Василий Головачёв
Корректировщик
– «Зеленых» пошли к дьяволу, а капитану авианосца скажи, что обойдемся пока своими силами. Пусть лучше отгонит от атолла этих рьяных миротворцев.
– Вас вызывает генерал.
– Иду. – Леко похлопал по плечу профессора Кюри. – Жан, готовьте грудь для ордена. Мы войдем в историю.
Профессор не ответил. Как завороженный он смотрел на экран. Телекамера с катера наблюдателей была направлена на восточную часть рифа, и на экране теперь хорошо был виден колоссальный, двухсотметровый, ажурный, бликующий лазурью и перламутром скелет предка Ифалиука.
* * *
Так лейтенант французского военного контингента на Муруроа Франсуа Толендаль и медсестра полигона Натили Нэсок стали правообладателями грандиозного открытия наравне с полковником Морисом Леко и генералом Рене. Ни у кого теперь не оставалось сомнений, что гигантский скат, получивший несколько имен: полинезийское – Ифалиук, «бог лагуны», и европейское – Несси-второй, – на самом деле пришелец из космоса. Вернее, потомок пришельца, упавшего в океан в незапамятные времена. Почему он родился именно в эту эпоху да еще на территории секретного военного объекта, не знал никто, зато все отлично поняли, что гигант питается радиацией и способен изменять параметры ядерных взрывов и окружающей среды.
Военные попытались было абсолютно засекретить открытие, перекрыть все каналы утечки информации, прекратили даже связь с материком, кроме спецканала, но тайна таковой долго не продержалась. Пронырливые молодцы из организации «Гринпис» разнюхали о «космическом пришельце», и сенсация мгновенно пошла гулять по свету, обрастая подробностями и рассказами «свидетелей». Остановить скандал военной верхушке не удалось, и тогда она придумала интересный ход: в центральных французских газетах появилось сообщение министерства обороны об удачно проведенном ядерно-биологическом эксперименте на атолле Муруроа. Якобы в целях изучения воздействия радиации на живые организмы военными специалистами был подвергнут радиоактивному облучению детеныш океанской манты. В результате скат выжил и достиг размеров баскетбольной площадки, а в благодарность за это стал очищать акваторию лагуны от радиации. Да здравствует Франция!
В принципе и это сообщение было сенсацией, но помельче и с иным подтекстом. Шум в газетах всего мира стал стихать. Общественности, занятой собственной проблемой выживания, было не до гигантских скатов, питающихся радиоактивными отходами.
Франсуа Толендаль не читал газет. Все трое суток, отведенных ему на контакт с Ифалиуком, он провел в катере вместе с Натили, пытаясь внушить «богу лагуны» бесперспективность его поведения. Ифалиук дважды всплывал из темных глубин воронки на месте последнего взрыва, выслушивал уговоры Натили и снова опускался на дно. Датчики на катере показывали ноль радиации, Ифалиук уже полностью очистил дно и воду от радионуклидов, радиоактивных шлаков, следов ядерного взрыва, и при мысли о том, что в эпицентре взрыва не выжил бы ни один земной организм, Толендалю становилось не по себе.
– Он не уйдет, – со вздохом сожаления сказала Натили, усаживаясь в шезлонге на корме катера. – Я уже говорила и готова повторить: он кого-то ждет. Может быть, своих соплеменников, может, кого-то еще. И будет ждать до тех пор…
– Пока его не убьют, – закончил Франсуа, откупоривая банку с кока-колой.
– Ему надо помочь.
– Я не возражаю, но как?
– Не знаю. Ты связан со своим боссом, уговори его не убивать Ифалиука. Ведь он ни в чем не виноват.
– Он мешает испытаниям. А последний взрыв вообще вызвал панику среди военспецов и взбесил командование. Генерал Рене человек жесткий и решительный, он ждать не станет. Если Ифалиук снова что-нибудь учудит, на него сбросят атомную бомбу.
Натили помолчала, поправила волосы, отвернулась от солнца.
– Ты до сих пор считаешь, что он пришелец?
– А ты?
– Я давно это знаю. Было бы удивительно, если бы космос не был населен другими существами. Зачем тогда он?
Франсуа в замешательстве посмотрел на девушку. Иногда он забывал, что та закончила университет и была гораздо более образованной, чем ее белокожие ровесницы, не говоря уже о представительницах родного племени.
– Конечно, он неземная тварь, это видно невооруженным глазом. Знаешь, о чем я думаю? Что он нарочно усилил последний взрыв. Он ведь растет и если достигнет размеров своего отца… или кто он там ему – матери, чей скелет на берегу… Понимаешь? Он не уместился бы в лагуне. А так – пожалуйста, получилась неплохая «квартирка».
– Спасибо за идею, – послышался в наушнике голос полковника Леко, который почти постоянно находился на связи.
Франсуа, постоянно забывавший о связи с берегом, сердито выключил рацию, сбросил дугу с наушником с головы, прилег рядом с Натили. Та насмешливо глянула на него, потянулась всем телом, словно дразня наблюдателей, не сводящих с катера длиннофокусной своей оптики и телекамер, и соскользнула в воду. Нырнула, опустилась метров на десять, словно хотела достать дно, перевернулась, раскинув руки, глядя вверх сквозь невероятно прозрачную толщу воды. Франсуа не выдержал и нырнул за ней. Встретившись на полпути, они обнялись и стали целоваться.
Наблюдавший эту картину на экране телемонитора полковник Леко в сердцах выключил монитор.
– Дети, честное слово!
Сидящий напротив прилизанный молодой человек, представитель французской контрразведки, Люк Перри, только что прибывший на атолл, усмехнулся.
– А она ничего, эта аборигеночка.
– Эта аборигеночка закончила университет в Канберре. Но давайте ближе к делу. С чем пожаловали?
– Вы телевизор смотрите? Нет? И радио не слушаете? Как же вы проводите свободное время? Впрочем, это лирика. Читайте. – Сотрудник контрразведки протянул полковнику дискету.
Пожав плечами, Леко вставил дискету в дисковод компьютера, и монитор развернул на экране текст сообщения о появлении на территории атомного полигона США в Неваде странных существ, так же поглощающих радиацию, как и Несси-второй на Муруроа. Внимательно рассмотрев фотографию жуткого динозавроподобного монстра, Леко выключил компьютер, побарабанил пальцами по столу.
– Вы думаете, они как-то связаны? Наш Несси и эти металлические красавцы?
– Я ни о чем не думаю, это вы должны мне сказать, связаны эти уроды с вашим суперскатом или нет. К тому же у нас имеются сведения, что у русских тоже появился некий живой феномен, связанный с радиацией.
Леко оживился.
– Под Семипалатинском, на их полигоне?
– Нет, в районе Чернобыля, где у них взорвалась атомная электростанция. Но эта информация в отличие от американской русскими полностью засекречена.
– Насколько я знаю географию, Чернобыль располагается на территории Украины, недалеко от Киева. Так что секретили информацию украинцы.
– Все равно они одним миром мазаны, – флегматично заметил Люк Перри. – Мы, конечно, работаем и там, но точных сведений пока мало. Если что-нибудь выясним, я вам сообщу. Как продвигается контакт с вашим Несси-вторым?
– Вы же видели, – кивнул на монитор полковник. – Никак. Похоже, эта сволочная зверюга хоть и понимает посредников, Толендаля и девицу, но не слушается. Официальный Париж молчит, а чиновники из минобороны требуют побыстрей закончить программу испытаний. А как тут закончишь, если эта тварь не дает проводить испытания?
– Уничтожьте его.
– Пробовали. Глубинные бомбы и торпеды ската не берут. А использовать игрушки помощней опасно, повредим готовые скважины.
– Попытайтесь заблокировать его. Он сидит сейчас в воронке? Окружите ее катерами с торпедными установками и ракетными системами и, как только он в момент испытания попытается выйти, обстреляйте торпедами и ракетами.
– Мысль неновая, да и опасная. – Леко скептически скривил губы. – К тому же ракеты и торпеды вряд ли его удержат на месте. И все же спасибо за совет, мы им воспользуемся.
– А что там за алхимию продемонстрировал ваш подопечный? – Люк Перри пересел так, чтобы струя воздуха из кондиционера дула ему в лицо. – Мне сказали, что скат якобы превращает предметы в интересные штуковины из платины и золота.
– Если бы из золота, – усмехнулся полковник, доставая из ящика стола изогнутый черно-красный «бумеранг» и передавая контрразведчику. – Это бывший офицерский кортик. И материал его не золото или платина, а некий быстро испаряющийся композит с вкраплениями рения, осмия, гадолиния и ряда редкоземельных элементов. Ему цены нет! Но, боюсь, через пару недель он испарится.
Перри повертел в руках тяжелый, холодный, шершавый на вид «бумеранго-пистолет». Положил на стол, озабоченно потирая занемевшую руку.
– Какой-то он… неудобный. И что это, по-вашему, означает?
– Это означает, господин майор, что мы имеем дело с холодным термоядерным синтезом на уровне кварковых преобразований. Что, в свою очередь, означает, что Несси прибыл к нам из областей космоса, где жизнью управляют иные законы.
Вряд ли контрразведчик понял речь военного специалиста-физика, но на всякий случай сделал глубокомысленно-изумленный вид.
* * *
Толендалю и Натили не удалось уговорить «малыша» Ифалиука, диаметр которого достиг восьмидесяти метров, покинуть лагуну. Он не отреагировал даже на угрозы уничтожить его в случае вмешательства в дела военных на полигоне.
День спустя повторилась история со взрывом, подобная предыдущей.
Несмотря на блокаду воронки, где отсиживался Несси-второй, ровно за полминуты до взрыва многотонный гигант вырвался из кольца, не обратив никакого внимания на ракетный огонь и торпедные залпы, преодолел километр двести сорок метров до очередной «нулевой точки» со скважиной и прыгнул на риф с запорным устройством скважины. Остановить испытание не успели. А взрыв произошел мощностью не в пять килотонн, как рассчитывали специалисты, а в сто пятьдесят!
Однако на этот раз землетрясение было не очень сильным, а ударная волна отсутствовала вовсе. Впечатление складывалось такое, будто взрыв произошел в «подушке» из вакуума, а не в твердом известняковом теле атолла. Но воронка в дне лагуны образовалась не меньше, чем в предыдущем случае. Несси-второй, расширив свою «квартиру», нырнул в воронку, когда она заполнилась водой, и в течение часа очистил ее от ионизации и радиоактивности, словно гигантский пылесос. Хотя никто из ученых не мог объяснить, каким образом гигантскому животному удается «засасывать» жесткую гамма-радиацию, альфа– и бета-излучение, ионы и осколки радиоактивных ядер. Его деятельность подтверждала мнение молодых биофизиков, что Несси-второй питается радиацией. Одно только это выдвигало ската-мутанта в интереснейший объект исследований, затмевающий любые другие по важности и значимости, но французский «пентагон» – министерство обороны – требовал немедленно закончить намеченный план испытаний и на доводы специалистов полигона приостановить ядерную программу реагировал однозначно: «Гигантскую тварь уничтожить! Испытания закончить в течение недели! Виновных наказать!»
Что имели в виду генералы «пентагона» под приказом «Виновных наказать!», генерал Луи Рене, начальник полигона на Муруроа, не понял, но на всякий случай приказал посадить лейтенанта Толендаля на гауптвахту, помещение которой сохранилось в числе немногих уцелевших на рифе строений.
Капитан авианосца «Сен-Симон» получил приказ атаковать ската с воздуха, используя палубную авиацию и ракеты класса «воздух – земля», способные разрушать бетонные укрепления с толщиной стен до пяти метров. А если и они не помогут – сбросить на Несси-второго бомбу класса «серая зона», то есть класса обычных вооружений, сравнимых по мощности с ядерными.
Атака началась после эвакуации с рифа воинского контингента и обслуживающего персонала полигона в девять часов утра четвертого октября. Как это в спешке бывает, о гауптвахте забыли, и лейтенант Толендаль остался сидеть в комнате с единственным зарешеченным окном с видом на лагуну, не подозревая, что задумали отцы-командиры. Зато не забыла о своем друге медсестра Натили Нэсок.
Эвакуировали ее, как и остальных женщин, морские пехотинцы из подразделения охраны полигона, которым командовал тот самый приятель Франсуа, лейтенант Буангвиль, выследивший его и Натили во время очередной встречи с «богом лагуны». На вопрос девушки: «Где Франсуа?» – Буангвиль со злорадством ответил, что тот сидит «на губе». Осознав, чем грозит Толендалю забывчивость командиров, Натили стала требовать, чтобы катер вернулся за ним, но никто ее не слушал. До авианалета оставалось всего полчаса, и рисковать своей шкурой никто не хотел, в особенности Буангвиль. Он, конечно, мог связаться с командиром батальона и доложить о забытом товарище, но не стал этого делать.
Катер продолжал малым ходом уходить от атолла, и тогда Натили незаметно спустилась по трапу на нижнюю палубу, открыла люк сброса отходов в корме и скользнула за борт, нырнув сразу на несколько метров. Вынырнула она уже рядом с внешней стороной рифа. Когда ее хватились на катере, девушка уже мчалась по берегу к полуразрушенным строениям военного городка, в казарме которого находилась гауптвахта. Но она ничего не успела сделать.
Самолеты были уже в воздухе и дали залп. Восемь ракет, предназначенных для разрушения фортификационных сооружений, вошли в воду лагуны с четырех сторон, нашли тело Несси-второго и взорвались. В воздух взлетел гигантский восьмиструйный фонтан кипящей воды, обрушился на поверхность лагуны и покатился метровой волной к берегу. Риф вздрогнул.
Натили сбило с ног, но волна здесь, на возвышении рифа, была не столь высокой и в океан ее не утащила. Девушка нырнула в распахнутую дверь казармы, бросилась к помещению гауптвахты.
Толендаль стоял на койке, взявшись руками за прутья решетки, и смотрел на центр лагуны, где только что прогремел взрыв. Он ничего не понял, считая, что прошло очередное испытание. Оглянулся на стук открываемой двери: Натили нашла ключи, висящие в коридоре.
– Ты? Что случилось?!
Девушка бросилась к нему на грудь.
– Быстрее! Уходим! Они хотят уничтожить Ифалиука… самолеты… ракеты… если ракеты не помогут, сбросят какую-то страшную бомбу!
– Атомную, что ли?
– Нет, но очень большую. Надо уходить. Бомба поднимет волну, которая смоет с рифа все оставшиеся постройки. Быстрее!
– Надо предупредить Ифалиука.
Натили, тянувшая Франсуа за руку к выходу, остановилась на полдороге к двери, сказала неуверенно:
– Ифалиуку не страшны бомбы… его нельзя убить…
– А если можно? Откуда ты знаешь?
– Но… мы можем не успеть…
– Успеем, здесь у пирса есть лодки, доберемся за десять минут. Пока летчики будут анализировать результаты атаки, мы найдем Ифалиука.
Девушка чмокнула Франсуа в щеку, и они бросились из казармы наружу, не думая об опасности.
* * *
Полковник Леко наблюдал за действиями летчиков по экрану телемонитора, стоящего на палубе сторожевого корабля «Моветон». Корабль располагался в миле от атолла, и лагуну отсюда увидеть было нельзя, она пряталась за щеткой пальм. Устроившись в удобных шезлонгах, с банками пива и джина с тоником в руках, рядом с полковником сидели генерал Рене, профессор Кюри, контрразведчик Люк Перри, помощники и адъютанты, готовые выполнить любое распоряжение начальства.
Когда песчано-коралловая взвесь, поднятая взрывами ракет в лагуне, опала, взорам командиров предстала та же картина, что и до атаки: глубокая, стометровая воронка в дне лагуны и серебристо просвечивающий сквозь толщу воды ажурно-резной «кленовый лист» Несси-второго. Взрывы ракет, судя по всему, ни капли не повредили его по-рыбьи нежное с виду чешуйчатое тело.
– Вот гаденыш! – пробормотал, поморщившись, начальник полигона. – Ничто его не берет. Передайте на авианосец: пусть продолжают.
– Может быть, все-таки лучше поработать с ним? – проговорил благодушно настроенный профессор Кюри. – Для науки это бесценный материал!
– Я не хочу рисковать карьерой, – отрезал генерал. – Если я не выполню приказ, меня просто спишут на берег. Нет уж, увольте. Исследовать можно и останки.
– А если и эта бомба на него не подействует?
– Тогда мы сбросим на него ядерную.
Кюри хмыкнул, обменялся взглядом с полковником.
– Надеюсь, до этого не дойдет, – буркнул Леко. – Мне жаль терять такой объект для исследований. Генерал, профессор прав: изучение этого монстра может дать науке в сто раз больше, чем наша программа испытаний. Не попытаться ли нам убедить главкома? Проявить, так сказать, милосердие?
– Милосердие может позволить себе тот, кто в нем нуждается, – ответил генерал презрительно. – Занимайтесь своим делом, Морис, голова целее будет. Мы и так отстали от графика. Не справимся, нас с вами заменят в три дня!
Самолеты, пустившие по атоллу ракеты, улетели. С борта авианосца стартовал «Мираж-4» с бомбой класса «серая зона» на борту.
– Он всплывает! – доложил наблюдатель.
Приглядевшись, Леко понял, что Несси-второй действительно поднимается из глубин воронки к поверхности лагуны.
– Может, подождем немного, выясним, чего он хочет?
– Удобнее будет метать бомбу, – бросил начальник полигона.
– Там люди! – донеслись вдруг крики многих наблюдателей. – К объекту подходит лодка с двумя пассажирами: мужчиной и женщиной!
– Ах, дьявол! Это лейтенант со своей девицей! – мгновенно догадался полковник Леко. – Похоже, его забыли на гауптвахте. Но как там оказалась девица? Генерал, давайте отбой!
– Отставить бомбометание! – рявкнул Рене, бледнея от ярости. – Связь с авианосцем, быстро!
Адъютант сунул ему рацию, но было уже поздно: самолет сделал горку над атоллом и сбросил бомбу, как на учениях, – точно в хорошо видимую на воде цель.
На мгновение все замерли. Затем загалдели наблюдатели, кто-то нашел мегафон и попытался докричаться до берега, эфир взорвался десятком воплей, приказов, ругательств и призывов, и… снова наступила тишина. А затем блестящая капля бомбы упала в лагуну, и в воздух взметнулся огромный двухсотметровый смерч взрыва.
Булькающая волна гула и грохота ударила в уши, многотонная масса воды обрушилась на риф, снося на нем все постройки, ломая пальмы, как спички, перенеслась в океан и качнула десятки судов, стоящих вокруг атолла. Гул стих, водо-коралловый смерч опал, волнение в лагуне постепенно прекратилось, и все увидели целую и невредимую стометровую тушу Несси-второго, слегка приподнявшего над водой свою лобную часть с рогами-антеннами.
– Пресвятая дева! – ахнул кто-то. – Он уцелел!
В то же мгновение с рогов монстра сорвалась неяркая в свете дня желто-голубая молния, ударила в небо, где на высоте километра кружил «Мираж», и на месте самолета вспыхнул язычок жемчужного пламени, вспухло дымное облачко и растаяло. Самолет исчез.
Но и это было не последним потрясением чувств руководства полигона. Спустя минуту после уничтожения самолета «богом лагуны» снова закричал наблюдатель:
– Вижу лодку! Люди… там люди! Они живы!
Полковник Леко посмотрел на соседа, и профессор ответил ему таким же удивленным и заинтересованно-понимающим взглядом. Они первыми поняли, что Несси-второй не только уцелел сам, но и защитил каким-то образом людей в лодке – своих «приятелей» Натили Нэсок и лейтенанта Толендаля.
* * *
На следующий день на Муруроа прибыли представители министерства обороны Франции, генштаба и департамента безопасности, курирующего военные разработки. Им было вменено в обязанность разобраться с ситуацией на полигоне, навести порядок, во что бы то ни стало довести до конца программу ядерных испытаний, выяснить, кто препятствует делу, а причину ликвидировать. Средства для этой цели выделялись любые, в том числе и технические. Если комиссия сочла бы нужным нанести по атоллу ядерный удар, ей бы это позволили.
К этому моменту лейтенант Толендаль и медсестра Натили Нэсок уже содержались под стражей и в десятый раз рассказывали историю своей попытки спасти Ифалиука, несчастного «малыша», чей предок попал на Землю из космоса задолго до появления на ней человека. Поскольку Муруроа теперь представлял собой практически голый риф со следами построек, пострадал даже подземный бункер управления полигоном, то содержали арестованных на сторожевом корабле военно-морских сил Франции. Там же находился и временный центр управления научно-инженерным хозяйством полигона, руководимый полковником Леко. Генерал Рене и высокие гости предпочли расположиться на борту авианосца «Сен-Симон».
Сначала Толендаля и Натили допрашивал полковник Леко, потом генерал Рене со своей командой, потом контрразведчики и чины из министерства обороны, потом снова полковник, военспецы, ученые и те же самые лица по второму кругу, хотя рассказывать-то особенно было и нечего.
Франсуа с девушкой успели достичь места, где находилась лежка Ифалиука, к моменту, когда самолет уже заходил на цель. Вызывать его не понадобилось, «бог лагуны» словно почувствовал появление своих друзей и всплыл им навстречу. В то мгновение, когда на спину гиганту упала бомба, он каким-то чудом отпрыгнул к лодке и прикрыл ее вставшим вертикально телом, превратившись в жуткое существо – черепаху с головой кобры и конечностями богомола. Бомба взорвалась всего в полусотне метров от него и от людей, подняв в воздух сотни тонн воды, но пробить защиту Ифалиука не смогла и вреда ему не причинила, разве что отшибла все конечности и шипы.
– Значит, скат закрыл вас от взрыва плоскостью тела? – повторил вопрос полковник, хотя видел телезапись происходившего в момент взрыва.
– Так точно, господин полковник, – ответил уставший от допросов Толендаль.
– И больше вы ничего не заметили, не почувствовали?
Франсуа и Натили переглянулись. Помявшись, лейтенант тихо проговорил:
– Нам показалось, что в момент взрыва вокруг нас… как бы сгустился туман. Словно солнце спряталось за тучи. И еще… стало очень тихо.
– Да, – кивнула девушка, – взрыва мы не слышали.
Полковник крякнул, помассировал по привычке затылок, глотнул пива.
– А говорите, ничего необычного не заметили. Значит, Несси-второй спас вас, не только отгородив телом от взрыва, но и создав вокруг какой-то силовой пузырь. А это уже совсем другой коленкор получается. Такую вещь, как спасательная акция, можно сделать только сознательно. Понимаете, лейтенант?
– Вы хотите сказать, что… – Франсуа обескураженно посмотрел на полковника, – что Ифалиук – разумное существо?!
– В каком-то смысле. Не по-человечески, но разумное. – Леко вздохнул. – С этого дня я с вами прощаюсь, лейтенант. Теперь с вами будут заниматься контрразведчики и спецы безопасности. Программа испытаний на время свернута, решено переключить все внимание на нашего Несси… то есть Ифалиука, с соблюдением всех мер секретности. Если он и в самом деле представитель негуманоидного разума, то выигрыш столь велик, что это сообразили даже безмозглые шишки в силовых министерствах. Короче, Муруроа теперь – центр контакта с неземным скатом.
– Но ведь Ифалиук отказывается контактировать с нами, – проговорил Толендаль с сочувствием, хотя сочувствие это предназначалось не полковнику, а «богу лагуны».
– Вот если снова откажется, тогда и возобновятся ядерные испытания, – многозначительно подчеркнул Леко.
Франсуа растерянно глянул на свою не менее шокированную, все понявшую подругу. Ифалиук был обречен при любом исходе событий. В случае неудачи военные собирались испытать на нем ядерные заряды, чего, конечно, «бог лагуны» выдержать бы не смог.
– А мы? – Вопрос прозвучал по-детски беспомощно и обреченно.
– Вам придется продолжить работу посредников контакта с Несси до упора. Попробуйте достучаться до его сознания. Упрямец действительно добьется, что его уничтожат, какими бы волшебными возможностями он ни обладал. Удачи вам в этом трудном деле.
И полковник Леко вышел из каюты, где содержались пленники, по сути, виноватые лишь в том, что первыми установили тонкий мостик взаимопонимания с инопланетным монстром на уровне эмоций, на уровне доброго расположения к чужому одинокому существу.
Так как программа контакта и исследования феномена не исключала ядерного удара по атоллу, решено было сооружения на рифе не восстанавливать. Бригада обслуживания полигона, его охрана и командование расположились на кораблях военно-морских сил, чувствуя себя даже в большей безопасности, чем до этого на суше.
Пока военные устанавливали вокруг атолла десятимильную зону недоступности, организовывали наблюдение за лагуной, монтировали на кольце рифа телекамеры и научные приборы, Франсуа Толендаль и Натили пользовались относительной свободой, предоставленные самим себе. Их отпустили на риф, дали катер, запас продуктов, рации, и теперь они могли хоть по нескольку раз в день наносить визиты Ифалиуку, тихо сидевшему в глубинах образованных ядерными взрывами воронок. Рос «бог лагуны» теперь медленнее, но все же добавлял в сутки по два-три метра в диаметре, что заставляло невольно прикидывать его размеры по сравнению со скелетом предка. Если диаметр предка – двести с лишним метров – был пределом роста Ифалиука-младшего, лагуна атолла еще могла это выдержать, если же нет – никто не знал, что предпримет чудовищный пришелец, чтобы расширить свое жилище.
Если бы не постоянное назойливое сопровождение телекамер, Франсуа чувствовал бы себя прекрасно. Однако и к этим условиям он привык быстро и скованности в отличие от Натили не чувствовал. Обладая легким и веселым нравом, лейтенант унывать не привык, неудобства переносил по-философски спокойно, поэтому и девушка чувствовала себя с ним увереннее. Хотя оба они понимали, что миссия их может закончиться в любой момент ракетно-ядерным ударом по лагуне. Отвести этот удар они не могли, убедить генералов в ценности жизни вообще и «бога лагуны» в частности – тоже, поэтому все усилия направили на поддержание – даже не контакта или диалога – хрупкого мостика доверия между людьми и чужаком, способным сбивать самолеты с легкостью зенитного комплекса.
Ифалиук на вызовы-хлопки ладошкой по воде отвечал каждый раз все неохотнее, однако все же всплывал и подолгу смотрел на людей двумя длинными, светящимися желтизной, «кошачьими» глазами и третьим, щелевидным, мозаичным, без зрачков, который раскрылся у него на лобном бугре над рогами. Эти три глаза, по-видимому, были уже земным приобретением Ифалиука-младшего, потому что у старшего, погибшего миллионы лет назад, судя по сообщениям исследователей скелета, глаз не было вовсе.
– Какого дьявола он нас рассматривает? – сердился Толендаль. – Как будто сомневается, мы это или не мы. Лучше бы прислушивался к советам.
– Он все еще ждет, – отвечала Натили.
– Кого?
– Он ждет от нас какого-то поступка… или какой-то информации.
– Ну так спроси у него, чего он хочет.
– Я спрашивала. – На глаза девушки навернулись слезы. – Он отвечает, но я не понимаю.
– Как он отвечает? Мысленно, что ли?
– Я вижу разные картины… как во сне… но они какие-то все странные… чужие… целые потоки пересекающихся видений. Трудно разобраться.
– Почему же я ничего не вижу?
– Ты не веришь, вот и не видишь. Надо верить… и научиться медитировать.
– Этого мне только не хватало. – Толендаль опустил бинокль, через который разглядывал сложное, пластинчато-чешуйчатое тело Ифалиука. Он понимал, что девушка во многом права, но переломить себя внутри не мог. Все казалось, что это сон, что никакого «бога лагуны» не существует и, стоит только сделать усилие, – он проснется в своей комнатушке офицерского общежития на атолле с больной от похмелья головой. Однако «сон» тянулся и тянулся, и, видимо, проснуться Толендалю было не суждено. В конце концов он разозлился на себя и стал потихоньку следовать советам Натили, учиться медитировать, уходить в себя, прислушиваться к своим ощущениям. И – о чудо! – уже на третий день сосредоточения он вдруг при очередной встрече с Ифалиуком отчетливо увидел черную, искрящуюся звездами пропасть космоса, глыбу зеленовато-голубой планеты и косо скользящую в ее сторону жуткую фигуру, составленную из четырех – с виду – фигур: на нижней, похожей на панцирную черепаху, раскорячился страшный, в пупырчатой броне динозавр, на котором, в свою очередь, сидели два таких же чудовищных, одноруких и одноногих урода в бликующих костяными или металлическими наростами доспехах! Вся эта вызывающая дрожь конфигурация достигла верхнего слоя атмосферы планеты, вспыхнула вдруг малиновым пламенем и распалась на три отдельные фигуры, и каждая из них по очереди нырнула в атмосферу, волоча за собой хвосты из пламени и дыма…
Видение закончилось вспышкой головной боли. Франсуа вскрикнул и очнулся.
– Что с тобой?! – кинулась к нему Натили. – Что случилось? Ты… увидел?!
Глядя перед собой расширенными глазами, держась за голову, побледневший Толендаль облизал губы, потом, подчиняясь ласковым рукам девушки, лег на палубу, не отвечая на вызовы встревоженного дежурного.
– Ты что-то увидел? – шепотом повторила вопрос Натили.
Франсуа кивнул. Краска постепенно вернулась на его щеки. Он снял с себя дугу с наушником и усиком микрофона, глянул в удивленно-недоверчивые глаза подруги.
– Ты была права, Тили… Ифалиук упал на Землю из космоса. Но он был не один…
– Я видела, их было четверо.
– Скорее трое, хотя я не разглядел того, в латах…
– Очень все страшные с виду, но я почему-то их не боялась.
Франсуа вспомнил облик «динозавра», содрогнулся, промычал:
– Да уж, милые такие зверьки! Неужели наш Ифалиук один из них?
– Ты сомневаешься?
– Я обязан сомневаться. Та «черепаха» не очень-то была на него похожа. Надо повторить эксперимент. Где малыш?
– Ушел в глубину. Мне в последнее время кажется, что он страдает.
– Может быть, голодает? Все-таки давно его не кормили радиацией взрывов. Надо попросить начальство, пусть устроит очередное испытание. Кстати, а что мне докладывать командиру?
Натили пожала плечами, села на корме, обняв по привычке колени руками, притихла. Ей давно надоела такая жизнь, отсутствие свободы, дружеской атмосферы, подруг, нормальных условий жизни. И если с отсутствием удобств она еще могла смириться, то к напряженно-казенному бытию привыкнуть не могла.
Толендаль взял с палубы рацию, в наушнике которой надрывался дежурный на авианосце, и сказал с раздражением:
– Прекрати орать, капитан! Все нормально, убитых нет. Наш малыш передал всем привет.
Не слушая ответа, Франсуа бросил рацию в шезлонг, подошел к Натили и обнял ее за плечи.
– Давай искупаемся? Я хочу нырнуть туда, к нему, побродить по его телу.
– Зачем?
– Сегодня я впервые услышал его передачу, а главное – кое-что понял. Надо сообщить ему об этом.
Натили, подумав, поднялась, они обнялись, постояли так немного, не думая о том, что на них пялятся телекамеры с рифа, и принялись надевать акваланги.
* * *
Полковник Леко не был допущен к исследованиям Несси-второго, но, будучи специалистом по ядерной физике и знатоком местных условий, отлично знавшим оборудование полигона, часто давал консультации начальнику наспех сформированной бригады по изучению «бога лагуны». А так как начальником стал не ученый, а представитель департамента безопасности полковник Пьер Гарнье, то Морис Леко консультировал его неохотно и скупо, в ответ получая брезгливо-высокомерные поучения и грубые шутки. Неудивительно, что отношения двух полковников стали холодными и если не враждебными, то натянутыми. Леко называл про себя Пьера Гарнье «спесивым надутым индюком», Гарнье, в свою очередь, не стеснялся при подчиненных называть Мориса «выскочкой» и «высоколобым обжорой», намекая на его худобу. Но обоим приходилось скрепя сердце участвовать в обсуждении совместных действий и решать задачи безопасности личного состава.
