Генрих Мицкевич
Тени Экзитуриона
– Какая?
– Эволюция сыграла злую шутку с твоими гуманоидами. Когда врут, они краснеют. А мы – нет.
– Ты судишь по себе, Франк?
– Полегче, сержант…
Они помолчали. Постоянно были слышны электрические разряды. Пахло озоном.
– Франк, хочу, чтобы ты знал. Я встречаюсь с Ингрид. Не в том смысле, что у вас принято. Просто она добрая, с ней интересно общаться.
– Полагаешь, сержант, я тут наговариваю на наставника, чтобы отомстить?
– Сам же сказал, люди не краснеют. А я верю своей жене!
– Ну и ушлый ты книголюб!
***
Франк не видел Алекса несколько дней. Тот закрылся в каюте, сославшись на простуду. В самом начале их следующей смены горбуны поднялись на грузовике и попытались захватить терминал. Бой длился недолго. Военные свое дело знали, и через каких-то полчаса стрельба стихла.
Франк спустился к переходу, чтобы перейти на другую сторону. Выходя из лифта, он наткнулся на двух горбунов в касках и с автоматами.
Франк растерялся от неожиданности. В переходе было полно стеклянных панелей, изнутри хрупких, а снаружи – открытый космос. Палить тут было опасно. Один из горбунов отобрал бластер и бросил Франка на пол, разбив ему лицо и, видимо, сломав пару ребер.
С другой стороны перехода показался Алекс с автоматом. Он держал оружие наготове, направив вверх, на стекло.
– Не хотите дышать вакуумом, бросайте автоматы, – крикнул Алекс горбунам. – Вас будут судить, но останетесь живы.
Один горбун поднял Франка и показал Алексу:
– Не тот расклад, вояка. Все бросают пушки, и расходимся. Мы в лифт, вы в переход.
Франк понимал, скоро все закончится. Горбуны, ясно, обманут… Гребаный книголюб с его высокими идеалами. Как хоть звали того рейнджера? Франк хотел выругаться. Крикнуть дураку, чтобы стрелял, чего зря умирать. Получилось лишь захрипеть.
Горбун ухмыльнулся Алексу:
– Посмотри мне в глаза, вояка. Обещай не выделываться. И твой друг будет жив.
– Я даю слово, – торжественно произнес Алекс.
Горбуны побросали оружие. Алекс положил свой автомат на пол и отпихнул ногой в сторону.
Довольные собой мутанты загоготали. Тот, что держал Франка, выпустил его и двинулся на Алекса.
Франк всем телом упал на руку. Не осознавая боли, он закрыл глаза и силился вспомнить молитву. В тот миг происходящее перестало казаться ему нелепым и начинало обретать смутный, едва уловимый смысл.
Резкий свист лазерного луча вернул Франка к реальности. И еще один. Потом – удар о пол, словно уронили тяжелое.
Один горбун лежал замертво. Второй, шатаясь, сделал неуверенный шаг. И рухнул рядом так, что Франк смог оценить ювелирную точность выстрела. Луч вошел в правый глаз, отрикошетил в затылке от шлема, наведя суету в черепной коробке, и искренним удивлением отразился в левом глазу.
Над трупами возвышался Алекс. Было слышно, как шумел кулер его бластера.
– Матчасть не изучили. Кроме автомата сержанту положен пистолет, – сказал он отстраненным голосом.
Обалдевший Франк прохрипел:
– Тебе совсем башню снесло, Алекс?
– Я в порядке. А ты был готов умереть?
– Как же твои идеалы?
– Вот, шифтанул.
– Ни хрена же нет мыслимого, Алекс.
– Крепко, видно, башкой долбанулся… Не шевелись резко. Медики скоро будут.
И вдруг Франк догадался:
– Она бросила тебя, да?
Алекс присел рядом:
– Ты был прав. Тот тип одурманил мою жену. Как случилось, она сразу призналась в письме.
Франк почувствовал, как по щеке катится слеза:
– Алекс, не сходи с ума… Махнем к экзитурянам, накостыляем наставнику.
– Тебе туда нельзя, Франк. От твоего скептицизма они будут дохнуть.
– Кто бы говорил, хреновый ты книголюб!
***
В опустевшем заведении остались двое. Они сидели за столиком друг напротив друга, разделенные горкой грязной посуды и парой-тройкой пустых бутылок.
– Я знаю, ты любишь меня. По-настоящему любишь. Прости, не могу ответить взаимностью… Нет, нет! Ты – хорошая и всё такое. Проблема во мне. Я не умею любить. Не представляю, как это… Видимо, нужных книжек не читал. До меня дошло, когда Алекс смотрел на меня. Пялился как на инвалида… Иногда у тебя тот же взгляд.
