Георгий Гурджиев
Четвертый Путь к сознанию
Вопрос: Могут ли женщины работать так же хорошо, как мужчины?
Ответ: У мужчин и у женщин наиболее развитые стороны не одинаковы. У мужчин это интеллектуальная сторона, которую мы назовем А; у женщин – эмоция, или Б. Работа Института иногда будет вестись больше по линии А, и это будет очень трудно для Б. В другие моменты она будет вестись больше по линии Б и станет более трудной для А. Но для действительного понимания главное – это слияние А и Б; оно произведет силу, которую мы назовем С.
Да, и у мужчин, и у женщин равные шансы!
САМОНАБЛЮДЕНИЕ
Нью-Йорк, 13 марта 1924 г.
Самонаблюдение – это очень трудное дело. Чем больше вы наблюдаете за собой, тем больше вы в этом отдаете себе отчет.
На данный момент вы должны в этом упражняться, но не для результата, а для понимания того, что вы не можете наблюдать за собой. До сих пор вы думали, что видите и знаете себя.
Я говорю об объективном самонаблюдении. Объективно вы не способны себя видеть, даже на минуту, потому что речь идет об отличительной функции: функции хозяина.
Если вы думаете, что можете наблюдать за собой в течение пяти минут, то это неверно; что двадцать минут или минута, все равно. Если вы просто констатируете, что не можете наблюдать за собой, тогда вы правы. Ваша цель – достигнуть этого.
Чтобы осуществить эту цель, вы должны сделать несколько попыток. Их результатом не будет самонаблюдение в полном смысле слова. Но сам факт попыток укрепит ваше внимание. Вы научитесь лучше концентрироваться. Позже все это вам пригодится. В дальнейшем вы сможете истинно взывать к себе.
Сегодня вы располагаете только частичным вниманием, идущим, например, от тела или от чувств.
Если вы работаете сознательно, то вы вызовете самих себя, не сразу, но понемногу, потому что самовызов является все более и более требовательным. Это не так легко.
Упражнение самонаблюдения будет достаточным на несколько лет. Не соблазняйтесь ничем другим. Если вы работаете сознательно, то вы увидите то, в чем нуждаетесь.
ЭНЕРГИЯ – СОН
Лё Приёрэ, 30 января 1923 г.
В недавней беседе я вам сказал, что в ходе каждого суточного периода наш организм производит определенное количество энергии, необходимой для нашего существования. Я повторяю: определенное количество. Однако это количество энергии превышает ту, которая требовала бы нормального расходования. Но наша жизнь настолько анормальна, что в ней мы расходуем наибольшую часть (энергии) и иногда даже целиком, и расходуем ее напрасно.
Один из важнейших факторов потребления энергии зависит от всех бесполезных движений, которые мы совершаем в повседневной жизни. Позже, после некоторых опытов, вы увидите, что наибольшая часть этой энергии выделяется именно тогда, когда наши движения менее активны.
Например, сколько энергии потребляет человек, посвятив целый день физической работе? Много. Однако он ее расходует еще больше, если сидит и ничего не делает. Наши большие мышцы потребляют меньше энергии, потому что они лучше приспособлены к инерции, тогда как маленькие мышцы расходуют ее больше, так как они менее приспособлены; они могут двигаться только за счет силы. Например, когда я сижу так, как теперь, вам кажется, что я не шевелюсь. Но это не значит, что я не расходую энергию. Каждое движение, каждое напряжение, большое или малое, невозможно для меня, пока я не расходую эту энергию. В этот момент моя рука сжимается, но я не шевелюсь. Тем не менее, я расходую больше энергии, чем если я шевельну рукой (он делает жест).
Это очень интересная вещь, и вы должны попытаться понять то, что я говорю об инерции. Когда я делаю внезапное движение, выделяется энергия, но когда я повторяю это движение (он делает тот же жест), инерция не требует больше энергии.
После того, как дан первоначальный импульс, поток энергии останавливается и инерция берет эстафету.
Всякое напряжение требует энергии. При отсутствии напряжения расходуется энергии меньше. Если моя рука находится под напряжением, как сейчас, то это требует постоянного тока, это значит, что она соединена с аккумуляторами. Также если я перемещаю руку таким образом, в моменты остановок, я опять расходую энергию.
Если человек страдает хроническим напряжением, то даже сам ничего не делая, даже лежа, он расходует больше энергии, чем человек, занимающийся целый день физической работой. В то же время человек, не имеющий таких маленьких хронических напряжений, наверное, не растрачивает энергию, когда он не работает или не двигается.
А теперь спросим: много ли среди нас таких, кто свободен от этой ужасной болезни? Мы не говорим о людях вообще, а о тех, кто здесь присутствует; другие нас не интересуют.
Мы почти все имеем эту великолепную привычку.
Не забудем, что эта энергия, о которой мы говорили так легко и которую мы непроизвольно расходуем без всякой надобности, – та, в которой мы нуждаемся для работы, которую мы намерены начать. Без нее мы не сможем ничего совершить.
Мы не можем иметь больше энергии. Импульс энергии никогда не возрастает, машина остается такой, какой была сотворена. Если она создана для выработки десяти ампер, она будет продолжать вырабатывать десять ампер. Сила тока может быть увеличена при условии изменения всех проводов и всех бобин. Одна бобина, к примеру, представляет нос, другая – ногу, третья – цвет кожи или объем желудка… Машина не может быть изменена, структура останется такой, какая есть. Сумма производимой энергии постоянна; даже если машина проверена, эта сумма почти не возрастает.
То, что мы намерены предпринять, требует больших усилий. И усилие требует много энергии. Но вид усилий, которые мы до сих пор предпринимали, требует такого расходования энергии, что мы не в состоянии совершить то, что имели в виду.
Следовательно, с одной стороны, мы нуждаемся в большом количестве энергии, а с другой – наша машина сконструирована таким образом, что она не может производить ее больше. Как выйти из этой ситуации? Единственный выход, единственный возможный метод – это экономить энергию, которой мы располагаем. Если мы хотим изменить энергию, когда нам это нужно, мы должны научиться экономить везде, где это возможно.
Сейчас для нас очевидно, что одна из основных утечек энергии связана с нашим состоянием непроизвольного напряжения. У нас существуют многие другие утечки энергии, но их труднее восстановить, чем первую. Мы начнем с этой, которую легче всего восстановить. Затем, в конце, мы научимся другим.
Сон человека – это не что иное, как разрыв связи между центрами. Центры человека никогда не спят. Потому что ассоциации устанавливают их жизнь, их движение, они никогда не прекращаются, никогда не останавливаются. Остановка ассоциаций означает смерть. Движение ассоциаций не прекращается ни на мгновение, ни в каком центре. Они действуют даже в самом глубоком сне. Если в бодром состоянии человек видит, слышит, мыслит, то в полусонном также он видит, слышит, мыслит и называет это состояние сном. Даже в состоянии, когда он верит, что абсолютно перестает видеть или слышать, он также называет это состояние сном, ассоциации продолжаются.
Единственное различие состоит в силе связи между одним и другим центрами.
Память, внимание, наблюдение – это не что иное, как исследование одного центра другим, или прослушивание одного центра другим. Таким образом, центры в качестве таковых не нуждаются ни в остановке, ни во сне. Сон не несет им ни добра, ни зла. Сон, как его называют, не является объектом, приносящим отдых центрам. Как я уже сказал, глубокий сон наступает тогда, когда связи между центрами разорваны. В действительности, глубокий сон, полный отдых машины устанавливается однажды, когда все связи, все отношения перестают функционировать.
У нас множество центров и столько же связей; скажем, пять. (На самом деле это не так: некоторые люди имеют две связи, у других их семь. Мы взяли пять за среднее.) То, что характеризует состояние бодрствования, это когда наши связи остаются неповрежденными. Но если одна из них разрывается или перестает функционировать, мы не можем ни заснуть, ни проснуться.
Если связь прервана, мы больше не просыпаемся, мы больше не засыпаем. Если две связи разорвались, мы еще меньше просыпаемся – но мы никогда не засыпаем. Если разорвалась третья связь, мы не просыпаемся и совсем никогда не засыпаем. И так далее.
Следовательно, мы имеем не два состояния – сон и бодрствование, как мы думаем, а несколько состояний. Между самым активным и самым напряженным состоянием, которое кому-то, быть может, знакомо, и самым пассивным существуют определенные ступени. Если одна из связей собирается разорваться, то внешне это не ощутимо и остается незаметным для другого. Бывают люди, способность которых двигаться, ходить, жить прекращается только тогда, когда все их связи разорваны. Для других достаточно повредить две связи, чтобы они впали в сон.
Если мы рассмотрим лестницу между сном и бодрствованием, составляющую семь связей, то существуют люди, которые продолжают жить, говорить, ходить на третьей ступени сна.
Глубокие состояния сна являются такими для всех, но промежуточные ступени часто бывают субъективны.
Существуют даже «феномены», у которых максимальная активность проявляется в тот момент, когда одна или несколько их связей разорваны. Если по своему образованию это состояние становится привычным для человека, если в нем его устраивает все, то его активность устанавливается вслед за этим, и он может быть активным только при условии, что это состояние появится. Но лично для вас активное состояние относительно: в некотором состоянии вы можете быть активны. Существует объективное активное состояние, когда все связи нетронуты. Для всех состояний существует соответствующая субъективная активность.
Таким образом, существуют ступени сна и бодрствования. Активное состояние – это состояние, когда все мыслительные и чувственные способности работают на пределе своей возможности и своей напряженности. Если существует объективное состояние бодрствования, так сказать, аутентичное состояние бодрствования, то существует также и объективное состояние сна. «Объективное» – на самом деле значит активное и пассивное.
Во всяком случае, каждый должен понимать, что сон достигается только тогда, когда все сообщения между центрами разорваны. Только тогда машина может производить то, что положено производить сну.
Глубокий сон – это такое состояние, когда у нас нет ни снов, ни ощущений. Если нам что-то снится, значит, какая-то связь не разорвана, так как память, наблюдение, ощущение – это не что иное, как исследование одного центра другим. Следовательно, когда вы видите то, что происходит с вами или когда вы вспоминаете себя, то значит, один центр следит за другим. Если он может наблюдать, то значит, существует какая-то вещь, через которую можно наблюдать. И раз существует то, через что можно наблюдать, значит, связь не нарушена.
Стало быть, если машина в хорошем состоянии, то ей достаточно немного времени для производства количества материи, которая является разумным основанием сна; во всяком случае, намного меньше времени, чем мы привыкли спать. То, что мы называем сном, когда мы спим семь часов, десять часов или Бог знает сколько времени, это не сон. Большая часть этого времени проходит не во сне, а протекает в промежуточных состояниях, бесполезных состояниях дремоты.
Некоторым людям нужно несколько часов, чтобы заснуть, и несколько часов, чтобы отойти ото сна. Если бы мы могли сразу засыпать и быстро переходить от сна к бодрствованию, то мы предоставили бы этим промежуточным состояниям только треть или четверть того времени, которое по-настоящему теряем.
Но мы не знаем, как сознательно разорвать эти связи. Они разорваны в нас и восстановлены механическим образом.
Мы рабы этого механизма. Когда «это» ему нравится, мы можем переходить в другое состояние. Иначе, мы можем только лечь в постель и ждать, что «это» позволит нам отдыхать.
Эта механичность и эта нежелаемая зависимость имеет различные причины. Одна из этих причин содержится в хроническом состоянии напряжения, о котором мы говорили в начале и которая является одним из многочисленных факторов потери нашего резерва энергии. Вы видите, следовательно, что освобождение от этого хронического напряжения послужило бы двойной цели. Сначала мы сберегли бы много энергии и затем избавились бы от бесполезно растянутого ожидания сна.
Видите, как это просто, как это легко достигнуть и как это необходимо. Освободить себя от этого постоянного напряжения для нас имеет неоценимое значение.
Позже я дам вам некоторые упражнения для этого. Я рекомендую вам обратить на них очень серьезное внимание и приложить все свои силы для получения положенного от каждого упражнения.
Нужно во что бы то ни стало не напрягаться, когда в этом нет необходимости. Когда вы сидите и ничего не делаете, постарайтесь усыпить свое тело. Когда вы спите, то спите таким образом, чтобы вы спали целиком.
ЕСТЬ ЛИ СРЕДСТВО ПРОДЛИТЬ ЖИЗНЬ?
Нью-Йорк, 15 марта 1924 г.
Вопрос: Есть ли средство продлить жизнь?
Ответ: В некоторых различных учениях можно найти разнообразные теории продления жизни. Существуют многочисленные системы, имеющие отношение к этой теме. Даже встречаются оригиналы, которые верят еще и в существование эликсира жизни.
Я сейчас схематично объясню, как я понимаю этот вопрос.
Перед вами наручные часы. Вам известно, что существуют разнообразные модели часов. У моих есть пружина, рассчитанная на двадцать четыре часа. После двадцати четырех часов они останавливаются. Часы другого типа могут ходить неделю, месяц, возможно, даже год. Механизм всегда рассчитан на определенное время. Так он был сделан часовщиком, так он живет.
Возможно, вы заметили, что у часов имеется регулятор. Если его перемещать, часы могут идти медленнее или быстрее. Если вы его уберете, то пружина может ослабнуть очень быстро и, хотя она настроена на двадцатичетырехчасовую работу, она остановится за три-четыре минуты. Мои часы, напротив, могли бы так же хорошо медленно идти в течение недели или месяца, хотя их механизм рассчитан на сутки.
Мы похожи на часы. Наша система функционирования установлена заранее. Каждый человек обладает несколькими видами пружин. Система различается сообразно наследству. Например, один механизм может быть рассчитан на семьдесят лет. Когда сила пружины подходит к концу, жизнь тоже подходит к концу. Механизм другого человека может быть рассчитан на сто лет: в том случае, если он был создан другим творцом. А у некоторых пружина может функционировать только одну неделю.
Таким образом, у каждого человека есть время жизни, свойственное только ему. Мы не можем изменить нашу систему. Каждый из нас остается таким, каким он был сотворен. Длительность жизни не может быть изменена: если пружина иссякла, то это конец.
Продолжительность жизни уже определена при рождении, и если мы надумаем что-то в ней изменить, то это чистое воображение. Чтобы изменить что-то, нужно изменить все: наследственность, своего отца, свою бабушку… Слишком поздно.
Хотя наш механизм не может быть искусственно изменен, однако возможно продлить жизнь.
Я сказал, что пружина вместо двадцати четырех часов могла бы работать неделю. Или наоборот: пружина, рассчитанная на пять-десять лет, может быть раскручена за пять-шесть лет.
У каждого человека есть главная пружина, таков его механизм. Ход этой пружины соответствует нашим впечатлениям и нашим ассоциациям.
С другой стороны, мы обладаем двумя или тремя спиралями – столько же мозгов. Мозги соответствуют этим пружинам. Например, наше мышление является одной из этих пружин. Наши мыслительные ассоциации имеют некоторую определенную длительность.
Мыслить – это как бы разматывать катушку ниток. Каждая катушка включает определенную длину нити. Когда я мыслю, нить разматывается. На моей катушке пятьдесят метров нити, на катушке другого – сто. Сегодня я израсходовал два метра, завтра я израсходую столько же, и, когда пятьдесят метров подойдут к концу, моя жизнь также подойдет к концу. Длина нити не может быть изменена.
Но как пружина, рассчитанная на двадцать четыре часа, может быть раскручена за десять минут, так же моя жизнь может столь быстро исчерпаться. Единственная разница состоит в том, что обычно у часов одна пружина, тогда как у человека их несколько. Каждому Центру соответствует пружина разной длины. Когда одна из пружин останавливается, человек может продолжать жить. Например, его мыслительная система была рассчитана на семьдесят лет, а чувственная на сорок. Спустя сорок лет этот человек продолжает жить, но не чувствовать.
Между тем, ход пружины может быть ускорен или замедлен. Ничто не может быть изменено в этой области; единственно, что мы можем делать – это экономить.
Время пропорционально потоку ассоциаций; оно относительно. Чтобы понять это, вспомните о себе, например, такое: вы находитесь у себя, вы спокойны; вы думаете, что вы сидели пять минут, но часы доказывают вам, что прошел час времени. В другой раз вы ждете кого-то на улице; вы сердитесь, что никто не приходит. Вы думаете, что находитесь здесь целый час, хотя не прошло и пяти минут: это потому, что в течение этого времени у вас было много переживаний. Вы думали: «Почему она не приходит? Может быть, она попала под машину?» И так далее.
Чем больше вы сконцентрированы, тем время кажется вам короче. Оно может пройти незаметно, так как вы собранны, у вас мало переживаний, очень мало мыслей, очень мало ощущений.
Время субъективно; оно зависит от ассоциаций. Когда вы сидите без напряжения, время кажется вам долгим. Внешне время не существует; оно существует для нас только внутренне.
В других центрах ассоциации разматываются точно так же, как и в мыслительном центре.
Секрет продления жизни состоит в том, чтобы медленно – и всегда умышленно – расходовать энергию.
Старайтесь мыслить осознанно. Это даст экономию в расходовании энергии. Не мечтайте.
ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ
Нью-Йорк, 1 марта 1924 г.
Вопрос: Существует метод воспитания детей, основанный на внушении во время сна. Что хорошего в этом методе?
Ответ: Этот вид внушения есть не что иное, как последовательное отравление. Оно разрушает последние признаки воли.
Воспитание – это очень сложная вещь. Оно должно охватывать все. Было бы плохо, к примеру, давать детям только физические упражнения.
В общем, воспитание ограничивается мыслительным образованием. Ребенка заставляют, как попугая, учить наизусть стихи без всякого понимания, и родители довольны, когда он этого достигает. В школе он учит все также механически и после сдачи экзаменов «на отметку» все равно ничего не понимает и ничего не доказывает. По мыслительной способности он взрослый человек сорока лет, но по сути в нем живет десятилетний ребенок. Думая, он ничего не боится, но в сущности он трус.
Его нравственность является чисто автоматической, чисто внешней. Как он заучивает стихи, так он усваивает мораль. Но сущность ребенка, его внутренняя жизнь предоставлена самой себе, без всякого управления. Если быть искренними по отношению к себе, то мы должны признать, что у взрослых, как и у детей, нет морали: наша нравственность полностью теоретическая и автоматическая. Но если мы действительно искренни, то обнаружим, насколько же мы плохи.
Воспитание – это только маска, которая не имеет никакого отношения к нашей натуре. Люди верят, что один метод лучше другого, но на самом деле все стоят друг друга. Мы все одни и те же, но мы быстро обнаруживаем соломинку в глазу соседа. Мы все слепы к своим изъянам. Если только человек заглянет в себя и сможет поставить себя на место другого, то обнаружит, что он сам никак не лучше. Если вы хотите быть лучше, попытайтесь помочь своему ближнему. Но сегодня люди только стремятся строить козни и ставить друг другу подножки. В действительности человек не может помочь другому, не может поддержать его, потому что он даже не может помочь себе.
Прежде всего, вы должны думать о самом себе, вы должны стараться изо всех сил возвысить себя. Вы должны быть эгоистом. Эгоизм – это первый этап на пути к альтруизму, христианству. Однако эгоизм должен иметь хорошее побуждение, что очень трудно. Мы учим наших детей быть обычными эгоистами, что является результатом нашего воспитания. Нам нужно всегда судить о них по себе. Мы отлично знаем, кто мы есть, и можем быть уверены, что с помощью современного воспитания наши дети, в лучшем случае, будут как мы.
Если вы желаете добра своим детям, то должны сначала желать собственного благополучия. Потому что если изменитесь вы, то ваши дети тоже изменятся. Для будущего ваших детей вы должны на время их забыть и думать о себе.
Если мы удовлетворены собой, мы можем со спокойной совестью продолжать воспитывать наших детей, как мы делали это до сих пор. Но удовлетворены ли мы собой?
Мы всегда должны исходить из себя, должны брать себя в качестве примера, потому что мы не можем видеть другого через маску, которую он носит.
Только тогда, когда мы позна2ем самих себя, мы можем познать другого. Внутренне все люди одинаковы. У них такие же благие намерения стать лучше, но они не могут этого достичь. Это также для них нелегко. Они все также несчастны и полны сожалений. Вы должны им простить, что они сегодня таковы, и думать о завтрашнем дне. Если вы жалеете себя, то вы должны пожалеть других, думая о будущем.
Воспитывать детей, испытывая сомнения, – это самый тяжкий грех. Если вы верите в то, что вы делаете, ваша ответственность не столь велика, чем если бы вы начали сомневаться в этом.
Закон требует, чтобы ваш ребенок ходил в школу. Пусть так! Но вы его отец, вы не должны довольствоваться школой. По опыту вы знаете, что школа дает только знания, информацию, что она развивает только один центр. Вы должны, следовательно, приложить все усилия, чтобы вернуть все это живое знание и заполнить пустоты. Это только компромисс, но иногда компромисс выглядит лучше, чем ничего.
Воспитание детей ставит большую проблему, о которой даже страшно подумать. Странная особенность современного образования состоит в том, что там, где дело касается секса, дети растут без направления.
Мы видим, каков результат такого воспитания. По нашему собственному опыту мы все знаем, что эта важная сторона жизни является почти полностью заброшенной. Редко найдется человек, который будет нормальным в этом плане.
Этот перекос прогрессирует. Сексуальные проявления обнаруживаются у ребенка четырех, пяти лет, и если их не направлять, он может пойти по плохому пути. Это начало воспитания, и ваш собственный опыт поможет вам в этом. Очень редко бывает такое, что дети нормально воспитывались в этом отношении. Вы часто удручены своим ребенком, но вы ничего не можете поделать. И когда он сам начинает понимать, что хорошо, а что плохо, зачастую бывает слишком поздно; зло свершилось.
Направлять детей в том, что касается секса, – это очень деликатная вещь, потому что каждый частный случай требует различного подхода: глубокого знания психологии ребенка. Чем меньше знаешь, тем больше подвергаешься риску. Объяснение или запрещение чего-то ведет к тому, что эта мысль оседает у него в голове, возбуждает любопытство и подталкивает к запретному плоду.
Сексуальный центр играет очень большую роль в нашей жизни. Семьдесят пять процентов наших мыслей проистекают из этого центра и влияют на все остальное.
Только народы Центральной Азии в этом отношении без аномалии. Там сексуальное образование входит в религиозные обряды и результаты великолепны.
Вопрос: До каких пор ребенком можно управлять?
Ответ: Вообще, воспитание ребенка следует основывать на том принципе, что все должно исходить из собственного желания. Ничего не должно быть дано ему в совершенно готовой форме. Ему можно только предложить идею, вместо того чтоб направлять его, или даже издали косвенно им управлять, подводя его, начиная с другой вещи, к желаемой точке. Я никогда прямо не обучаю, иначе мои ученики ничему бы не научились. Если я хочу, чтобы один из моих учеников изменился, я начинаю издалека или обращаюсь к другому, и таким способом он учится.
Это должно происходить таким же образом, потому что то, что прямо сказано ребенку, он принимает механически, и позже это у него проявляется также механически.
Механические проявления и то, которое приобретено индивидуальностью, различны; их свойства различны. Первые создаются, а вторые творят. Первые не являются творением, они только творение через человека, а не самого человека. Это толкуется, между прочим, искусством, у которого нет ничего подлинного. В творении искусства такого рода можно видеть, откуда происходит каждый отдельный поступок.
ФОРМИРУЮЩИЙ АППАРАТ
Лё Приёрэ, 29 января 1923 г.
Я понял в результате многих бесед, что создается ложная идея, которая касается одного из центров. И эта ложная идея становится источником многих трудностей.
Речь идет о мыслительном центре и его связях с нашим формирующим аппаратом. Все импульсы, идущие от центров, передаются в формирующий аппарат, и все восприятия центров также выявляются через формирующий аппарат. И он не является каким-то центром, он является аппаратом. Он связан со всеми центрами. Центры, в свою очередь, связаны друг с другом, путем особого соединения. Возможность коммуникации центров определяется некоторой степенью субъективности и уровнем силы ассоциации. Если мы возьмем серию вибраций, распределенных от десяти до десяти тысяч, то эта серия будет содержать многочисленные градации – сами включающие различные подразделы и определяющие силу ассоциаций, которой обладает каждый центр.
Только ассоциации, возникающие в одном центре, с определенной силой вызывают соответствующие ассоциации в другом центре; и только тогда дается импульс соответствующим связям в этом другом центре.
В формирующем аппарате связи с центрами являются более чувствительными, так как к нему идут все ассоциации.
Любой местный импульс, всякая ассоциация, возникающая в центрах, вызывает ассоциации в формирующем аппарате.
Что касается связи между центрами, то их чувствительность определяется некоторым уровнем субъективности. И только в случае, если импульс достаточно силен, соответствующее колесико может быть пущено в ход в другом центре. Это может произойти только под очень сильным импульсом особой скорости, темп которого вам уже задан.
Рычаги функционирования центров одни и те же. Каждый из рычагов содержит большое количество малых рычагов, предусмотренных для отдельных видов работы. Таким образом, все центры имеют одинаковую структуру, но содержание их различно. Четыре центра состоят из одушевленной материи, а материя формирующего аппарата неодушевленна. Формирующий аппарат представляет собой просто машину, подобную пишущей машинке, которая передает каждый удар юта-виши.
Проиллюстрируем это с помощью аналогии. Представьте себе формирующий аппарат в виде бюро, где сидит секретарь-машинистка. Каждый приходящий документ поступает к ней, каждый посетитель обращается к ней. Она всем отвечает. Ответы, которые она дает, характеризуются фактом, что она сама является только служащей и ничем не ведает. Но она получила инструкции, у нее на полках книги, документы и словари. И если она обладает необходимыми элементами для того, чтобы найти соответствующие сведения, она отвечает согласно им; и если она их не имеет, то она не отвечает.
В то же время заводом руководят четыре компаньона, находящиеся в четырех различных офисах. Эти компаньоны соединяются с внешним миром через секретаршу. У них есть телефонная связь. Если один из них звонит другому, чтобы передать какую-то информацию, то секретарша должна соединить их. Но у каждого из этих четырех директоров есть различный код. Допустим, что один из них адресует другому послание, которое должно быть передано с точностью. Полагая, что это послание закодировано, она не может передать его таким, каким оно есть, так как код связан с произвольным соглашением. У нее в бюро находятся различные клише, бланки, карточки, которые накапливаются в течение ряда лет. В зависимости от личности, с которой она находится в контакте, секретарша консультируется со справочным пособием, раскодирует послание и передает его.
Если директора пожелают беседовать напрямую, то между ними нет средства коммуникации. Они связаны по телефону, но этот телефон функционирует только в хорошее время, в условиях тишины и спокойствия, что происходит редко. Так как этих условий зачастую нет, их связь осуществляется при помощи телефонного коммутатора, то есть через бюро секретарши. Но у каждого из них есть свой собственный код, и опять же секретарша должна раскодировать и вновь закодировать их. Такое раскодирование зависит от служащей, у которой нет никакого интереса в этом деле, и она никоим образом не проявляет озабоченности. Как только заканчивается рабочий день, она уходит домой. Ее раскодирование зависит от уровня образования, который она получила. А этот уровень у секретарш неодинаковый. Одна может быть глупышкой, а другая действительно деловой женщиной. И в самом деле, существует устоявшаяся рутина в бюро, и секретарша привыкает к этому. Если ей нужен какой-то код, она выбирает клише и использует то, которое наиболее подходит и всегда под рукой.
Таково современное бюро, где работа секретарши в значительной степени облегчена. Она редко пользуется пишущей машинкой, так как в ее распоряжении имеются механические или полумеханические приспособления. Например, для каждого запроса сведений существуют готовые фишки, которые могут быть немедленно использованы.
В данном случае, разумеется, нужно учитывать характерный тип почти всех секретарш. В основном это девушки с романтическими склонностями, проводящие свое время за чтением романов или занятые личной корреспонденцией. Секретарша обычно кокетлива. Она часто смотрит в зеркало, пудрится, занимается своими делами, так как начальство часто отсутствует. Нередко случается, что она нечетко воспринимает то, что ей сказано, и по рассеянности нажимает не на ту кнопку, которая выдает одно клише вместо другого. Ну и что из этого? Ведь начальство отсутствует!
Директора, которые пользуются посредником для вступления в контакт друг с другом, делают то же самое, когда нужно войти в связь с посторонними людьми. Все, что входит и выходит, должно быть раскодировано и вновь закодировано. Именно секретарша раскодирует все коммуникации между директорами и вновь их кодирует, чтобы направить их адресату. То же самое происходит по поступающей корреспонденции: если она предназначается одному из директоров, секретарша должна ему ее передать в соответствии с установленным кодом. Но она часто допускает ошибки, она передает то, что было неправильно закодировано и тот, кто это принимает, ничего не понимает. Такова приблизительно картина вещей, существующая в нас.
