Григорий Неделько
Ржавый карнавал
Посвящается всем моим друзьям, подругам и любимой А.
(Тимур)
А также людям, в судьбе которых рок играет важную роль. И речь не только о музыке.
(Григорий)
Это случилось поздней осенью, когда с деревьев опали почти все листья. Они лежали у вросших в землю корней ржавыми рыхлыми кучами. Ветер ворошил их и разносил по всей округе, как вестники грядущих холодов.
Все птицы улетели зимовать на юг. В городе остались только голуби, галки да вороны, вечные обитатели городских помоек и свалок.
Осень. Казалось, что сентябрь начался совсем недавно, но, вот, на календаре уже ноябрь. Жизнь шла своим чередом.
Начался дождь. Крупные капли падали с неба, прибивая к асфальту дорожную пыль. Поднявшийся ветер попытался унести с собой листву, но не смог справиться с холодным дождем. Тогда, озлобленный, он стал рвать старую газету.
Я заметил его на остановке. Подъехавший автобус обрызгал голубя водой из лужи. А он смотрел на эту сценку, на эту мини-копию жизни с безразличным выражением на лице и не выпускал изо рта сигареты.
На нем была старая стеганая куртка с капюшоном и логотипом какой-то американской бейсбольной команды. А может, и футбольной. Я не очень разбирался в этом деле.
– Закурить есть? – Вообще-то я не курю, но я не знал, как начать разговор.
– Есть. – Он улыбнулся. – Будешь «Ричмонд»?
– Давай. – Я сцапал протянутую сигарету.
Чиркнула спичка, и пламя охватило кончик бумажного цилиндра. И тут я заметил в его глазах неестественный блеск. Мне стало не по себе.
– Ты ведь не куришь. – Он хитро улыбнулся и сделал затяжку.
– Как ты догадался? – спросил я. – Сильно заметно?
– Конечно! Даже слепой заметит! – Он рассмеялся – громким звонким смехом. – Сигарету ты держишь не как заядлый курильщик – это раз. Дыхание у тебя не сбивчивое, одышки нет – это два.
– Да я погляжу, ты сама наблюдательность. – Я рассмеялся в ответ.
– Том, – представился он и протянул руку.
– Джим. Рад знакомству.
Мы обменялись рукопожатиями.
– Думаю, надо отметить нашу встречу. Ты не против?
Это предложение показалось мне странным. В другой ситуации я, вероятно, отказался бы, но делать было совершенно нечего, а кроме того, после увольнения с работы мне хотелось с кем-нибудь пообщаться. Спокойно, искренне. И если не излить душу – странно откровенничать с первым встречным, – то хотя бы поднять себе настроение в хорошей компании. А парень он, сразу видно, неплохой…
Том заметил мои раздумья, но виду не понял и терпеливо ждал.
– Да нет, не против, – наконец сказал я.
– Вот и отлично. Рядом есть неплохой ресторанчик. Погнали.
Местечко оказалось довольно милое. Никаких претензий, никаких картин современных художников на стенах или гремящей на весь зал прогрессивной музыки. Здесь было тихо и уютно. Старомодные обои и занавески словно бы отделяли это место от остального мира, но делали атмосферу внутри более искренней, теплой и дружелюбной.
Вода стекала с наших ботинок и курток, и за несколько секунд набежала большая лужа.
– Давай сядем за тот столик, у окна. – Он указал рукой. – Погнали.
Он снял куртку и повесил ее на вешалку около столика. На нем был клетчатый шерстяной свитер, из-под которого выбивалась серая рубаха.
– Что будешь? Бренди, вермут, виски?
– «Гиннес».
– Официант! Пинту «Гинесса» и «J&D».
– Минутку.
И мы стали ждать, когда принесут наш заказ.
Я пригляделся к своему собеседнику. В его неказистой внешности было что-то притягательное. С виду – обычный человек. Незапоминающееся лицо, длинные, до плеч, волосы. Но был в нем какой-то внутренний магнетизм…
– Ну, Том, рассказывай, чем занимаешься. – Его хорошо поставленный голос прервал мои размышления. – Я, вот, например, странник. Ошиваюсь то там, то сям. А ты?
