Григорий Васильевич Солонец
Одиночество любимых
© Солонец Г. В., 2023
© Оформление. ОДО «Издательство “Четыре четверти”», 2023
* * *
Я однажды проснусь, а вокруг мир другой —
Светел, чист, бесконечно прекрасен.
А на троне высоком – царица Любовь.
И на меньшее я не согласен…
Николай Носков
ЛюБоль
Люба Большакова родилась в сотне километров от столицы, в лесной деревушке с космическим названием Венера. Когда и почему так назвали небольшое поселение людей с одной улицей, даже районные краеведы точно не знают. А предполагать можно все что угодно, в том числе и фантастические версии о каких-то невидимых связях со второй по удаленности от Солнца планетой.
Сельские же девушки, как натуры более тонкие и романтичные, связывали необычное название с древнеримской богиней любви Венерой. И верили, что оно принесет им удачу и счастье.
Самое удивительное, такие надежды с приметами стали сбываться.
Лучшие школьные подруги Любы – Света и Катя – удачно вышли замуж, сменив сельскую прописку на столичную, обзавелись уже детишками. Любка им по-хорошему завидовала, в душе надеясь, что еще встретит своего принца на белом коне и ее жизнь сложится так же красиво, как и у подруг.
Не поступив с первого раза в торгово-экономический институт и немного погоревав по этому поводу, Люба трудоустроилась в сельмаг вместо ушедшей в декрет Лиды Туренок. А вечера проводила за учебниками: от мечты стать студенткой она не отказалась.
На Новый год в Венеру к родителям приехал Валерка Орловский или по-уличному Орел. Он на пять лет старше Большаковой, уже успел окончить военное летное училище и служил в Лиде. Весть о его приезде быстро разнеслась по деревне. А ближе к полудню он сам в магазин за хлебом зашел.
Увидев гостя в голубой летной фуражке и форме, она аж встрепенулась, а из уст чуть не слетело восхищенное: «Красавец!»
Он тоже слегка удивился, увидев ее вместо Лиды, и, поздоровавшись, спросил, назвав ее по-уличному, наполовину сократив имя и фамилию:
– ЛюБоль, ты разве школу уже окончила?
– Еще в прошлом году. Даже пробовала поступить в торгово-экономический, да не прошла по конкурсу. Буду снова пытаться.
– Как быстро летит время… А хлеб свежий?
– Вчерашний, но мягкий, – Любе вдруг захотелось, чтобы он что-нибудь еще купил. И она предложила взять вкусные и недорогие шоколадные конфеты «Столичные» с вишневым ликером.
– Хорошо, взвесь, пожалуйста, килограмм.
«Ого, наверно, сладкоежка», – подумала.
– А майонез есть? Мама оливье приготовила, а заправить нечем.
Этот востребованный хозяйками продукт в будни на прилавке не залеживается, а в праздники и подавно. Но в холодильнике хранилось несколько пачек, предусмотрительно оставленных Любой для себя. Она с удовольствием поделилась.
– Одну пачку?
– Давай две, про запас, – он улыбнулся то ли себе, то ли ей. Потом, уже расплатившись, поинтересовался:
– Не в курсе, в клубе какая-то новогодняя вечеринка будет?
– Заведующая, Жанна Аркадьевна, ты ее знаешь, приболела, но вроде елку установили в фойе, значит, как минимум хоровод состоится. А ты надолго?
– До Старого Нового года. Планировал летом приехать, чтобы вволю накупаться, позагорать, порыбачить на нашей Вилии, да командир части все переиначил. Он у нас дядька строгий, считает, что лейтенанты, кабы служба медом не казалась, должны отдыхать исключительно зимой.
– Валера, а ты что сам управляешь боевым самолетом?
Он снова улыбнулся, видимо, пошутив:
– На пару с автопилотом.
В деревне даже с космическим названием зимой тоскливо и делать абсолютно нечего. Единственная радость, поднимавшая настроение, – праздники, особенно новогодне-рождественские. Поэтому отменить народные гуляния не мог даже грипп завклубом. У наряженной елки собрался и млад и стар, чтобы от души повеселиться, отдохнуть от повседневных забот. В центре всеобщего внимания оказались трое односельчан: в прошлом заправский колхозный кузнец, а теперь пенсионер Степан Макуха, он же Дед Мороз, его внучка Полина в роли Снегурочки и Валерка Орловский, военный летчик. В отличие от сказочных персонажей, он был настоящий, непридуманный герой, с которым запросто можно поговорить как об авиации, самолетах-вертолетах, так и окунуться в воспоминания о деревенском детстве, которое еще не ушло далеко.
Люба находилась в окружении говорливых подружек, нет-нет, да и поглядывала на Валерку, заметно окрепшего, возмужавшего. Вскоре она заметила, что и другие девчонки не сводят с него глаз.
Когда заиграла музыка, и Дед Мороз пробасил, что с внучкой приглашает всех в хоровод, она постаралась оказаться как можно ближе к Орловскому. Чтобы слышать, что он говорит, видеть, как он улыбается, насколько пластичен в танце. Кажется, он тоже на какие-то секунды выделил ее из шумной толпы, еще раз поблагодарив за майонез. А потом переключился на друзей-одноклассников.
За день до его отъезда они снова вроде бы случайно встретились. Валера расчищал снег у ворот, а Люба шла из магазина домой на обед. Он первым поздоровался, полушутя заметив: мол, в отличие от некоторых девушек, на обед себе еще не заработал. И уже серьезно сказал:
– У меня сегодня вечеринка намечается. Приходи – посидим, пообщаемся.
Приглашение было неожиданным: в близкий круг Валеркиных друзей она не входила, но тут, возможно, сработал фактор соседства: родительские дома стояли в полусотне шагов один от другого.
Из девушек были еще сестры-близнецы Тамара и Лида Орешниковы, одноклассницы Орловского, и Надя Круглова с парнем, лучшим Валеркиным другом Олегом. Чуть позже подошло еще несколько ребят.
Вечеринка и впрямь получилась славной. Любе польстило, что Валерка именно ее первой пригласил на медленный танец. Когда около полуночи уже стали расходиться, она намеренно чуть задержалась, чтобы наедине вручить небольшой подарок – собственноручно вышитый носовой платочек с пожеланием счастья в Новом году.
– Ручная вышивка сейчас не в моде, но меня бабушка научила в детстве держать иголку, вышивать крестиком. Это как рисовать картины, бывает, увлечешься, и забываешь обо всем на свете. Велика сила вдохновения!
Подарок Валере понравился. Он решил сделать ответный жест, но, как назло, ничего подходящего под рукой не оказалось. Увидев на столе красивую сувенирную ручку на элегантной, светящейся в темноте подставке, обрадовался и протянул набор ей.
– Возьми, в хозяйстве пригодится. Но учти: ручка особенная и не любит лениться, непременно захочет, чтобы ты ее быстрее использовала. Например, для написания письма своему соседу Валере.
Они вышли на улицу, под купол звездного неба. Морозец приятно щекотал лицо, под ногами в ночной тишине романтично поскрипывал снег. Валера провел Любу до погрузившегося в темноту дома, в котором уже видели сны ее родители, и, пожелав «спокойной ночи», хотел было уже уходить.
– Валер, ручка спрашивает адрес, по которому ей захочется написать, – с улыбкой спросила она.
– Блин, я тебе не сказал… город Лида, воинская часть…
Он назвал пять, ничего не значащих для нее цифр, за которыми скрывалась гвардейская авиабаза, где ждал его возвращения из отпуска старина «Грач» – испытанный временем штурмовик Су-25.
Они начали переписываться, что почти сразу стало достоянием гласности. Почтальонша тетя Галя первой и разнесла новость по селу. Валера рассказывал Любе о полетах, о том, какая красивая сверху земля и каким неожиданным, разноцветным в зависимости от времени и погоды бывает небо, настоящий пятый океан, от которого дух захватывает. Писал о своей эскадрилье, что классные мужики подобрались, надежные в воздухе и на земле, живущие по принципу: один за всех и все за одного.
Люба делилась деревенскими новостями, конечно, куда менее значительными, но, как поняла, интересующими Валеру. Он еще уточнял, мальчика или девочку родила Лида Туренок, кого выбрали председателем колхоза, и правда ли, что их школу из-за малого количества учеников собираются сделать базовой?
Тепло вспомнил, как зимой на лыжах преодолевал пять километров до соседних Озер: так поход за знаниями удачно совмещался с утренней физухой, которая укрепила дух и тело перед поступлением в военное училище.
Валера написал, что ему повезло с местом службы – уютным, красивым городом с женским названием и 700-летней историей.
– Мне кажется, Лида с ее знаменитым замком-крепостью, хранящим много легенд и тайн, наполненным духом средневековья, тебе обязательно понравится.
Это было почти приглашение приехать в гости. Она бы, конечно, с радостью отправилась в неблизкую дорогу, напиши он лишь три желанных для каждой девушки и женщины глагола: люблю, скучаю, жду. Но в конце стояло традиционное – всего доброго, пиши.
«А чего это она себе навоображала?! Какое люблю, если они даже по-настоящему не поцеловались… Тогда ночью, под Старый Новый год, Валера на прощанье по-соседски лишь чмокнул ее на морозе в щечку. Хотя она, конечно, ждала большего. Товарищ лейтенант оказался явно не гусарского роду-племени, почему-то стушевался, постеснялся проявить инициативу, посчитав ее, видимо, преждевременной, а может попросту ждал от нее какого-то знака внимания, сигнала».
Люба к радости родителей вечера просиживала за учебниками, усердно готовясь к поступлению в институт. Считала, что диплом о высшем образовании поможет ей лучше обустроить жизнь, которую она не собиралась проводить в сельмаге.
Глядя как постепенно спиваются, укорачивая себе век еще не старые сельские мужики, осилившие лишь ПТУ, она еще больше уверовала в свое счастье вне Венеры, которое решила искать в большом городе. Мама и папа тоже об этом не раз говорили. Реальный шанс осуществить задуманное – сдать вступительные экзамены.
И Люба Большакова преодолела этот барьер!
Вечером позвонила Валере и, едва справляясь с нахлынувшими эмоциями, пропела в трубку, что зачислена.
– Молодец, поздравляю! Я верил, что у тебя все получится.
Он неожиданно предложил:
– Ты же теперь до 1 сентября птица вольная? Приезжай в Лиду, покажу тебе город, свой самолет, посмотришь, как я живу, – услышала Люба в трубке. – Заодно и студенческий билет обмоем.
Наконец-то в жизни наступила светлая полоса, которую, казалось, уже ничто не может омрачить! Как ни представляла Люба их встречу, не угадала: на КПП воинской части, где она оказалась уже вечером, узнала, что лейтенант Орловский на полетах. Освободится ближе к одиннадцати.
– Ненормированный у вас рабочий день, – заметила вслух.
– Служебный, – сухо уточнил дежурный по КПП. – И самый обычный, только с плановыми полетами.
Оставив в комнате для посетителей сумку, Люба немного прогулялась по авиагородку. Чисто, уютно вокруг. У панельных домов разбиты небольшие цветочные клумбы. В некоторых квартирах уже включили свет, и было видно, как хлопочут на кухне молодые хозяйки в ожидании мужей со службы. Она мысленно представила себя на месте одной из них, и от этой мысли ей сделалось приятно на душе.
Неожиданно Люба услышала где-то сверху нарастающий гул: так обычно бывает накануне сильной грозы. Но на небе ни облачка, и она быстро догадалась, в чем дело, увидев невдалеке с ревом пронесшийся боевой самолет. «Интересно, а вдруг это Валерка был за штурвалом?» – мелькнула мысль.
Медленно угасал теплый летний вечер. Это был незабываемый вечер, подаривший волшебную ночь, невероятно сблизившую их, выросших по соседству, на одной улице.
Через год, в середине августа, они подали заявление в ЗАГС. У нее позади был первый курс института и вся жизнь впереди, у Валеры – очередной отпуск, во время которого он и сделал Любе предложение стать его женой.
Родители молодых быстро организовали свадьбу, на которой от души погуляла вся Венера.
А через два месяца Валера погиб. Его самолет загорелся в воздухе. Руководитель полетов дал команду катапультироваться, но лейтенант Орловский ее не выполнил. Он до последней секунды пытался спасти Су-25, а когда понял, что ему это не удастся, направил пылающий самолет в сторону леса, подальше от города, который ему так нравился.
С места катастрофы передали Любе на память о муже чудом уцелевшие наручные часы «Командирские», которые остановились в момент трагедии, и собственноручно вышитый платочек с пожеланием счастья…
После того черного дня ей показалось, что на землю опустилась вечная ночь. Стоявший посередине плаца гроб, длинная очередь из однополчан, терпеливо ждущих своего часа проститься с сослуживцем, отпевание батюшки, переезд на кладбище, воинский салют, поминки в летной столовой. И снова мозаика из каменных мужских лиц с влажными глазами, и заплаканных, убитых горем, женских, – всё происходило как в тумане, как в потустороннем мире, и будто не с ней.
«За что, Господь, мне кара небесная и муки земные, зачем дал ты мне любовь с такой жгучей, горькой, невыносимой болью?» – не стесняясь, рыдала и, по-бабьи причитая, исступленно спрашивала молодая вдова. Со стороны могло показаться, что она сошла с ума. Кто-то из женщин легонько взял Любу за плечо, прижал к себе, потом поправил ей волосы, погладил лицо, пытаясь хоть как-то отвлечь, успокоить.
– Вам надо немного отдохнуть, пойдемте, – как из-под земли услышала она чей-то тихий голос и покорно повиновалась ему, не смея ослушаться.
На третий день после похорон она ощутила тупую, не проходящую боль внизу живота. В поликлинике Любе посоветовали сделать УЗИ.
Ультразвуковой аппарат показал, что она на восьмой неделе беременности.
– У вас будет ребенок. Слышно сердцебиение плода, у него уже почти сформированы все органы, – огорошила ее врач-диагност.
Будь жив Валера, они бы, счастливые, прыгали от радости! А сейчас она почти равнодушно выслушала новость и пожелание беречь себя, чтобы плод нормально развивался и не случился выкидыш.
Говорят, время наилучший лекарь. Люба так не считает, хотя признает за ним способность немного облегчить острую боль.
Она не смогла жить в срочно выделенной командованием однокомнатной квартире, в городе, где даже деревья и дорожки с укромными скамейками в парке, по которому они любили гулять, напоминали ей о муже. Однажды она разрыдалась у беседки, возле которой Валера страстно целовал ее в тот поздний вечер, когда они встретились после полетов на КПП. Влюбленные и счастливые, неспешно бродили по спящему городу почти до рассвета, наслаждаясь общением друг с другом.
Тогда им казалось, что так будет бесконечно, всегда, пока они вместе. Но кто-то несправедливый, безжалостный и жестокий, видать, позавидовал их любви.
Справив сороковины по Валере, Люба засобиралась домой, в Венеру. За ней специально приехал на «жигулях» отец, чтобы помочь перевезти вещи. Квартиру с голыми бетонными стенами она просто закрыла на ключ, твердо зная, что жить в ней никогда не будет.
Через семь месяцев Люболь благополучно родила сына. Все в деревне знали, в честь кого назвала она его Валерой.
Замуж она так больше и не вышла, хотя некоторые из местных и набивались в женихи. Она вдруг поняла, что однолюбка, а жить лишь бы с кем, все равно, что строить дом без фундамента, в котором априори не будет счастья, разве что его суррогат, иллюзия, видимость.
От затерявшейся в лесах и болотах Венеры до Лиды несколько сот километров. Неблизкий путь. Но душа ее всегда там, где она была счастлива. Где остался ее Валера, военный летчик, ценой своей жизни отведший беду от города.
Закон супружеской верности
Игорь и Светлана развелись, когда Маше исполнилось 13 лет. Отметили дочкин день рождения, с артистизмом изобразив семейную идиллию, и решили, что больше обманывать ее и себя не станут. Так лучше обоим: Игорю не надо больше скрывать любовные похождения на стороне, вызывавшие маниакальные приступы ревности у законной супруги, не желавшей ни с кем его делить.
Да и кандидат на вакантное место мужа уже наметился – коллега по работе, инженер-конструктор, по мнению начальства, на редкость способный и перспективный специалист. Слава давно симпатизировал ей, частенько без надобности, просто так заходил в бюро техдокументации, чтобы перекинуться парой ничего не значащих фраз или в качестве производственной разрядки рассказать смешной анекдот. Уходя, он непременно одаривал ее лучезарной улыбкой, в шутку призывал повышать работоспособность и обещал наведаться с проверкой по этому поводу. На корпоративах, которые трижды в год организовывал профсоюз, – перед 8 Марта, в профессиональный праздник – День машиностроителей, и накануне Нового года, – Слава только ее приглашал на медленный танец. И они красиво кружились в вальсе, не обращая ни на кого внимания.
Острые на язык подруги им уже служебный роман приписали и в одну постель давно уложили, да только досужие сплетни все это, ничего такого и близко не было в их чистых, можно сказать, платонических отношениях. Хотя такой сценарий вполне мог сложиться, но только при одном условии: если бы Света не была замужем. Она в этом смысле старомодна, вся в маму с бабушкой, для которых супружеская измена – отнюдь не романтический адюльтер, как говорят изысканные французы, а настоящее предательство человека. И ему не может быть прощения даже при смягчающих вину обстоятельствах.
Так что это, наверное, у нее наследственное – неприятие обмана, откровенной или искусно замаскированной лжи близкого человека, каким был (а был ли?) Игорь.
Первый раз она уличила его в неверности лет пять назад, случайно увидев через окно троллейбуса прогуливающимся по улице в обнимку с какой-то смазливой блондинкой. Девица чему-то заливисто смеялась, ловко строила глазки галантно-раскованному кавалеру, чужому мужу, и с удовольствием вдыхала запах подаренных роз.
Тогда Света едва сдержалась от назойливого желания выйти на первой же остановке и демонстративно направиться навстречу воркующей парочке. В последний момент передумала, посчитав унизительным устраивать слежку с уличной сценой ревности. Поэтому в тот вечер, как никогда, ждала возвращения мужа с работы. И едва он переступил порог квартиры, тут же выложила главный козырь, упаковав его в саркастический вопрос-шпильку: «Что же ты, дорогой, так неразборчив в женщинах, мог бы и покрасивее бабу найти!»
Как хороший полководец, она сделала ставку на эффект внезапности, когда застигнутый врасплох противник наиболее уязвим. Но Игорь и не думал капитулировать, даже предпринял контратаку.
– Зачем мне кого-то находить? Может, это меня находят? С другой стороны, я же не слежу, с кем ты совершаешь променад в обеденный перерыв. Наверное, в вашем проектном институте не только сотрудницы в юбках работают, слышал, что и мужики, талантливые инженеры-конструкторы, водятся.
«Он, конечно, наобум сказал и попал в самую точку. Хотя, нет, скорее всего, кто-то наябедничал, и этот кто-то, конечно, женщина, более того, ее подруга. Неужели Галка, любительница сплетен, донесла? Ох, и не поздоровится же ей!».
Они тогда объяснились с Игорем, как ей казалось, расставили точки над «і», хотя и на повышенных тонах. Но через неделю он вовсе не пришел домой, прислав под вечер короткое смс: срочно уезжаю в командировку. До появления в его жизни блондинки Света, наверное, спокойно отнеслась бы к неожиданному отъезду: иногда его, ведущего специалиста-практика НИИ, отправляли даже заграницу по обмену опытом. Но тут включились женская логика и интуиция, однозначно настаивавшие на том, что командировка придумана для сокрытия любовных утех на стороне. Но так как прямых доказательств измены у нее не было, а Игорь в качестве алиби предъявил билеты на поезд, Света поверила.
Последней каплей, переполнившей чашу ее терпения, стали интимные фото и любовная переписка в чате, беспечно сохраненные супругом на своем мобильнике. В спешке собираясь на работу, он забыл его дома за креслом. Так и пролежал бы там, если бы не звонки. Вначале Игоря набрал коллега, подняв телефон с пола, Света отвечать не стала. Когда через полчаса мобильник снова ожил, она лишь мельком из любопытства глянула на экран. Вызов был от какой-то Марины. «Это что еще за б…?» – почему-то именно так подумала, а внутри будто граната взорвалась. Инстинктивно схватила телефон и стала листать историю вызовов. Этот номер был забит в базу и лидировал среди входящих и исходящих вызовов.
В вайбере она увидела переписку и откровенные, полностью изобличающие ее суженого, фотографии.
По возвращении блудного мужа она заявила, что подает на развод. Он, конечно, предлагал не рубить с плеча, сохранить брак хотя бы ради дочери, которую, кажется, любил больше, чем ее. Но Света решила в этот раз идти до конца. Всепрощенчество – не скорая помощь, да и спасать уже нечего: кончились чувства. Можно понять и простить любимого человека один раз, второй, но не ежемесячно, унижаясь, «входить в положение»! Всему есть предел.
За 13 (действительно несчастливое число!) совместно прожитых лет она только и делала, что шла на уступки, помня мамины напутственные слова: «Достаток в доме муж обеспечит, а счастьем и любовью его наполнит жена». Эх, если бы хоть наполовину многочисленные свадебные пожелания и мудрые пословицы сбывались, уже полпланеты жило бы в счастье!
– Недвижуху как делить будем? – деловито спросил, кажется, смирившийся с ее категоричным решением еще «действующий» муж.
– По справедливости, нам с дочкой квартира, тебе, так уж и быть, гараж. На крышу над головой с новой пассией заработаешь.
– Свет, а дочь ведь не недвижимость, чего ты за нее решила, с кем ей будет лучше? Надо у нее хотя бы спросить.
– Она несовершеннолетняя, ее мнение важно, но не может считаться юридически состоятельным.
По подкованности в правовых вопросах и твердости голоса жены Игорь понял, что у него немного шансов повлиять на решение суда в свою пользу. И все же он поднялся и пошел в комнату дочери: ему хотелось тет-а-тет поговорить с ней.
Маша, кажется, не восприняла всерьез то, что услышала. Какой развод, зачем он нужен, разве нам плохо вместе жить? Зачем тогда вы женились? Его немного сбивчивое объяснение, мол, у взрослых так бывает, живут-живут, а потом любовь проходит, чувства угасают, и люди расходятся, создают новые семьи. Да, это не очень хорошо, но и большой трагедии нет, бывшие супруги часто поддерживают отношения и даже иногда дружат. Только живут порознь, не в одной квартире.
– Ты с кем бы хотела жить, со мной или с мамой?
– С вами обоими, – искренне произнесла Маша, и на ее глазах появились слезы.
Игорь прижал дочь к себе, как мог, успокоил, погладил по худеньким плечикам. Он хотел сказать, чтобы она так не переживала из-за их с мамой развода, что они по-прежнему будут встречаться и видеться, но не смог, в горле будто комок застрял.
В комнату вошла жена. Нет, чтобы помолчать, обязательно надо съязвить:
– Наконец вспомнил папаша о родной дочери, припал к ней… В провинциальных театрах эту мизансцену намного лучше играют!
Игорь и словом не обмолвился, пропустил мимо ушей обидные слова, лишь холодно, отстраненно, как на чужого человека, посмотрел на жену. Куда оно только все девается – волнующие чувства первых свиданий, жаркие объятия, страстные поцелуи, приводящие к свадебному венцу. Когда на свет появилась Машенька, здоровенькая, розовощекая, потешная, Игорь и Светлана чувствовали себя на седьмом небе от счастья. Любовь к родному человечку, казалось, навсегда сплотила, объединила их союз. Верилось, не страшны никакие невзгоды, преграды, испытания – все преодолимо, когда любящие сердца стучат в унисон. И, наоборот, начинается аритмия, скачет давление, впадаешь в ступор, когда видишь, как разрушается выстроенная по индивидуальному проекту крепость – твой дом, твоя семья.
Судья, симпатичная женщина предпенсионного возраста, не стала докапываться до сути, чтобы установить истинные причины развода, записала традиционное, ими озвученное объяснение: не сошлись характерами. И все же прежде, чем письменно оформить развод, предложила взять месяц на раздумья. Светлана сразу отказалась, а Игорю ничего другого не оставалось, как с ней согласиться.
Спустя год Светлана снова сменила фамилию, выйдя замуж за своего инженера-конструктора. Те, кто их знает, говорят, что они со Славой словно созданы друг для друга. И тихое семейное счастье прописалось на тех же квадратных метрах. Потому что живут они по закону супружеской верности, который для себя придумала Света. Суть его в том, что чем меньше числитель (количество любви), тем больше ссор и поводов для поиска гармонии, своей второй половины на стороне (знаменатель). Так, к сожалению, было у них с Игорем. Она пыталась разобраться, почему он стал ходить налево. «Я плоха в постели?» – спросила однажды без обиняков. И услышала, что дело не в этом. «А в чем тогда?»
– Не знаю, Свет. Но ты какая-то правильная, будто запрограммирована на хорошее: тебе главное, чтобы в доме было прибрано, полы, окна до блеска вымыты, еда приготовлена. Спасибо тебе, конечно, но я же не на домработнице женился. Скучно живем, однообразно. Тебя из дома вытащить еще надо постараться да поуговаривать. А мне праздника хочется, понимаешь?
Услышали, уважаемые женщины? Если хотите, чтобы брак был максимально устойчив, а супруг предан вам до гроба, доведите числитель дроби до максимального значения. Окружите благоверного постоянной заботой и лаской, создайте ему не только домашний уют, но и праздник на душе.
Своего бывшего мужа Светлана даже не вспоминает, будто и не было его вовсе. Поначалу он передавал «приветы» через дочь, но по мере взросления Маши их встречи стали все реже и реже. Однажды совершенно случайно Света встретила на улице давнюю знакомую, от которой и узнала, что Игорь продолжает «гусарить». Человек-праздник, что с него возьмешь. Видать, и впрямь семья для него, что пятое колесо в телеге. В таких случаях закон супружеской верности попросту не работает.
