Георгий Викторович Попов
Сказки о Ереме
Сказка – это и благо, и радость, и душевное тепло, и чудо.
Давно это было
Очень давно, а может быть и еще раньше, жил старик со своим семейством. Старшие сыновья уже были при деле, а младший все еще пребывал в мечтаниях и не мог остановится на каком -то ремесле, чтобы усердно его осваивать. Непутевый, говорил дед и чесал от досады затылок. Никак не наиграешься, мастеришь целый день свистульки да дудочки, но ими сыт не будешь. Ерема часто сидел в поле около деревни и выводил мелодии на своей дудочке или дудел в свистульку, которая переливалась голосами птиц. Птички радостно кружили над ним, мышки приближались и вставали на задние лапки, суслики весело бегали вокруг него. Цветы издавали аромат, солнышко пригревало, и на душе Еремы становилось радостно и светло. Однако, деревенские недолюбливали его и называли бездельником. Да и ребятишки, пробегая мимо него на реку часто его дразнили:
– Ерема, Ерема, сидел бы ты дома на теплой печи да ел калачи.
– Ерема, Ерема, оставайся – ка дома, ведь у маменьки пирожки сладеньки.
Когда Ерема проходил по деревне, выбегали навстречу ребятишки и кричали
– Ерешка, Ерешка, хватай скорее ложку. Да ложкой картошку, да накладывай в плошку. А то братья навалятся, ничего не останется.
Однако, Ерема не был ленивым бездельником. Он часто помогал и отцу, и братьям. И топором владел и инструментами разными. Так, что все дразнилки он воспринимал с улыбкой.
В путь дорогу
Но вот однажды, Ерема пришел к отцу и сказал – хочу посмотреть мир иноземный, да научиться чему ни – будь полезному. Добре, ответил отец и благословил его в дорогу. Мать дала пирогов, а он еще взял и пшеницы в узелочек, чтобы птичек кормить, наслаждаться их пением и дом родной вспоминать. Знающие люди сказали, что до иноземщины месяца два надо идти без устали, а может и больше.
– В иноземщине долго не задерживайся, сказал отец, – к осени возвращайся, братьям урожай надо помогать убирать, да и невесту мы тебе уже приглядели.
– Постараюсь, сказал Ерема, – хотя, насчет невесты вы погорячились.
И вот, на следующий день, рано утром он уже был в дороге. Настроение было прекрасное, душа замирала от предвкушения необычного, от дальней дороги, от жажды приключений. Долгий путь не пугал его, ведь Ерема был здоровым и крепким, да и умом бог его не обидел. Солнышко светило, птички выводили свои трели, цветы источали аромат. На каждом привале он мастерил очередную дудочку или свистульку. Люди добрые давали ему ночлег и пропитание в дорогу. И он в ответ тоже старался. Кому -то починит забор, кому -то поможет траву скосить, а кого – развеселит и порадует игрой на дудочке, или своими свистульками. Свистульки сослужили ему хорошую службу.
В какой – то деревне Ерема отобрал у кошки воробышка, птенца, только оперившегося, только начавшего летать, но шустрого и звонкого, и выходил его. И привязался воробей к Ереме, везде сопровождал его, а ночью спал в его шапке. Когда Ерема свистел на дудочке своей воробышек прилетал и садился к нему на плечо и вносил свою лепту чириканьем своим. Так и потешали они народ. А народ платил доброжелательностью и гостеприимством.
Удивительная старушка
Прошло уже дней изрядно, а Ерема, по – прежнему, с легким сердцем, преодолевал все тяготы пути. Как -то шел Ерема по дорожке и уже дело к вечеру было, вдруг видит – избушка одинокая стоит у опушки леса.
– Дай, думает, – зайду, да на ночлег попрошусь.
В доме была лишь одна старушка. Поклонился Ерема старушке и попросился на ночлег.
– Хорошо, ответила она, – но и ты мне помоги. Ветер задира выдрал солому с крыши, и крыша стала протекать.
– Конечно, помогу, – с радостью согласился Ерема.
Старушка еще не успела пирогов испечь, а Ерема уже все сделал. За чаем с пирогами Ерема рассказал о своих планах дойти до иноземщины и там чему ни – будь полезному научиться.
Покачала головой старушка
– Ох, нелегкий это путь, да и опасный.
– А как же ты бабуся одна в лесу выживаешь.
– А я не одна. Мне помогают и птицы и звери. Я могу с ними разговаривать. И птицы, и звери мне приносят и ягоды, и шишки, и семена всякие, да и пшеничку в клювиках приносят. Я и муку делаю для пирогов. А медведь мне меду приносит в улье лесном от пчел диких. Они приходят ко мне на чаепитие, я их угощаю, песенки им пою, да сказки рассказываю.
Уже солнце готовилось вставать, да и Ерема засобирался. Попрощались они и, напоследок, она ему и говорит:
– Эх, Ерема, Ерема, хороший ты человек, и душа у тебя добрая. Сгинуть можешь. Так что вернулся бы ты домой, да и сидел в родном гнезде, а то ведь за синей рекой за высокой горой живут страшилища – тоска зеленая, горе горькое и зависть черная. Кого они встречают, душу того пожирают.
– Ничего, – сказал Ерема, – как ни – будь справлюсь.
– Ну смотри, – сказала старушка и дала ему в дорогу хлеба краюшку, да квасу отварного.
– И еще, добавила она. Вот тебе амулет на шею с камушком. Он поможет тебе понимать и язык птиц небесных, и тварей земных. Надо только приложить камушек к уху и сказать- птицы небесные, твари земные, позвольте мне понимать вас, может вам чем – то и пригожусь.
Приложил Ерема камушек к уху, сказал заветные слова, и вдруг слышит, как воробей его говорит ему:
– Ну что Ерема, пора и в путь.
– Прощай бабуся, на обратном пути увидимся.
– Прощай Ерема, обязательно увидимся. Да, и напоследок. Тебе придется пройти по владением ведьминых дочек. Очень коварные они. Будь внимательным. Не поддавайся на их морок. Когда же пройдешь их владения, встретишься с моей старшей сестрой. Она зверей лечит. Может чем и поможет тебе или совет добрый даст. На том и попрощались.
Тоска зеленая
Так шел Ерема после старушки уже целый день и солнце уже начало клониться к вечеру, как попал он в лесную гущу. Вдруг что – то зашумело, заскрипело, запричитало. И на душе так стало тоскливо, так тошно. И куда делось и бодрость, и веселье душевное.
– Ага попался, – завыла Тоска Зеленая.
Окружила она его со всех сторон, куда не повернешь голову, везде она. И так на душе стало тяжело, хоть топись. Проснулся и воробей, который спал в ямке в его шапку. Клюнул он Ерему в голову и чирикнул весело. Ерема, не думая, достал дудочку и начал на ней играть, и чем дольше играл, тем веселее мелодия становилась, тем сильнее тоска корчилась, да уменьшалась, жалостливо попискивая. Взмолилась она и кричит Ереме:
– Перестань, я тебе добрую службу сослужу.
Остановился Ерема, а Тоска и говорит:
– Как только я тебе понадоблюсь просто скажи со вздохом – ох тоска зеленая, должок за тобой, – я и появлюсь.
– И укажи как ни -будь на обидчика своего. А уж я постараюсь. Но кроме тебя никто меня не будет видеть.
– Хорошо, – сказал Ерема, и уже было пошел, а Тоска и говорит ему:
– Подари мне напоследок свою дудочку, я же тебе вон какое волшебство подарила.
– Ну раз ты ко мне по –доброму, то и я к тебе по –доброму, – и отдал Тоске зеленой свою дудочку.
Но как только дудочка оказалась в ее руках, она вновь выросла и окружила Ерему.
– Ну что, теперь то тебе нечем меня изничтожать. Так что я душу твою заберу. . Но, не тут – то было, Ерема моментально достал следующую дудочку и вновь заиграл. Да еще звонче прежнего, да веселей.
– Караул, – завизжала Тоска, – сдаюсь.
– Сколько же их у тебя, окаянный Ерема?
– Да полный мешок.
– Ладно, – сказала Тоска.
– Признаюсь, ты меня победил и уговор наш остается в силе. Появлюсь, когда понадоблюсь и исчезла.
Горе горькое
Идет дальше Ерема, песенки напевает, и вдруг, чувствует, как что -то навалилось тяжелое на плечи и никак не может от тяжести этой избавится. И на тоску зеленую не похоже. Ну прямо ноги не несут. Да и мысли в голову всякие лезут, как будь – то, кто нашептывает. Ой, куда я иду, ой пропаду, да маменька и не переживет такого. И так горько стало на душе. Сел под деревце и с горя решил подкрепиться. Но только откусил кусочек хлеба так и выплюнул его сразу. Горечь была несусветная. Что же с хлебом случилось. Достал лепешку. И опять тоже самое. Ну невозможно в рот взять – горечь такая, аж во рту палит. Призадумался Ерема, сидит соображает, кто же такую порчу навел, и на душе горько, и хлеб горький. Но тут воробушек на плече проснулся и давай песню свою петь. Ладно, думает Ерема, хоть мне тошно и голодный, но сыграю, хоть повеселю пташек. И как только он начал играть как что – то спало с плеч и явилась ему старуха безобразная.
– А ну ка, брось свои забавы детские – на дуделке свистеть, – прошипела она свирепо.
А Ерема сообразил, что здесь что – то неладное, да и бабуся какая -то противная. И так на душе плохо от голода, а тут еще и играть надо бросить. И продолжил играть еще веселей и задорней. Вдруг старуха начала вокруг него бегать, корчиться и причитать – чтобы он немедленно прекратил эти ужасные звуки.
– А не прекращу, пока не скажешь, кто ты.
– Я горе горькое, могу навалиться на человека и довести до смерти.
– Ух ты, какая безжалостная.
И вновь продолжил играть. Каталась старуха по земле каталась и, наконец, взмолилась. Если ты прекратишь, то я тебе секрет волшебный открою.
– Хорошо, сказал Ерема, и прекратил.
– Если кто – то тебя сильно обидит или пожелает зла, похлопай себя правой рукой по левому плечу я и появлюсь, и с обидчиком разберусь.
– Это конечно хорошо, но что тебе взамен надо.
– А подари мне свою дудочку.
– На, говорит Ерема, – и отдает ее бабке.
Та схватила дудочку, и вдруг как закричит:
– Ну, а теперь ты мой, – и вновь навалилась горькой тяжестью на душу Еремы.
Но не тут – то было. Ерема снова достал новую дудочку из мешка, да как начал играть, да с такими переливами, что ноги сами в пляс пускаются.
– Все, все, все, – заорала Горе горькое. – Сдаюсь. Ты достойный противник. Так и быть оставляю тебя и уговор наш остается в силе. Не перепутай плечи. Так как если похлопаешь левой рукой по правому плечу, то уговор наш разрывается.
Сказала старуха и исчезла. И вместе с ней исчезла и горечь из хлеба и из лепешек.
Зависть черная
Наевшись вдоволь лепешек и запив их квасом, Ерема вновь пустился в дорогу, с еще с большей радостью и легкостью на душе. Воробей время от времени, улетал вперед, вдоль дороги, чтобы потом сообщить Ереме об опасностях или о чем – то необычном. Долго шел Ерема, преодолевая и реки, и холмы, и вот однажды попал он в поле с цветами черными. Идет по полю, удивляется, а навстречу ему всадник на красивейшем коне, надменный такой и одежда на нем необычная, бархатными цветами переливается. Проехал мимо, презрительно посмотрев на Ерему. Удивился Ерема, идет дальше, и опять навстречу едет всадник, а под ним еще краше конь и еще краше одежды его. Что -то шевельнулось в душе Еремы нехорошее. Но он так и не понял, что. Идет дальше и вновь всадник, одетый как принц и конь золотом отливает. И вдруг почувствовал Ерема такую зависть к всадникам, к их коням и одеждам, что аж горло свело, чуть не лопнул от зависти. Тут воробей прилетел к нему из своего очередного полета, сел на плечо, потом на его котомку. Достал дудочку и сунул ее Ереме в руки. Машинально Ерема поднес дудочку к губам и заиграл. И о чудо, зависть начала исчезать, стало весело и радостно на душе. Неожиданно поднялся ветер и выросла перед ним, как будь – то из -под земли, старуха омерзительная. Вся в черном, с черными цветами в руках, и как заорет,
