Гаяна Муради
Мерные рассказы
Иллюзия чувств.
Звучит банально, но я влюбилась, когда его увидела. Стоило ему сесть напротив меня и начать рассказывать о том, как можно собрать материал по индийской тематике, я влюбилась. На меня словно повеяло бризом, который дул с берегов Индийского океана, на меня словно щедро посыпались индийские специи, меня словно согрело солнце Индостана и …еще миллионы других ощущений. Это был высокий видный мужчина индийской наружности, лет тридцати пяти, наверное. Одет в безупречный классический костюм серого цвета, поверх которого красовалось элегантное пальто. Большие карие глаза, щедрая и яркая улыбка, приятная смуглая кожа, уверенный голос, который, как оказалось, еще и голос человека поющего, и харизма. Просто фантастическая харизма. Я не отслеживала, но знаю точно, что он приковывает к себе внимание окружающих. Я это чувствовала.
В общем, дело было так. Мы собирались организовать мероприятие по индийской тематике, и занимались сбором информации об Индии и ее ярких представителях. И вот, собственно, с Камалем (так его звали) была назначена деловая встреча, на которой присутствовала еще моя коллега. Я заметила, что и Алёна тоже была впечатлена им. А, может, и тоже влюблена, что вполне возможно.
Камаль много рассказывал, от него исходила нескончаемая энергетика. Это было так не типично для Москвы. Мы проболтали примерно 2 часа, а когда все разошлись по домам я все еще думала о нем. Признаюсь, я была восхищена им. Однако, я бы не сказала, что я позволила себе дальше в него влюбляться. Мне было ясно, что я ему не подхожу по одной весомой причине – по одежде. Я всегда разная: могу одеться в стиле бохо, и без проблем гулять в ковбойской шляпе, могу одеться во все длинное и свободное, как мусульманские женщины или спортивное. А вот в классические костюмы – редко. Не знаю, откуда я знаю, но знаю, что такому мужчине, как Камаль, понравится девушка, которая будет одеваться в дорогую классику или же в короткие секси-платья (ну, что-то наподобие роковых красавиц). К тому же, у его избранницы должна быть крутая укладка на волосах. Я могу быть и роковой красавицей, но не хочу. Я предпочитаю одеваться экстравагантно, но не так, чтобы глубокое декольте или глубокие разрезы. В общем, вы поняли. Если соответствовать этому Камалю, мне придется отказаться от всего и вкладывать все исключительно в одежду, а это скучно и для моей жизни бессмысленно. Так что с Камалем отбой. Но он, безусловно, хорош, внешне, снаружи и казалось, изнутри тоже.
Через три года судьба заставила нас поработать вместе. А за три года я успела повлюбляться в разных личностей, успела погрустить, походить к психологам, успокоиться, а тут намечалась работа с Камалем.
Итак, деловая встреча была назначена в одном центральном ресторане Москвы. На встрече были ресторатор с ассистентом (Амалия и Людмила), моя коллега Алёна и я, ну и должен был вот-вот приехать он. Мы готовили кулинарное мероприятие, для участия в котором Камаль должен был представить свою национальную еду. Он опоздал на 20 минут, дамы были уже на взводе, но все поменялось, как только на пороге появился мистер совершенство. На этот раз Камаль был одет еще богаче. Амалия и Людмила были покорены его харизмой (я в этом не сомневалась), и даже благодарили нас с Алёной за знакомство с ним. Камаль волшебным образом снял с их лиц напряжение, расслабил, развеселил. Все женщины светились счастьем. Я успела пронаблюдать за своими чувствами. Мне тоже было радостно от его присутствия, голоса. Я за эти три года, разумеется, успела остыть к нему. Три года – это целая жизнь. Напряжения внутри меня не было в этот раз. Обычно, когда я влюблена в кого-нибудь, внутри меня образуется напряжение, скованность, а тут нет, мне было весьма весело и радостно. Тем более, вокруг было много людей, и мое внимание было направлено на всех. Однако, спустя 50 минут моя коллега ушла (у нее были дела), и нас осталось трое. Дальше, ассистент Амалии тоже отошла, а сама Амалия направила меня и Камаля по просторам своего заведения смотреть площадки и выяснять расстановку. Когда мы, так сказать, приняли вертикальное положение, и стали идти, я все же ощутила смену своих чувств: теперь меня охватывал огонь, и стучалось волнение.
Пока мы шли, что-то обсуждали и решали с Амалией, Камаль внезапно коснулся моего плеча и сказал Амалие:
– Можно это обыграть как угодно, главное, чтоб Карине и ее коллеге было хорошо.
Его прикосновение было довольно братским, дружеским, оно вызвало во мне радость. Странно, это же просто жест…
Когда мы попрощались с Амалией, мы с Камалем вышли на улицу, и он почему-то решил меня сфотографировать у ресторана. Кстати, замечу, что, зная вкус Камаля, его любовь к роскоши, я оделась кардинально противоположно: я одела свободное платье (знаю, он такие не любит) в стиле 40-х и резиновые сапоги. Забавно, не так ли? Теперь представьте картину: мужчина в дорогом классическом костюме, дорогой обуви и девушка в резиновых сапогах, таких широких и грубых.
Я люблю классику на других людях, а на себе – только по настроению. Я очень свободолюбива, и поэтому одеваюсь в то, во что хочу в конкретный момент. Я легко могу перевоплощаться в разные стили, и по-разному себя подавать, но не вижу смысла идти против своего настроения. Поэтому на эту встречу я пошла в том, в чем пошла. И, как-то не охота из-за мужчины одеваться так, чтобы ему понравиться. Мне нравится одеваться свободно, и свободно выражать свои взгляды, и наблюдать, как можно быть харизматичной, будучи одетой просто и даже невнятно. Также я знаю, что Камалю нравятся девушки с прямыми волосами, а у меня кудрявые. Более того, на встречу я явилась с обычным хвостиком, и мои кудри смело падали мне на плечи. Иными словами, я не стала выпрямлять волосы. Ради какого-то красавчика выпрямить волосы…, зачем? Это так скучно, когда ты знаешь, что можешь покорить мужчину одеждой и прической, это очень легко же сделать. Любая девушка так может, думаю. Но это скучно. Если мужчина, как говорят мудрые женщины, выбирает себе женщину только по одежде, то как он сможет отфильтровать себе самую лучшую, если перед ним поставить 10 прекрасно одетых девушек? Какой-то абсурд. Это скучно. Поэтому я в этих играх по флирту и кокетству не участвую. Я люблю спонтанность. Да, и к тому же, это не девушка должна завоевывать, а мужчина. Но покажите мне пальцем на мужчину, который ведет себя как истинный завоеватель. Я лично таких не вижу.
Что касается Камаля, то мне известно, что ему нравятся стильные накрашенные девушки с прямыми волосами. Он об этом мне говорил сам. Пару лет назад я пыталась ему помочь найти себе девушку в Москве. Я выслала ему варианты красивых девушек (моих знакомых, которые были одиноки). Мне было интересно узнать, как он делает свой выбор. Из всех девушек он выбрал как раз ту, у которой были прямые волосы. Это была яркая девушка, танцовщица. На фотографиях было видно ее тело, поскольку она исполняла танец живота. Я договорилась с ней, и с ним, и как-то их свела по интернету. Через день Камаль сообщает, что ничего не сложилось, что она сложная и слишком гордая. Я так поняла, что он не будет добиваться и завоевывать девушку. Он как-то обмолвился, что он – король, а не герой, герои всегда погибают. Стало понятно, что он не завоеватель.
Вернемся к тому дню, когда мы вышли из ресторана. В этот раз он приехал на машине и предложил меня подвезти. Тогда, три года назад, он перемещался на метро. При встречах он часто делал акцент на том, что, когда он приехал в Москву, у него не было ни гроша. Он как бы подчеркивал этот факт не раз, показывая, что всего достиг сам, а именно материального: автомобиль, дорогие костюмы, квартира на Красных Воротах. Это вызывает восхищение, но конкретно меня в нем восхищало не это.
Итак, он предложил меня подвезти до моего следующего пункта работы. Мы ехали 40 минут. Он включил минус, под который стал петь песню на родном языке. Это было невероятно. Бог дал ему прекрасный голос. Оказывается, эту песню написал он сам и в институте в Индии выигрывал на вокальных конкурсах. Когда он пел, длилось это 4 минуты, я ощутила внутри себя вулкан, огонь, наводнение, водопад – в общем, именно в тот момент на эти 4 минуты на меня нахлынуло чувство влюбленности. Что ж я за человек такой: каждый год в кого-то влюбляюсь.
Весь день я вспоминала его голос. Все-таки музыка, песня творят чудеса. Бог дал ему очень красивый голос. Все эти его дорогие костюмчики, аксессуары – это все ерунда, это приманка для контрактов и работодателей. Важно, что у него внутри.
У нас было три недели до мероприятия в ресторане у Амалии. Это должен был быть кулинарный поединок между Амалией и ее командой и Камалем и его командой. Камаль пообещал нам, что найдет участников и все подготовит.
Я каждый день ему звонила и писала, чтобы убедиться, что все идет по плану, но он два дня не выходил на связь. За неделю до мероприятия он заболел. Это было ужасно. Я сильно переживала. На третий он мне написал:
– Не волнуйся, я не умру. И все будет сделано по плану.
Камаль обладал черным юмором, а иногда и пошлым. Не знаю, зачем это. Заметила, что многие прибегают к пошлым шуткам, считая это модным и считая это показателем, наверное, интеллекта. Я больше не докучала его звонками, решила дотерпеть непосредственно до мероприятия.
В день мероприятия я одела роскошное сари, и мне выпрямили волосы в салоне. Я старалась выглядеть соответствующе вечеру, ведь мы представляли Индию. Войдя в ресторан, я решила связаться все же с Камалем, и он подтвердил, что через 10 минут явится со своей командой. Он явился, как всегда лучезарно и позитивно озаряя все вокруг. Казалось, что от него исходил божественный свет. Его улыбка просто сияла, очаровывая сердца не самых приветливых москвичей. Ради Камаля приехали его друзья из Индии, которые собирались участвовать в мероприятии. Через пару минут Камаль переоделся в традиционную индийскую одежду, на нем теперь уже не красовался дорогостоящий костюм, на нем были, кажется, льняные брюки и льняная туника, светло кремового цвета. Камаль мне показался более привлекательным в такой простой и доброй одежде. Костюм все-таки мне не нравился, он словно обязывал к чему-то, вызывал пропасть и дистанцию, даже холод.
Я много переживала за мероприятие, много суетилась, бегала туда-сюда, все проверяла. Камаль и его команда готовили все на кухне в ресторане. За 30 минут до начала мероприятия я спустилась (контрольно) на кухню узнать, все ли нормально у Камаля.
– Ты прям как индианка. Тебе очень идет сари, – торжественно произнес он и обнял меня прямо перед своими друзьями, сказав им, что я прекрасна.
Когда он меня обнял, мне показалось, что это длилось очень долго, захотелось остаться в объятьях его теплых рук, которые, казалось, были такими естественными, что возникло ощущение приятной рутинности, будто мы с ним так обнимаемся часто, будто так и должно быть. Однако, я вытащила себя из этих недолгих иллюзий мыслью о том, что он так дружелюбен со всеми. Но все же странно, ранее я подобного тепла к себе от него не ощущала. Что-то начинало щемить в моем сердце. Только бы не влюбиться.
Возможно, я уже была в него влюблена, начиная с той первой встречи. Трудно определить. Просто, когда сдерживаешь свои порывы, чтобы не сойти с катушек, то и должного отчета себе не даешь касательно того, когда же ты влюбилась. Ну, это я о себе. К тому же, не хочется испытывать безответные чувства, которые я ранее испытала вдоволь. И поэтому осторожно подходишь ко всему. Это не потому, что я снежная гордая королева, а как раз, наоборот: я настолько эмоциональная, что не хочется потерять голову. Гораздо проще быть снежной королевой, быть с такой установкой и прошивкой, тогда ты не будешь страдать, но как быть, допустим, мне, человеку страстному, эмоциональному, тонкому…? Мне приходится держать под контролем почти каждую мысль и порыв о нем. Это удается, когда чувства безответны. Однако, почва начинает уходить из-под ног, если палач проявляет внимание. Например, обнимает.
Его безобидные объятия дали мне надежды, разбудили во мне вулкан. Теперь стало сложнее жить. Теперь в голову лезут предположения о том, что, быть может, я ему нравлюсь. Но что это меняет? Ничего. Мы не виделись пару лет, а тут я в сари, и вот взяла и понравилась ему. А, может, я ему и раньше нравилась. А, может, и не нравилась. Можно до бесконечности рассуждать.
Должна признаться, Камаль держался на высоте. Он очень хорошо работал на публику. Казалось, что он очень любит быть в центре внимания, он словно питается этим вниманием, дышит, живет. И публика получает невероятную подпитку от него. Я наблюдала за гостями, они все были очарованы Камалем. Команда Камаля соревновалась с командой Амалии. Кулинарное состязание перешло в музыкальное, герои вечера стали петь, танцевать. Было весьма зрелищно. В завершение поединка Камаль стал петь песню, а Амалию позвал танцевать, он так ее закрутил, что та была невероятно поражена. Камаль героически держался, ведь у него все еще была температура. Мне он виделся богом, спустившимся на Землю. Казалось, что он очень солнечный, он подходил к каждому гостю и заряжал его своей солнечной энергией. Как ему это удавалось… Но это было невероятно наблюдать. В нем было какое-то природное обаяние. Я в какой-то миг подумала, что у него, должно быть, несомненно много поклонниц, а я решила, что я ему нравлюсь. По-моему, это невозможно.
Мероприятие шло успешно. Мне как со-организатору приходилось часто проверять танцоров, музыкантов, встречать гостей. Один из артистов просил гримерку. Однако руководство ресторана сказало мне, что гримерки нет, и переодеваться можно только в туалете. Я заметила, что это огорчило артиста. Ему предстояло исполнять какой-то ритуальный традиционный танец, и перед выступлением необходимо было совершить какой-то обряд, который нельзя было делать в туалете. Мне пришлось в обход руководства просить одного официанта предоставить нам комнатку на 10 минут. Сперва он не соглашался, но потом все же дал добро. Я почему-то ощутила некоторую беспомощность и грусть. Мне не удавалось проявлять внимание и заботу к артистам тем образом, который я считала нужным. Мне приходилось подстраиваться под других, мириться с их условиями. Переговоры с артистами вела я, и виноватой в неудобствах ощущалась я. Я лишний раз поняла, что было бы намного лучше, если бы у меня было свое собственное пространство, если бы я не зависела от других. Но мне надо было вернуться в реальность и продолжать работать.
Я на какое-то мгновение остановилась в холле ресторана, задумалась. Полагаю, на моем лице читалась явная обеспокоенность, недовольство. Я из тех людей, кому с трудом дается скрывать какие-либо эмоции. То есть, я могу ничего не говорить, но мои глаза меня выдадут. Однако, в холле было темно, я думала, мое состояние никто не заметит. А представление все еще шло, и все шло хорошо. Слава Богу, что визуально и снаружи все шло хорошо. Но со сколькими неудобствами приходиться сталкиваться организаторам. Внезапно возле меня появляется Камаль, он нежно касается моего лица и спрашивает:
– Что с тобой? Что-то не так?
Я убедила, что все хорошо, все идет по плану. И он отошел, ему пора было переодеваться для следующего выхода. Я же осталась в полу-мрачном холле, озадаченная, и в то же время озаренная. Камаль обладал каким-то магическим даром. Его голос, его улыбка действовали на меня волшебным образом: сразу же наплывала радость, походящая на вдохновение, словно крылья появлялись. А тут, мне еще и посчастливилось ощутить тонкое, безобидное, нежное, сиюминутное прикосновение к моему лицу. Как будто, он прикоснулся волшебной палочкой и снял с меня грусть. Мое напряжение с лица ушло, я это почувствовала. Это было удивительно. Мои дурманящие ощущения прерывает голос одного мужчины:
– Лучше бы так, как посмотрела на него, посмотрела бы на меня. Хоть один раз одарила бы меня таким взглядом.
Это был мой знакомый, который тоже решил посетить данное мероприятие. Я ему нравилась, а я к нему была равнодушна. Но его вопрос, содержащий тонкое наблюдение (ведь это он разглядел почти в темноте), озадачил меня. Я стала думать о своих чувствах к Камалю. Кажется, я была в него по уши влюблена, просто не отдавала себе в этом отчета.
Я, словно, не имела права признавать это. Но это было до того, как он невольно подал мне надежду на подобные чувства. Странно, но после того прикосновения, я словно получила одобрение или позволение на такие чувства.
Мероприятие успешно завершилось, гости стали расходиться. Камаль сидел со своими друзьями и что-то обсуждал. Я проходила мимо их стола, направляясь на кухню, и Камаль остановил меня, сказав при всех, что я красавица. Я была поражена. Но расценила это как надежду. Правда, надежду на что, не понятно. На дальнейшее общение с ним… Я посидела с ребятами немного, они все стали расходиться. Камаль шёл по ресторану и тепло прощался с каждым, каждого обнимал. Это было очень трогательно. Удивительным образом у него хватало энергии дарить радость людям. Мне казалось, что и на остальных он действовал как-то магически. Они все расплывались в улыбке.
Я уехала из ресторана самой последней. Разбирала оставшиеся вопросы, рассаживала людей в такси, и так далее.
Начиная со следующего дня, я по 24 часа в сутки думала о нем, вспоминая темный холл ресторана и, вообще, вспоминая его. Я ему практически каждый день писала, даже временами звонила. У меня было ощущение, что мы вот-вот встретимся, и уже не по делу. Было предвкушение чего-то прекрасного. А на дворе было лето.
Меня внезапно потянуло на женственные платья, я стала меньше носить брюки. Меня переполняла радость, я стала инициировать встречи с подругами. Я с огромным восторгом читала сообщения Камаля. Но однажды он перестал отвечать на несколько дней. Потом, спустя 3 дня он сообщил, что в больнице. Помню, какое отчаяние меня охватило. Я готова была рвануть в больницу тотчас же. Я спрашивала его, как и когда можно приехать, но это, по его словам, было нельзя. Ему сделали операцию. У него были проблемы с почками. И после операции он сообщил мне, что можно его повидать.
Я купила кучу ягод, всяких полезных продуктов и двинулась в больницу. Она находилась довольно далеко, ехать пришлось на метро, потом на автобусе. Когда я дошла до его палаты, я заметила, что и там он дарил всем радость, всех веселил, всех обадривал. Он удивительно легко держался. Не показывал, что ему плохо и тяжело. Я угостила его ягодами, а также тортом, который сама приготовила. Признаюсь, я думала, что ему понравится, и он через какое-то время напишет мне о своих впечатлениях.
– Карина, знаешь, у меня же отец врач. У него своя клиника в Лондоне. Он предлагал свою помощь, но я специально пошел на операцию здесь, чтобы понять и почувствовать самому дух московской медицины.
Было удивительно такое слышать. В его словах я словно слышала некую состязательность с отцом, желание что-то ему доказать. Казалось, что теперь стало понятнее, откуда такой классический стиль одежды, вечная гонка за материей, и частые фразы «у меня ничего не было, когда я приехал в Москву». Возможно, это все делалось для того, чтобы утвердиться в глазах своего отца.
Он минут 40 мне рассказывал о своих клинических наблюдениях в больнице, о том, что его навещает очень много людей, что он получает много внимания. Внезапно его монолог прерывает доктор, который говорит, что пора обедать. Это означало, что мне пора уходить. Я на прощание Камалю дала очень ценный подарок. По крайней мере, для меня это представляло огромную ценность. Это был камень, привезенный из Армении много лет назад. На нем маслом был нарисован армянский пейзаж, очень красивая и тонкая работа. И мне почему-то захотелось это вручить ему на память обо мне. Вообще, мне хотелось для него сделать все возможное и не возможное. Хотелось, чтоб он был счастлив. Когда я с ним прощалась, я вся была взволнованна, натянута как струна, а он принял мой дар очень просто, как шоколадку (когда угощаешь шоколадкой). С непонятным не утвердившимся чувством тонкой горечи я попрощалась с ним.
Я искренне переживала за него, названивала ему каждый день, чтобы узнать, как он и, чтобы услышать его голос. Мне почему-то казалось, что он часть моей жизни. Звучит весьма банально, но я вставала по утрам и ложилась спать с мыслями о нем. Нет, я вовсе не представляла наш потенциальный с ним союз, я просто о нем думала, без ожиданий будущих отношений. Обычно я представляю будущие отношения, когда влюбляюсь в мужчину, но тут словно было не до этого. Я так за него переживала, что заразила своими волнениями маму, теперь и она переживала.
– Он тут один в Москве, без родственников, лежит в больнице. Бедный, – говорила маме.
Это все, что я ей говорила. О своих амурных ощущениях я молчала. Никому не рассказывала. Это трудно. Да, и зачем об этом рассказывать, ведь это же одностороннее чувство, без развития событий, без интриг. Признаюсь, мне даже стыдно об этом рассказывать. Когда чувства на пике, я никому не рассказываю, словно боюсь что-то спугнуть, словно берегу и лелею чувства. Ведь все так зыбко. До поры до времени я охраняла свои чувства.
Через пару дней я решила больше ему не писать и не звонить. Мне вдруг стало неловко. Странно, что ранее мне не было неловко. Ранее я почему-то думала, что могу легко вторгаться в его утро или день, или вечер. Но тут внезапно все поменялось – возникло чувство сдавливающей неловкости, граничащей со стыдом. Я внезапно поняла, что не имею право думать и мечтать о нем. Право, имею, конечно же, но как будто какая-то сила мне говорит, что не стоит погружаться в мечты о нем. Ощущение, что меня ударили по щеке, пытаясь разбудить. Я вдруг понимаю, что мои чувства не взаимны. Все это время я была под воздействием его волшебного прикосновения к моей щеке. И всё.
Через неделю я все же решаюсь написать ему, узнать о его состоянии и о том, нужна ли какая-то помощь. Спустя 7 часов с момента отправки моего сообщения он мне пишет следующее: «Привет. Все хорошо. Я уже работаю 3 дня». По мне пробежал дикий холод. Он даже мне не сообщил и не сообщил бы. Ему было все равно на меня. Хоть я и находила оправдания его внешнего холоду, но факты никто не отменял. Какое-то время я оправдывала его равнодушие миллионами предположений. Ах, мое богатое воображение… Например, я думала, что он дико меня стесняется, поэтому так себя ведет. Или, что он думает, что я из строгой кавказской семьи, и моя семья не позволит мне с ним встречаться или его мусульманская семья будет против или, может, у него есть серьезное заболевание и он думает, что я откажусь от него (ведь я не все знала о его лечении). Версии оправданий посещали меня пару дней, а потом мне стало тошно от них, и я, наконец, решила исходить из фактов.
За все время нашего знакомства он никогда не проявлял никакой инициативы по отношению ко мне. Да, мне казалось, что он светился рядом со мной, но это ни о чем не говорит. Сам он мне не звонил, и не писал. Подарки мои принял с большим равнодушием. Никаких джентльменских поступков не проявлял. За все время нашего общения и взаимодействия он ни разу не интересовался мной. В основном, он говорил о себе. Безусловно, впечатление произвести он мог самое великолепное. Однако, меня просто осенило – он и вправду никогда не интересовался мной. Это самое главное, на что я должна была обратить внимание. Но я настолько эмоциональная и страстная, что меня унесло в какие-то розовые облака после того случая с прикосновением.
Признаюсь, я пару раз пыталась проверить его отношение ко мне. Например, мне нужен был человек для съемок в клипе в роли моего ученика по танцам. Я обратилась к нему, но он отказался, сказав, что это не серьезно для него. Пару раз я обращалась к нему за помощью: просила привезти мне одежду из Индии. Если бы я ему была дорога, он бы мне подарил одежду, а он на мне еще и заработал. Я почувствовала это. То есть, он увеличил ценник одежды, еще и заработал на мне. У меня очень тонко развита интуиция, она хорошо работает, когда я в состоянии покоя. Так вот, я помню то ощущение, когда он вручил мне одежду – он точно сделал наценку. Подарил мне магнитики, которые он дарил всем своим российским подружкам (клиенткам). Я поняла по разговору, что он своим подругам периодически что-то продает. Потом наступил его день рождения, который он отметил без меня (а он отмечал). Возможно, мои доводы и этот анализ выглядят ничтожно и скучно, но мне нужно было за что-то зацепиться, чтобы вернуть себя на землю. Так продолжаться больше не могло. Что ж, было неприятно все это осознавать, но я ему не нравилась настолько, чтобы он что-то делал для меня.
Жаль, что так. Я никак не могла понять, почему же я ему не нравилась. Что во мне не так? Стиль? Только стиль? Это же глупо. А ведь мы могли бы быть чудесной парой: оба яркие, любим танцевать и петь, из разных культур, и было бы взаимо-обогащающе. А стиль, ну я бы его изменила, это самое простое. Внешне я вполне смахиваю на симпатичную индианку, я из хорошей семьи. Ну что не так во мне? А сколько интересного бизнеса мы бы могли открыть: и показ моды, и концерты, у нас перекликалось и совпадало все. Это все мое прекрасное воображение. Срабатывает очень быстро, а потом приходиться заземляться. Боже, как же было невыносимо о нем думать. Мне стало противно от всего этого.
Через месяц мне удалось выровнить свое состояние, успокоиться и жить дальше. Признаюсь, это не впервые, так что некий опыт и наработки имеются. Эй, дамочки, если у вас будут похожие проблемы, обращайтесь, помогу. Правда, порой кажется, что эти проблемы существуют только у меня. В общем, жизнь продолжалась, и однажды я решила об этом рассказать своей подруге. Замечу, что когда влюбленность (в моем случае) отступает, то пост-фактум становится проще этим делиться. Я из тех людей, кто не любит беспокоить друзей проблемами. Но, переработав проблему, я могу о ней рассказать, обсудить.
Я как-то встретилась с подругой, это были 20-е числа декабря. Мы беседовали о различных вещах и как-то так вышло, что я рассказала ей о своих переживаниях, вернее о прошлых переживаниях.
– Вижу по твоему лицу, что эта история тебе причина много боли, – сказала Катя.
– Да, я помучилась изрядно. Но теперь я чувствую, что это не нужно. Как-то наступает момент, некая точка, когда уже невозможно более думать о человеке. Как будто какая-то сила уже не позволяет. Потому что, если двигаться дальше, можно потонуть.
– Ты права. Слушая твои наблюдения обо всем, мне тоже кажется, что он тебя не достоин.
В этот самый момент звенит мой телефон, и к моему удивлению, вижу, что звонит Камаль. Он столько времени мне не звонил, пару месяцев точно. Странно, но меня охватило чувство неприязни, злости отчасти. Я точно знала, что звонит он не потому, что хочет узнать, как я, а просто ему что-то надо. Еще не ответив на звонок, я ощутила вибрации, волну – не знаю, как выразиться. Я неохотно подняла трубку и услышала следующее:
– Карина, привет. Слушай, мы тут организовываем новогоднюю вечеринку, и нужна будет твоя помощь. Ты сегодня сможешь приехать в ресторан, и мы все обсудим?
Голос, который я ранее боготворила, теперь мне был противен. Хотелось побыстрее положить трубку, выключить телефон, выбросить телефон. Уж тем более не хотелось его более видеть.
– Привет, Камаль. Я сейчас занята, позже тебе отвечу.
Я отключила телефон, хоть он и настаивал на том, чтобы я ответила прямо сейчас, что дело срочное. А я впервые решила человека отзеркалить, ответить так, как он отвечал мне. Не то, чтобы я желала отомстить так, но я не знала, как прервать беседу, и первое, что пришло в голову, это отзеркалить в его же манере, потому что мою искреннюю манеру общения он не ценил никогда.
– Что с тобой, Карина? На тебе лица нет? – спросила Катя.
– Угадай, кто только что звонил?
Катя меня привела в чувства, так сказать, и через 40 минут я отправила ему холодное сообщение о том, что помочь ему не смогу, что очень занята и что надо было мне сообщить обо всем заранее, а не за 5 дней до их мероприятия. После этого он мне больше ничего не писал, я благополучно удалила его номер.
С Катей мы еще сидели пару часов, потом попрощались.
Я еще долго не могла понять, как вообще посмела о нем думать высоко. У меня это получается автоматически, я не могу испытывать полу-чувства или низкие чувства, к примеру, хотеть только физической близости. Я, когда влюбляюсь, представляю самое высокое, благородное, ценное возле человека. И представляю не то, как он мне дарит шубы, бриллианты, цветы или снимает с меня чулки – нет, вовсе не это. Я представляю, как он счастлив возле меня, как он развивается, двигается вперед, и как я развиваюсь, как мы вместе делаем что-то полезное для мира, как мы учим языки, традиции друг у друга, как мы обогащаемся культурно, как мы подаем достойный пример окружающему миру… Кажется, что то, как я ощущаю жизнь, совершенно не совпадает с миллионами людей, населяющими нашу планету. Чувствую себя чересчур уникальной, и оттого одинокой. Однако Камаль куда более одинок, чем я. Он лишь внешне хорош, знает, как произвести впечатление (это же нужно для достижения успеха, а успех нужен для покупки автомобилей и прочих материальных игрушек, для покупки очередного дорого костюма и так далее). Он умеет произвести впечатление доброго, щедрого и глубокого человека. У людей такого склада вся жизненная энергия тратится на внешний фасад. Это ни хорошо, ни плохо, просто имеет место быть. Им важна внешняя атрибутика. Им проще выстроить отношения с внешне шикарными девушками, и проще как раз дарить шубы, чем проявлять истинный интерес к личности.
Безусловно, какое-то время я думала, что проблема во мне. В моем внешнем облике. Я же не одеваюсь в обтягивающие платья и не ношу каблуки по 20 см, и не крашусь. Я выгляжу по-разному каждый день. Я свободно ношу ковбойские шляпы, немного мусульманские платья, иногда бохо-стиль, иногда спортивный. Могу вырядиться как роковая красавица, но не каждый же день. А, может, и проблема во мне, в моем взгляде. Мне многие мужчины признавались, что им неловко рядом со мной, ибо я слишком насквозь их вижу, я слишком порядочная, слишком умная – список можно продолжать без конца.
Кстати, вспомнила забавный момент: месяц назад мне написал один из друзей Камаля:
– Ты удивительно красивая девушка. Ты самая красивая в Москве, да и во всем мире.
