Георгий Савицкий
Неприступный Севастополь. Круговая оборона
Глава 2
«Полуподводная» лодка
На одном из совещаний вице-адмирал Октябрьский посетовал, что снабжать Севастопольский фронт становится все сложнее. За время обороны Севастополя было потеряно очень много судов вспомогательного и торгового флота: транспортов, госпитальных кораблей, буксиров, сухогрузов, самоходных барж.
Одна из самых крупных потерь вспомогательного советского флота произошла 10 июня 1942 года. Тогда в Севастопольской бухте под бомбами гитлеровских самолетов погибло госпитальное судно «Абхазия». Красавец-теплоход был построен в 1927 году. До войны он ходил по Черному морю вместе со своими пятью «собратьями». А во время Великой Отечественной войны «Абхазия» стала плавучим госпиталем. На судне под красным крестом разместили 400 койко-мест, операционную и четыре перевязочных. Здесь работали девять врачей, почти три десятка медсестер и около ста санитаров.
«Абхазия» выполнила в общей сложности тридцать шесть эвакорейсов, вывезя из Одессы, Севастополя, Феодосии, Ялты более тридцати двух тысяч человек.
Поздно ночью 10 июня транспорт «Абхазия» в охранении эсминца «Свободный», тральщиков и сторожевых катеров прибыл из Новороссийска в Севастополь. Судно доставило в город-крепость 287 бойцов пополнения, 261 тонну боезапаса, 100 тонн авиабензина, тринадцать авиационных моторов, 168 тонн продовольствия и 90 тонн цемента. Все это было крайне необходимо осажденному городу.
Разгрузка продолжалась до утра, рассвело. В этот летний день гитлеровцы сбросили на Севастополь около 5500 бомб, обрушили около 4500 снарядов.
Несколько бомб взорвались в трюмах и каютах, а потом – под корпусом транспорта «Абхазия». На корме вспыхнул сильный пожар, выключилось освещение. Еще несколько бомб взорвались в районе кают первого класса, первой дымовой трубы, второго и третьего трюмов. Судно приняло много воды и начало заваливаться на правый борт. Когда крен на правый борт достиг пятнадцати – двадцати градусов, перестали действовать малокалиберные зенитные пушки и тяжелые пулеметы «ДШК». Командир «Абхазии» – лейтенант Михаил Белуха отдал приказ «покинуть корабль».
Вместе с «Абхазией» на дно пошли 263 тонны невыгруженного боезапаса и 96 тонн продовольствия. По данным Министерства Морского флота, погибли восемь моряков из экипажа.
Правда, уже на следующий день после гибели транспорта с помощью водолазов частично достали боезапас и некоторое количество провизии.
* * *
Но самой страшной трагедией, которая затмевает даже катастрофу печально знаменитого «Титаника», является гибель однотипного с «Абхазией» госпитального судна «Армения». Трагедия произошла 7 ноября 1941 года.
А до того с 10 августа 1941 года «Армения» превратилась в санитарный транспорт на 400 койко-мест, с операционной и перевязочными. Капитаном судна был Владимир Плаушевский, главным врачом плавучего госпиталя назначили военврача второго ранга Петра Дмитриевского, уроженца Одессы.
Практически сразу же «Армения» стала эвакуировать беженцев из Одессы, гитлеровцы уже стояли у ворот «жемчужины у моря». Потом санитарный транспорт приступил к вывозу раненых из Севастополя. Уже к началу октября 1941 года госпитальное судно перевезло на Большую землю около 15 000 человек.
В свой последний рейс 4 ноября 1941 года «Армения» вышла из порта Туапсе в Севастополь с пополнением и припасами на борту. До главной базы флота она дошла благополучно. Там капитан Плаушевский получил предписание эвакуировать не только раненых, но и личный состав всех госпиталей Черноморского флота, а также часть медперсонала Приморской армии.
Это распоряжение вице-адмирала Октябрьского оказалось явно поспешным, поскольку уже 7 ноября 1941 года была получена директива Ставки Верховного Главнокомандования. В ней говорилось: «Севастополя не сдавать ни в коем случае и оборонять его всеми силами».
Но вот до седьмого ноября подобных распоряжений из Москвы еще не было, и потому «Армения» принимала на борт медперсонал и не только его. На борт поднялись актеры местного Театра имени Луначарского, руководство и сотрудники пионерлагеря «Артек» и многие другие. Никаких точных списков тех, кто поднялся на борт «Армении», никто не вел.
Капитан Плаушевский получил еще один приказ: после погрузки в Севастополе зайти в Ялту, где принять на борт беженцев и местный партийный актив.
Но уже после отхода из Севастополя пришло дополнительное распоряжение: зайти в Балаклаву и забрать некий «спецгруз». Ящики на борт были доставлены в сопровождении сотрудников НКВД. Возможно, это было золото или ценности из музеев Крыма.
В Ялте госпитальное судно ждали толпы беженцев. Вначале грузили раненых, потом пустили гражданских. Билетов никто не проверял, и на трапе началась давка. Самые отчаянные лезли на судно по вантам. В суете с борта скидывали чемоданы, вещи.
В тот момент те, кто все-таки попал на борт «Армении», казались счастливчиками. Но на самом же деле все обстояло в точности наоборот.
На госпитальном судне оказалось от трех до десяти тысяч человек. Вероятнее всего – более семи тысяч. При том, что бывший грузопассажирский теплоход «Армения» был рассчитан всего на 950 человек.
Из ялтинского порта «Армения» вышла около восьми часов утра в сопровождении двух катеров – «малых охотников». В небе над госпитальным судном барражировало воздушное прикрытие – пара достаточно устаревших истребителей-бипланов «И-153» «Чайка». Конечно, выходить в море в светлое время суток – смертельный риск. Но и оставаться у причала было не менее рискованно: Ялта – не Севастополь, порт не имел зенитного прикрытия, а мотомеханизированные части Вермахта вошли в город уже через несколько часов после того, как «Армения» оставила порт за кормой…
Около полудня транспорт «Армения» настиг одинокий бомбардировщик-«охотник» «Хейнкель-111» из авиагруппы «I/KG28». Пузатый двухмоторный самолет с широкими крыльями и полностью стеклянным носом сбросил две торпеды. Одна прошла мимо, но зато вторая ударила в носовую часть советского госпитального судна.
Огромный теплоход «Армения» длиной почти 108 метров, высотой более восьми метров и водоизмещением 5770 тонн затонул всего за четыре минуты. Из нескольких тысяч несчастных спасти удалось всего восемь человек…
* * *
После этих несчастий и катастроф снабжение Севастополя, освобожденной Евпатории и керченской Малой Земли обеспечивали военными кораблями – эсминцами, дидерами и крейсерами. Даже подводными лодками умудрялись перевозить в осажденный Севастополь снаряды и патроны, провизию и медикаменты, эвакуировать раненых. Но эсминец или крейсер много припасов на борт не возьмет. Конечно, защита у него гораздо лучше, чем у обычных транспортов, но гонять по морю большой военный корабль все же неоправданно рискованно и довольно дорого.
Шли переговоры, Алексей слышал, с американцами о приобретении лицензии на строительство судов снабжения класса «Либерти». Но это было достаточно долгим процессом.
* * *
Тогда Алексей в очередной раз воспользовался своей уникальной «памятью попаданца» и предложил вице-адмиралу Октябрьскому оригинальный, хотя и рискованный, проект.
Дело в том, что в конце XX и в начале XXI века крупные торговцы наркотиками стали использовать «самодельные» подводные лодки для незаконной перевозки больших партий кокаина из Колумбии в США.
Впервые такая «субмарина» была перехвачена береговой охраной США в 1993 году. Идея получила развитие, и вскоре Карибское море стали бороздить сотни кустарно сделанных подводных лодок.
Вообще-то, строго говоря, «наркосубмарина» все же является полупогружным судном. Конструкция из дерева и стеклопластика на основе скоростной рыбацкой лодки герметизируется эпоксидной смолой. Мощный дизельный двигатель снабжается трубой-шнорхелем для работы под водой с помощью атмосферного воздуха. Большую часть двадцатиметровой посудины занимает грузовой отсек, в нем помещаются от пяти до пятнадцати тонн кокаина. Ближе к корме располагается жилой отсек.
Капитан, он же часто и штурман, находится в небольшой рубке, выступающей над поверхностью моря. Из всего небольшого экипажа он единственный знает, где нужно принять и сдать «веселый груз». Иногда в экипаже присутствовал отдельно штурман или старший помощник, но чаще все же на команде экономили. Был еще инженер, который следил за работой двигателя и заполнением балластных цистерн, и трюмный матрос – он следил за грузом и выполнял подручную работу.
В принципе, такая подлодка кустарного производства окупалась за один рейс. Капитан получает примерно двадцать тысяч долларов за один рейс, длящийся до десяти суток. Команда – вполовину меньше. При том, что один грамм кокаина в США стоит двадцать пять долларов.
Но в 2001 году Береговой охраной США был перехвачен настоящий подводный «наркокрейсер». Его длина составляла тридцать метров, а обводы корпуса подлодки были выверены настолько, что ее и не отличить от боевой серийной субмарины. Большая и прочная рубка увенчана высоким «шнорхелем» с видеокамерами дневного и ночного видения.
Но самодельные подлодки используют не только наркодельцы, но и контрабандисты на Средиземном море – для перевозки в Европу нелегальных мигрантов с Ближнего Востока.
В общем, у Алексея были достаточно серьезные основания «творчески переработать» проект «наркосубмарины» XXI века и представить его на рассмотрение компетентной комиссии во главе с вице-адмиралом Октябрьским. Конечно, инициатива какого-то майора береговой службы могла и затеряться. Но все же Золотая звезда на груди и слава командира батареи, уничтожившего знаменитую 800-миллиметровую «Дору» – жуткое детище заводов Круппа, позволили ему «пробить» свой проект у командования Черноморским флотом.
* * *
Конструкция представляла собой полупогруженную лодку водоизмещением сто пятьдесят – двести тонн. Она строилась из дерева, стыки тщательно промазывались смолой, герметизировались. В корме располагался дизельный двигатель. За ним к носу – небольшая рубка управления. Там располагались перископ и труба-шнорхель, которая давала воздух команде и двигателю. Резервный шнорхель мог выдвигаться непосредственно из моторного отсека.
С внешней стороны крепкого деревянного корпуса по бокам располагались две сигарообразные стальные балластные цистерны. Система трубопроводов, клапанов и вентилей была достаточно примитивной, но надежной. Для экстренного всплытия могли быть использованы пороховые аккумуляторы давления – специальные патроны, которые воспламенялись и вытесняли сгоревшими газами воду из цистерн, превращая их в поплавки.
Всю носовую часть полупогружного судна занимал грузовой отсек на сто тонн. Его особенность заключалась в том, что крышка трюма была съемной. После загрузки, что называется, «под завязку», крышка опускалась и завинчивалась на специальные массивные «барашки» с резиновыми уплотнителями. А потом швы заливались кипящей смолой и тщательно герметизировались.
В таком виде полупогружной транспорт выходил в море. Окрашенный в серый, «шаровый» цвет, он был почти незаметен. Только рубка выступала из воды. На ходовом мостике наверху надстройки монтировалась турель с пулеметом. Но это была скорее психологическая мера, чем действительно защитная. Скрытность оказалась лучшей защитой.
Такие полупогружные транспорты строились за считаные недели с использованием достаточно примитивной промышленной оснастки. В кратчайшие сроки удалось насытить флот дешевыми и достаточно надежными плавсредствами.
Такие суда выходили караваном в сумерки, чтобы к рассвету достичь Севастополя или другого пункта назначения. Деревянная конструкция, несмотря даже на некоторую примитивность, оказалась весьма крепкой, а сами необычные плавсредства оказались достаточно надежными. Они без особых потерь переживали штормы и приходили в порты назначения, доставляя такие нужные Севастопольскому фронту грузы.
* * *
Конечно, бывали и аварии, и катастрофы, неуклюжие деревянные «почти субмарины» тонули, унося с собой на дно морское и отчаянную команду, и ценный груз. Особенно это касалось первых полупогружных транспортов, еще «сырых», с неотработанной конструкцией и различными производственными дефектами. Но постепенно качество и надежность увеличивались пропорционально накопленному опыту постройки.
Интересно, что сначала команды для «полуподводных лодок» набирались из проштрафившихся моряков – получился своеобразный «подводный штрафбат». Обычно краснофлотцев списывали на пять рейсов на полупогружных транспортах. После чего совершившие дисциплинарный проступок, а то и более тяжкое преступление оказывались списанными. И команда возвращалась обратно с незапятнанной репутацией – служить на свой корабль.
Но были и вольнонаемные экипажи из мобилизованного гражданского флота. За каждый рейс им платили огромные деньги, выдавали усиленный паек и «наркомовские» сто граммов водки. На отчаянный риск шли самые что ни на есть сорвиголовы, но те, кто выживал в этих опасных путешествиях, становились настоящими морскими волками.
* * *
Как только не называли эти неладно скроенные, но крепко сбитые деревянные полупогружные суда! И калошами, и коломбинами, и корытами. Но самым коротким и емким названием стало – «Алешкины гробы». Неведомым образом морская молва прознала об авторстве командира Тридцать пятой бронебашенной батареи и нарекла его именем его же неуклюжее, но оказавшееся надежным и незаменимым детище.
Теперь Алексей был твердо уверен, что обессмертил свое имя не только военными подвигами, но и флотским фольклором. А память моряцкая – ее ничем не перешибешь! «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» Ага, из дерева и металла, с задыхающимся дизелем в корме и командой, которая вынуждена по несколько дней, а то и по неделе-другой скрючиваться в три погибели. И вести свои полупогружные посудины туда, где их ждут с нетерпением, где каждый грамм перевозимого «Алешкиными гробами» груза – на вес золота.
Глава 3
«Die schweres Kanonenboot»
В оккупированном Николаеве на углу улиц Херсонской – бывшего проспекта Ленина, и Соборной установлена виселица. На веревках раскачивались несколько тел подпольщиков, вороны уже успели выклевать им глаза, изорвали кровавыми лохмотьями скальпы.
Издававшаяся в Николаеве на украинском языке местная газета «Українська думка» постоянно публиковала приказы военного коменданта города обергруппенфюрера СС Эвальда Опперманна. За их неисполнение местных жителей ждали виселица или расстрел.
Сидящий в длинном «Мерседесе» с откидным верхом генерал-полковник Эрих фон Манштейн едва удостоил взглядом виселицу – «Das Ordnung und Disziplin»! Так и не ставшего фельдмаршалом творца «утерянных побед» занимали совсем иные, весьма невеселые мысли…
Сюда скоро прибудет с визитом сам фюрер, и от этой встречи будет зависеть не только вожделенное фельдмаршальское звание, но и его, Манштейна, биография. Он немыслимыми интригами едва сумел удержать за собой командование 11-й армией Вермахта на подступах к Севастополю. На это звание претендовал старый осел Ганс фон Клю́ге, который зимой и весной 1942 года умудрился в оборонительных боях за Ржев разгромить мощную группировку Красной Армии. Тогда погибли около 700 000 русских, немецкие войска потеряли порядка 330 000 штыков. Гребаный «der Kluge Hans» – и прозвище это он получил в честь умного коня, что стало насмешкой для всех знающих офицеров Вермахта…
Тем не менее после провала зимнего наступления под Москвой Гитлер сместил с поста командующего Группой армий «Центр» фон Бока и поставил на его место осторожного и расчетливого фон Клюге.
Но куда сильнее «умного Ганса» Эрих фон Манштейн опасался другого фаворита Гитлера – Вальтера Моделя. В немецком Генштабе его называли еще «Meister die Affenzive» – «Мастером отступления» и «Feuerwehrmann das Fhürer» – «Пожарным фюрера». Генерал-полковник[2] Модель спасал самые безнадежные для Вермахта ситуации на Восточном фронте. Благодаря своим боевым заслугам Модель пользовался огромным доверием Гитлера.
Но сейчас он был занят командованием 9-й армией Группы «Центр» вместо отстраненного фюрером взрывного и неуправляемого Гейнца Гудериана.
Zum Teufel! – К черту! К черту все – сейчас фон Манштейн чувствовал, что сделал верную ставку. Его предложение встретило горячее одобрение у самого главнокомандующего Кригсмарине – гросс-адмирала Редера, кстати, тезки Эриха фон Манштейна.
Манштейн подал спасительную для Кригсмарине идею – блокировать Севастополь и обстреливать его не только с суши, но и с моря.
Для этого на верфи в Бремене срочно была возобновлена приостановленная было достройка «Зейдлица» – четвертого тяжелого крейсера типа «Адмирал Хиппер». Два его «собрата» – собственно «Адмирал Хиппер» и «Принц Ойген» – наводили ужас на союзнические конвои в Северной Атлантике. Не повезло только тяжелому крейсеру «Блюхер», которого расстреляли норвежские береговые батареи во время операции по захвату столицы страны – Осло 9 апреля 1940 года. После серьезных попаданий тяжелых 280-миллиметровых и 152-миллиметровых снарядов береговых батарей, а также попаданий из береговых торпедных аппаратов «Блюхер» получил тяжелейшие повреждения, загорелся, перевернулся и затонул.
Но теперь спешно достраивается тяжелый крейсер «Зейдлиц», который вообще уже хотели превратить – страшно подумать! – в легкий эскортный авианосец! Это ведь какое-то издевательство над мощным артиллерийским кораблем! В общем, и Густав Крупп фон Болен учуял крупные барыши и остался доволен предложением Эриха фон Манштейна. А уж он-то – крупнейший промышленник Третьего Рейха, председатель президиума Reichsverband der Deutschen Industrie – Имперского союза германской промышленности и президент «фонда Адольф Гитлер» – сможет подвести фюрера к правильному решениию. Естественно, выгодному и самому фон Манштейну!..
Но и достройка тяжелого крейсера «Зейдлиц» была только частью мозаики. Сейчас вниз по Дунаю шли перевезенные по железной дороге два броненосца – «Шлезвиг-Гольштейн» и «Шлезиен». Такой уникальный и крайне затратный способ передвижения был выбран потому, что два ветерана Ютландского сражения Первой мировой войны не смогли бы одолеть путь из Северного моря вокруг Европы через Средиземнорье в Черное море. Их бы точно утопили крейсеры и авиация США и Великобритании. А так они станут пока основой сил Кригсмарине на Черном море.
* * *
Огромное значение в планах не только Третьего Рейха, но и в личных планах не состоявшегося пока фельдмаршала Эриха фон Манштейна играл город Николаев. После захвата города гитлеровскими войсками 17 августа 1941 года был образован Generalbezirk Nikolajew – Генеральный округ «Николаев», который вошел в состав рейхскомиссариата «Украина». На огромной территории около полумиллиона квадратных километров проживали почти два миллиона человек. Генеральным комиссаром Николаевского округа был назначен обергруппенфюрер СС Эвальд Опперманн.
Оккупанты придавали серьезное значение судостроительной промышленности Николаева, поскольку он являлся крупным морским портом на юге оккупированной Украины. Они возлагали большие надежды на быстрое восстановление судостроительной промышленности как мощного средства для господства на Черном море и для дальнейшего наступления в глубь Советского Союза.
В связи с этим управление и эксплуатация судостроительных заводов и портов Черноморского бассейна были переданы не как обычно Рейхсминистерству по руководству экономикой в оккупированных восточных областях, а непосредственно Управлению военной экономики и снаряжения при Главном штабе Вооруженных сил Германии с прямым подчинением главнокомандующему Военно-морскими силами гросс-адмиралу Редеру.
Это тоже учитывал в своих раскладах хитрый «кандидат в фельдмаршалы» Эрих фон Манштейн. Дело в том, что Адольф Гитлер после потопления линкора «Бисмарк» в мае 1941 года в Датском проливе понемногу начал утрачивать интерес к надводным кораблям, склоняясь к концепции подводной войны, которую активно продвигал соперник Эриха Редера – гросс-адмирал Карл Дениц. Для Редера предложение Манштейна об использовании против непокоренного Севастополя крупных надводных сил стало буквально «манной небесной»! Таким предложением вполне можно было вернуть переменчивую милость бесноватого фюрера.
После захвата гитлеровцами Николаева все промышленные предприятия были реквизированы. Черноморский судостроительный завод был переименован в «Южную верфь», Судостроительный завод имени 61-го коммунара – в «Северную верфь», судоремонтный завод – в «Малую верфь».
На базе «Южной верфи» гитлеровцы создавали штаб по руководству строительством военных кораблей и подводных лодок во главе с адмиралом Циба и контр-адмиралом Клаусеном. Управляющим всеми кораблестроительными заводами Николаева и Одессы был назначен генерал фон Бодеккер.
* * *
Сейчас фон Манштейн вместе с генералом фон Бодеккером как раз ехали инспектировать «Северную верфь». Она досталась немцам большей частью работоспособной, поскольку у отступающей Красной Армии попросту не хватило взрывчатки. Здесь на Заводе 61-го коммунара, например, было только десять толовых шашек. Николаевская судоверфь досталась немцам практически работоспособной.
Удалось только взорвать стапеля Судостроительных заводов имени А. Марти, а также Завода 61-го коммунара. Были также взорваны важнейшие цеха, из строя частично выведено оборудование кораблестроительных заводов.
Автомобили фон Манштейна и фон Бодеккера притормозили перед воротами заводской проходной, а потом въехали на территорию. Вслед за ними последовали два угловатых, вооруженных скорострельными 20-миллиметровыми пушками броневика охраны.
Эрих фон Манштейн с любопытством осматривал циклопические сооружения верфей, стальной лес грузовых кранов. Словно выброшенные на берег гигантские стальные рыбины лежали недостроенные советские подводные лодки.
Оккупантам досталась богатая добыча – пятнадцать недостроенных кораблей, в том числе линкор «Советская Украина», тяжелый крейсер «Севастополь», легкие крейсера «Свердлов» и «Орджоникидзе», а также эсминцы «Отменный», «Обученный», «Отчаянный», «Общительный». А также пять подводных лодок и два сторожевых катера. Готовность кораблей составляла от трех до семнадцати процентов. Сначала оккупанты хотели разрезать эти корабли на металлолом и вывезти в Германию. Но хитрый фон Манштейн убедил гросс-адмирала Редера в том, чтобы использовать еще советский судостроительный задел для создания мощного прибрежного флота и обстреливать Севастополь с моря.
Кроме корпусов кораблей немцы захватили на николаевских судостроительных заводах еще и массу ценного оборудования, в том числе много уже изготовленных механизмов, корабельных систем и вооружения. Например, пять спаренных башен «Б-2ЛМ» для 130-миллиметровых орудий. Их предполагалось ставить на советские эсминцы.
С дешевой рабочей силой тоже проблем не возникало. Рядом с одним из судостроительных заводов был создан лагерь для советских военнопленных – «Шталаг-364», в котором содержались около 30 тысяч человек. Именно они и должны были ремонтировать и строить военные корабли Кригсмарине и их союзников на Черном море.
Кроме того, каждый трудоспособный горожанин обязан был работать на «новый порядок», ему выдавались специальные трудовые карточки «мельдекартен» с регулярными двухнедельными отметками по месту работы. За несоблюдение этих правил или уклонение от явки на биржу труда – виселица или расстрел. «Das Ordnung und Disziplin»!
Теперь, чтобы реализовать честолюбивые планы, генерал-полковнику фон Манштейну оставалось только дождаться визита Адольфа Гитлера в оккупированный Николаев!..
* * *
Два угловатых трехмоторных «Юнкерса-52» со свастиками на широких хвостах заходили на посадку на аэродром в Широкой Балке в окрестностях Николаева. Над ними, гудя моторами, стремительно проносились желтоносые «Мессершмитты-109» воздушного эскорта.
На краю взлетной полосы выстроились встречающие. Среди них – генерал-полковник фон Манштейн, комендант Николаева обергруппенфюрер СС Опперманн, контр-адмирал Клаусен, управляющий всеми кораблестроительными заводами Николаева и Одессы генерал фон Бодеккер.
Когда транспортные трехмоторные самолеты зарулили, развернулись на полосе и заглушили двигатели, из них сначала выбралась вооруженная охрана. Затем военные репортеры немецкого киножурнала «Deutsche wochenschau».
Надо сказать, что и среди встречающих находились их коллеги – репортеры местных оккупационных газет «Германское Прибужье» и «Голос Дніпра».
Затем по небольшому трапу спустился на землю и сам великий фюрер германской нации – маленький дерганый человечек с безумными глазами, характерными короткими усиками и челкой. Адольф Гитлер был одет в повседневную полувоенную форму. Он вяло вскинул руку в нацистском приветствии. Строй замер по стойке «смирно».
– Хайль Гитлер!
Контр-адмирал Клаусен прямо у самолета докладывает состояние дел, Гитлер внимательно слушает. Рядом жужжат кинокамерами и щелкают затворами фотоаппаратов немецкие репортеры из «Deutsche wochenschau» и местные гитлеровские подстилки…
* * *
На одном из судостроительных заводов Николаева фюрер Адольф Гитлер принял участие в церемонии спуска на воду сразу двух новейших боевых кораблей, die schweres Kanonenboot – тяжелых канонерских лодок. На своих бронированных бортах они несли названия «Адмирал Лютьенс» и «Капитан цур-зее Линдеман» – в честь командующего походом и командира линкора «Бисмарк», погибших 27 мая 1941 года вместе с кораблем.
Идея создания тяжелой канонерской лодки принадлежала сугубо сухопутному офицеру – генерал-полковнику Эриху фон Манштейну. Он планировал использовать оба уже построенных корабля и еще пару строящихся для массированных обстрелов непокорного русского Севастополя с моря.
Еще на стапеле эти корабли получили неофициальное название «карманный Тирпитц» – по аналогии с «карманными линкорами» Гитлера, тяжелыми крейсерами типа «Адмирал Хиппер». И тому было свое объяснение. Вся конструкция тяжелой канонерской лодки была создана вокруг массивной, почти трехсоттонной носовой двуствольной башни от линкоров класса «Тирпитц» и «Бисмарк». В ней находились две мощные 380-миллиметровые пушки, способные стрелять на тридцать шесть с половиной километров.
Дополнительное вооружение размещалось на корме. Это были две 88-миллиметровые зенитки «8,8 cm FlaK 18/36». Знаменитые «Acht-acht», или «восемь-восемь», могли поражать корабли и самолеты противника на дальности до двадцати километров со скорострельностью пятнадцать – двадцать выстрелов в минуту. Дополнительно по бортам тяжелой канонерской лодки были установлены счетверенные 20-миллиметровые зенитные автоматы «Flak-Vierling».
Два мощных и компактных дизеля разгоняли die schweres Kanonenboot водоизмещением чуть больше тысячи тонн до приличной скорости. На коротких дистанциях тяжелая канонерская лодка вполне могла потягаться даже с эсминцем.
Борта и надстройка имели серьезное бронирование, способное противостоять прямым попаданиям 100-миллиметровых снарядов противника.
– Герр Манштейн, не хотели бы вы перейти на службу в Кригсмарине? – пошутил Гитлер. Видно, что тяжелые канонерские лодки ему понравились. Маленький человечек питал тягу ко всему огромному, подавляющему волю и воображение. И неважно, что такие проекты были напрочь лишены рационального зерна. Было в этом что-то фрейдистское…
– Никак нет, мой фюрер! Это лишь мой скромный вклад в наше общее дело победы Великого Рейха! Зиг хайль! Я лишь прошу предоставить мне честь бросить к ногам Великого фюрера das uneinnehmbare russische Festung![3]
– Неприступная русская крепость падет под коваными сапогами моих арийских воинов – панцергренадеров! Это будут деяния, достойные Тора и Одина!!! – Гитлер вошел в раж, в его темных глазах всколыхнулось безумие. – Этот город должен быть restlos vernihtet – полностью разрушен! Полностью!!!
* * *
Проект создания тяжелых канонерских лодок для обстрела Севастополя, предложенный генерал-полковником фон Манштейном, был принят безоговорочно и получил высший приоритет. Два спущенных на воду корабля достраивались на плаву. Мощные подъемные краны перенесли и аккуратно поставили носовые башни. В них аккуратно установили чудовищные 380-миллиметровые орудия, каждое из которых весило 111 тонн. Угловатые башни самых мощных линкоров Третьего Рейха были несколько доработаны для того, чтобы увеличить угол возвышения и тем самым увеличить дальность стрельбы до сорока пяти километров. Орудия стреляли огромными 800-килограммовыми бронебойными и осколочно-фугасными снарядами.
В принципе, Эрих фон Манштейн не выдумал ничего нового. Еще в 1915 году в Великобритании была построена серия из шести мониторов береговой обороны типа «Лорд Клайв». Три из них – «Лорд Клайв», «Принс Юджин» и «Генерал Вульф» – в 1918 году были довооружены сверхмощными 457-миллиметровыми орудиями.
Огромная башня размещалась на корме кораблей прибрежной зоны, и это была самая крупнокалиберная артиллерийская система флота «владычицы морей» за всю ее историю! Эти орудия стреляли самыми тяжелыми снарядами, которые когда-либо применялись в корабельной артиллерии. Первоначально чудовищные 457-миллиметровые орудия планировались для установки на линейный крейсер «Фьюриес». Но его переоборудовали в авианосец. А «бесхозные» орудия-монстры по одному установили в кормовых башнях трех мониторов. Они даже успели повоевать в Первой мировой войне, обстреливая побережье Германии. При этом монитор «Генерал Вульф» сделал самый дальний артиллерийский выстрел за всю историю Королевского флота. Из своего орудия-чудовища он обстрелял железнодорожный мост на расстоянии почти тридцать три километра.
Первые две тяжелые канонерские лодки вошли в состав Оперативной эскадры «Schwarzes Meer» в середине сентября, на них даже толком не проводили ходовые испытания. Считалось, что они будут испытаны непосредственно в бою. Рискованно, но, в принципе, не так уж и фатально. Командующим оперативной эскадрой «Черное море» был назначен контр-адмирал Клаусен.
Кроме того, в состав оперативной эскадры вошли два прибывших по Дунаю «ветерана» Ютландского сражения – броненосцы «Шлезвиг-Гольштейн» и «Шлезиен». Сейчас они находились на переходе морем от устья Дуная к занятой румынами и немцами Одессе. В составе оперативной эскадры «Schwarzes Meer» находились также два дивизиона универсальных самоходных барж «Зибель» и дивизион «шнелльботов» – торпедных катеров.
Пока что все эти силы только лишь разворачивались, но когда они достигнут оперативной готовности, неприступный Севастополь будет окончательно блокирован еще и с моря.
А генерал-полковник фон Манштейн все же получит еще одну возможность стать генерал-фельдмаршалом…
