bannerbannerbanner
Золотые пески забвения

Геннадий Авласенко
Золотые пески забвения

Полная версия

Глава 2

Зря все-таки я взял с собой на доклад сержанта Холройда, хотя сообразил я сие с изрядным опозданием, уже отворяя дверь в кабинет полковника Хилла.

Полковник Джеймс Хилл в распахнутом кителе грузно восседал за столом и о чем-то оживленно беседовал со стоящей перед ним бутылкой бурбона. Вернее, бутылкой из-под бурбона, ибо содержимого в бутылке оставалось всего ничего, на самом донышке.

– Я ее из такой грязи вытащил, – еле ворочая языком, бормотал Хилл, туповато уставившись на бутылку. – Из такого дерьма, а эта дрянь вместо благодарности… Ну, ты же все понимаешь, дружище…

Конечно же, я все понимал.

И то, что полковник, кажется, перепутал злосчастную бутылку с моей собственной персоной и теперь плакался в жилетку именно ей, а не мне. И то еще обстоятельство, что доложить непосредственному своему начальнику обо всем у меня, увы, никак не получится. Именно сегодня не получится…

– Ты отличный парень, Тед! – продолжал между тем полковник, по-прежнему не сводя с бутылки из-под бурбона своих выпуклых, налитых кровью глаз, – но ты, как всегда, не смыслишь в семейных отношениях! Куда тебе, закоренелому холостяку, и не вздумай возражать!

Бутылка из-под бурбона возражать полковнику, естественно, даже не собиралась, да и вообще была она куда лучшим собеседником для Джеймса Хилла в нынешнем его состоянии, нежели «отличный парень Тед». У меня никогда не хватало терпения выслушивать ахинею, которую обычно начинал выдавать на-гора Джеймс, превысивший свою обычную дневную норму (а в последнее время такое случалось с ним сплошь да рядом). Я тогда либо принимался ядовито подтрунивать над Джеймсом (по старой дружбе мне это обычно сходило с рук), либо откровенно хамил (ежели собственное настроение было отвратительным) или же настоятельно просил Джеймса срочно поменять тему разговора.

– Я сказал: не сметь возражать! – неожиданно рявкнул полковник, и так хватил кулаком по столу, что злосчастная бутылка, жалобно звякнув, опрокинулась навзничь, выплескивая с испугу на лакированную поверхность стола жалкие остатки содержимого. А сам полковник, уронив голову на руки, застыл неподвижно и, кажется, задремал. Оставаться и далее в кабинете нам с сержантом не имело ни малейшего смысла.

Я искоса посмотрел на стоящего рядом Холройда: как он? не улыбается ли? Но каменное лицо сержанта было абсолютно непроницаемым. Он и не на такое насмотрелся, к тому же маленькая слабость полковника Джеймса Хилла давно уже была для всего личного состава нашей авиационной базы секретом полишинеля.

– Мне уйти, сэр? – заметив мой взгляд, поинтересовался Холройд. – Или будут новые распоряжения?

– Да, можете быть свободны, – поспешно проговорил я, но тут же еще более поспешно добавил: – Если не возражаете, мы еще разочек прогуляемся в сторону ангара. Вернее, вы меня проводите к нему, а потом я уж сам…

Возражений не последовало, и мы, спустившись по лестнице и пройдя по полутемному коридору первого этажа в сторону выхода, вновь очутились на улице. Зонтик свой я где-то оставил (и даже запамятовал, где именно). Ливень к этому времени уже прекратился, уступив место неприметному дождику, который то заканчивался, то вновь усиленно сыпал с продырявленных небес. Но луж вокруг скопилось предостаточно, так что путь к ангару номер пять мы с сержантом Холройдом проделали некими замысловатыми зигзагами, старательно обходя встречающиеся почти повсеместно водные препятствия то с одной, то с другой стороны.

У входа в ангар в небольшой деревянной будочке скучал часовой. Завидев нас издали, он оживился и сделал шаг вперед, преграждая путь.

– Никого не велено пропу… – начал было часовой, но, своевременно осознав, что к нам с сержантом Холройдом запрет сей никак относиться не может, осекся на полуслове и вытянулся по стойке смирно. – Сэр, за время моего дежурства…

– Вольно! – сказал я, внимательно рассматривая пластилиновую печать на металлической двери ангара. Печать оказалась нетронутой, ведь с того момента, как ее прилепил, и получаса не прошло…

– Я вам больше не нужен, сэр? – напомнил о себе сержант Холройд, тоже рассматривая печать из-за моей спины. С высоты его почти двухметрового роста это было совсем нетрудно.

– Да, можете быть свободным, – рассеянно проговорил я, отыскивая в кармане затерявшуюся связку ключей. – И напомните тем четверым, чтобы держали языки за зубами!

– Слушаюсь, сэр!

Когда сержант Холройд удалился, я поспешно сковырнул печать и вставил ключ в замочную скважину, провернул его в замке с усилием…

Авиабаза наша была очень старой, наверное, одной из самых древних в стране. И модернизировать ее, естественно, никто даже не собирался, а вот слухами о скором закрытии долбанной дыры нас пугали уже не первый год. Нашли чем пугать!

Отворяемая дверь натужно и как-то тоскливо заскрипела, а я, прежде чем шагнуть внутрь, обернулся в сторону часового, с нескрываемым любопытством наблюдающего за всеми моими манипуляциями.

– Никого сюда не впускать! – приказал я. – В случае крайней необходимости связываться по внутреннему селектору!

– Слушаюсь, сэр! – выкрикнул часовой, вытягиваясь по стойке смирно.

Но я на него уже не смотрел.

Войдя в ангар, я плотно притворил за собой скрипящую дверь, посредством расположенного у входа рубильника включил верхнее и боковое освещение ангара и медленно двинулся в сторону странного утреннего происшествия. Подойдя, остановился рядом с очерченным белым мелом пространством и некоторое время стоял, настороженно вглядываясь в гладкую сероватую поверхность, которая ничем не отличалась от окружающего ее бетонного покрытия.

Но имелось что-то особенное в этом неровно очерченном мелом участке, должно было иметься… Вот только что именно? Этого я пока не знал. Как и мастер-сержант Эванс Холройд, и четверо свидетелей-рядовых, с которых я первым же делом взял подписку о неразглашении. С самого Холройда подписки я брать не стал, потому как всецело доверял этому молчаливому чернокожему гиганту.

Что-то, разумеется, знал рядовой третьего класса Морт Клейтон… Вот только вытрясти нужные мне сведения из явно спятившего рядового не имелось у меня пока ни малейшей возможности. Что ж, пускай отлежится в карантинной палате медпункта под бдительным надзором военного фельдшера уорренд-офицера Мартина Бейкера. Бейкер был толковый служака, я ему, как и Холройду, тоже доверял всецело. И ежели в состоянии Морта Клейтона наступит хоть малейшее просветление (когда, кроме дурацкой фразы «желтый песок», постоянно им повторяемой, парень сможет выдавить из себя еще хоть что-либо), Мартин тотчас же со мной свяжется и обо всем срочно уведомит. Хотя в настоящее время Морт Клейтон, скорее всего, еще крепко спал, убаюканный солидной дозой сильнейшего успокоительного.

Оторвавшись от бездумного созерцания очерченной мелом неровной окружности, я резко тряхнул головой, как бы собираясь с мыслями, но так ни с одной и не собрался. Действительно, чего ради приволокся я сейчас сюда, в ангар номер пять, именуемый всеми сотрудниками авиабазы попросту «вертолетным моргом»? Что такое особенное должно открыться мне здесь в данный конкретный момент? Тайна загадочного исчезновения человека и еще более непонятного его появления спустя некоторое время? Или даже сам механизм этого невероятного перемещения человека в пространстве?

Во всем этом и в самом деле была сокрыта некая загадка, и того, кто разгадает ее первым, ждет… А что именно ждет везунчика? Воинские почести, резкое повышение в звании и по службе, крупное денежное вознаграждение?.. Или даже все это вместе взятое?

Я вдруг понял, что мысленно уже примеряю на себя все это «вместе взятое». Осталась самая малость: разгадать сию загадку. И тогда… Вот почему я не стал связываться по телефону со своим вышестоящим начальством, хоть просто обязан был без промедления это сделать. С начальством, которое не имело ни малейшего отношения ни к авиации, ни к вооруженным силам страны. Да, кроме полковника Джеймса Хилла имелось у меня и совершенно другое начальство, курирующее вопросы государственной безопасности, впрочем полковник Хилл о скрытой теневой стороне моей служебной деятельности даже не догадывался.

«А что, ежели мне сейчас взять да и самому пройти по этому долбанному маршруту? – промелькнула вдруг явно сумасбродная мысль. – По маршруту, ранее пройденному рядовым Клейтоном, вот взять да и пройти по нему сейчас! И самому же испытать все то, что испытал тогда он?» Мысль эта при всей своей сумасбродности была не лишена определенной доли притягательности. Действительно, а почему бы и нет?.. «Чтобы вернуться потом таким же слюнявым идиотом, беспрерывно бормочущим о каком-то там желтом песочке? – тут же включилась в дискуссию здравомыслящая часть моего сознания. – А может, даже не вернуться вовсе?!»

Я не был трусом, но и отчаянно бездумным храбрецом тоже не мог себя назвать. Отправляться невесть куда без оружия, без одежды, – нет, до такого безрассудства мне еще расти да расти! Интересно, где же смог побывать Клейтон за время своего отсутствия и что за желтый песок он там обнаружил? И, кстати, почему у него к моменту возвращения были такие горячие и влажные ладони? Песчаных мест на земле сколько угодно, и им вовсе не обязательно быть пустыней, но мысль о пустыне пришла мне в голову в первую очередь. А думая о пустыне, сразу же думается о пустыне Сахара. Вот где песка немерено. Он там еще и весьма горячий временами бывает…

Это что же выходит: рядовой Клейтон смог мгновенно переместиться из ангара в пустыню, скажем, Сахару (или еще в какое-либо жаркое место), и невероятным образом воротился в ангар? Это же некая нуль-транспортировка получается, доступная покамест лишь героям научно-фантастических повестей и романов о весьма отдаленном будущем.

Я не относил себя к особо ярым поклонникам подобного рода беллетристики, но о нуль-транспортировке имел все же некоторое, хоть и весьма поверхностное, представление, как и о так называемых порталах, тоже являющихся непременным атрибутами модной сейчас фантастической литературы. А тут нечто подобное наяву произошло! Некоторое время я усиленно размышлял о том, что, хорошенько разобравшись в механизме удивительного сего явления, мы первыми в мире могли бы осуществлять переносы людей в пределах нашей обширной планеты. К примеру, забрасывать диверсионные или разведывательные подразделения в тыл наиболее вероятнейшего противника…

 

«Без оружия и даже без одежды! – иронически хмыкнул внутренний голос. – И что они там делать будут в таком случае? Одежду у местных жителей воровать, луки со стрелами себе мастерить из подручного материала?» Внутренний голос имел, разумеется, веское основание для сарказма. Впрочем, разобравшись с самим механизмом мгновенного пространственного перемещения, мы могли бы потом решить и проблему одежды с оружием… Или проблема сия вообще не имеет решения?

И вновь я некоторое время отрешенно всматривался в очерченный мелом участок на бетонном полу ангара. Всматривался, уже отчетливо понимая, что ни на какой «следственный эксперимент» сейчас не решусь, тем более находясь в полнейшем одиночестве… Просто духу не хватит, а значит, оставаться далее в ангаре не имеет ни малейшего смысла.

Выйдя наружу, я первым же делом аккуратно запер за собой дверь (какое это все же убожество, в двадцать первом веке пользоваться допотопными механическими запорами, к тому же еще и изрядно проржавевшими изнутри), обновил печать на входной двери и, еще раз напомнив часовому о бдительности, заодно проверил охрану остальных входов в ангар (а их было, считая с этим, три: два основных и один запасной, в настоящее время охрана была поставлена везде).

Печати на обоих запертых воротах оказались никем не тронутыми, посему я с легким сердцем направился в сторону административного корпуса, но решил для начала проверить, как себя чувствует рядовой Морт Клейтон. Сигнала от Бейкера еще не поступало, а это значило, что рядовой Клейтон по-прежнему пребывает в состоянии полнейшей прострации.

Так оно и оказалось. И Мартин Бейкер тоже ничем не смог меня порадовать, хотя в бессвязном бормотании Клейтона несколько раз уловил словосочетание «бескрайнее море». И тут мне впервые пришло в голову, что речь могла идти не об огромной пустыне, как я первоначально предположил, а скорее, об острове, маленьком песчаном островке, затерянном где-то посреди бесконечных морских просторов.

Оставаться в медпункте не имело смысла, и я, дав напоследок Бейкеру ценные указания, направился в свой кабинет, по пути поинтересовавшись у дежурного лейтенанта, как себя чувствует полковник Хилл. Не то чтобы я мечтал сейчас о новой встрече с Джеймсом, но просто поинтересоваться его самочувствием, не напрямую, а как бы между прочим…

Действительно, а почему бы и не поинтересоваться?..

Получив ответ, что господин полковник вот уже полчаса как успел отбыть по месту жительства, то есть был благополучно доставлен туда собственным адъютантом и передан с рук на руки жене, я окончательно успокоился. Посему, зайдя в собственный кабинет, просто плюхнулся в мягкое кресло, стоящее у стены, и, время от времени поглядывая на настенные часы, принялся терпеливо дожидаться окончания рабочего дня.

* * *

На следующее утро, едва только я появился в вестибюле, дежурный лейтенант торопливо сообщил, что господин полковник вот уже не менее получаса как изволит ожидать моего появления на службе. Несколько раз за это время он звонил вниз и с явным раздражением осведомлялся, появился ли майор Тайлер, а потом с еще большим раздражением напоминал лейтенанту о том, что в случае моего появления следует немедленно доложить об этом господину полковнику, а самого майора Тайлера срочно к нему направить.

– Ну что ж, доложите и направьте! – благодушно согласился я и, уже поднимаясь по лестнице, принялся усиленно размышлять: отправляться ли мне в кабинет к Джеймсу немедленно либо перво-наперво посетить собственное служебное помещение. Последнее соображение взяло верх, но мое пребывание в кабинете длилось недолго, я лишь открыл расположенный у правой стены сейф и некоторое время оценивающе рассматривал его содержимое.

Переправив кое-что из сейфа в кожаный портфель, сиротливо стоящий у стола, я запер сейф, кабинет и через какое-то время уже входил в находящийся напротив кабинет полковника Хилла. В портфеле, который я держал в левой руке, стеклянно позвякивало и даже чуток побулькивало.

– Разрешите? – чуть приоткрыв дверь, проговорил я.

Полковник Джеймс Хилл восседал на том же самом месте, что и вчера, но имелось во внешности Хилла кое-что, существенно отличающее его от вчерашнего. Во-первых, китель его, тщательно вычищенный и даже выглаженный, был сейчас застегнут на все пуговицы, а это означало, что полковник Хилл покамест абсолютно трезв, отчаянно страдает дичайшей мигренью и тухлой отрыжкой, а посему совершенно не расположен радоваться жизни. Во-вторых, на опухшем и изрядно помятом лице полковника имелось несколько хорошо заметных царапин, нанесенных, по всей видимости, остро отточенными женскими коготками.

– Разрешите? – повторил я и, опуская портфель на пол, добавил: – Приветствую, старина! Как самочувствие?

Некоторое время полковник Хилл, не произнося ни слова, лишь взирал на меня из-под здорово припухших век, потом изо всей силы грохнул кулаком по столу.

– Вот уже скоро час, как я вынужден торчать здесь в ожидании вашего доклада, майор Тайлер! – рявкнул он, чуть приподнимаясь в кресле. – Почему бы вам не являться на службу вовремя, господин майор?! Или вы считаете, что я?.. – Тут полковник умолк, как бы пытаясь подобрать наиболее подходящее случаю выражение… тщетно пытаясь… – Считаете, что я… что вы…

Этот всплеск энергии, кажется, отнял у полковника Хилла слишком много сил, и он, слабо промычав что-то нечленораздельное, плюхнулся в кресло и, подхватив дрожащей рукой стакан с водой, жадно поднес его к пересохшим губам. Вернее, попытался, но стакан, предательски выскользнув из ослабевших пальцев полковника, грохнулся на пол и, кажется, раскололся на несколько вполне самостоятельных фрагментов.

– Проклятие! – простонал полковник, глядя куда-то себе под ноги, скорее всего, на растекающуюся по полу лужу. – Вот же невезение!

Впору было ему посочувствовать, но я тоже завелся, хоть и не первый раз случались у нас с Джеймсом такие утренние перепалки.

– Господин полковник! – официальным тоном проговорил я. – Позвольте заметить, что сейчас еще без пятнадцати восемь, а служба моя должна начинаться, как вам вероятно известно, с восьми ноль-ноль, и ни секундой раньше! Так что обвинять меня в опоздании у вас нет ни малейших даже оснований! Впрочем, ежели вы и в самом деле хотите дать этому делу официальный ход, сэр…

Так и не закончив фразы, я намеренно добавил в самом конце ее словечко «сэр», вложив в него всю накопившуюся во мне иронию, но, кажется, Джеймс к этому времени уже совершенно остыл и даже успел пожалеть о недавней своей горячности.

– Ладно тебе, Тед! – пробурчал он, кивком головы указывая на свободное кресло у стола. – Садись и выкладывай…

Поколебавшись, я сел, мысленно прикидывая, что именно я готов сейчас выложить Джеймсу, а что покамест неплохо было бы утаить. Для начала следовало четко уяснить, что именно помнит со вчерашнего дня сам полковник.

– Что выкладывать, Джеймс? – проговорил я вполне миролюбиво. – Поясни.

– Пояснить?! – Показалось, что Джеймс сейчас взорвется, но он лишь тяжело вздохнул и с укором на меня посмотрел. – Не надо делать из меня полного идиота, Тед! Ты ведь и сам прекрасно понимаешь, о чем я.

Он замолчал в ожидании моего ответа. Я лишь неопределенно пожал плечами.

– Думаешь, вчера я ничего не соображал?

Тема была весьма скользкой, и посему я вновь вынужден был промолчать.

– Я имею в виду вчерашнее исчезновение в пятом доке. Исчезновение рядового… Как там его?

– Рядового третьего класса Морта Клейтона, – подсказал я, отчаянно пытаясь сообразить, что же ответить, если Джеймс задаст следующий вопрос: нашелся ли рядовой Клейтон после своего таинственного исчезновения, а ежели нашелся, то где пребывал ранее?..

Пока я усиленно соображал, Джеймс добил меня окончательно:

– По пути я наведался в медпункт, – произнес он как бы между прочим. – Немного потолковал с уоррент-офицером Бейкером, спросил его о самочувствии рядового Клейтона. Пока что без изменений…

Я был огорошен, и это почему-то здорово развеселило Джеймса.

– Так что выкладывай, Тед! – проговорил он миролюбиво. – Хватит уже со мной в кошки-мышки играть!

Что ж, хватит, так хватит! Я выложил все, что знал. И, как бы между прочим, осторожно намекнул, какие могут ожидать преференции тех, кто первым разберется в механизме уникального сего явления. По заблестевшим глазам Джеймса я понял, что он уже примеряет на своих плечах золотистые генеральские погоны. Причем не бригадного генерала даже, а по меньшей мере генерал-майора. А может, и в генерал-лейтенанты метит…

– Ты хорошо сделал, Тед, что сразу же засекретил это дело, – понизив голос почти до шепота, произнес Джеймс. – Что с пятого ангара всех удалил, что опечатал его вовремя… – он вздохнул и добавил с какой-то еле заметной горечью в голосе: – Что подписку о неразглашении с этих кретинов взять догадался…

«И все же кто-то из этих кретинов тебе обо всем доложил аккуратненько сегодня утром, – невольно подумалось мне. – Интересно только, кто мог совершить такое?» Сержанта Холройда я вычеркнул из списка подозреваемых, не такой это человек, да и полковника Хилла, кажется, откровенно недолюбливает… Что же касается Мартина Бейкера… Он, скорее всего, разоткровенничался с полковником после того, как тот нанес утренний визит в медпункт, уже будучи заранее обо все осведомленным.

Интересно только, от кого именно мог получить господин полковник всю интересующую его информацию? Или не было у него никакой информации на тот момент, а всего лишь случайное стечение обстоятельств? Такое тоже вполне могло произойти. К примеру, понадобились полковнику таблетки от головной боли, вот и завернул шеф в медпункт по пути к служебному кабинету. А дуралей Бейкер все и выложил, наивно предположив, что заглянул полковник к нему исключительно ради сведений о последствиях вчерашнего странного происшествия с рядовым Клейтоном.

– Такой случай упускать нельзя, Тед! – задумчиво проговорил Джеймс, перебивая мои мысли. – И я самолично возглавлю все расследование!

Это было именно то, чего я и страшился больше всего! И чего всячески хотел избежать. Не в том дело даже, что сие решение Джеймса отодвигало меня куда-то, не на второй даже, на третий план, автоматически превращая в некое подобие мальчика на побегушках. Куда более неприятным являлся тот неоспоримый факт, что полковник Хилл совершенно не умел держать язык за зубами, тем более в пьяном виде. И уж кому-кому, а мне было хорошо известно об удивительной способности господина полковника с треском проваливать любое порученное ему дело.

Но и уговаривать Джеймса оставить все как есть, то есть по-прежнему считать, что предстоящее расследование подлежит моему ведомству и полностью находится в моей компетенции, было напрасной тратой времени. Когда полковнику попадала шлея под хвост, ни уговоры, ни угрозы, ни даже апелляции к здравому смыслу, – ничего из этого не действовало, на практике сто раз проверено. Тут требовались некие обходные маневры.

Открыв портфель, я вытащил из него бутылку виски. Не бурбона, правда, но тоже весьма неплохого по качеству алкоголя.

– А не подлечиться ли нам немного, Джеймс? – Лукаво прищурившись, я водрузил бутылку на стол. – Как считаешь?

Полковник Хилл, кажется, смотрел отрицательно. В том смысле, что смотрел он сейчас на бутылку, как на злейшего врага: с ненавистью и даже с отвращением.

– Убери это, Тед! – не проговорил даже, простонал Джеймс, дублируя свое категорическое неприятие спиртного протестующим взмахом руки. – Убери немедленно!

– Как знаешь!

Я сделал вид, что засовываю бутылку обратно в портфель.

– Впрочем… – Джеймс судорожно сглотнул и облизал сухие губы. – Ежели по одной только…

– А зачем нам больше?

Разливая виски по стаканам (Джеймсу – полный, себе – чуть более половины), я мелком взглянул на часы. До времени, когда мы с сержантом Холройдом договорились встретиться возле ангара номер пять, оставалось еще более часа. Вопрос в том только: успею я к этому времени довести полковника Хилла до вчерашнего состояния или все же не успею?

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15 
Рейтинг@Mail.ru