за реликвиями, и они почти уничтожили куст, под которым было обнаружено тело, отламывая ветки со следами крови. Они внимательно вглядывались в землю в поисках листьев с пятнами крови, камней и даже пропитанной кровью глины. Все, на чем было хоть одно пятнышко крови, с жадностью хватали.
Писатель называет этих падальщиков охотниками за реликвиями. Как ни кощунственно это звучит, но между жуткими артефактами murderabilia и традиционными мощами святых есть связь, потому что первые в самом реальном смысле являются оборотной стороной вторых – их тенью. Если кость пальца, скажем, преподобного Сергия воплощает тайну христианской благодати, то прядь волос Чарльза Мэнсона – наоборот: тайну беспримесного, непостижимого зла. Для тех, кто жаждал заполучить артефакты из сарая Дирингов и яблоневого сада, это были зловещие аналоги кусочков Креста Господня, которым поклоняются верующие, – предметами, наделенными нечистой силой.
Когда мрачных реликвий не было на месте преступления, посетители часто забирали с собой другие сувениры. Так, с появлением фотографии стали популярны открытки с места преступления. Весной 1908 года на ферме Белль Ганнесс, известной как Леди Синяя Борода, обнаружили дюжину расчлененных трупов. В течение нескольких дней тысячи туристов съехались к усадьбе, где предприимчивые лоточники продавали сувенирные открытки с изображениями эксгумированных останков ее жертв. Два десятилетия спустя на месте катастрофы в школе небольшого фермерского поселка Бат, штат Мичиган, где местный сумасшедший в 1927 году взорвал начальную школу и убил 38 детей, собралось столько зевак, что один журналист назвал деревню «Меккой для нездорового любопытства». Местный фотограф, желая нажиться на дурной славе родного города, печатал и продавал фотооткрытки с изображением резни, в том числе одну, на которой была изображена вереница укутанных одеялами маленьких тел, выкопанных из-под обломков.
Коллекционеры столь жутких сувениров далеко не единственные люди, которых привлекают «предметы убийства». Во второй половине XIX века в Соединенных Штатах получили распространение «десятицентовые музеи», привлекавшие посетителей всем, чем только можно: от двухголовых животных до деформированных человеческих плодов и жутких артефактов печально известных преступлений. Среди «20 000 чудесных предметов», выставленных в одном из таких музеев, была, например, правая рука Антуана Пробста, ампутированная после его казни. Даже почтенный Ф. Т. Барнум вступил в игру, купив одежду Альберта Хикса – отъявленного негодяя, который зарезал всю команду шлюпа, плывшего в Вирджинию, и был повешен в 1860 году – и выставив ее в своем бродвейском музее.
Эта традиция продолжается и по сей день. На выставке, организованной Лондонским музеем в 2016 году, были представлены десятки предметов из легендарной коллекции Скотланд-Ярда (в народе известной как «Черный музей»). Среди них медицинский чемоданчик 1890-х годов, принадлежавший серийному отравителю и подозреваемому Джеку-потрошителю доктору Томасу Ниллу Криму; лопата, которую использовал доктор Хоули Харви Криппен, когда хоронил останки своей зарезанной жены в подвале их дома в 1910 году; резиновый фартук и перчатки Джона Джорджа Хэйга, британского «убийцы с ванной кислоты», который в 1940-х годах убил шесть человек и растворил их тела в бочке с серной кислотой. Музей в Эдинбурге предлагает посетителям рассмотреть особенно жуткую реликвию: футляр для визитной карточки, сделанный из человеческой кожи. Он принадлежал Уильяму Берку, серийному убийце XIX века, который вместе с напарником Уильямом Хэром продавал трупы своих жертв местному анатому для препарирования.
Номерной знак «машины смерти» Бонни и Клайда
Зловещий смысл некоторых предметов в этой книге – например, топора Лиззи Борден и пистолета Люгера, которым пользовался массовый убийца Говард Унру, – очевиден. Другие предметы – лестница, использовавшаяся при похищении ребенка Линдберга, распятие Августы Гейн – являются предметами повседневного обихода, которые приобрели зловещий смысл из-за ассоциации с известными убийствами. В нашу эпоху, одержимую преступлениями, поклонники жанра могут коллекционировать различные жуткие товары: старые постеры фильмов категории B, фигурки серийных убийц, футболки и кружки с изображениями любимых маньяков-убийц. В этой книге артефакты служат своеобразным трамплином для исторического исследования самых сенсационных преступлений как в США, так и за рубежом, которые привлекали внимание общественности на протяжении двух столетий.
#1 Надгробие Наоми Уайз
Убийство «Оми» Уайз (1808)
(1808 г.)
Наоми Уайз уже давно нет в живых, но ее трагическая история увековечена в одной из самых известных народных песен Америки.
Самой старой формой литературы в жанре тру-крайм являются, как их называют фольклористы, «баллады об убийствах», – жанр, возникший в Средние века, когда в этих распеваемых или декларируемых стихах распространялись новости о шокирующих убийствах среди неграмотного крестьянства.
Ко времени Шекспира странствующие торговцы придумали способ нажиться на любви публики к сенсациям. Они начали выпускать печатные версии баллад об убийствах. Как только происходило какое-нибудь особенно жуткое убийство, о нем тут же складывали стишок размером в одну страницу, а потом продавали в печатном виде за гроши – это был аналог сегодняшней бульварной газеты.
Завезенная в Америку, баллада об убийстве процветала вплоть до XX века. Хотя подавляющее большинство этих «кровавых стихов» (как их называет один историк преступности) уже давно канули в лету, несколько из них стали неотъемлемой частью фольклорного наследия Америки.
Одна из самых известных – «Маленькая Оми» – пример подкатегории жанра, известной как «баллады об убитой девушке». В период массового увлечения фолк-музыкой в конце 1950-х годов эта песня звучала во всех кофейнях и была записана многими исполнителями: от Боба Дилана до Элвиса Костелло.
Хотя она существует, как и практически все народные песни, во многих вариантах, самый ранний из известных текстов звучит так:
Подходите все добрые люди,
Подходите поближе,
Печальную историю
Я поведаю вам.
Расскажу вам историю
Я об Оми Уайз,
Как поверила она
В ложь Льюиса.
Обещал он жениться
И всем сердцем любить,
Но с грустью скажу,
Оказался совсем другим.
Обещал он встретить меня
У источника Адамсов.
Обещал он женитьбу
И безбедную жизнь,
Но не дал ничего.
Лишь мед в уши лил.
Говорил, что поженится
И от позора спасет.
Садись сзади,
И поедем мы в город,
Поженимся там,
Закрепив наш союз.
Я села сзади, но поехали мы на берег
Глубокой реки, где воды бурлят
Он сказал: «А теперь, Наоми,
Я скажу все как есть,
Утоплю тебя здесь и оставлю навеки».
Баллада «Маленькая Оми», хоть и основана на реальном преступлении, допускает ряд вольностей.
Родившаяся в 1789 году и осиротевшая в детстве, Наоми Уайз стала подневольной служанкой в доме мистера и миссис Адамс из округа Рэндольф, Северная Каролина. Некоторые рассказы рисуют ее как образец юной женственности – «нежное доверчивое создание» с мягкими манерами, привлекательным характером и «веселым нравом». Наиболее достоверные современные записи свидетельствуют о том, что она родила двух детей от разных работодателей, будучи еще в подростковом возрасте, а к 1807 году была беременна третьим ребенком от другого мужчины, «энергичного» молодого клерка по имени Джонатан Льюис.
Льюис, потомок семьи Рэндольф, давшей название графству, жил у своего работодателя в деревне Ашеборо и каждую субботу вечером возвращался в семейный дом, до которого было пятнадцать миль пути мимо фермы Адамсов. «Однажды, когда Наоми несла воду от источника, – пишет один из историков, – Джонатан остановился и спросил, можно ли ему попить. Она согласилась, и тогда он помог ей донести ведра до дома». Наоми влюбилась в Джонатана Льюиса, и он, похоже, тоже был сражен наповал». Вскоре Уайз забеременела.
Не испытывая ни малейшего стыда за свое положение, как можно было бы ожидать в то время, девушка открыто хвасталась тем, что забеременела от «человека столь высокого ранга, как Джонатан». Льюис тем временем обратил внимание на сестру своего работодателя, Хетти Эллиотт, надеясь, что союз с ней поднимет его на несколько ступеней по социальной лестнице. Когда Хетти спросила его по поводу слухов о том, что он является отцом будущего ребенка Уайз, он заявил, что это «подлая, злобная клевета, распространяемая врагами семьи Льюисов, чтобы опорочить его репутацию». Уайз продолжала всем рассказывать о его отцовстве и угрожала подать в суд на получение алиментов, если он не узаконит с ней их связь.
Доверчивая девушка встречает трагический конец от рук своего соблазнителя
Джонатан вроде бы уступил, согласившись бежать с ней, и договорился встретиться у источника рядом с домом Адамсов через несколько дней. В назначенный вечер Уайз, взяв в руки ведро и сделав вид, что идет за водой, поспешила к источнику, где ее ждал Льюис верхом на лошади. Оставив ведро, она забралась на лошадь, и они якобы направились в дом магистрата, который, как заверил ее Джонатан, должен был совершить бракосочетание.
На следующее утро, обнаружив, что Уайз не вернулась, ее работодатель Уильям Адамс отправился к источнику. По обнаруженным следам – брошенному ведру с водой, отпечаткам копыт в грязи, следам сапог Уайз – он быстро сделал вывод, что ее увезли на лошади. Вскоре он собрал поисковую группу из полудюжины соседей, которые пошли по следу лошади вдоль берега реки. Они нашли ее тело в воде среди водорослей со следами удушения руками на шее и задранной на лицо юбкой, словно для того, чтобы заглушить ее крики.
Из обстоятельств дела становится ясно, что Джонатан Льюис был «убийцей-стирателем», как назвала этот тип злостного нарциссизма журналистка Марили Стронг: внешне благоразумный молодой человек, который видит в своей жене или подруге помеху для собственных удовольствий и хладнокровно решает избавиться от нее. Льюис сразу же стал главным подозреваемым, и в тот же день его выследили и арестовали. Привезенный на место преступления, где ему показали труп Уайз, он упорно отстаивал свою невиновность, не проявляя никаких эмоций при виде убитой возлюбленной. Нескольких возмущенных мужчин, участвовавших в его поимке, пришлось удерживать от самосуда на месте.
Старинная книга об убийстве Наоми Уайз в жанре тру-крайм
Его заключили в тюрьму округа Рэндольф – хлипкое здание, из которого ему удалось сбежать. Его вновь поймали в 1811 году, судили и оправдали, очевидно, за недостатком улик. Точное место и время его смерти остается предметом споров, хотя некоторые утверждают, что на смертном одре в 1820 году он наконец признался в убийстве Уайз – трагедии, которая к тому времени уже стала местной легендой.
#2 Посмертная маска Уильяма Берка
«Анатомические убийства» Берка и Хэра
(1828 г.)
В то время, когда Уильям Берк и его сообщник совершали свои убийства, фотоаппаратов еще не было, однако мы точно знаем, как он выглядел, благодаря гипсовому слепку головы, сделанному сразу после его казни.
Вскрытие трупов долгое время было важнейшей составляющей медицинского образования. В наши дни благодаря практике добровольного донорства трупов для занятий анатомией в медицинских вузах предостаточно. Совсем иначе обстояло дело в Великобритании XVIII века, когда единственными трупами, которые можно было легально использовать в учебных целях, были трупы казненных преступников. Несмотря на ошеломляющее количество преступлений, за которые преступника могли отправить на виселицу – от карманной кражи до браконьерства и написания письма с угрозами, – преподавателям хирургии все равно не хватало трупов для препарирования.
Чтобы удовлетворить спрос, возникла новая порода дельцов, занимающихся тем, что один ученый назвал «самым грязным ремеслом в истории человечества». Известные как похитители трупов или «воскресители», эти предприимчивые преступники пробирались ночью на церковный двор, откапывали недавно зарытый гроб, открывали крышку, извлекали труп и – после приведения могилы в прежнее состояние – доставляли добычу одному из своих постоянных клиентов-медиков. Хотя имена практически всех этих профессиональных похитителей трупов сейчас неизвестны, два человека навсегда вошли в историю. Это британские «воскресители» Уильям Берк и Уильям Хэр. Как оказалось, они вовсе не были расхитителями могил. Они были теми, кого мы сейчас называем серийными убийцами.
Уроженец графства Тайрон, Ирландия, Уильям Берк родился в семье бедных, но добропорядочных фермеров-арендаторов в 1792 году. В 19 лет он стал солдатом и в течение пяти лет служил рядовым в ополчении Донегола. В какой-то момент он женился на женщине по имени Маргарет, они завели двоих детей, однако через несколько лет после ухода из армии он бросил жену с детьми.
Ежедневник, изготовленный из кожи Уильяма Берка после его казни и публичного вскрытия
Иммигрировав в Шотландию, он устроился рабочим на канал и сошелся с секс-работницей по имени Хелен «Нелли» Макдугал, ставшей его сожительницей. Вскоре после этого пара переехала в Эдинбург, где Берк познакомился с человеком, чье имя навсегда вошло в анналы бесчестья вместе с его собственным.
Родившийся, по некоторым данным, в 1807 году и выросший (по словам его биографа) «без всякого образования и должного морального воспитания», Уильям Хэр провел свои взрослые годы в качестве рабочего на ферме в родной Ирландии. В отличие от Берка, который впечатлял всех, кто его знал, своим непринужденным обаянием, Хэр, по словам одного из современников, обладал «свирепым, жестоким, вздорным» нравом и отличался грубым поведением, когда был пьян, что случалось довольно часто. Подобно Берку, он приехал в Шотландию для работы на судоходном канале, соединяющем Эдинбург и Глазго, и в итоге поселился в доходном доме, которым управляли человек по имени Лог и его жена Маргарет. Когда Лог умер, Хэр не замедлил занять свое место в постели Маргарет и в качестве нового хозяина убогой богадельни, где осенью 1827 года поселились Уильям Берк и Хелен Макдугал.
Коммерческое партнерство, которое принесет Берку и Хэру вечную славу, началось в ноябре 1827 года с кончины пожилого постояльца по имени Дональд, который умер, задолжав Хэру четыре фунта стерлингов за квартиру. В те годы Эдинбург был ведущим центром медицинского образования в стране. Чтобы вернуть долг, Хэру пришла в голову идея продать труп старика одному из многочисленных анатомов города. Берк, которому была обещана доля от выручки, помог своему другу доставить труп в школу знаменитого хирурга, доктора Роберта Нокса, где им вручили внушительную сумму в 7 фунтов 10 шиллингов – более 300 долларов в пересчете на современные деньги – и сказали, что их будут рады видеть снова, «когда у них появится новый труп».
Не желая заниматься трудным, грязным и опасным делом ограбления могил, эта нечестивая парочка придумала другой, менее трудоемкий способ получения трупов для продажи: «оптовые убийства». Их первой жертвой стал пожилой постоялец по имени Джозеф, заболевший тифом. Опасаясь, что присутствие в доме заразного старика отпугнет потенциальных клиентов, Хэр снова прибег к помощи Берка. Напоив Джозефа до беспамятства виски, парочка расправилась с ним: один прижал подушку к его лицу, а другой лег ему на грудь. На этот раз Нокс заплатил за труп 10 фунтов. Ни в этот, ни в последующие разы доктор не удосужился поинтересоваться происхождением товара, за который он платил.
Хотя факты остаются туманными, следующей жертвой, судя по всему, стал другой больной обитатель пансиона, англичанин возрастом около 40 лет. Большинство историков этого дела считают, что, расправляясь с этим человеком, оба убийцы отработали придуманную ими технику удушения: Хэр закрывал руками рот и нос человека, а Берк ложился на верхнюю часть тела.
Исчерпав запас больных постояльцев, пара отправилась на поиски новых жертв. Первой в их лапы попала пожилая торговка Эбигейл Симпсон. Встретив женщину в пабе, Хэр заманил ее к себе, где они с Берком напоили ее виски. Когда она оказалась в беспамятном состоянии, они задушили ее, раздели, засунули в чайный ящик и доставили в кабинет не задающего лишних вопросов доктора Нокса.
В течение следующих шести месяцев – с апреля по октябрь 1828 года – эти изверги (так их вскоре назовут в газетах по всему Соединенному Королевству) убили еще 13 человек.
Кульминация злодеяний этой мерзкой парочки пришлась на Хэллоуин 1828 года. К тому времени Берк и Макдугал жили в другом доходном доме, которым управляла пара по фамилии Брогган. В то утро Берк наслаждался утренней порцией виски в соседнем пабе, когда к нему в поисках милостыни заглянула пожилая нищенка. Решив, что это легкая добыча, Берк угостил ее напитком и завязал разговор. Вскоре старушка с радостью приняла его приглашение остановиться в его доме.
Оставив ее в обществе жены, Берк разыскал в ближайшей таверне Хэра и сообщил ему, что нашел свежее мясо для стола доктора Нокса. Затем он вернулся домой, где, готовясь к убийству, уговорил других постояльцев, пару по фамилии Грей и их ребенка, провести ночь в другом месте. Как только Греи ушли, а Хэр появился на месте преступления, двое расправились со старушкой привычным способом и засунули ее труп под кучу соломы у изножья кровати.
На следующее утро миссис Грей вернулась в комнату за парой чулок своего ребенка, заглянула под солому и с ужасом увидела лишенное одежды мертвое тело старушки, у которой изо рта текла кровь. К тому времени как в пансион Брогганов прибыли полицейские, оба серийных убийцы уже доставили труп к доктору Ноксу, где его позже и обнаружила полиция. Берк и Хэр были немедленно взяты под стражу.
Преданный Хэром, который, чтобы спасти свою шкуру, согласился сдать сообщника, Берк был привлечен к суду за убийство, осужден и приговорен к виселице. Его повешенное тело, объявил председательствующий судья, будет «публично препарировано и анатомировано».
На его повешение 28 января 1829 года собралось около 25 тысяч человек. Казнь Берка заняла около 10 минут. В соответствии с постановлением суда, его тело было препарировано перед аудиторией студентов-медиков. На следующее утро труп был выставлен на всеобщее обозрение. К концу дня 30 тысяч нетерпеливых горожан прошли через анатомический зал, чтобы взглянуть на его жуткие останки. Затем с трупа сняли плоть, а скелет передали Эдинбургскому университету. Часть кожи была содрана и превращена в артефакты, среди которых были бумажник, футляр для визитных карточек и книжный переплет.
Получив иммунитет от судебного преследования, Уильям Хэр был отпущен на свободу к большому возмущению общественности. Разъяренная толпа жаждала его крови, в то время как он ускользнул из Эдинбурга, направился на юг и добрался до Карлайла, после чего его след в исторических хрониках был утерян.
