bannerbannerbanner
Вернувшиеся (сборник)

Генрик Ибсен
Вернувшиеся (сборник)

Полная версия

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   И вы не слышали, что… (Дочери.) Пойди погуляй в саду, Хильда.

Г о с п о ж а   Х о л т.   И ты тоже, Нетта. И будьте полюбезнее с бедняжкой Диной.

Фрёкен Руммель и фрёкен Холт спускаются в сад.

Г о с п о ж а   Л ю н г е.   Так что случилось с братом госпожи Берник?

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Вы не знаете, что героем той скверной истории как раз он и был?

Г о с п о ж а   Л ю н г е.   Студент Тённесен был героем скверной истории?

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Да нет же, госпожа Люнге. Студент ей кузен, а я говорю о брате.

Г о с п о ж а   Х о л т.   О пропащем Тённесене.

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Его звали Юхан. Он сбежал в Америку.

Г о с п о ж а   Х о л т.   Вынужден был бежать, как вы поняли.

Г о с п о ж а   Л ю н г е.   И он был замешан в скверной истории?

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Да, там вышла такая… как бы это сказать… такая история с матерью Дины. О, я помню все как сейчас. Юхан Тённесен служил тогда в конторе старой госпожи Берник, а Карстен Берник только вернулся из Парижа, он еще не был помолвлен…

Г о с п о ж а   Л ю н г е.   Но что за скверная история?

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Видите ли, в ту зиму здесь играл Передвижной театр Мёллера…

Г о с п о ж а   Х о л т.   А в нем выступали актер Дорф и его жена. И все молодые люди сходили по ней с ума.

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Одному Богу известно, что они находили прекрасного в этой дамочке. Но однажды вечером актер Дорф вернулся домой…

Г о с п о ж а   Х о л т.   Когда его никто не ждал…

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   И увидел… нет, это невозможно рассказать…

Г о с п о ж а   Х о л т.   Ничего он не увидел, госпожа Руммель. Дверь была заперта изнутри.

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Я так и говорю – он увидел, что дверь заперта изнутри. А дальше, сами понимаете: тому, кто был в доме, пришлось прыгнуть в окно.

Г о с п о ж а   Х о л т.   В окно мезонина, с эдакой высоты!

Г о с п о ж а   Л ю н г е.   И это был брат госпожи Берник?

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Именно что.

Г о с п о ж а   Л ю н г е.   И он потом сбежал в Америку?

Г о с п о ж а   Х о л т.   Вынужден был сбежать, как вы поняли.

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   А позже выяснилось и другое обстоятельство, едва не столь же неприглядное. Представляете, он покусился на кассу фирмы…

Г о с п о ж а   Х о л т.   Этого мы не знаем наверняка, госпожа Руммель. Может, это просто слухи.

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Скажете тоже… Да об этом весь город знал! Старуху Берник та история чуть не разорила. Мне сам Руммель рассказывал! Все, все, Господи, удержи мой язык от злословия.

Г о с п о ж а   Х о л т.   В любом случае на мадам Дорф эти деньги не пошли, потому что она…

Г о с п о ж а   Л ю н г е.   Да, как родители Дины жили дальше?

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Дорф бросил жену, ребенка и уехал. А у мадам хватило наглости остаться в городе еще на целый год. Выступать в театре она все же не решилась, жила стиркой и шитьем на чужих людей.

Г о с п о ж а   Х о л т.   Еще открыла школу танцев.

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Из этого ничего не вышло, понятное дело. Какой родитель доверит ребенка такой особе? Но протянула она недолго. К работе наша красотка была непривычна, занемогла легкими и умерла.

Г о с п о ж а   Л ю н г е.   Действительно, прескверная история!

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Берникам нелегко было ее пережить, сами понимаете. Это темное пятно на солнце их счастья, как сказал однажды Руммель. Так что никогда не поминайте эту историю здесь в доме, госпожа Люнге.

Г о с п о ж а   Х о л т.   И Бога ради, ни слова о сводной сестре!

Г о с п о ж а   Л ю н г е.   Да, ведь у госпожи Берник есть еще и сводная сестра?

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   По счастью, можно сказать «была», потому что сейчас они отношений не поддерживают. Да уж, еще та дамочка! Вообразите, она остригла волосы и носила в дождь мужские сапоги.

Г о с п о ж а   Х о л т.   А когда сводный брат – тот самый, пропащий, – сбежал, взбудоражив, конечно, весь город, угадайте, что она сделала? Поехала к нему!

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   А какой скандал она учинила перед отъездом, госпожа Холт!

Г о с п о ж а   Х о л т.   Тише! Ни слова об этом!

Г о с п о ж а   Л ю н г е.   Господи, она еще и скандал учинила?

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Дело было так, госпожа Люнге. Берник аккурат тогда обручился с Бетти Тённесен, и вот он заходит об руку с ней в дом ее тетушки, чтобы сообщить о помолвке…

Г о с п о ж а   Х о л т.   Тённесены росли без родителей, надо вам знать.

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   …И тут Лона Хессель встает со стула и с размаху отвешивает элегантному образованному Карстену Бернику звонкую пощечину.

Г о с п о ж а   Л ю н г е.   Ой! В жизни ничего…

Г о с п о ж а   Х о л т.   Да, так и было.

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   А потом собирает чемодан и уезжает в Америку.

Г о с п о ж а   Л ю н г е.   Должно быть, она сама имела на него виды?

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Еще бы! Вы правы – когда он приехал из Парижа, Лона взяла в голову, что они будут парой.

Г о с п о ж а   Х о л т.   Не представляю, как она могла всерьез верить, что Берник, такой галантный, такой светский, истинный кавалер, любимец всех дам…

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   И при том сама благопристойность и строжайшая мораль, госпожа Холт.

Г о с п о ж а   Л ю н г е.   И чем занялась в Америке эта Лона Хессель?

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Сие, как сказал однажды Руммель, покрыто завесой, которую вряд ли стоит поднимать.

Г о с п о ж а   Л ю н г е.   Что это значит?

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Видите ли, она не поддерживает никаких связей с семьей. Но всему городу известно, что она, например, пела там по гостиницам за деньги…

Г о с п о ж а   Х о л т.   И читала публичные лекции…

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Издала совершенно безумную книгу…

Г о с п о ж а   Л ю н г е.   Что вы говорите?!

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Да, Лона Хессель для их семьи тоже, конечно, пятно на солнце их счастья… Но теперь вы знаете, что к чему, госпожа Люнге. Видит Бог, я рассказываю, только чтобы предостеречь вас.

Г о с п о ж а   Л ю н г е.   Я так и поняла, не волнуйтесь. Но бедняжка Дина! Сердце за нее болит.

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Для нее как раз это было счастьем. Представьте себе, осталась бы она в руках таких родителей. Разумеется, мы всем обществом стали заботиться о ней, наставлять по мере сил, а позже хлопотами Марты Берник ее забрали в этот дом.

Г о с п о ж а   Х о л т.   Она всегда была трудным ребенком. Еще бы – дурной пример перед глазами. Дина не то что наши дети, в ней надо лаской укоренять добро, госпожа Люнге.

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Тише, она идет. (Громко.) Да, наша Дина – большая умница. Ой, Дина, ты тут? А мы шитье разбираем…

Г о с п о ж а   Х о л т.   Дина, как чудесно пахнет твой кофе! Чашечка такого кофе перед обедом…

Г о с п о ж а   Б е р н и к   (с террасы). Прошу к столу, милые дамы!

Тем временем Марта и Дина помогли горничной накрыть стол для кофе. Дамы рассаживаются вокруг стола на террасе, все они преувеличенно любезны с Диной. Она вскоре возвращается в залу к своему шитью.

Г о с п о ж а   Б е р н и к   (с террасы). Дина, а ты не будешь?..

Д и н а.   Спасибо, не хочется.

Она усаживается за шитье. Госпожа Берник и Рёрлунд перекидываются несколькими словами, вслед за чем он тоже переходит в залу.

Р ё р л у н д   (делая вид, что ищет что-то на столе, вполголоса обращается к Дине). Дина!

Д и н а.   Да.

Р ё р л у н д.   Почему вы ушли с террасы?

Д и н а.   Когда я принесла кофе, то увидела по этой новой даме, что они говорили обо мне.

Р ё р л у н д.   А как любезна она была с вами, вы уже не увидели?

Д и н а.   Терпеть такого не могу!

Р ё р л у н д.   У вас непокорный дух, Дина.

Д и н а.   Да.

Р ё р л у н д.   Но почему, Дина?

Д и н а.   Такая уж уродилась.

Р ё р л у н д.   Почему бы вам не попробовать быть не такой?

Д и н а.   Нет.

Р ё р л у н д.   Почему нет?

Д и н а   (глядя на него). Я из нравственно испорченных.

Р ё р л у н д.   Фу, Дина!

Д и н а.   И мать моя была нравственно испорченная.

Р ё р л у н д.   Кто-то разговаривал с вами об этом?

Д и н а.   Никто. Они никогда об этом не говорят. Ну почему они все молчат? И обращаются со мной как со стеклянной вазой, точно я могу разбиться. О, как я ненавижу это их доброхотство!

Р ё р л у н д.   Милая Дина, я понимаю, вам кажется, на вас здесь давят, но…

Д и н а.   Вот бы я могла уехать отсюда! Мне кажется, я бы сумела сама добиться в жизни чего-нибудь, если бы не жила среди людей, которые так… так…

Р ё р л у н д.   Так что?

Д и н а.   Так морально безупречны и благопристойны.

Р ё р л у н д.   Дина, вы так не думаете.

Д и н а.   О, вы хорошо понимаете, чтó я имею в виду. Каждый день сюда приводят Хильду и Нетту, чтобы у меня был пример для подражания. Я никогда не стану такой образцово-приличной, как они. И не хочу становиться. Эх, окажись я далеко отсюда, из меня бы вышел толк.

Р ё р л у н д.   Дина, дорогая, вы и так толковая.

Д и н а.   Но какой мне здесь от этого прок?

Р ё р л у н д.   Значит, уехать? Вы всерьез думаете об этом?

Д и н а.   Я не осталась бы здесь ни дня, не будь вас.

Р ё р л у н д.   Скажите мне, Дина, почему вы так любите мое общество?

Д и н а.   Потому что вы учите меня прекрасному.

Р ё р л у н д.   Прекрасному? Вы называете то, чему я вас учу, прекрасным?

 

Д и н а.   Да. Вернее, вы ничему такому меня не учите, но, слушая, как вы рассказываете, я воображаю всё прекрасное.

Р ё р л у н д.   Но все же: прекрасное – это для вас что?

Д и н а.   Об этом я никогда не думала.

Р ё р л у н д.   Подумайте сейчас. Что вы называете прекрасным?

Д и н а.   Прекрасное – это что-то великое и далекое.

Р ё р л у н д.   Хм… Дорогая Дина, я искренне беспокоюсь о вас.

Д и н а.   И только?

Р ё р л у н д.   Вы отлично знаете, что бесконечно дороги мне.

Д и н а.   Будь я Хильда или Нетта, вы не опасались бы, что кто-то это заметит.

Р ё р л у н д.   Ах, Дина, приходится принимать во внимание тысячу разных соображений, но едва ли вы в состоянии судить о них… Когда человек поставлен служить моральной опорой, нравственным столпом общества, в котором он живет, никакая осторожность не чрезмерна. Будь я уверен, что мои побудительные мотивы истолкуют верно… Ну да все едино. Вам нужна поддержка, и вас поддержат. Дина, вы готовы дать мне слово, что когда я приду и скажу – когда обстоятельства позволят мне прийти и сказать: «Вот вам моя рука», то вы примете мое предложение и станете моей женой? Вы обещаете мне, Дина?

Д и н а.   Да.

Р ё р л у н д.   Спасибо, спасибо, ведь и мне со своей стороны… Ах, Дина, вы так мне нравитесь… Тише, кто-то идет! Дина, ради меня, ступайте на террасу.

Пересаживается за кофейный стол. В ту же минуту из ближайшей левой комнаты выходят   Р у м м е л ь,   С а н с т а д   и   В и г е л а н н,   последним появляется   Б е р н и к   со стопкой бумаг в руках.

Б е р н и к.   Значит, – решено!

В и г е л а н н.   Да будет так. Во славу Божью.

Р у м м е л ь.   Решено, Берник! Слово норвежца крепко и твердо, как Доврские горы.

Б е р н и к.   И никто не предаст, не отступится, какое бы мы ни встретили сопротивление?

Р у м м е л ь.   Один за всех, и все за одного, Берник! Мы с тобой до конца!

Т ё н н е с е н   (входит в дверь с террасы). До конца? Прошу прощения, господа, это железной дороге конец?

Б е р н и к.   Напротив – начало…

Р у м м е л ь.   Она мчит вперед на всех парах, господин Тённесен.

Т ё н н е с е н   (подходит ближе). Да?

Р ё р л у н д.   Это как понять?

Г о с п о ж а   Б е р н и к   (в дверях на террасу). Берник, дорогой, что происходит?

Б е р н и к.   Дорогая, вот тебя как это может интересовать? (Троим мужчинам.) Так, теперь надо разобраться с подписными листами, чем быстрее, тем лучше. Естественно, первыми поставим свои подписи мы четверо. Положение, которое мы сегодня занимаем в обществе, обязывает нас выложиться полностью.

С а н с т а д.   Разумеется, господин консул.

Р у м м е л ь.   Все получится, Берник, вот те крест.

Б е р н и к.   Я нисколько не сомневаюсь в исходе. Но каждый из нас должен привлечь свой круг знакомых. Когда мы покажем, что все сословия живо поддерживают проект, город, естественно, вынужден будет вложить свою часть.

Г о с п о ж а   Б е р н и к.   Карстен, ты должен наконец выйти к нам и рассказать…

Б е р н и к.   Дорогая Бетти, это дело никак не предполагает участия в нем дам.

Т ё н н е с е н.   Ты все-таки действительно хочешь заняться железной дорогой?

Б е р н и к.   Конечно.

Р ё р л у н д.   Но ведь в прошлом году, господин консул?..

Б е р н и к.   В прошлом году дело выглядело совершенно иначе. Тогда речь шла о приморской ветке…

В и г е л а н н.   Что было бы совершенно излишним, господин учитель, у нас там ходят свои пароходы.

С а н с т а д.   Мы бы вбухали туда уйму денег…

Р у м м е л ь.   А кровные интересы города пострадали бы.

Б е р н и к.   Главная причина была в том, что обществу в целом приморская дорога не принесла бы пользы, поэтому я выступил против. И теперь принято решение о прокладке дороги через внутренние районы.

Т ё н н е с е н.   Но она же не зайдет в окрестные города.

Б е р н и к.   Зато зайдет к нам, мой милый Хилмар, потому что сюда придет одноколейная боковая ветка.

Т ё н н е с е н.   Уу, новая выдумка.

Р у м м е л ь.   Разве это выдумка не блистательная, а? Скажите?

Р ё р л у н д.   Хм…

В и г е л а н н.   Причем нельзя отрицать, что Провидение создало здесь ландшафт словно специально для местной железнодорожной ветки.

Р ё р л у н д.   Вы серьезно, господин Вигеланн?

Б е р н и к.   Да, признаться, я тоже вижу Промысел Божий в том, что весной, разъезжая по делам, волей случая завернул в долину, где прежде никогда не бывал. И меня молнией поразила мысль – вот здесь могла бы пройти железнодорожная ветка к нам. Я отправил инженера изучить местность, и вот передо мной отчет и предварительная смета – никаких препятствий такому плану.

Г о с п о ж а   Б е р н и к   (по-прежнему стоя в дверях, теперь вместе с остальными дамами). Карстен, дорогой, и ты скрывал это от нас?!

Б е р н и к.   Милая моя Бетти, все равно вы не сумели бы понять, что здесь к чему. Впрочем, до сегодняшнего дня я не говорил об этом ни одной живой душе. Но теперь настал решающий момент, пришла пора действовать открыто и напористо. И даже если мне придется отдать этому делу всю жизнь, я доведу его до ума.

Р у м м е л ь.   Мы с тобой, Берник. Будь уверен!

Р ё р л у н д.   Господа, вы и вправду возлагаете на это предприятие такие надежды?

Б е р н и к.   Да, очень большие. Дорога потянет наше общество вверх как подъемный кран. Подумайте хотя бы об огромных лесных угодьях, они станут доступны, о залежах руды, можно начинать разработку, о реке, там же водопад на водопаде, – представляете, сколько заводов можно построить?

Р ё р л у н д.   И вы не боитесь, что тесное общение с безнравственным внешним миром?..

Б е р н и к.   Нет, не тревожьтесь, господин учитель. Сегодня наше маленькое трудолюбивое общество, слава Богу, покойно стоит на тверди строгой, крепкой нравственности. Мы сообща привели ее, дерзну сказать, в божеский вид и будем и дальше содержать в чистоте, каждый на своем месте. Вы, господин учитель, продолжите свою благословенную деятельность в школе и в домах. Мы, люди дела, укрепим опоры общества, поднимая достаток возможно большего числа горожан, а наши женщины – подойдите поближе, сударыни, эти слова вам стоит послушать – наши женщины, говорю я, наши жены и дочери… вам я желаю не встречать преград в вашем милосердном служении, продолжать его, но в первую очередь быть помощью и отрадой вашим близким, как служат мне опорой и отрадой мои Бетти, и Марта, и Улаф. (Оглядывается по сторонам.) А где Улаф, кстати?

Г о с п о ж а   Б е р н и к.   Сейчас каникулы, его дома не удержишь.

Б е р н и к.   Наверняка опять торчит на берегу. Вот увидишь, он не уймется, пока дело не кончится бедой.

Т ё н н е с е н.   Ба! Уж нельзя и поиграть с силами природы…

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Как прекрасно, господин Берник, что вы так привязаны к своей семье.

Б е р н и к.   Что ж, семья – ядро общества. Хороший дом, верные и порядочные друзья, небольшой сплоченный круг и ни тени мятежных элементов…

Справа входит   п о в е р е н н ы й   К р а п   с письмами и газетами.

К р а п.   Зарубежная почта, господин консул, и телеграмма из Нью-Йорка.

Б е р н и к   (забирая почту). О, от владельцев «Индиан гёрл».

Р у м м е л ь.   Пришла почта? Тогда я тоже должен откланяться.

В и г е л а н н.   И я.

С а н с т а д.   Прощайте, господин консул.

Б е р н и к.   Прощайте, господа. И не забудьте – встречаемся вечером в пять.

Т р о е   м у ж ч и н.   Да, да, само собой.

Уходят направо.

Б е р н и к   (читая телеграмму). Ого! Чисто американская манера! Совершенно возмутительно!

Г о с п о ж а   Б е р н и к.   Господи, Карстен, что такое?

Б е р н и к.   Взгляните на это, господин Крап. Читайте!

К р а п   (читает). «Ремонт самый малый; отправляйте «Индиан гёрл» как сможет держаться на плаву; хорошее время года; при аварии выплывут на грузе». Нет, я вам доложу…

Б е р н и к.   Выплывут на грузе!! Да случись что, с таким грузом судно пойдет ко дну как камень, и эти господа отлично все понимают.

Р ё р л у н д.   Да, вот пример нравов в хваленом большом мире.

Б е р н и к.   Вы правы; стоит им почуять прибыль – всё, никакого почтения к самой человеческой жизни. (Крапу.) «Индиан гёрл» будет готова дней через четыре-пять?

К р а п.   Да, если господин Вигеланн разрешит нам временно заморозить работы на «Пальме».

Б е р н и к.   Хм. Он на это не пойдет. Так, вы тоже хотите просмотреть почту, да? Кстати, вы не видели на пристани Улафа?

К р а п.   Нет, господин консул.

Уходит в первую комнату направо.

Б е р н и к   (перечитывая телеграмму). Эти господа без сомнений и колебаний ставят на кон жизнь восемнадцати людей.

Т ё н н е с е н.   Ну, мореходы призваны покорять стихии; волнительно, должно быть, когда между тобой и бездной лишь тонкая дощечка…

Б е р н и к.   Покажите мне хоть одного нашего судовладельца, кто пошел бы на такое. Никто, совершенно никто… (Замечает Улафа.) Слава Богу, жив.

У л а ф,   с удочкой в руке, вбегает в калитку.

У л а ф   (все еще из сада). Дядя Хилмар, я был у моря и видел пароход.

Б е р н и к.   Ты опять бегал на пристань?

У л а ф.   Нет, я только на лодке покатался. Дядя Хилмар, представляешь, с корабля сошли циркачи-наездники с лошадями и зверями и пассажиров туча!

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Так мы увидим цирковых наездников?! Правда?

Р ё р л у н д.   Мы? Я думаю, нет.

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Естественно, не мы, но…

Д и н а.   Я бы с удовольствием посмотрела наездников.

У л а ф.   И я тоже!

Т ё н н е с е н.   Балбес ты. Нашел, на что смотреть. Дрессировка, и всё. Вот когда гаучо мчатся в пампасах на необъезженных мустангах!.. А в маленьких городках, прости Господи…

У л а ф   (теребит Марту). Тетя Марта, смотри, смотри, вон они!

Г о с п о ж а   Х о л т.   Господи, твоя воля, вон они.

Г о с п о ж а   Л ю н г е.   Скверные люди, уф-уф-уф…

Множество   п а с с а ж и р о в   и целая толпа   г о р о ж а н   поднимаются вверх по улице.

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Клоуны, одно слово. Взгляните вон на ту, госпожа Холм, в сером платье и с саквояжем за спиной.

Г о с п о ж а   Х о л т.   Да, смотрите, она тащит его на рукоятке от зонтика! Наверняка это мадам директорша.

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   А вот небось и сам директор, вон, вон, с бородой. Вид как у настоящего разбойника. Хильда, не смотри на него!

Г о с п о ж а   Х о л т.   И ты не смотри, Нетта!

У л а ф.   Мама, директор с нами здоровается!

Б е р н и к.   Что за?..

Г о с п о ж а   Б е р н и к.   Что ты говоришь, сынок?!

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Бог мой, его мадам тоже здоровается!

Б е р н и к.   Нет, это слишком!

М а р т а   (невольно вскрикнув). Ах!

Г о с п о ж а   Б е р н и к.   Что случилось, Марта?

М а р т а.   Нет, ничего, мне показалось вдруг, что…

У л а ф   (от радости кричит). Глядите, глядите, ведут лошадей и зверей! А вон американцы, глядите, американцы и все матросы с «Индиан гёрл»…

Слышно «Янки Дудл» в сопровождении кларнета и барабана.

Т ё н н е с е н   (зажимает уши). Уф-уф-уф!

Р ё р л у н д.   Думаю, сударыни, нам лучше удалиться, это зрелище не для нас. Давайте вернемся к нашей работе.

Г о с п о ж а   Б е р н и к.   Не стоит ли нам задернуть гардины?

Р ё р л у н д.   Да, я именно это имел в виду.

Дамы занимают свои места за столом, учитель закрывает дверь в сад и задергивает гардины на двери и всех окнах; зала погружается в полумрак.

У л а ф   (выглядывает наружу). Мама, а теперь директорша остановилась у колонки и умывается!

Г о с п о ж а   Б е р н и к.   Что? Посреди площади?!

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   И средь бела дня!

Т ё н н е с е н.   Ну, если бы я путешествовал в пустыне и наткнулся на цистерну с водой, то тоже не стал бы церемониться… Уф, проклятый кларнет!

Р ё р л у н д.   Здесь решительно требуется вмешательство полиции!

Б е р н и к.   Да уж, хотя иностранцев нельзя судить строго, у этих людей нет тех укоренившихся представлений о благопристойности, которые удерживают нас в рамках приличий. Пусть бесчестят себя. Какое нам дело? Эти бесчинства, попирающие традиции, порядок и обычаи, по счастью, не имеют, смею сказать, ни малейшего отношения к нашему обществу… Что еще такое?

Н е з н а к о м а я   д а м а   стремительно входит в правую дверь.

 

Д а м ы   (в ужасе, но тихо). Циркачка! Мадам директорша!

Г о с п о ж а   Б е р н и к.   Господи, твоя воля!

М а р т а   (вскакивает). Ах!

Д а м а.   Здравствуй, дорогая Бетти! Добрый день, Марта! Добрый день, зять!

Г о с п о ж а   Б е р н и к   (вскрикивает). Лона!

Б е р н и к   (отступая на шаг). Святый Боже!

Г о с п о ж а   Х о л т.   Господи помилуй…

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Не может быть…

Т ё н н е с е н.   Уф! Уф!

Г о с п о ж а   Б е р н и к.   Лона! Неужели?..

Л о н а.   Я ли это? Именно я, могу поклясться! Ну, бросайтесь мне на шею!!

Т ё н н е с е н.   Уф! Уф!

Г о с п о ж а   Б е р н и к.   Ты приехала сюда с…

Б е р н и к.   И собираешься выступать в…

Л о н а.   Выступать? В каком смысле?

Б е р н и к.   Ну, я имел в виду… с наездниками…

М а р т а.   Ха-ха-ха! Ты рехнулся, зять? Ты думаешь, я из цирка? Я, конечно, чему только не научилась и выступала в самых дурацких ролях, но…

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Хм…

Л о н а.   …но трюков на лошади я не делала никогда.

Б е р н и к.   То есть ты не…

Г о с п о ж а   Б е р н и к.   Спаси Господи!

Л о н а.   Мы приехали как все приличные люди – правда, вторым классом, но к этому нам не привыкать.

Г о с п о ж а   Б е р н и к.   Мы, ты сказала?

Б е р н и к   (подходит на шаг ближе). Кто мы?

Л о н а.   Я и мальчик, разумеется.

Д а м ы   (вскрикивают). Мальчик!

Т ё н н е с е н.   Чтооо?

Р ё р л у н д.   Ну, я вам доложу…

Г о с п о ж а   Б е р н и к.   Что ты имеешь в виду, Лона?

Л о н а.   Джона, конечно же. Насколько я знаю, других детей у меня нет. То есть Юхана, как вы его называли.

Г о с п о ж а   Б е р н и к.   Юхан!

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь   (тихо, госпоже Люнге). Пропащий брат!

Б е р н и к   (мнется). Юхан тоже здесь?

Л о н а.   Само собой. Я без него не езжу. Но что-то у вас скорбный вид. Вы сидите в темноте, шьете что-то белое… Никто из родни не умер?

Р ё р л у н д.   Сударыня, здесь комитет призрения нравственно испорченных душ.

Л о н а   (полушепотом). Что вы говорите?! Все эти красивые модные дамы, они?..

Г о с п о ж а   Р у м м е л ь.   Ну, я вам скажу!..

Л о н а.   Ой, поняла, поняла. Черт, это же госпожа Руммель. А там госпожа Холт, ого! Что-то мы все не стали моложе с последней встречи. Знаете что, люди добрые, пусть ваши нравственно испорченные греховодники подождут денек, хуже не станут. Такое радостное событие, как сегодня…

Р ё р л у н д.   Возвращение домой не всегда радость.

Л о н а.   Неужто? Так-то вы читаете вашу Библию, господин пастор?

Р ё р л у н д.   Я не пастор.

Л о н а.   Так наверняка станете им. Фу! Ваше нравственное шитье часом не испорчено? Вонь, как от савана. А я в прериях привыкла к чистому воздуху, так и знайте.

Б е р н и к   (утирает лоб). Да, тут правда душно и тошно.

Л о н а.   Погоди, погоди, ну-ка сейчас мы выберемся из этой гробницы… (Раздвигает занавески.) К его приходу здесь должен быть яркий свет! Увидите мальчика отмывшимся, во всем блеске…

Т ё н н е с е н.   Уф?

Л о н а   (открывает дверь и окна). В смысле: увидите, как только ему удастся отмыться. Он надеялся ополоснуться в гостинице, а то на пароходе изгваздался, как поросенок.

Т ё н н е с е н.   Уф!

Л о н а.   Уф? Это ведь не?.. (Показывая на Хилмара, обращается к остальным.) Он так тут и болтается? По-прежнему все «уф» да «уф»?

Т ё н н е с е н.   Я не болтаюсь, я обретаюсь здесь ввиду своей болезни.

Р ё р л у н д.   Хм, дорогие дамы, я не думаю…

Л о н а   (заметив Улафа). Бетти, это твой? Дай пять, парень! Или ты боишься своей старой страшной тетки?

Р ё р л у н д   (засовывая книгу под мышку). Сударыни, я не думаю, что сегодня нам удобно продолжать. Но мы увидимся завтра.

Л о н а   (гостьям, которые встают, собираясь уходить). Так и сделаем. Я приду вовремя.

Р ё р л у н д.   Вы? Прошу прощения, сударыня, что вы собираетесь делать в нашем комитете?

Л о н а.   Проветрить его, господин пастор.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15 
Рейтинг@Mail.ru