Глен Кук
Сладкозвучный серебряный блюз. Золотые сердца с червоточинкой. Холодные медные слезы
24
– Мы продвинулись хоть немного? – спросил Морли, взбираясь в экипаж.
– Конечно. Избавились от бесполезного хождения по церковным приходам Фулл-Харбора. Зато нам надо посетить военную администрацию и выяснить, как нам найти майора Кейета Кронка.
Честно говоря, мне не очень-то хотелось туда идти. Не исключено, что вояки примут нас за венагетских шпионов.
– А что сейчас?
– Попробуем заглянуть в мэрию. Хотя, думаю, там мы мало что найдем. Можно, конечно, вернуться в гостиницу. Тогда я завалюсь на кровать и стану размышлять о том, что должна была сотворить молодая, в здравом уме женщина, чтобы оказаться отлученной от церкви.
– Это не слишком продуктивно. А бодание с военными, даже чтобы услышать приказ убираться и оставить их в покое, займет целый день.
– Тогда остается мэрия.
Мы поднимались по ступеням, когда сзади раздалось:
– Эй! Вы двое!
Мы обернулись. Около экипажа топтался городской служащий из тех, что таскают на себе оружие и предположительно призваны охранять граждан от злодеев. Занимаются они в основном тем, что набивают свои карманы и защищают интересы могущественных и богатых.
– Это ваша телега?
– Да.
– Здесь оставлять запрещено. Нам не надо, чтобы лошадиные яблоки растаскивались по всей мэрии.
Несмотря на «дружелюбный» тон, в словах присутствовал определенный смысл. Я вернулся:
– Быть может, вы подскажете, как поступить с экипажем?
Этот тип не знал, кто мы. Мы приехали в прекрасной коляске. Хорошо одеты. Морли несколько напоминает телохранителя. Я выгляжу невинно, словно херувим. В его башке медленно ворочалось подозрение. Я задал ему прямой вопрос. Он обсасывал его, как лапу, засунутую в пасть. Сделаем так, чтоб он ею и подавился.
– Обычно мы просим посетителей оставлять их транспортные средства во дворе суда, за мэрией, сэр. Я могу перевести ваш экипаж туда, если желаете.
– Вы весьма любезны. Премного благодарен.
Я выудил из кармана чаевые. Они были раза в полтора больше, чем причиталось за подобную услугу. Достаточная сумма, чтобы произвести впечатление, но слишком маленькая, чтобы вызвать протест или подозрение.
– Большое спасибо, сэр.
Мы следили, как он провел коляску в узкий проход между зданием мэрии и городской тюрьмой.
– Скользкий Гаррет.
– Что?
– Тебе следовало бы стать аферистом. Ты купил его, используя лишь интонацию, осанку и жесты. Скользкий, одним словом.
– Это был всего только эксперимент. Если бы у него была хоть пара унций мозгов и умей он использовать обе унции одновременно, мой трюк не сработал бы.
– Если бы у него была хоть пара унций мозгов, он зарабатывал бы на жизнь честным способом.
Похоже, Морли относился к так называемым гражданским служащим так же цинично, как и я.
Следующий гражданский служащий, которого мы встретили, имел две унции мозгов. Но не более.
Копаясь в документах, которые изображали собой данные о населении Фулл-Харбора, я обнаружил, что ни один из четырех детей Кронка там не значится. Морли по своей инициативе принялся просматривать папки с бумагами о передаче собственности. Вытащив оттуда один листок, он уселся на пол и увлекся чтением.
В этот момент из ниоткуда возник Двухунцевый и проорал:
– Какого дьявола вы здесь расселись?
– Исследовательская работа, – объяснил я своим самым миролюбивым тоном.
– Убирайтесь немедленно!
– Но почему? – все еще миролюбиво поинтересовался я.
На какое-то мгновение вопрос поставил его в тупик. Обе унции споткнулись обо что-то. Видимо, искали более веский аргумент вместо привычного для мелкого служащего: «Потому что я так сказал».
В дело вступил Морли:
– Это официальные данные, по закону доступные для общественности.
Двухунцевый не знал, насколько утверждение Морли соответствует действительности, и ему оставалось только одно:
– Я позову охрану, и она вышвырнет вас отсюда.
– В этом нет необходимости. – Морли закрыл папку. – Не надо сцен. Дело потерпит до ваших объяснений в суде завтра утром.
– В суде? Каком еще суде?
– В том, где судья задаст вам вопрос, почему два исследователя из Танфера не могут изучать документы, к которым имеет доступ любой уличный бродяга Фулл-Харбора.
Он прошел к полкам, чтобы поставить на место папку. Двухунцевый смотрел на меня, но, казалось, не видел ничего, кроме грозящей катастрофы. Нет существа более незащищенного, чем мелкий чиновник, наслаждавшийся в течение многих лет своей синекурой. Он так долго ничего не делал, что вообще разучился что-либо делать. Потеря места была бы для него смертельна.
– Ты готов? – спросил Морли, вернувшись.
– Жду тебя.
– В таком случае идем. До завтра, приятель.
Чиновник отрешенно смотрел нам вслед. Судя по нему, яд наших слов уже возымел действие.
Ненависть и жажда власти руководят поступками лжецов, которые утверждают, что служат народу.
25
– Как я выступил? – с самодовольной ухмылкой спросил Морли, распахивая дверь на улицу.
– Неплохо. Если и переборщил, то самую малость.
Он хотел поспорить, но я его опередил:
– Узнал что-нибудь?
– Ничего, если не считать, что мадам Кронк продала дом вскоре после появления надписи на обелиске. Собственность была приобретена типом с немыслимым именем Зек Зак по разумной рыночной цене. Когда-нибудь слышал о таком?
– Нет.
– А ты что выяснил?
– Только то, что городское управление отвратительно следит за рождениями и смертями своих сограждан.
– О… Если так поступают с выдающимися семействами вроде Кронков, то как же обращаются с простыми людьми?
Я пожал плечами:
– Придется перевернуть камни, чтобы напасть на след. Интересно, где тот клоун, что увел наш экипаж?
– В ближайшей тошниловке. Пропивает чаевые.
– Мы уже большие мальчики и можем сами забрать коляску. Думаю, справимся.
Пришлось свернуть в проход между зданием мэрии и тюрьмой. Там было на удивление чисто, но ввиду позднего часа мрачновато.
– Мы могли бы подкупить судью, чтобы он поддержал наше заявление, – предложил Морли.
– Боюсь, старик Тейт взбунтуется, если мы предъявим к оплате эти расходы.
Что-то очень большое шагнуло из тени стены футах в двенадцати от нас. Смутный силуэт в скудном вечернем свете.
– Сзади! – бросил Морли, а сам, издав боевой клич, ринулся вперед.
Я повернулся, резко пригнувшись. Вовремя. Дубинка рассекла воздух там, где только что была моя голова. Я пнул парня в корень его фантазий, а когда он молитвенно склонился, врезал по щеке. За ним оказался еще один, удивленный еще больше меня. Я прыгнул, захватил его руку и попробовал ударить коленом. Он пытался вытащить нож, с неподдельным ужасом глядя через мое плечо.
Я понял, что Морли вот-вот закончит свою работу.
Мой противник старался достать меня коленом, я пытался ударить коленом его. Пока мы так танцевали, парень решил, что лучше закончить бал. Вырвавшись из моих рук, он припустил прочь.
Я был удовлетворен и оглянулся.
Противник Морли валялся в нокауте. Сам Морли привалился к стене, сложившись пополам. Его выворачивало наизнанку. Похоже, ему достался достойный противник.
Мой первый враг бился в конвульсиях, издавая булькающие звуки.
– Что ты с ним сделал? – прохрипел Морли.
– Пнул ногой.
– Может, он подавился языком? – предположил Морли, осторожно опускаясь на одно колено.
Тип у моих ног дернулся в последний раз и затих навсегда.
Морли провел кончиками пальцев по щеке трупа. Царапина от моего перстня. Весьма зловещего цвета.
Я посмотрел на свою руку. Морли тоже. Капсула с ядом на одном из перстней вскрылась от удара.
– Надо от него избавляться, – сказал Морли.
– И быстро. Пока никто сюда не забрел.
– Я приведу коляску. Оттащи-ка их обоих в сторонку, чтобы ненароком не переехать.
С этими словами он поспешил за экипажем.
Интересно, увижу ли я его снова? В этой ситуации он должен бы не оглядываясь дуть прямо в порт.
Морли вернулся, но прошло, как мне показалось, часов двадцать. Он закрепил постромки и вскарабкался в коляску:
– Поднимай его сюда.
Я поднял. Морли потянул. Когда труп оказался наверху, Морли посадил его спиной к месту возницы.
– Его же увидят.
– Твое дело править лошадьми. Его я беру на себя. Не впервой.
На этот раз мне пришлось изрядно поработать вожжами. Обычно, когда лошади в упряжи, между нами устанавливается вооруженное перемирие. Но сейчас представители дьявольского племени не могли упустить благоприятный момент и перешли к открытым военным действиям.
– Возьми поводья! – взмолился я.
– Я останусь здесь, а ты пошевеливайся, пока нас никто не застукал. Мы – тройка подгулявших городских парней. Не спеши, но езжай побыстрее.
– Так не спешить или побыстрее? – саркастически поинтересовался я, прекрасно понимая, что он имеет в виду.
Усевшись рядом с трупом и обняв его за плечи, Морли начал ему что-то тихо нашептывать. До меня доносились лишь отдельные слова. Потом он принялся отчитывать жмурика, что бессовестно так нажираться до захода солнца:
– Стыдись! Что я скажу твоей старухе? Думаешь, нам приятно тащить тебя в таком виде?
Несколько позже, когда мы оказались в округе, где экипаж с пьяными встречался так же редко, как яйцо под курицей-несушкой, Морли прекратил причитать и спросил:
– Кто, по-твоему, были эти ребята, Гаррет?
– Понятия не имею.
– Может, просто попытка грабежа?
– Сам знаешь, что это не так. Место, время, поведение чиновника, исчезновение стража порядка – все говорит об обратном.
– Ребята из-под полосатого паруса? Один из них заходил в мэрию и…
– Сомневаюсь. Только местные обитатели смогли бы все так быстро организовать. Мы явно наступили кому-то на мозоль.
– Ты так думаешь?
– Мне кажется, предполагалась предупредительная порка. Работа в стиле Плоскомордого. Затем нам посоветовали бы отправляться домой на ближайшем судне. Но мы взорвались у них в руках.
– Согласен. Но остаются главные вопросы: кто их послал и почему мы заставляем его нервничать?
– Его?
– Не думаю, что за этим стоит Старая Ведьма.
– Нет, не она. И не церковники. Пожалуй, стоит выяснить, что за тип этот Зек Зак.
– Жаль, что нельзя спросить у нашего приятеля.
– Ты его осмотрел?
– Мертвее не бывает. Настало время подумать, как лучше закончить вечеринку.
– Мы не можем его просто выбросить. По ночам патрули морской пехоты прочесывают все побережье в поисках венагетских шпионов. Они никогда никого не ловят, но это не снижает их бдительности.
Я тоже внес свою лепту в это бесплодное занятие. Я был очень юн тогда и относился к патрулированию со всей серьезностью.
Те, кто пришел после меня, столь же юны и не менее серьезны.
– Найди самую грязную и самую переполненную тошниловку. Мы ввалимся туда вдрызг пьяными, наш друг будет волочиться между нами. Отыщем темный угол, присядем, закажем выпивку на троих и попросим мадам не беспокоить нашего приятеля, так как он в стельку пьян. Затем по одному выпьем у стойки и слиняем. Они не тронут его, пока посетители не начнут расходиться. К тому времени о нас забудут, и жмурик станет их проблемой.
– А если наткнемся на кого-нибудь из его знакомых?
– Во всяком деле есть доля риска. Если мы бросим парня здесь, те, кто его послал, поймут, что произошло. А если сделаем по-моему, они останутся в полном недоумении. Кстати, у тебя в перстне был блокшауш?
Это слово из языка эльфов. Мы называем этот яд «черный соус».
– Да.
– Хорошо. Пока босс его найдет, даже мастер-чародей уже не сможет установить, что парень был отравлен.
Последние слова он произнес весьма задумчиво. Я знал, о чем Морли размышляет. Пытается догадаться, какие еще нетипичные для меня сюрпризы я держу в рукаве. И думает о том, что я приятельствую с Покойником и в результате обзавелся ядом. Сейчас он старается угадать, сколько и какие именно советы дал мне Покойник.
Я решил, что легкое беспокойство пойдет ему только на пользу. Оно отвлечет его на некоторое время от мыслей о желудке.
Мы избавились от нашего друга способом Морли. Я боялся, что вокруг шастают шайки его приятелей, но все прошло как нельзя лучше. Босс никогда не догадается, что приключилось с его парнем.
Но кто этот босс и почему он старается отбить у меня охоту заниматься этим делом?
26
Я упаковал ланч, предвидя, что мне предстоит длинный день в стенах военной администрации. Военные ни за что не пропустили бы к себе Морли, и я предложил ему заняться личностью Зек Зака. А тройняшек послал в порт следить за прибывающими судами.
– Будь осторожен, – предупредил я Дожанго, – они могут вас арестовать и допросить – как венагетских шпионов.
– По правде говоря, мы и вчера думали об этом, – ответил Дожанго. – Нам так долго приходилось существовать на грани закона, что мы теперь чувствуем, когда начинаем чересчур испытывать судьбу.
Возможно. Возможно.
Подхватив корзинку для пикника, я отправился на службу.
Сначала был клерк, затем старший клерк, затем разнообразные сержанты, за ними последовала пара лейтенантов, которые передали меня капитану, который признал, что не уверен, добьюсь ли я своего без встречи с майором. Каждый из них проверял мои полномочия. А некоторые по два раза.
Все это время я хранил на роже улыбку, был вежлив и держал язык на коротком поводке. Когда надо, я умею играть по правилам.
Я подумал, что честно заслужил каждую марку, которую получу от Тейта за этот день. Кроме того, все мои действия были частью общего плана.
Взять негодяев измором.
В майоре сохранилось нечто человеческое. Даже казалось, что он не совсем еще утратил чувство юмора. Он извинился за задержку, а я предложил разделить со мной ланч.
– Вы прихватили с собой ланч?
– Естественно. Мне и раньше приходилось иметь отношения с армией. Если бы дело было более сложным, я принес бы с собой одеяло или спальный мешок. Я знаю, что надо забраться в брюхо системы и чинить ей постоянное беспокойство, пока в конце концов не сыщется тот, кто возьмет на себя смелость и либо сообщит вам, что требуется, либо распорядится вышвырнуть вас вон, чтобы вы не путались под ногами. Мне настолько щедро платят, что я готов и на это.
На мгновение мне показалось, что я в нем ошибся. Ему мои слова не понравились. Своего рода безусловный рефлекс. Что ж, не будем спешить с выводами.
Он задумался, затем произнес:
– Вы циник.
– Профессиональная болезнь. Люди, с которыми мне приходится сталкиваться, не улучшают моего отношения к человеческой природе.
– Хорошо. Начнем все сначала и предположим, что я как раз тот самый человек, который разрешит все ваши проблемы, либо ответив на вопросы, либо вышвырнув вас коленом под зад. Итак, чего вы хотите?
– Найти способ встретиться с кавалерийским майором Кейетом Кронком, единственным членом семьи, о существовании которого мне известно. Я намерен спросить, не скажет ли он, где я могу найти его сестру. Я считаю, что армия могла бы сообщить мне, что майор приписан к такому-то форту. Я бы отправился туда и задал ему вопрос. Но боюсь, не получится. Армия будет действовать, исходя из совершенно справедливого предположения, что весь Военный совет венагетов много лет мечтает, коллективно затаив дыхание, выяснить место службы майора. Поэтому моя связь с ним будет установлена самым сложным способом.
– Вы все-таки циник.
– Разве я не прав?
– Возможно. Так какой же сложный способ вы предлагаете?
– Я пишу ему длинное письмо, обрисовываю положение и прошу его встретиться со мной здесь или, если это невозможно, ответить на ряд подготовленных письменно вопросов. Слабая сторона этого предложения в том, что дело полностью в руках армии. Приходится доверить ей доставку моего письма и ответа Кронка. Циник, сидящий во мне, подсказывает, что это вряд ли будет сделано.
Майор смотрел на меня с каменным выражением лица. Чутье подсказывало офицеру, что я готовлю какую-то ловушку, и он изо всех сил напрягал извилины, пытаясь понять, в чем она состоит и каким образом я постараюсь его туда загнать.
– Да, пожалуй, это самое лучшее, что вы могли бы сделать. Вообще-то, армия здесь ни при чем. Но мы, когда можем, всегда помогаем нашим людям в семейных вопросах.
– Я буду очень благодарен за любую помощь, даже если вам она покажется незначительной.
Майор пока ничего не решил, что выдавало его слабое знакомство с механизмом штабной работы. После очередной фазы раздумья он сказал:
– Я проконсультируюсь с начальством. Зайдите ко мне завтра утром. На всякий случай принесите с собой письмо. Незапечатанное, но готовое к отправке.
На этом закончилась видимая часть моей игры с армией.
Я рассчитал, что болтаюсь в штабе уже довольно долго и объяснил свою проблему достаточному количеству людей, чтобы слухи обо мне расползлись по всему зданию. Я поблагодарил майора, пожал ему руку и заявил, что иду прямиком в гостиницу. Не желает ли он, чтобы я оставил ему остатки ланча? Нет.
Я отправился в путь по бесконечным коридорам, замедляя шаги на каждом углу. Наконец он нашел меня. Этот парень, видимо, решил, что я не агент венагетов и не представляю угрозы для безопасности Каренты. Поэтому он не видел ничего зазорного в том, чтобы несколько укрепить свое материальное положение, подсказав, где я могу найти того типа.
На этом и строился весь мой расчет.
– Форт Каприз? – переспросил я, опуская в его ладонь серебро.
Он кивнул, и мы расстались.
Я был разочарован: майор Кронк, по крайней мере сейчас, не служит в части, в которой служили Денни и его приятели.
Дожанго и его братишки вернулись в гостиницу раньше меня. Когда я прибыл, они предавались обжорству с таким азартом, будто решили до конца недели растратить все мои наличные средства.
– Сообщить, по правде говоря, нечего, – приступил к докладу Дожанго. – Сегодня ничего не происходило. Но мы дали взятку смотрителю причала, чтобы завтра утром он пропустил нас встречать родственников. Большая удача, так я считаю, по правде говоря.
– Огромная, – согласился я.
И решил не интересоваться, откуда у тройняшек взялись деньги для подкупа смотрителя пирса. Эти ребята ничем не могли удивить меня. А ведь я не рассказал и о половине их трюков.
Морли вернулся через час после меня.
– Отловил что-нибудь, Гаррет?
– Я узнал, где служит брат. А ты?
– Кое-что.
– Зек Зак?
– Прелюбопытный тип. Кажется, что вокруг него нет никакой тайны. Его все знают. Никаких явных связей с Кронками. Он кентавр, ветеран вспомогательных войск, получил гражданство за свою службу. Сейчас выполняет роль посредника между племенами кентавров и торговцами Фулл-Харбора. Самые мрачные слухи о нем касаются его ночных игрищ. Зек Зак любит побаловаться с женщинами из племени людей. Чем дама больше и толще – тем лучше.
– Я не стал бы вешать парня за подобные штуки, – решил я продемонстрировать широту своих взглядов.
– Значит, мне повезло.
Поведение Морли и его приятелей подтверждает, что межрасовые связи слишком популярный вид спорта, чтобы можно было линчевать всех игроков.
– Он действительно владеет домом, – продолжал Морли, – но там не бывает, так как не бывает в городе.
– Но это не все?
– О…
– Тебя выдает блеск в глазах.
– Это потому, что я наконец-то обнаружил место, где можно прилично поесть, и подкрепился достойной пищей.
– Нет. Весь твой вид говорит: «А я кое-что знаю!»
Я пригрозил ему новым путешествием по морю. Тогда он признался.
– Хорошо, – начал он. – Вчера кто-то решил, что мы слишком любознательны и заслуживаем выволочки. Этих парней натравили на нас еще до того, как мы выехали из гостиницы. Мы явно наступили на чью-то больную мозоль. Если это, конечно, не наши друзья с яхты под полосатыми парусами.
– …или Васко прибыл в город без нашего ведома, – добавил я.
– Возможно. Но я все же решил начать расследование с людей, с которыми мы уже говорили, – с того соседа и Старой Ведьмы. Ничего. К парню из дома Зек Зака я не обращался, от него все равно не было бы никакой пользы. Я подкупил одного из маленьких паразитов, чтобы следил за домом. Что скажешь?
– Не отвлекайся! Ты отправился в церковь?
– Прежде чем пойти туда, я поспрашивал в округе. Помнишь, ты толковал о золоте и серебре?
– Да.
– Церковь находилась в руках венагетов тринадцать дней. Все восхваляли Сейра за то, что он уговорил врагов не грабить ее. Затем он и его паства убедили армию совершить столь же благородный жест и отпустить сто двадцать пленных венагетов. Все считают его великим человеком, снисходительным к врагам и преисполненным любовью к церкви.
Я уже все понял, но ему очень хотелось, чтобы я расспрашивал дальше. Пришлось продолжить:
– Но ты выяснил, что это вовсе не так? Морли, рассказывай же, что тебе стало известно.
– Примерно треть отпущенных солдат-пехотинцев были офицерами, за которых можно было бы получить выкуп или хорошенько допросить. Они сдались в помещении церкви, натянув мундиры убитых солдат. По приказу главного венагетского шпиона в Фулл-Харборе.
– Сейра?
– Вот видишь, ты сам все понял.
– Ты говоришь так, словно сам при этом присутствовал.
– Нет, я беседовал с человеком, который там был.
Я приподнял бровь. Мне это очень хорошо удается. Один из моих выдающихся талантов.
– Пришлось пригласить на прогулку отца Майка. Он мне все рассказал, когда я заверил его, что не интересуюсь политикой и не использую сведения против него. Майк – личный помощник старика.
– Все клирики замешаны в этом деле?
– Нет, только эти двое. Остальных при приближении врагов Сейр услал в безопасное место. Понимаешь почему?
– Меньше свидетелей. Итак, старик натравил на нас псов, потому что мы могли его скомпрометировать?
– Нет.
– Постой…
– Отец Майк уверен в этом.
– Но кто же, если мы устранили все возможности?
– Всегда сыщется место еще для одного игрока. С волосатым попом я не беседовал. Остальные, с кем мы говорили, никому о нас не рассказывали. Исключение – дом Старой Ведьмы. Припомни, один из этих паразитов нас подслушивал. Мы ведь не знаем, кому он докладывает.
– Да. – Это следовало обмозговать. – Но блеск в твоем взоре все еще не угас. Сдается, ты сегодня был энергичен, как ураган.
– Мы, полукровки, можем двигаться быстро, если надо. Энергия гибридов.
– Итак?
– Твой друг Кронк умер в церкви в тот день, когда она была освобождена. Отец Майк весьма туманно изъяснялся на этот счет. Кронк был одним из десятка партизан, захваченных в плен венагетами. Отец Майк не думает, что он знал о нем и Сейре, но может ошибаться. Он считает, что Кронк был убит, когда венагеты уже не контролировали церковь. Тело обнаружили через шесть часов после вступления нашей армии. В то же время погибли еще два пленника. У меня есть имена выживших – на случай, если ты решишь провести дальнейшее расследование в этом направлении.
– Я здесь не для этого. Но я буду иметь их в виду. Вдруг какое-нибудь из них всплывет на нашем пути. Теперь я вижу, что сияние во взоре угасло. Родник иссяк?
– Да. Что теперь?
– Сейчас я составлю письмо майору Кронку, чтобы утешить другого майора. Тем временем информация настоится.
– Хочешь сказать, замаринуется. Уверен, ты собираешься залить мозги парой галлонов пива.
У меня не было настроения соревноваться в остроумии. Слишком многое предстояло переварить.
– Завтра утром я встречусь со своим майором. Затем возьмем еще парочку интервью. Если не нападем на что-нибудь горяченькое, то послезавтра отправимся в Кантард.
– Может, подкупить кого-то из священников, чтобы он помолился об успехе? – спросил Морли. – Я не дрожу от восторга при мысли о предстоящем путешествии.
– Думаешь, я дрожу?
