Генрих Мицкевич
Сельское фэнтези
Зато Федор разговорился:
– Здравствуйте, милая девушка! А вашей маме сто соток картофеля окучить не нужно?
Эмили внимательно посмотрела на внезапного ухажера и улыбнулась:
– Мило… Наивно, но симпатично.
Федор расцвел, глядя на бритую голову девушки:
– Извините, прекрасная незнакомка. Это была глупая шутка. А давайте без юмора познакомимся. Я как вас увидел, сразу понял – родственная душа. Приглашаю вас и вашего спутника, – тракторист кивнул на Ваську, – провести вечер в нашей компании.
– Эй, носатый! И нас приглашай, – вмешался Эрик.
– Не понял, – уставился на него Федор.
– Братец, все забываешь, что твоя сестренка давно выросла. Как кошка гуляю сама по себе, – Эмили подарила улыбку Эрику.
Тракторист мгновенно сориентировался в ситуации и сказал Эрику:
– Ты это, парень, не серчай. Мы не бандиты какие, просто любим по приколу постращать. И насчет сестры не парься. Мы тоже обучены культуре обращения с дамами. А чтобы девушку обидеть – нет такого у нас!
– Ага, на хуторе даже интернет проведен, – прервал молчание парень-культиватор.
– Интернет вещей! – уточнил парень-бетономешалка.
Эрик только развел руками.
Хуторяне, Эмили и Васька загрузились на трактор и укатили.
Когда тарахтение дизеля стихло, Эрик изрек:
– Вот он – киберпанк, который мы заслужили.
– Не сказал бы, Эрик, что твоя сестра стеснительная, – усмехнулся Саша. – Смотри, как ловко парней толковых и работящих подцепила. Осталось выбрать достойного.
– Ага, – кивнул Эрик. – Федор со своим смердящим дрындулетом, конечно, аутсайдер!
– Не уверен. Мне показалось, что Эмили запала на тракториста.
– Несерьезно, Сашка. В цивилизованном мире электротранспорт давно рулит… Наша маменька культиватор выберет, само то для небольшого огорода на коттедже. А мы с папенькой проголосуем за бетономешалку-манипулятор. Давно хотели гараж перестроить, стена покосилась. И забором участок надо обнести…
Некоторое время они шли молча. Потом Эрик спросил:
– Саш, а в аптечке найдется лишняя ампула флуразепама?
– Неа… Димедрол есть. Зачем тебе, Эрик?
– Купил в лабазе пачку зефира, хочу медикамент закачать и угостить шепелявого домового. Пусть поспит сутки-другие. А то путается под ногами, мешает отношения строить с Тамаркой. Грозится комаров накликать, если границу дозволенного перейду. Колдовать толком не может из-за косноязычия, однако ерепенится коротышка.
– Коварный план, однако.
На что Эрик серьезно сказал:
– Я б тебе не советовал с доской стриженной связываться. Просто предупреждаю: Тамарка намекала, что гнилое нутро у Маринки… Если же на свидание с ней собрался, порешай с Петровичем. Говорят, что рыжий домовой западает на все городское… В твоем случае архиважно – крекс-пекс и все. Вместо привычного теплокровного состояния неуютная хладнокровная форма. И влачить жалкое существование в пруду…
– Живописную такую картинку нарисовал. Вижу, проникаешься потиху, Эрик, чудесным сельским духом.
– Тьфу, блин… Типун тебе на язык!
***
Лавируя в тесноте, Маринка разглядывала в напольном зеркале мамино платье, вишневое в белоснежный горошек. Тощая совсем против девок. Эх, сверху бы добавить, снизу округлить. Бабка, узнав, пожурила бы за такие мысли: дуреха, нарастет за годы, потом плакать будешь, а изменить ничего не сможешь.
Смотря на свое отражение, Маринка не упустила возможности посетовать на мать: никак в парикмахерскую не отпускает, сама дочке шевелюру стрижет. Словно боится, как коснутся чужие ножницы Маринкиных волос, та упорхнет из родительского дома как ласточка из гнезда.
Петрович вломился в комнатушку без стука и плюхнулся на старый, видавший виды диван. Глаза его подозрительно блестели.
– Хозяйка, задание выполнено! С Шепелявым чекушка мира распита. Подарками обменялись. Я ему – банку консервированных персиков. Из погреба одолжил, кстати…
– Ну и ладно, закаток хватает, – пожала плечами Маринка. – А он тебе?
– Шепелявый хрыч мне зефир презентовал, – домовой гордо показал початую пачку. – В городе изготовлено!
– Где весь зефир-то?
– В надежном месте, – Петрович похлопал себя по пузу. – Слопал, короче, пока топал домой. А Шепелявый побёг в лабаз за ответной чекушкой.
– Эй, эй! Полегче!
– А чё? Магическое шоу с перевоплощением не зашло Эмили, если культурно её слова пересказать. Решила с полоумным гулять, он заклинаниям не обучен… Ну и пусть. Суббота, на душе нынче грусть… Ин водка веритас, как говорится…
Петрович окинул Маринку мутным взглядом:
– Ого! Красавица! И когда успела-то вырасти?.. – Вдруг глаза домового прояснились. – Стоп! А куда это ты вырядилась на ночь глядя? Ась?
– Ну, – смутилась Маринка. – Сам же намекал про оперативный простор, прозябание и прочее…
– Это да… В перспективе, да… Нет! Пока родители на ягодах, я за тебя отвечаю! Доставай сумку!
– Домовой, я совершеннолетняя! Забыл?
– Это по годам, а по уму – рано ещё. Давай сумку, в ней меня понесёшь. Прикрою, ежели угроза разврата какого.
– Ну, Петрович, родненький… Ты и так откормленный, а еще алкоголем заправился и зефиром дарёным загрузился… И что я Саше скажу? Как объясню, зачем баул притащила на свидание?
– Скажешь, надобно бабке в избушку провиант закинуть. Это по пути. Адреналин от вида первозданных красот не даст городскому мыслить логически. Годная версия.
– Тебя Шепелявый дожидается, – словно утопающий, ухватилась за соломинку Маринка.
– Перебьётся. И так тьму денег на логопеда спускает. Не хватало ему и на нарколога тратиться.
***
Была глубокая ночь, наполняющая воздух освежающей прохладой. В безоблачном небе три полные луны заливали окрестности желтым густым светом.
Шепелявый плелся вдоль опушки сказочного леса вслед за Тамарой и Эриком. Городской парень время от времени оценивающе оглядывался на домового. Тот в ответ непонимающе пожимал плечами.
Воодушевленная Тамара, словно ночной мотылек, поглощая лунный свет, отбрасывала вокруг себя тени надежды на призрачное счастье.
– Знаешь, Эрик, я – максималистка! Устала от всех этих банальных людей. Они – серая масса, им нужно одно и тоже. А я хочу общаться с личностями, а не с големами!
– Это про парней, я так понимаю, – осторожно отозвался Эрик.
– Не только про них. Девки не лучше – выгодно выйти замуж, нарожать детей, слетать семьей в космос, чтобы отдохнуть на Глизе… И все? В этом смысл жизни?
– Да, Тамарочка. Согласен, столько женщин повидал – все такие, как описываешь, – поддакнул городской.
– Парни? Любой из них – примитив, доведенный до абсолюта!.. Что? – Девушка сверкнула глазами на немой вопрос Эрика. – Сейчас начнешь убеждать меня, что ты другой и рассказывать всякие сказки. Про любовь до гроба, путешествия к звездам и неизведанные планеты… Что там у тебя в портфолио? Было на сеновале с фэнтезийной или нет?.. Ишь, побледнел, смутился. Не бойся, милый, я чужие мысли читать не умею, как та стриженая овца. Только угадывать могу!
– Не то, чтобы я претендую на оригинальность. Но серьезность своих намерений могу выказать! – Эрик удивился собственным словам, точнее их искренности, чего раньше за собой не наблюдал. – Ты мне нравишься, Тамара, если речь об этом…
– Ничего не хочу слушать. Не нужно слов – просто докажи!
