Джон Гришэм
Клиент

Полная версия

Глава 3

Рикки попятился назад, прочь от дерева, нашел узенькую тропинку и побежал.

– Рикки! – позвал Марк. – Эй, Рикки, подожди!

Но Рикки не остановился. Марк еще раз взглянул на человека, лежащего на машине с пистолетным дулом во рту. Марк насмотрелся досыта.

– Рикки! – снова окликнул он брата и припустился к тропинке. Впереди бежал Рикки. Было в его беге что-то странное. Руки он держал прижатыми к телу, а сам наклонился так, что трава била его по лицу. Он спотыкался, но не падал. Марк схватил его за плечи и повернул к себе. Рикки был похож на зомби – бледный, с остекленевшими глазами. Дышал он тяжело и часто, заунывно подвывал. Говорить он не мог. Он вырвался из рук Марка и снова побежал, продолжая выть, а трава все стегала его по лицу. Марк помчался за ним через ручей к дому.

Лес поредел, показался полуразвалившийся забор, окружавший большую часть трейлерной стоянки. Двое малышей швыряли камнями в банки, установленные рядком на капоте разбитой машины. Рикки прибавил скорости и пролез через дыру в заборе. Он перепрыгнул через канаву, пробежал между двумя трейлерами и выскочил на улицу. Марк бежал вплотную за ним. Теперь, когда Рикки запыхался, непрерывный вой стал громче.

Дом на колесах, в котором жила семья Марка, был двенадцати футов в ширину и тридцати футов в длину. Припаркован он был вместе с сорока другими такими же вдоль Восточной улицы. Владельцу всего этого хозяйства, Такеру, принадлежали еще трейлеры вдоль Северной, Южной и Западной улиц. Все эти улицы пересекались в разных направлениях.

То была сравнительно приличная стоянка, довольно чистая, с несколькими деревьями, множеством велосипедов и десятком брошенных машин. Ухабы на дорогах не позволяли ездить быстро. Из-за громкой музыки или другого шума мистер Такер немедленно, как только узнавал, вызывал полицию. Его семье принадлежали вся земля и большинство трейлеров, включая номер 17 на Восточной улице, который Дайанна Свей снимала за двести восемьдесят долларов в месяц.

Рикки вбежал в незапертую дверь и упал на диван в прихожей. Казалось, он плачет, но слез видно не было. Он подтянул колени к животу, скорчившись, словно ему было холодно, и сунул большой палец правой руки в рот. Марк внимательно наблюдал за ним.

– Рикки, – попросил он тихо, тряся брата за плечо, – поговори со мной. Поговори со мной, слышишь, Рикки? Все в норме.

Но Рикки только энергично сосал палец. Глаза его были закрыты, тело сотрясала дрожь.

Марк оглядел прихожую и кухню и убедился, что все на том же месте, как и час назад, когда они уходили. Час назад! А казалось, что прошло несколько дней. Садилось солнце, и в комнатах становилось темнее. Как обычно, книги и рюкзаки, с которыми они ходили в школу, громоздились на кухонном столе. Привычная записка от мамы лежала рядом с телефоном. Он подошел к раковине и налил воды в чистую кофейную чашку. Ужасно хотелось пить. Марк выпил воду и взглянул в окно на соседний трейлер. Потом услышал чавкающие звуки и взглянул на брата. Тот сосал палец. По телевизору Марк однажды видел, как после землетрясения некоторые дети в Калифорнии тоже сосали пальцы. Разные врачи возились с ними. Но и через год эти несчастные ребятишки не вынимали пальца изо рта.

Чашка задела ранку на губе, и он вспомнил, что лицо его в крови. Он побежал в ванную комнату и посмотрел на себя в зеркало. На лбу, прямо под волосами, виднелась небольшая, еле заметная шишка. Левый глаз заплыл и выглядел ужасно. Он налил в раковину воды и смыл кровь с нижней губы. Хоть она и не распухла, было все равно больно. Ну да ничего, после драки в школе он порой выглядел куда хуже. Марк был парень крутой.

Достав из холодильника кубик льда, он плотно прижал его к щеке под глазом. Потом подошел к дивану и внимательно посмотрел на брата, который спал, засунув большой палец в рот. Было уже почти полшестого, и скоро должна была вернуться мать после девятичасовой утомительной смены на фабрике, выпускавшей электрические лампочки. В ушах его до сих пор звенело от выстрелов и оплеух его покойного «приятеля» Роми, но он уже начал понемногу соображать. Он сел на диван в ногах у Рикки и стал медленно водить льдом вокруг глаза.

Если он не позвонит по 911, могут пройти дни, пока кто-нибудь найдет тело. Последний выстрел звучал совсем глухо, и Марк был уверен, что, кроме них, его никто не слышал. Он бывал на той полянке много раз, но только сейчас сообразил, что никогда там никого не видел. Почему Роми выбрал именно это место? Он ведь был из Нового Орлеана, верно?

Марк просмотрел по телевизору массу детективов и хорошо знал, что любой звонок по 911 записывается. А он не хотел, чтобы его записывали. Он никогда не расскажет никому, даже маме, что ему пришлось только что пережить. Вот только нужно немедленно обсудить все с младшим братом, чтобы врать одинаково.

– Рикки, – позвал он, дергая брата за ногу. Тот застонал, но глаз не открыл, только плотнее свернулся в калачик. – Рикки, проснись же!

Единственным ответом на его призыв была дрожь, пробежавшая по телу мальчика, как будто ему было холодно. Марк нашел в кладовке одеяло и закрыл брата, потом завернул горсть кубиков льда в посудное полотенце и аккуратно приложил компресс к левому глазу. Ему не хотелось никому объяснять, что произошло с его физиономией.

Он уставился на телефон и вспомнил про ковбоев в фильмах про индейцев, окруженных трупами, над которыми кружили сарычи, и все беспокоились, что надо похоронить мертвецов, пока до них не добрались стервятники. Через час стемнеет. Сарычи ночью нападают или нет? Про такое ничего в кино не было.

И без того мысль о толстом адвокате в одном ботинке, лежащем там с пистолетом во рту, может, до сих пор истекающем кровью, была достаточно жуткой, а тут еще эти сарычи, рвущие его на части. Марк не выдержал и взял трубку. Он набрал 911 и откашлялся:

– Гм, там мертвый дяденька в лесу, и, может, кому-нибудь надо поехать и забрать его. – Он старался говорить по возможности басом, но с первого же слова понял, что его попытка изменить голос вряд ли удастся. Он тяжело дышал, шишка на лбу болела.

– Назовите себя, пожалуйста, – ответил женский голос, почти как у робота.

– Ну, я вообще-то не хотел бы говорить, понимаете.

– Нам нужно твое имя, сынок. – Ну блеск, она уже поняла, что он мальчишка. А Марк-то надеялся, что по крайней мере она сочтет его за подростка.

– Так вам рассказать о нем или не надо? – спросил он.

– Где же он?

Ну, пошло-поехало, подумал он, вот он уже и рассказывает, да не тому, кому можно доверять, а человеку в форме, работающему в полиции. Он представил себе, как будет звучать этот записанный на пленку разговор в суде, как будет повторяться снова и снова для присяжных: он видел такое в одном кино. Потом начнутся все эти сравнения голосов и станет ясно, что это Марк Свей по телефону рассказывает о трупе, о котором никто в мире больше не знает. Он сделал еще одну попытку говорить басом:

– Он недалеко от трейлерной стоянки Такера и…

– На Уиппл-роуд?

– Точно. В лесу между трейлерной стоянкой и шоссе номер семнадцать.

– Так человек в лесу?

– Вроде. Вообще-то он лежит на машине, а машина стоит в лесу.

– И он мертв?

– Этот человек застрелился, верняк. Из пистолета, прямо в рот, так что я уверен, что он мертвый.

– А ты это видел? – Голос женщины был уже не таким профессионально сдержанным. Похоже, она взволновалась.

«Надо же задать такой идиотский вопрос, – подумал Марк. – Видел ли я его?» Она тянет время, хочет, чтобы он не вешал трубку, а полиция тем временем выяснит, откуда он звонит.

– Сынок, ты его видел? – снова спросила она.

– Конечно, видел.

– Скажи, как тебя зовут, сынок.

– Послушайте, там есть узкая грунтовая дорога, она идет от шоссе номер семнадцать до небольшой поляны в лесу. Машина большая и черная, а мертвый дяденька лежит на ней. Если вы не найдете, считайте, что вам не повезло. Привет.

Марк повесил трубку и долго сидел, глядя на телефон. В трейлере стояла полная тишина. Он подошел к двери и выглянул из-за грязной занавески на улицу, ожидая увидеть мчащиеся со всех сторон полицейские машины – громкоговорители, эксперты, пуленепробиваемые жилеты и все такое.

Надо действовать. Он снова потряс Рикки за руку, обратив внимание, какая она липкая и холодная. Но Рикки спал и сосал палец. Марк осторожно взял его за талию и потащил по узенькому коридору в их спальню, где уложил в постель. Рикки что-то пробормотал, немного повертелся и быстро свернулся в клубочек. Марк прикрыл его одеялом и закрыл дверь.

Потом написал записку матери, что Рикки плохо себя чувствует и спит, поэтому, пожалуйста, потише, и что он вернется через час. Дайанна не требовала, чтобы мальчики были дома к ее приходу, но если они уходили, то должны были оставить записку.

Марк не слышал отдаленного гула вертолета.

Направляясь к тропинке, Марк закурил сигарету. Два года назад в одном из домов в пригороде, недалеко от трейлерной стоянки, исчез новый велосипед. Ходили слухи, что его видели за одним из домов на колесах и что двое мальчишек, живущих в трейлерах, сняли с него все что можно и перекрасили. Ребята из пригорода считали соседей ниже себя и называли трейлерными. Так как они ходили в одну и ту же школу, эти две группы ежедневно дрались друг с другом. Все преступления и хулиганские поступки, совершаемые в пригороде, автоматически считались делом рук трейлерных ребятишек.

Велосипед украл Кевин, подросток-хулиган с Северной улицы. Он показывал его своим приятелям, прежде чем перекрасить. Марк тоже его видел. Слухи все нарастали, и полицейские заинтересовались этим делом. Однажды вечером раздался стук в дверь. В расследовании упоминалось имя Марка, и полицейский хотел его кое о чем расспросить. Он целый час сидел за кухонным столом и таращился на Марка. Это было совершенно не похоже на телевидение, где подозреваемый абсолютно спокоен и даже подсмеивается над легавым.

Марк ни в чем не признался, но зато потом три ночи не спал и дал себе клятву жить честно и не впутываться ни в какие дела.

Но тут беда была настоящая, куда хуже украденного велосипеда: покойник, который перед смертью открыл ему свои тайны. Интересно, он правду говорил? Он был в стельку пьян, да и крыша у него поехала, все болтал о каком-то волшебнике. Только зачем ему врать?

Марк знал, что у Роми был пистолет, он даже сам держал его в руках и дотрагивался до курка. И из этого пистолета был убит человек. Наверное, это преступление – видеть, как человек кончает с собой, и не пытаться помешать.

Никогда ни одна душа ничего от него не услышит! Роми уже ничего не скажет. С Рикки можно будет договориться. Промолчал же Марк насчет велосипеда, промолчит и сейчас. Никто никогда не узнает, что он был в машине.

Вдали послышался вой сирен, а затем равномерное жужжание вертолета. Когда вертолет приблизился, Марк спрятался под дерево. Так, осторожно, пригнувшись, он пробирался сквозь траву и кусты, пока не услышал голоса.

Везде сверкали огни: голубые – у полицейских автомобилей, красные – у «скорой помощи». Вокруг черного «линкольна» сгрудились белые полицейские машины из Мемфиса. Оранжево-белая «скорая помощь» как раз подъезжала, когда Марк подкрался к поляне. Никто не казался взволнованным или обеспокоенным.

Роми пока не трогали. Один полицейский делал снимки, другие смеялись. Верещали рации, совсем как в кино. Из-под тела текла кровь вниз по бело-красным подфарникам. Пистолет все еще был у него в руке, лежащей поперек толстого живота. Голова склонилась набок, глаза теперь были закрыты. Подошли санитары и осмотрели его. Они грязно шутили, а полицейские хохотали. Все четыре дверцы машины были распахнуты. Полицейские тщательно осматривали все внутри и снаружи. Никто не делал попытки забрать тело. Вертолет сделал последний круг и улетел.

Марк сидел в кустах, футах в тридцати от дерева и того бревна, на котором они курили. Отсюда ему прекрасно были видны поляна и толстый адвокат, лежащий на лимузине, как дохлая корова на середине дороги. Подъехала еще одна полицейская машина, потом еще одна «скорая помощь». Из машины с величайшей осторожностью вынули белые пакетики с чем-то невидимым. Двое полицейских в резиновых перчатках свернули шланг. Фотограф просовывал голову в каждую дверцу и сверкал вспышкой. Время от времени кто-нибудь останавливался и бросал взгляд на Роми, но большинство попивали кофе из пластмассовых стаканчиков и беспечно болтали. Один полицейский наклонился вместе с радиопередатчиком у номерного знака и ждал ответа.

Наконец из первой машины «скорой помощи» вынесли носилки и положили на траву у заднего бампера «линкольна». Два санитара схватили Роми за ноги и слегка подтолкнули его, а два других поймали его за руки. Полицейские наблюдали и подсмеивались над грузностью мистера Клиффорда – они уже знали его имя. Они спрашивали, не требуется ли еще санитаров, чтобы поднять его толстую задницу, не надо ли укрепить носилки и все такое, и вообще влезет ли он в машину. Процесс укладывания адвоката на носилки тоже сопровождался хохотом.

Один из полицейских положил пистолет в пакет. Носилки впихнули в машину «скорой помощи», но дверцы не закрыли. Мигая желтым светом, прибыл тягач и остановился перед передним бампером «линкольна».

Марк подумал о Рикки и его пальце во рту. Что, если ему нужна помощь? Мама скоро придет домой. Вдруг она попытается его разбудить и испугается? Ему нужно срочно идти. Вот сейчас выкурит еще сигаретку и пойдет.

Он услышал шорох сзади, но не обратил на него внимания. Просто ветка хрустнула. Внезапно он почувствовал, как большая рука схватила его за шиворот, и кто-то произнес:

– В чем дело, малыш?

Марк резко повернулся и оказался лицом к лицу с полицейским. Он замер, и дыхание у него перехватило.

– Что ты тут делаешь, сынок? – спросил полицейский, слегка приподнимая Марка. Больно не было, но Марк понял, что надо слушаться. – Вставай, парнишка. Не бойся.

Марк встал, и полицейский отпустил его. Другие полицейские на поляне услышали их и стали поворачивать головы в их сторону.

– Что ты здесь делаешь?

– Просто смотрю, – ответил Марк.

Полицейский фонариком показал на полянку. Солнце уже село, и через двадцать минут совсем стемнеет.

– Пошли туда, – бросил он.

– Мне домой надо, – сказал Марк.

Полицейский обнял Марка за плечи и повел сквозь заросли.

– Как тебя зовут?

– Марк.

– А фамилия?

– Свей. А ваша?

– Харди. Значит, Марк Свей? – повторил полицейский задумчиво. – Ты живешь на трейлерной стоянке Такера, верно?

Хоть отрицать это было трудно, Марк почему-то заколебался.

– Да, сэр.

Они присоединились к другим полицейским, которые теперь стояли тихо, поджидая мальчика.

– Эй, ребята, это Марк Свей, тот самый, кто позвонил по телефону, – возвестил Харди. – Ведь это ты позвонил по телефону, правда, Марк?

Он хотел было соврать, но в данной ситуации вряд ли в этом был смысл.

– Угу. Да, сэр.

– А как ты обнаружил тело?

– Мы с братом играли.

– Где играли?

– Здесь, недалеко. Мы вон там живем, – добавил он, показывая вдаль за деревья.

– Травку курили?

– Нет, сэр.

– Уверен?

– Да, сэр.

– Держись подальше от наркотиков, парень.

Их окружало по меньшей мере шесть полицейских, и вопросы сыпались со всех сторон:

– Как же ты нашел машину?

– Ну, мы вроде случайно на нее наткнулись.

– Когда именно?

– Да я не помню. Мы просто гуляли в лесу. Мы тут постоянно бродим.

– Брата-то как зовут?

– Рикки.

– Фамилия та же?

– Да, сэр.

– Где вы с Рикки были, когда в первый раз заметили машину?

– Под деревом. – Марк показал на дерево у них за спиной. Подошел санитар и возвестил, что они увозят тело в морг.

Тягач уже сдвинул с места «линкольн».

– Где сейчас Рикки?

– Дома.

– А что у тебя с лицом?

– Да так. Просто в школе подрался. – Марк машинально потрогал глаз.

– Зачем ты прятался там в кустах?

– Сам не знаю.

– Да ладно, Марк, у тебя была причина.

– Правда не знаю. Испугался, наверное. Мертвец и все такое.

– Никогда раньше мертвеца не видел?

– По телевизору только.

Один полицейский даже улыбнулся.

– А ты видел этого человека до того, как он застрелился?

– Нет, сэр.

– Нашел его вот так, и все?

– Да, сэр. Мы прошли под дерево и увидели машину, а потом, это, как его, тело.

– Где вы были, когда раздался выстрел?

Марк снова начал было показывать на дерево, но спохватился:

– Я не понимаю, о чем это вы.

– Мы знаем, что ты слышал выстрел. Где ты был в это время?

– Я не слышал никакого выстрела.

– Уверен?

– Уверен. Мы гуляли и натолкнулись на него здесь, и мы побежали домой, и я позвонил по 911.

– А почему ты не назвал себя?

– Не знаю.

– Да ладно, Марк, должна же быть причина.

– Не знаю. Боялся, наверное.

Полицейские обменялись взглядами, как будто играли в какую-то игру. Марк старался дышать нормально и выглядеть испуганным. Он же всего-навсего ребенок.

– Мне правда пора домой. Мама, наверное, уже беспокоится.

– Хорошо. Тогда последний вопрос, – сказал Харди. – Когда вы в первый раз увидели машину, мотор работал?

Марк судорожно соображал, но не мог вспомнить, выключил ли Роми мотор, перед тем как застрелиться. Он медленно произнес:

– Я не уверен, но, кажется, работал.

Харди кивнул на полицейскую машину:

– Залезай, отвезу тебя домой.

– Не надо. Я сам дойду.

– Слишком темно. Я тебя подвезу. Садись. – Он взял его за руку и повел к машине.

Глава 4

Дайанна Свей позвонила в детскую больницу и теперь сидела на краю кровати Рикки, дожидаясь врача. Сестра сообщила, что он приедет меньше чем через десять минут. Она также рассказала, что в школах сейчас распространен какой-то очень заразный вирус и только на этой неделе к ним поступило больше десятка детей. У него те же симптомы, так что не волнуйтесь. Дайанна пощупала лоб Рикки, чтобы узнать, нет ли температуры. Она снова потрясла его, но безрезультатно. Он продолжал лежать, свернувшись в тугой комок, дышал нормально и сосал палец. Она услышала, как хлопнула дверца машины, и пошла в гостиную.

В комнату ворвался Марк:

– Привет, мам.

– Где ты был? – резко спросила она. – Что такое с Рикки?

На пороге появился сержант Харди, и она замерла.

– Добрый вечер, мэм, – поздоровался он.

Мать повернулась к Марку:

– Что ты натворил?

Харди вошел в дом.

– Ничего особенного, мэм.

– Тогда почему вы здесь?

– Я все объясню, мэм. Это довольно длинная история.

Харди закрыл за собой дверь. Так они и стояли в маленькой комнате, неловко глядя друг на друга.

– Я слушаю.

– Ну, мы с Рикки сегодня днем играли в лесу, – начал Марк, – и увидели длинную черную машину на поляне с работающим мотором, а когда подошли поближе, то там поперек багажника лежал человек, и у него во рту был пистолет. Он был мертв.

– Мертв?

– Самоубийство, мэм, – помог сержант.

– И мы быстренько помчались домой, и я позвонил по 911.

Дайанна закрыла рот ладонью.

– Мужчину зовут Джером Клиффорд, белый, – официально доложил Харди. – Он из Нового Орлеана, и мы не представляем, зачем он сюда заявился. Умер часа два назад, не больше, так мы думаем. Оставил записку.

– А что делал Рикки?

– Ну, мы прибежали домой, он упал на диван, принялся сосать палец и не хотел разговаривать. Я отнес его в постель и укрыл.

– Сколько ему годков? – нахмурившись, спросил Харди.

– Восемь.

– Можно взглянуть на него?

– Зачем? – спросила Дайанна.

– Я беспокоюсь. Он стал свидетелем чего-то ужасного, и у него может быть шок.

– Шок?

– Да, мэм.

Дайанна быстро прошла через кухню и дальше по коридору. За ней шли Харди и Марк, который, сжав зубы, качал головой.

Харди снял одеяло с плеч Рикки и дотронулся до его руки. Большой палец был по-прежнему во рту. Он потряс мальчика, позвал по имени, и Рикки на секунду приоткрыл глаза и что-то пробормотал.

– У него кожа холодная и влажная. Он что, болел? – спросил Харди.

– Нет.

Зазвонил телефон. Дайанна бегом кинулась к нему. Марк и Харди из спальни могли слышать, как она рассказывала врачу о симптомах и о том, что мальчики нашли мертвого человека.

– Он что-нибудь сказал, когда вы увидели мертвеца? – тихо спросил Харди.

– Вроде нет. Все так быстро произошло. Мы, ну, как увидели, так сразу и побежали. Он только стонал и бормотал всю дорогу, и бежал как-то странно, руки прямые и вниз опущены. Я никогда не видел, чтобы он так бегал, а дома он свернулся калачиком и с тех пор ничего не говорит.

– Надо отправить его в больницу, – сказал Харди.

Марк почувствовал, как задрожали коленки, и прислонился к стене, чтобы не упасть. Дайанна повесила трубку и вернулась в спальню.

– Доктор говорит, чтоб мы его везли в больницу. – Она была в панике.

– Я вызову «скорую помощь», – предложил Харди, направляясь к машине. – Соберите ему что-нибудь из одежды. – Он исчез, оставив дверь открытой.

Дайанна посмотрела на Марка, который чувствовал себя так скверно, что вынужден был сесть на стул у кухонного стола.

– Ты правду говоришь? – спросила она.

– Да, мам. Мы увидели мертвого, и Рикки, наверное, струсил, и мы помчались домой. – Потребовались бы часы, чтобы он смог говорить правду. Вот останутся они одни, тогда он, может, передумает и расскажет все, как было на самом деле. Присутствие же полицейского все усложняло. Он матери не боялся и, как правило, признавался во всем, если она настаивала. Ей было всего тридцать лет, матери всех его приятелей были старше. Тяжелые испытания, которые выпали на их долю по вине отца, связали их куда крепче и глубже, чем обычно бывает в отношениях между матерью и сыном. Ему было неприятно ей врать. Но она была ужасно перепугана, а то, что рассказал ему Роми, не имело никакого отношения к состоянию Рикки. Внезапно он почувствовал резь в животе, и перед глазами все поплыло.

– Что с твоим глазом?

– В школе подрался. Не я первый начал.

– Ты всегда не виноват. Ты в порядке?

– Думаю, что да.

В дверь ввалился Харди:

– «Скорая помощь» будет через пять минут. В какую больницу повезем?

– Врач сказал, в больницу Святого Петра.

– Какой врач?

– Педиатр. Он сказал, что вызовет для Рикки детского психиатра. – Нервничая, она закурила сигарету. – Как вы думаете, он поправится?

– За ним надо присмотреть, возможно, оставить в больнице, мэм. Мне и раньше приходилось видеть такую реакцию у детей, ставших свидетелями перестрелки или поножовщины. Это приводит к глубокой травме, так что требуется время, чтобы отойти. В прошлом году один ребенок видел, как его мать застрелил торговец наркотиками, тут неподалеку, так он еще до сих пор в больнице.

– А сколько ему лет?

– Было восемь, теперь девять. Не говорит. Сосет палец и играет в куклы. Смотреть невозможно.

Дайанна больше ничего не хотела слышать.

– Пойду соберу его вещи.

– Вы и для себя что-нибудь возьмите на всякий случай, мэм. Может быть, вам придется с ним остаться.

– А как же Марк?

– Когда ваш муж приходит домой?

– У меня нет мужа.

– Тогда соберите вещи и для Марка. Возможно, придется там и заночевать.

Дайанна стояла на кухне с сигаретой в руке и старалась собраться с мыслями. Она была напугана и не знала, как поступить.

– У меня нет медицинской страховки, – пробормотала она, отвернувшись к окну.

– Больница Святого Петра лечит бесплатно. Так что собирайтесь.

Вокруг машины «скорой помощи», остановившейся у дома номер 17 по Восточной улице, собралась толпа. Все перешептывались и наблюдали за санитарами, прошедшими в дом.

Харди положил Рикки на носилки. Его привязали ремнями и накрыли одеялом. Рикки попытался было свернуться в клубок, но толстые ремни не дали ему это сделать. Он дважды простонал, но глаз так и не открыл. Дайанна осторожно высвободила его правую руку, дав ему возможность снова засунуть палец в рот. Глаза ее были влажными, но она не плакала.

Когда санитары подошли с носилками, толпа расступилась, дав им дорогу к задней дверце машины. Они погрузили Рикки, Дайанна залезла следом. Некоторые из соседей произнесли сочувственные слова, но водитель захлопнул дверцу, не дав ей возможности ответить. Марк уселся в полицейскую машину рядом с Харди, который нажал на кнопку, и на крыше машины зажглись голубые огни, сразу же отразившиеся в окнах ближайших трейлеров. Толпа посторонилась, и Харди тронулся с места. «Скорая помощь» последовала за ним.

Марк был чересчур взволнован и испуган, для того чтобы интересоваться радио, микрофонами, пистолетами и другими приспособлениями. Он сидел тихо и молчал.

– Так ты правду говоришь, сынок? – внезапно спросил Харди, став снова полицейским.

– Да, сэр. О чем?

– О том, что ты видел.

– Да, сэр. Вы мне не верите?

– Я этого не говорил. Просто все немного странно.

Марк помолчал несколько секунд, но когда стало очевидно, что Харди ждет от него ответа, спросил:

– Что странно?

– Многое. Первое: ты позвонил, но назвать себя отказался. Почему? Если вы с Рикки просто случайно набрели на тело, то отчего не назвать свое имя? Второе: ты зачем-то снова вернулся туда и спрятался в лесу. Только те, кто напуган, прячутся. Почему ты просто не вернулся на поляну и не рассказал нам все, что ты видел? Третье: если вы с Рикки видели одно и то же, то почему он в таком состоянии, а ты в полном порядке? Понимаешь, о чем я говорю?

Марк немного подумал и понял, что сказать-то ему нечего. Потому он промолчал. Машина быстро двигалась к центру города. Занимательно было наблюдать, как другие машины уступали ей дорогу. Красные огни «скорой помощи» светились в нескольких метрах сзади.

– Ты не ответил на мой вопрос, – наконец произнес Харди.

– Какой вопрос?

– Почему ты не назвал себя, когда звонил?

– Ну, я перепугался, вот. Я впервые видел мертвеца, и я испугался. Мне до сих пор страшно.

– Тогда зачем ты тайком вернулся на поляну? Почему пытался от нас спрятаться?

– Ну, я боялся, понимаете, но все равно хотелось увидеть, что там происходит. Это же не преступление, правда?

– Может, и нет.

Они съехали с шоссе и теперь пробирались среди других машин. Уже показались высокие здания в центре Мемфиса.

– Надеюсь, что ты говоришь правду, – заметил Харди.

– А вы мне не верите?

– Есть кое-какие сомнения.

Марк проглотил комок в горле и посмотрел в боковое окно.

– А почему у вас сомнения?

– Могу рассказать тебе, что я думаю, малыш. Хочешь послушать?

– Конечно, – сказал Марк без всякого энтузиазма.

– Так вот, я думаю, что вы бегали в лес курить. Я нашел несколько свежих окурков у того дерева. Я думаю, вы сидели под деревом, покуривали и видели все от начала до конца.

Сердце Марка ушло в пятки, и он весь покрылся холодным потом. Однако он помнил, что очень важно оставаться спокойным. Просто не надо обращать внимания. Харди там не было. Он ничего не видел. Он почувствовал, как дрожат руки, и сунул их под себя. Харди внимательно наблюдал за ним.

– А вы арестовываете детей за курение? – спросил Марк несколько осевшим голосом.

– Нет. Но дети, врущие полицейским, могут попасть в большую беду.

– Да я не вру, честно! Я там раньше курил, не сегодня. Мы просто шли лесом, думали, может, покурить, и наткнулись на машину и Роми.

Харди немного поколебался, потом спросил:

– А кто такой Роми?

– Ну, того человека так зовут, разве нет?

– Роми?

– Разве вы не так его называли?

– Нет. Я сказал твоей матери, что его зовут Джером Клиффорд и что он из Нового Орлеана.

– А я думал, вы сказали – Роми Клиффорд из Нового Орлеана.

– Что это за имя – Роми?

– А я откуда знаю?

Машина повернула направо, и Марк посмотрел вперед.

– Это больница Святого Петра?

– Так здесь написано.

Харди припарковался в сторонке, и они вместе смотрели, как машина «скорой помощи» пятится задом к входу в приемное отделение.