Григорий Кваша
Теория войн
Идеологический период третьей фазы (1569–1581) называют «периодом заговоров». Враг набирал мощь и обретал все более зримые контуры.
Дж. Грин: «В правление Елизаветы верность короне все более становилась среди англичан страстью, папа стал врагом нации. С каждым днем для католика становилось труднее примирять католицизм с верностью королеве и преданностью стране» [11].
Ужасы Варфоломеевской ночи (1572), казней Альбы (1567–1573) создавали в стране все более тревожные настроения. С другой стороны, католический мир уже 20 лет напрасно ждал поражения ереси в Англии. Папа еще в 1570 году отлучает Елизавету… и передает права на престол Марии Стюарт.
И тут наступает четвертая фаза (1581–1617). Фрэнсис Бэкон в работе «О счастливой памяти Елизаветы, королевы Англии» утверждает, что «на двадцать третьем году ее правления положение изменилось». Речь идет не об искусственной границе, придуманной в целях лучшего изложения событий, а о вехе, отмеченной и запечатленной в официальных документах. Речь идет именно о 1581 годе. С этого года папа и Испания начали открытую борьбу с Англией, но и Англия с Елизаветой именно в 1581 году перешли грань между политическими маневрами и открытой борьбой. Аналогичная трансформация с русской политикой произошла в момент появления у власти Екатерины II в начале четвертой фазы.
Дж. Грин: «Свою тайную помощь принцу Оранскому Елизавета оказывала по капле, а лондонские купцы из своих средств послали ему полмиллиона, сумму, равнявшуюся годичному доходу короны… Голландские корсары находили себе прибежище в гаванях Англии, английские суда при нападении на купеческие корабли испанцев поднимали голландский флаг… И если Елизавета и стояла за мир, то Англия высказалась за войну» [11].
Итак, в 1581 году Рубикон перейден. Лорд Лестер был послан на берега Фландрии с 8 тысячами человек, Дрейк был послан громить испанские колонии в Америке. Берега Кубы и Флориды подверглись опустошению… Параллельно с внешней борьбой активизировалась и внутренняя, Политический период как-никак. Искомое гражданское противостояние (1581–1585) шло достаточно сурово: заговор Сомервиля, казнь Парри, изгнание иезуитов. Ослабление власти в центре не могло не привести к усилению центробежных тенденций. Особые проблемы были, конечно, с Ирландией. Восстание (1579–1582) было подавлено с ужасной жестокостью… Не добавила веселья и казнь Марии Стюарт (1587).
Энтузиазм возвращает мистическая и загадочная победа над испанской Непобедимой армадой в 1588 году. Соотношение сил было убийственным. Против 80 кораблей англичан – 149 кораблей Армады, причем лишь четыре из английских равнялись малейшим из испанских галеонов. Зато английские корабли были вдвое быстрее, они не давали боя, «вырывали у испанцев одно перо за другим». В который уже раз повторилась история про Имперского Давида и Тоталитарного Голиафа. Один галеон за другим англичане топили, захватывали, сажали на мель. Потом на помощь победителям пришли силы природы и для Армады начался сущий кошмар… Поражение Непобедимой армады сделало Англию на долгие годы владычицей над морями… В этом истинный стиль Империи, даже самый малейший шанс она обращает в победу и с самой скромной победы начинает путь к мировому господству. Так в четвертой фазе имперского цикла родился облик Англии на многие годы вперед – владычицы морей, великой колониальной империи, в которой никогда не заходит солнце.
Елизавете уже 55 лет, проживет она еще 15, и это будет время славы и побед. Неудача Армады была первым из тех поражений, которые сломили могущество Испании и изменили общее политическое положение. Уже в следующем, 1589 году Дж. Норрис и Ф. Дрейк наносят «ответный визит» в Испанию и Португалию, и добивают раненого зверя в его логове. Буквально вся английская нация отправляется в испанские воды грабить награбленное испанскими колонизаторами.
Дж. Грин: «Каждый месяц в гавани Англии приводились испанские галеоны и купеческие суда. Война приобрела национальный характер, и народ повел ее за свой счет, купцы, дворяне, вельможи снаряжали суда корсаров» [11].
Так в начале Имперского цикла государство выкачивает деньги из народа, чтобы вести войну, а в четвертой фазе народ воюет сам. В этом блеск и величие четвертой фазы – государственная идея овладевает народом и реализуется без насилия и принуждения.
Во времена Елизаветы Тюдор были решены вопросы отношений с Испанией, Францией, Шотландией и Ирландией. Особенно удачно все сложилось с Шотландией, переход английской короны к Стюартам навсегда скрепил шотландцев и англичан в единую Великобританию…
Наконец, главное достижение четвертой Имперской фазы – это Идеологическое чудо.
Дж. Грин: «Рост грамматических школ осуществил мечту Томаса Мора и привел средние классы, от помещика до мелкого торговца, в соприкосновение с гениями Греции и Рима… До конца XVI века на английский язык были переведены все крупные поэты и историки классического мира… Масса печатников и печатных книг в конце царствования Елизаветы также показывает, что круг читателей и писателей далеко вышел из сферы ученых и придворных, которой он прежде ограничивался» [11].
Великие открытия в астрономии и географии подвели человечество вплотную к совершенно новой эпохе. Проводником в эту эпоху должна была стать Англия, причем начало перехода – четвертая фаза Имперского цикла.
Дж. Грин: «До того в царствование Елизаветы главное значение принадлежало интересам политическим и экономическим. Сцену занимали политики и воины… а литература почти не принимала участия в славных событиях эпохи. Но с того времени, как остатки Армады были оттеснены к ферролю, воинов и политиков затмевают великие поэты и философы» [11].
Эдмунд Спенсер и его поэма «Королева фей» в поэзии, взрыв театрального искусства и драматургии: Роберт Грин, Кристофер Марло и конечно же Уильям Шекспир, который в своем творчестве перешагнул все мыслимые и немыслимые барьеры – национальные, временные, интеллектуальные… Человек начал сознавать громадность своих внутренних сил, беспредельность своего могущества… Шекспир, как и Спенсер, был сыном торговца, но не будем забывать, что именно этот класс был тогда лидирующим классом, а потому не стоит удивляться, что Шекспир был вхож в самые высокие круги общества, хотя и не принимал участия в управлении государством.
А вот другой величайший деятель того времени, по сути дела пророк грядущего 400-летия, Фрэнсис Бэкон сделал, кроме научной, еще и политическую карьеру и дослужился до канцлера. Бэкон создал идеологию на всю эру научно-технического прогресса, все объяснив и про науку, и про производство, и про государственное устройство предстоящих четырех веков.
Приход Якова к власти (1603) произошел без малейшей революционности. Народная толпа встречала его с восторгом, дворяне принимали его в своих замках с большой роскошью… Таким образом, праздник четвертой фазы продолжался. Преемственность власти еще 9 лет сохранял Роберт Сесил, доставшийся Якову в наследство от Елизаветы. Однако после его смерти в 1612 году король отнимает у Тайного совета всякий контроль над делами, чтобы вверить власть очередному фавориту. Сначала это некий Карр, а потом Джордж Виллье, ставший герцогом Бекингемом, известным нам по истории с подвесками из «Трех мушкетеров». Воспользовавшись разногласием лордов и общин, Яков распустил парламент. 7 лет (1614–1621) с безумной смелостью он проводил свою теорию неограниченной власти, не стесняясь прошлого и не думая о будущем. Меж тем в ритмическом смысле его правление – это три разные эпохи: Имперское время (1603–1617), Зона технического перехода (1617–1621) и уже Западный ритм (1621–1625). Впрочем, никаких революций, все эти переходы и в теории, и на практике достаточно мягкие. Разумеется, различия найти всегда можно. Последняя авантюра Рэли – это 1616 год, а его казнь – 1618 год. 2 года разницы, а мы уже в новом мире, для которого Рэли не герой, а авантюрист и изменник. В 1616 году умирает другой гений эпохи, Шекспир. В 1618 году начинается Тридцатилетняя война в Германии, война, происхождение которой во многом связано с грубыми внешнеполитическими ошибками Якова I и Бекингема. Так закончился Имперский контроль над всем устройством Европы.
Глава 2
НЕЗАВЕРШЕННЫЙ ЗАПАДНЫЙ ЦИКЛ (1621–1753)
Загадка неполноты цикла существует пока только в головах теоретиков. Жизнь же идет своим чередом, и жизнь эта привела к становлению капитализма.
Э. Лависс и А. Рамбо так характеризовали окончание Имперского времени: «Поколение, которое в царствование Елизаветы задумывало или свершало великие подвиги, было блестящим, отважным и полуязыческим по своей любви к древности и к искусствам. А то поколение, которое его заменило, было степенным, высокомерным, рассудительным. Оно было одарено тяжелым, но солидным умом и упорно отстаивало свои убеждения и свои права» [12].
Это уже Западный мир, который быстро восстановил власть и могущество парламента, самоуважение граждан, но столь же быстро ослабил самоуважение государей и погубил государственное могущество.
За позорными промахами дипломатии в начале Тридцатилетней войны пошли еще более позорные войны Англии. Война с Францией (1627–1629), война с Испанией (1625–1630) были не подготовлены и чрезвычайно неудачны.
А потом закончилась Политическая лакуна (1593–1645) и начался настоящий кошмар – вся скопленная за годы политического молчания энергия хлынула наружу. Итак, 1645 год, начинается первый за 52 года Политический период (1645–1657). У нас в аналогичный момент вспыхнуло восстание декабристов. В Англии уже в 1644 году начинается противостояние парламента с королем. А уже через 5 лет, в 1649 году, казнь короля Карла I и прочие «прелести» гражданской войны.
Может быть, это очень хорошая экономика (Запад), но политика все же весьма слабая. В 1649 году республика, в 1653 году протекторат Оливера Кромвеля, в 1660 году восстановлена монархия. Вся эта политически бессмысленная чехарда скрывала действительно важнейшие экономические трансформации. Реставрация не затронула интересов буржуазии. За 28 лет Реставрации (1660–1688) тоннаж английского флота увеличился вдвое, быстро рос банковский капитал, создавались акционерные компании, главным образом для эксплуатации колоний. В политике же продолжались разброд и шатания. Тупого и ограниченного Якова II с помощью голландцев меняют на Вильгельма Оранского (Славная революция 1688 года). Однако власть короля была уже очень сильно ограничена парламентом.
Основные тяготы второй фазы (1657–1693) пришлись на время Реставрации, то есть правление Карла II (1660–1685). Оценки его правления чрезвычайно противоречивы. Ведь ценности Западного ритма еще так зыбки. При нем установилось разделение власти между королем и парламентом, сформировались политические партии тори и вигов. Во внешней политике, само собой, пришлось идти на большие уступки. Сближение с Францией и вступление в 1669 году в Идеологический период (1669–1681) привело к неожиданной войне с протестантской Голландией (1672). Важнейшим политическим событием правления стало принятие в 1679 году Хабеас корпус акта (англ. Habeas Corpus Act). И это концовка Идеологического периода.
Политический период (1681–1693) второй фазы привел к новым внутриполитическим стычкам. Вначале против Якова II было поднято восстание Монмута (1685), а затем случилась Славная революция (1688), покончившая с католическим королем. Яков еще попытался взять реванш, но был окончательно разбит в 1690 году.
В 1693 году началась третья фаза (1693–1729). Экономический период (1693–1705) почти полностью прошел при Вильгельме Оранском. Начинается стремительный взлет государства и превращение Англии в мировую державу. В 1694 году при поддержке короля был основан Английский банк, а в 1702 году была создана Ост-Индская компания.
Анна (1702–1714) – это в основном Идеологический период (1705–1717). При ней Англия приняла активное участие в Войне за испанское наследство (1701–1714), но на этот раз в стане противников Франции. Наряду с Тридцатилетней войной это была война Запад – Запад.
Дальше меняется династия, но это уже почти ничего не значит. Англия уверенно идет по пути научного и технического прогресса. У власти виги, кабинет министров становится все более независимым от короля, отчитываясь исключительно перед парламентом. Все большему устранению короны от участия в делах способствовало то, что первые короли Ганноверской династии Георг I (1714–1727) и Георг II (1727–1760) были ганноверскими курфюрстами, иностранцами, не имевшими влияния в Англии. Георгу I достается Политический период (1717–1729) третьей фазы – прямо скажем, не самое надежное и стабильное время. Стоит ли удивляться восстанию якобитов или грандиозному краху Компании южных морей, всколыхнувшему всю страну. Даже такие титаны, как Исаак Ньютон или Джонатан Свифт, потеряли на этом крахе огромные деньги. Реальным лидером страны были лорд Тауншенд и Роберт Уолпол, ставший первым премьер-министром Великобритании.
Время Георга II (1727–1760) полностью перекрывает Экономический (1729–1741) и Идеологический (1741–1753) периоды четвертой фазы. Уже упомянутый Роберт Уолпол вынужден был разгребать последствия финансовых авантюр третьей фазы. Его политика сводилась к низкому налогообложению во внутренней политике и избеганию войн во внешней политике. Это устраивало сельских сквайров, но вызывало недовольство крупных землевладельцев, требовавших приращения колониальных владений. Именно это недовольство в конечном счете спровоцировало вступление в четвертый Имперский цикл.
На входе в Идеологический период (1741–1753) сразу же началось несколько войн в колониях, а также Война за австрийское наследство (1741–1748).
Внезапная смерть Георга II в 1760 году ознаменовала весьма странный момент английской истории, когда Западный ритм внезапно пресекся, а Имперский ритм родился. Так что никакой теоретической Идеологической лакуны длиной в 44 года, а только 32 (1753–1785). Воцарение Георга III в 1760 году, чехарда премьер-министров – это уже первая Имперская фаза.
В новый Имперский цикл входила новая Англия, с мощно работающей двухпартийной системой, капиталистической экономикой, колониальной и торговой экспансией и кучей демократических процедур. Но ничто не помеха Имперскому ритму, демократия Империи не указ. Надо будет – отодвинут и демократию. Старые идеи уже изживали себя, мир стоял на пороге промышленной революции, революцию эту должна была возглавить Англия, но для этого нужен был очередной Имперский цикл.
Глава 3
ЧЕТВЕРТАЯ АНГЛИЯ (1761–1905)
Это завершающий, итоговый имперский цикл англичан, который, собственно, и должен был создать облик современного нам мира, что и случилось. И то, что мир получился сугубо коммерческим, – целиком заслуга специфики английского Имперского пути, но не Имперского ритма вообще.
Последние революции в Англии отгремели в XVII веке. Королевский дом влиял на исторический процесс все меньше. Мерить исторический процесс по партийной принадлежности премьер-министров или личным особенностям премьеров также довольно нелепо, уж слишком калейдоскопично они сменяли один другого. В XVIII веке революции заменили парламентские реформы. Смысл же всего цикла – это промышленный переворот, победа капитализма в одной отдельно взятой стране, что в конечном счете привело к победе капитализма во всем мире. При этом вроде бы как Западные символы (парламентаризм и рыночная экономика) стали инструментами имперского беспредела.
Первая фаза (1761–1797). Возможно, что своим переходом в более мощный ритм Англия всего-навсего хотела одним ударом выиграть Семилетнюю войну (1756–1763), начатую ею очень неудачно. И действительно, уныние было столь велико, что даже бесстрастный Честерфилд воскликнул в отчаянии: «Как нация мы больше не существуем!» Это было в 1756 году (Западный Идеологический период закончился в 1753 году), а уже через 7 лет Англия праздновала победу. С победы в Семилетней войне начинается величие Англии.
Дж. Грин: «Она завладела Северной Америкой, подготовила себе владычество в Индии, стала считать своей собственностью господство над морями; все это вдруг высоко поставило Британию над другими странами, расположенными на одном материке и осужденными поэтому играть сравнительно незначительную роль в последующей истории мира» [11].
Впрочем, не будем переоценивать фактор войны. Внушительные победы Англии в войне начались еще до Имперского ритма (1759). Другое дело, что воспользоваться победами этой войны дано было только Империи.
Первую половину XVIII века в Англии еще шел, по выражению Дж. Тревельяна, «век аристократии и свободы; век правления закона и отсутствия реформ; век индивидуальной инициативы и упадка учреждений… век роста гуманных и филантропических чувств и усилий. Такой век не стремится к прогрессу…» [13]
И ведь это сказано об Англии, которая шла впереди планеты всей, но сказано уже задним числом ввиду того фантастического прогресса, который начался в конце XVIII века и длился весь XIX век.
Нам, детям, а точнее, внукам технического прогресса трудно представить, с чего все начиналось. Механическая прялка «Дженни» – 1765 год, прядильная машина с водяным двигателем – 1767 год, прокатный стан – 1784 год. В том же 1784 году Джеймс Уатт получил патент на универсальный паровой двигатель… За период с 1760 по 1785 год было выдано больше патентов, чем за предыдущие полтора столетия. Как грибы после дождя начинают расти фабрики, фабричные города. В царствование Георга II (1727–1760) мануфактурное производство стояло по деревням. Города же были лишь торговыми центрами. Теперь город становится средоточием производства.
Одновременно с промышленным переворотом шел и сельскохозяйственный переворот. Отныне благодаря Имперским законам, а точнее, Имперскому беззаконию процедура укрупнения земельных владений не требовала согласия бывшего собственника. Через парламент пачками стали проходить частные законы, утверждавшие, по сути, насильственное изгнание крестьян с земли. Изгоняемый должен был довольствоваться компенсацией, назначенной ему парламентскими комиссарами. По сути, «огораживание» стало государственной политикой.
Арн. Тойнби: «Можно было подумать, что произошла какая-нибудь истребительная война или насильственная революция, вызвавшая переход земельной собственности от одного класса к другому» [14].
И быстрым этот процесс стал не ранее 1760 года. Перерождаться мучительно и внезапно – судьба тех народов, кто, оставив эволюционные ритмы, вступил на Имперский путь.
Третьей составляющей Имперского перерождения Англии стали могучие и внезапные транспортные преобразования. В этом можно заметить полное сходство первой английской фазы и первой российской фазы (1881–1917), также прославившейся дорожным строительством. Герцог Бриджуотер в 1759 году объединил свое парламентское влияние и свой капитал с гением полуграмотного инженера Бридли – и благодаря этому союзу в ближайшие 50 лет вся Англия была покрыта сетью водных путей. Именно транспортный прорыв сделал Англию единым рынком производства и потребления.
Дж. Тревельян: «Богатство и досуг увеличивались и охватывали все более широкие слои общества; гражданский мир и личная свобода были более обеспечены, чем в какой-либо предыдущий век… войны при помощи маленьких профессиональных армий почти не мешали мирным занятиям обитателей счастливого острова. Никогда империя не приобретала чего-либо с меньшими затратами, чем Канаду и Индию. Что касается Австралии, то капитан Кук просто подобрал ее из моря. Может быть, с тех пор как стал существовать мир, ни одно общество мужчин и женщин не наслаждалось жизнью в такой степени и так разносторонне, как английский высший класс в этот период. Литературные, светские и политические круги состояли из одних и тех же лиц» [13].
Но благодушная первая Имперская фаза не бесконечна. В истории России буря, предвещающая ужасы второй фазы, началась в 1914 году, когда до начала силовой фазы оставалось три года, в Англии буря началась в 1793 году, когда до начала второй фазы оставалось четыре года.
Вторая фаза (1797–1833). Революция грянула в 1797 году. Упорные забастовки, луддитские выступления, «продовольственные» волнения, борьба против спекуляции и дороговизны, «голодные бунты», протесты по поводу огораживаний, выступления против вербовки в армию и флот, солдатские волнения. Высшим подъемом борьбы стали грозные восстания более 50 тысяч моряков на 113 кораблях флота в 1797 году, создавших свою «плавучую республику»…
Иной взгляд на вторую фазу обычно связан с влиянием на Англию Французской революции и войн с Францией, тогдашним Тоталитарным двойником Великобритании. Великая Французская революция свершилась в 1789 году, за 8 лет до начала второй фазы в Имперской Англии, и своим характером определила не только 1797 год, но и весь характер второй английской фазы, так называемую «антиякобинскую реакцию». Страну захлестнула мутная волна неистового псевдопатриотизма, любые радикальные или просто критические заявления воспринимались как проявление профранцузских настроений.
Дж. Тревельян: «Эта долгая война, происходившая в критический момент нашего социального развития, была тяжелым несчастьем. Война, вызвавшая большие затруднения в экономической жизни и «антиякобинскую» реакцию против всех предложений о реформе и всякого сочувствия к жалобам и страданиям бедноты, создала наихудшую обстановку для промышленных и социальных перемен» [13].
Паника, вызванная в 1796 году попыткой французов вторгнуться в Ирландию, пробудила такие страсти, которые превратили страну в чистый ад. Война с Францией складывалась для Британского королевства весьма неудачно: брошенная союзниками, терпящая поражение за поражением от молодого талантливого генерала Французской республики Наполеона Бонапарта, Англия была вынуждена вывести свои войска и из Европы, и из Средиземноморья. Теперь, когда от флота и армии неприятеля ее отделял лишь узкий пролив Па-де-Кале, Англия сама жила в страхе перед возможным вторжением.
У второй фазы суровое, жесткое лицо, суровые, жестокие законы, чем бы их ни оправдывали. В некотором смысле начавшийся период можно назвать временем военного капитализма. Как вводился военный капитализм?
1793 год – начало войны с Францией, начало первого промышленного кризиса (перепроизводство), денежный и торговый кризис.
1794 год – приостановление действия Хабеас корпус акта (гражданские права), начало массовых арестов участников демократического движения.
1795–1796 годы – выход репрессивных, антидемократических законов.
В 1799 году военный капитализм уже вовсю свирепствовал, были приняты знаменитые «законы против коалиций», которые под страхом тюрьмы запрещали союзы рабочих. Все реальные оппозиционные организации одна за другой исчезли. Например, наиболее влиятельное Лондонское корреспондентское общество, образованное в 1792 году, в 1799-м прекратило свое существование.
Необходимая для второй фазы борьба с «врагами народа» конструировалась по обычному для вторых фаз сценарию: шпионы и доносчики всех мастей в реформистском движении «раскрывали бесчисленные заговоры», выдавали их руководителей и писали панические отчеты о беспрецедентном духе подстрекательства и бунтовщичества, якобы охватившем весь север Англии…
И еще о «могучей перемене в палате лордов». Согласно Дж. Грину, именно в 1797 году власть партий (власть демагогии) уступила место власти богатства, власти капитала. Так рождался английский мир, с его поиском богатства, что ныне наиболее ярко проявляется в США.
По мере того как промышленный капитал приобретал силу, он начинал влиять на законодательство. Палата общин сменила политику средневековой охраны политикой «административного нигилизма», то есть невмешательства в отношения хозяев и рабочих.
Арн. Тойнби: «Некоторые из [старых] экономистов действительно говорили, что людям следует предоставить умирать на улице» [14].
Настойчивые требования предпринимателей и капиталистов оградить их от вмешательства со стороны государства основывались на новомодной экономической концепции, получившей широкую известность под именем «свободной конкуренции». Из ее постулатов, в частности, следовало: добиваясь собственной выгоды, человек объективно служит интересам всего общества; в современных условиях недопустимо ограничение предпринимательской деятельности, которая и без того в существенной мере зависит от других сил рыночной стихии.
Разгул и беспредел второй фазы достигали абсолюта, регулирование было под таким же жутким запретом, как у большевиков конкуренция.
Ч. Поулсен: «Даже робкие попытки филантропов повысить минимальный возраст приема на работу детей с семи до девяти лет вызвали бурю протестов со стороны фабрикантов, утверждавших, что тем самым тиранически нарушается право детей на труд» [15].
Победа над Наполеоном в 1815 году не облегчила жизнь народа, как не облегчила жизни народа и наша победа в 1945 году. Казалось бы, после столь грандиозных побед должно было произойти смягчение нравов. Более того, именно послевоенный период стал наиболее мрачным. Символом послевоенной Англии стало так называемое Питерлоо (кровавые события в Манчестере 16 августа 1819 года, когда во время разгона полицией митинга погибло 15 и было ранено свыше 500 человек). Чем оправдать эту жестокость – ведь якобинцев дух простыл, Наполеон разбит?
Дж. Грин: «Мир, заключивший великую борьбу с Наполеоном, оставил Британию в состоянии возбуждения и истощения» [11].
В благополучной первой фазе Империя может позволить себе проигрыш войны (Россия проиграла японцам, англичане – США), во второй фазе Империя одерживает головокружительные победы. Англия после Венского конгресса стала практически монопольным владельцем мирового рынка.
Промышленная революция набирает ход: сконструированы строгальный, токарный, фрезерный, штамповочный станки. В 1825 году построена первая железная дорога, в 1830 году – первая большая железнодорожная магистраль (Манчестер – Ливерпуль). Коммерческий успех этой дороги обеспечил победу нового транспорта уже в третьей фазе. 1821 год – первый пароход, 1828 год – горячее дутье, 1829 год – паровой молот и т. д. В 1831 году английская доля в мировой промышленности и торговле составляла 42 процента, доля в сельском хозяйстве – 28 процентов.
Вход в третью фазу (1833) в рамках погрешности можно датировать 1832 годом (парламентская реформа). Не менее важными стали для Англии отмена рабства (1833), закон о сокращении рабочего дня для детей (1833), новый закон о бедных (1834), создание Великого национального объединенного союза профессий Великобритании (1834), основание первой чартистской организации – Лондонской ассоциации рабочих (1836). Во всем чувствуется свежее дыхание нации, водопад новых идей, общее потепление нравов («оттепель»).
Дж. Тревельян: «Чувство гуманности было теперь большой силой в политике. В 1833 году оно ценой 20 миллионов, с радостью уплаченной британскими налогоплательщиками; уничтожило рабство в империи. В том же году чувство гуманности прекратило злоупотребления детским трудом на английских фабриках» [13].
Число избирателей выросло на 200 тысяч. Избирательный ценз – доход. Таким образом, промышленная буржуазия, активно формировавшаяся как правящий класс всю вторую фазу, делает огромный шаг к обретению самостоятельности и реальной власти. Вторая фаза для черни, четвертая фаза для белой кости (новых аристократов), третья, соответственно, для среднего класса, для середняков.
Дж. Тревельян: «В городских правителях нового стиля было мало привлекательности и блеска, но они имели некоторую грубую силу и были склонны вводить улучшения» [13].
«Век угля и железа» вступал в свои права, бурно развивается железнодорожный транспорт, полным ходом идет строительство пароходов. Электрическая и телеграфная компания образовалась в 1846 году. На это же время приходится триумф однопенсовой почты (рождение почтовых марок). Успехи в металлургии, машиностроении следуют один за другим. Англия в одиночку (что чрезвычайно важно для распознания Имперского ритма) творила будущий облик всего мира.
Н. Ерофеев: «Завершив промышленный переворот ранее всех других стран, Англия оказалась в середине XIX века в очень выгодном положении: ее передовая промышленность позволяла ей побивать всех конкурентов дешевизной и качеством товаров. Это обстоятельство дало английской буржуазии фактическую монополию на мировом рынке. Англия все больше превращается в мировую фабрику, «мастерскую мира», по отношению к которой весь остальной мир играл роль поставщика сырья и покупателя готовых товаров» [16].
Предприниматели начинают сознавать необходимость тред-юнионов и выгоды, проистекающие из возможности вести переговоры с целью организации рабочих через наиболее интеллигентных ее представителей. Так постепенно сходят на нет конфликты, заложенные во второй фазе, и одновременно вырабатывается рецепт для решения конфликтов между трудом и капиталом во всех странах и на все времена.
Внешняя политика усыпляюще спокойна. Главная задача – расчленить Европу на враждующие группировки, контролировать все конфликты, но не вмешиваться в них, одновременно при этом продолжать мировую экспансию с целью открытия рынков для товаров имперской промышленности. При этом преимущество получают более мирные методы, нежели военные.
Тяга к гуманизму удачно сочеталась с твердостью духа и бодростью.
Дж. Тревельян: «Это была эра «мускулистого христианства», напряженной деятельности и холодных ванн.
Организованные игры, особенно крикет и футбол, быстро распространялись в школах, университетах, обычной жизни. Пешеходные прогулки и новое развлечение – горные восхождения – были характерны для энергичного и атлетичного поколения» [13].
Однако Имперский ритм – это поезд, идущий без остановок, и вслед за стабилизацией должен следовать застой, а за ним и кризис, ведущий к революции, начинающей четвертую фазу. Застой времен Пальмерстона (1855–1865) – это полнейшее бездействие внутри страны и активная внешняя политика, направленная на сохранение нейтралитета Англии в пяти великих войнах, потрясавших не только Европу, но и Новый Свет. Пальмерстон как английский Брежнев. С его смертью застой, который, казалось бы, пришел навеки, вдруг рассасывается, всюду начинаются волнения. Они нарастают до тех пор, пока не происходит перелом.
Экономический кризис с грандиозным крахом на Лондонской бирже («черная пятница»), волна митингов и демонстраций по всей стране, и в результате уже в 1867 году проведена избирательная реформа и отменен ненавистный закон о хозяевах и слугах, после чего рабочий и предприниматель стали равны перед судом. Ограничения падали одно за другим, и в окончательном своем виде закон, хотя и оставивший неприкосновенными главные основы английской избирательной системы, все же создал английскую, прежде всего рабочую, демократию. Так начинается Освобождение четвертой фазы.
