Губарев Валерьевич Дмитрий
Союз молодежи
Ох, и время было смутное, как говаривал персонаж советского мультфильма тысяча девятьсот семьдесят пятого года «Фантик», озвученный Евгением Леоновым, «Штуша – Кутуша»: «Времена у нас, ох, любопытные, примитивные, первобытные, да и сами мы первобытные, неотесанные, то есть грубые…». Речь тут пойдет, конечно, о моем детстве, о юности, о времени, этот период выпал частью на оголтелые девяностые, которые вывернули наизнанку, нутро советского человека. Страшные вещи происходили сплошь и рядом. Это было новое время грандиозных свершений, время возможностей, время свободы, вседозволенности и воли. Никогда больше, после этого в Российской Федерации не было воли, как тогда, свобода, может быть и была, но воли не было. Возможно, конечно, это была иллюзия воли, но оная имела место, и от этого становится на душе тепло и приятно. Было тяжело, было страшно, многие вещи, происходящие в социуме, вообще не укладываются ни в какие рамки. Не хочу называть Советский Союз тюрьмой народов, не буду говорить и о современной России, расскажу о таком культурном явлении как «союз молодежи» на стыке эпох.
«Это было хорошее время, хоть и мало платили врачам…» так словами песни Александра Яковлевича можно начать сие повествование. Это было замечательное время, ну, вообще, замечательное. Во всяком случае, для моего поколения, прям, вот, изумительное. Такого уже никогда не будет, да если и будет, пережить подобное, мне уже не удастся никогда. Во-первых, это детство, юность, когда все в первый раз, это всегда ощущение подъёма. Если человеку к сорока, а уж тем более за сорок, как ему испытать ощущение подъема, да почти что невозможно. В юности же, возможно все.
На стыке эпох, на обломках империи, что рушилась не в стародавние времена Рима и Карфагена, а вот здесь, сейчас, прямо на глазах. Некоторые говорят, что на это были объективные причины, что командная экономика не жизнеспособна, приверженцы теории заговора, конспирологи обвинят сионистов, бильдербергский клуб, анунаков – рептилоидов – с – планеты – нибиру, недальновидного подкаблучника Михаила, пьяницу царя Бориса, что само так получилось, что были объективные причины. В подобных процессах, само так не получается, такие процессы всегда управляемые. Я, как-то, смотрел интервью с первым и последним президентом СССР, оно было не о крушении союза, я уже сейчас не помню, о чем оно было, в нем тот, вскользь, обмолвился, что в условиях очень низких цен на нефть, еще и произошла чернобыльская трагедия, что вкупе повлияло на изменение курса партии, стало не хватать денег. Кто-то поговаривает, что и трагедия на ЧАЭС не что иное, как откровенный саботаж. Не знаю, аналитическую работу я не вел, как оно есть на самом деле, наверное, останется непознанным, во всяком случае мною, а версии, теории, это всего лишь версии. Оставим, однако, догадки, причины распада СССР выходят за рамки этого повествования, так или иначе, «союз» пал. Смерть империи, как и любая смерть, не имеет ни какого приятного визуального ряда, а уж если это убийство, а смерть империи СССР это именно убийство, это грязь, это алчность, насилие, предательство. На фоне этого культурного явления проходила наша юность.
Тогда как прорвало. На постсоветское пространство молодой РФ хлынуло, заполняя информационный вакуум, все сразу. Наркотики, порнография, молодежные субкультуры, да все, что имело место быть, импортные товары, дешевый китайский ширпотреб. Зарубежные модели поведения, ничем не оправданные в отечественных условиях, конечно, сейчас все это выглядит смешно и грустно, но «гадом буду», тогда это было весело. Видеоигры, видеофильмы с гнусавыми переводчиками, импортные герои. Рембо. Американский солдат, лихо расстреливающий из пулемета русских военных во Вьетнаме. Во всех американских фильмах того времени, русские это злобные, угрюмые люди в шапках ушанках, с «калашом», пьяные, с не менее пьяным медведем, который тоже в шапке ушанке, и конечно, все конченные, стрелять не умеют, драться не умеют, да вообще ничего не умеют, однако, главный «плохой русский», все это умеет делать замечательно, на очень высоком уровне, как будто всех «главарей» у «русских» готовили для спецподразделений КГБ. Обычно, «главный плохой русский», это такой вкаченный, здоровый мужик, люто сидящий не стероидах. Империалистическая пропаганда делала свое дело, вызывая у западного потребителя боязнь и ненависть к «русским», а у меня как молодого совестливого, советского человека, чувство глубокой вины за соотечественников. Мерзавцы есть в любой среде и этносе, паталогические подонки, тоже встречаются. Однако, почему-то, именно «русскими» пугали и пугают весь «западный», «цивилизованный» мир. Все, конечно, понятно, кто и зачем это делал и делает. Хотя оставим вопросы этноса, по нынешнему законодательству национальные вопросы могут обретать характер уголовно наказуемого деяния, да еще можно и под разжигание межнациональной розни попасть и вполне выхватить десяточку. Солженицын, наверное, прямо в гробу волчком вертится, и не нарадуется. Россия опять – тюрьма народов.
Что-то я отвлекся, понесло куда-то не туда. В это замечательное, по всем меркам, время проходило мое детство и отрочество. Жили мы не богато, но нармально жили. Хватало. Родители работали. «Ништяки» всякие были, не могу сказать, что я был чем-то обделен. Особый шик тогда был видеомагнитофон, это было окно в новый мир заграничной жизни, боевики, ужасы, комедии, то, чего мы, в то время, никогда не видели. Мы менялись кассетами VHS, до дыр засматривали шедевры со Шварценеггером, Дольфом Лугреном, Ван Даммом, Джеки Чаном. Хотя, VHS это уже позже, сначала были кабельные каналы, это когда в соседнем подвале предприимчивые ребята ставили видеомагнитофон, проводили кабельную разводку на несколько домов, и за определенную плату, вещали пиратские фильмы с пиратских видеокассет. Первые местные телеканалы, почти что, ничем не отличались от подобного кабельного. По ним показывали кино, западное, запретное долгие годы кино. Как такое могло не повлиять на подростка. Вкаченные спортивные ребята с экрана телевизора лихо разбивали в кровь лица плохих парней, а также их злобных приспешников, ну, просто, штабелями укладывали. Прямо из автомата, пистолета, и гранатомета с бесконечными патронами, если все-таки, почему-то, боезапас заканчивался, прям, пальцем череп протыкали. У всех же героев железные пальцы. Как не засмотреться на то, как фигурно выписывал «ушира маваши гери» герой Жана Клода. Конечно, мы неоднократно пытались повторить сей, несказанно, завораживающий трюк, однако, без должной физической подготовки он, как-то, получался не так красиво, да вообще не получался.
Был один призабавнейший случай, как раз с этим эффектным приемом. Конечно, он произошел намного позднее, уже в нулевых, с ребятами, с нашего двора, которые были несколько младше нас, но утаить этот случай не могу. Как-то молодежь, мои знакомые, собрались попить водки у одного товарища на даче. Товарища звали Игорь, погоняло у него было Гоблин. Тут следует отметить, что у нас был еще один товарищ, Максим Гоблин, родственных связей они не имели, и так как оба были гоблинами, конечно, Максим Гоблин был скорее похож на тролля, но их так и звали, соответственно, старший Гоблин и младший Гоблин. У Максима была характерная черта, он был под метр девяноста, с долговязыми, неуклюжими руками, с ладонями как тарелки. Когда старший Гоблин курил, ладонь закрывала все его лицо. Наверное, потому его и прозвали Гоблином. Так вот, как-то ребята отдыхали на даче Игоря Гоблина. Был у нас еще один колоритный персонаж, Паша Чупс. Паша Чупс, в младших классах школы, имел прозвище Чупа-Чупс, из-за не пропорционально большой головы, длинной шеи и худощавого телосложения, конечно, со временем он вытянулся, пропорции тела пришли в норму, но Чупс, так и прилипло к нему. Когда-то в детстве и отрочестве, он занимался «муай-тай», однако, к юности любимым спортом Паши Чупса, как, собственно и всех нас, остался исключительно «литр-бол». Чупс, почему-то, всегда по «синий дыне» начинал это своё «каратэ», то, говорит, сейчас собьёт вот эту ветку ногой, хрясь, и лежит прямо в грязи, потому как, только что прошёл дождь. Вот и тогда прошел дождь, и Чупс, говорит младшему Гоблину: «а давай, я прям сейчас «вертушкой» тебе через голову перемахну». На что Гоблин, в силу какого-то редчайшего слабоумия, соглашается и говорит: «да, давай!» Чупс, красиво развернулся, в воздухе перевернулся, и прямо своим грязным ботинком, попал Гоблину по лицу, ну так, прям, и подмывает сказать по рылу. Гоблин улетел в кусты культурных насаждений смородины, а Чупс, в соседние кусты малины, ободрал все лицо и в кровь разбил голову. Тут, следует отметить, что Чупс не успокоился, разбитой головы и ободранного лица ему показалось мало, и говорит: «это я, не докрутил, давай еще раз!» Ну, уже видя, что ситуация превращается в какую-то непонятную замуту, старший Гоблин Максим решил их разнять, и так, что-то, неудачно поспешил с крыльца домика, что прямо вот этими гориллаподобными руками ушел, со всего маха, в мангал. Ладони превратились в один сплошной волдырь. Вторую вертушку Чупс докручивать не стал. Так что чудили ребята не только в нашем поколении девяностых, но чудили и после нас, да, больше чем уверен, чудят и сейчас, хотя это уже тема другого повествования.
Это было замечательное детство, может быть оно было плохое, может хорошее, но бесспорно замечательное, прям, вообще замечательное. Лютая гопота на улице, постоянные драки, разборки, какие-то непонятные движения. Ребята что помладше, «рамсили», чтобы снискать уважение, ребята постарше, пытались монетизировать это самое уважение, отжимая у тех, кто помладше и, самое главное, послабее, деньги и ценные вещи, чтобы потратить их на наркотики и алкоголь.
Бич того времени это наркомания, девяностые это один сплошной наркотический угар, сверстники дохли как мухи от «дихлофоса», конченных, конечно, было не так много, но отбитой гопоты, стремящейся «взять от жизни все» было много. Качество наркотика было низкое, в основном, это были грязные опиоиды. Дезоморфин он же «крокодил», убивающий своего адепта за пару лет, тогда еще не знали. «Винт» – метамфетамин – первитин, разные «спиды», соли, дизайнерские наркотики тогда вообще не были известны молодежи, о мефедроне, тоже никто тогда еще ничего не знал. Кокаин? Местные наркоманы знали о его существовании только по зарубежному кинематографу, и вряд ли понимали разницу между алкалоидами тропанового ряда и алкалоидами фенантренового ряда. Никто в этом тогда не разбирался, да и стоил хороший, чистый «кайф» достаточно дорого, во всяком случае, дороже, чем «черняга». Может быть, в столице, выбор наркоты был больше, но наркоманы в провинции кололи опий сырец, вываренный с ангидридом уксусной кислоты. Собственно, так и получают героин. Только в млечном соке снотворного мака содержится около двадцати алкалоидов, от некоторых можно «заторчать», а некоторые из которых, например табаин и лауданин, откровенный яд. Сколько умерло молодежи от этого дерьма.
Нормальный героин был дорогим удовольствием, а уж кокаин там паче, да большая часть доморощенных наркоманов, колющих себе ВИЧ инфекцию с одной иглы, в грязных подвалах и не подозревало о существовании благородного. Слава богу, меня и моих друзей не тронул этот демон, да как-то было много интересного и без этой гадости. Хорошо, что родители сумели привить нам иные ценности, мы как-то и книжки читали, и самое главное играли в детские игры, конечно позднее, вырастали мы, менялись интересы, игры, собственно, тоже поменялись, с годами они становились более взрослыми. Вообще, как сказал персонаж Юна Макгрегора, Рентон, процитирую достаточно вольно: «Выбери жизнь, выбери фейсбук, твитер, инстаграмм, в надежде, что кому-то не насрать на тебя, выбери ту же участь для своих детей, а потом заглуши эту боль, дозой мутного дерьма сваренного на чужой кухни. Каждый торчит от того, за что платит. Ну, и торчи себе на здоровье, только торчи от чего-то большего!» Да, люди взрослеют, меняются игрушки, меняются игры, и неизвестно, куда может завести человека кривая.
К восьмому, девятому классу, у нас сформировался костяк нашей команды. Просто «Трое из леса», нет, нас было не трое, нас было четверо, ну пятеро. Четверо были одноклассники, и к нам еще затесался, как-то, один товарищ из соседнего двора, хотя, как сказать из соседнего, да вообще не из соседнего, он жил через квартал, по другую сторону дороги. Команда у нас подобралась интересная, разношерстная, вообще необычная, интернациональная. Было два Максима, Александр, и ваш покорный слуга, один Максим был цыган, другой Максим был еврей, Александр был чувашин. Того мальчика с другого двора звали Миша, он учился в другой школе, в другом районе, Миша был мордвин. Затесался он к нам вообще как-то случайно. Одно время мы «тусили» с неформалами. Через дорогу, напротив моего дома, был кинотеатр «Страт», за ним спортивная площадка, ну, как бы, она должна была там быть, там было футбольное поле, с двух сторон стояли ворота, с погнутыми перекладинами, имелось недостроенное здание, там должен был возводиться спортивный комплекс, Мекка советского спорта. Начали возводить это строение, на заре перестройки, да так и не достроили, спортивные свершения стали никому не нужны. Звалась эта конструкция, в миру, «Железкой», потому что была выполнена из металла. Поставлен на фундамент железный каркас и обтянут металлическими панелями, со стекловатой между ними. Рядом с оной красовался ряд гаражей, по которому мы весело играли в догонялки, перепрыгивая с одного на другой. В двух местах в этом стройном ряду металлических гаражей были существенные расстояния, вот именно их мы и перепрыгивали. Перепрыгнуть это расстояние без разбега было невозможно. Это доставляло. Прыгать через гаражи было весело, рыло можно было себе разбить запросто, да и голову проломить. Ух, как я однажды с них навернулся. Я не допрыгнул, получил нормальный такой удар в поддых о скат крыши гаража и благополучно сполз на землю. Было больно. Так вот, на этой «железке» устраивали встречи неформалы, это было что-то новое, ребята были несколько старше нас, вели заумные разговоры о музыке, философствовали на тему устройства мира, о язвах социума. Там: «Цой», «Гражданская Оборона», «Наутилус», Настя Полева, ребята во всем разбирались, имели свои суждения, короче местный такой андеграунд, на самом деле алкоголики и тунеядцы, как и все неформалы. В беседах о своей исключительности, в восприятии процессов общества, и откровенном самолюбовании, господа неформалы проводили вечера, подогревая градус понимания не дорогим портвейном. Когда же детский мозг утопал в алкоголе полностью, беседа переходила на запредельный уровень интеллектуальности, ну это как они считали сами. Суждения этой группы лиц, основывались на жуткой смеси ультра-правых и ультра-левых убеждений, как и у любого подростка. Значение некоторых моментов, ребята вообще не понимали, однако, свое неоспоримое мнение все равно имели во всех областях. Рассуждая о музыкальных направлениях и стилях, о субкультуре, неформалы были убеждены, что отношение к этой самой субкультуре, делает их исключительными, особенными. Однако, как мне уже со временем стало понятно, российская субкультура неформалов, панков, металлистов, вообще не имеет никакого отношения к этой самой культуре. Панк движение, музыкальные группы, с музыкой протеста, «Ramones», «Sex Pistols», да ребята вообще не особо понимали, против чего вообще этот протест, в каких условиях он рождался. Потому что, не имели ни малейшего представления о западном мире и андеграунде, о истинных корнях этого протеста среди западной молодежи, о недоступности там образования, о невозможности без образования устроиться на работу, эту идею как-то им подменили чем-то другим. Конечно, неформалы перестройки протестовали против «совка», даже не понимая, что именно «совок» дал этим балбесам возможность учиться, а потом сидеть и умничать в какой-то помойке. За что боролись на то и напоролись, попробуйте сейчас получить высшее образование. На бюджетные места в нормальные вузы нормальный конкурс, да и мало их, бюджетных мест, а коммерческое обучение с каждым годом все дороже. Я уверен, что в не далеком будущем, образование в РФ сможет получать только материально обеспеченный, причем хорошо обеспеченный. Социальных лифтов становится все меньше и меньше, оберегают люди денег свое положение, двигаться никто не хочет, умных много не надо, когда умных становится слишком много, начинаются всякие брожения. Тем более, премьер, прям так и сказал, не нужно столько людей с высшим образованием, говно некому убирать, все с высшим, и все с претензией. Так не надо. Опять меня понесло не в ту степь. Оставим это. Словом, неформалы, были совершено обычные ребята в переходном возрасте, у которых немного было больше разума и интересов, чем у дебильной дворовой гопоты, все цели которой сводились к банальному отжиманию денег у слабых. Тем фактом, что ребята исключительные, они очень гордились, однако, это ни каким образом не помогало избежать конфликтов с местной гопотой, да потому что многое знание, несет много скорби. Это я так, шучу, на самом деле эти самые неформалы, были просто ссыковатые и закомплексованные подростки, переживающие свой пубертатный период в условиях всеобщей истерии. Именно поэтому они и втягивались в субкультуры, соприкосновение с которыми, опять-таки по их собственному мнению, делало их исключительными, возвышая из общей серой массы дегенератов. Обычный инфантильный вздор. Как и положено в переходном возрасте, конченные «чудаки», бездельники, алкоголики и маргиналы, но тогда, для нас, это было что-то новое. Вот, как-то, этот самый Миша с их компании перебрался в нашу, он был нашим ровесником, и, судя по всему, с нами ему было намного комфортнее.
Так вот, несколькими годами позже, гаражи убрали, «железку» снесли, металл сдали и пропили, поле очистили, вырыли котлован, и стали строить дом, строили его долго, неверное лет восемь, он был кирпичный, двенадцатиэтажный, трехподъездный, почему так долго, не знаю, но часть моего отрочества и юности, прошли на стройке.
Все началось, наверное, с того, что мы пересмотрели много иностранных фильмов про героические эпосы. «Бетмана» обсмотрелись, а уж когда он был «навсегда», прям совсем хорошо, а от героя Бандероса в «Отчаянном» вообще башню снесло. Мы с ребятами решили, что нам надо что-то менять, жить так дальше невозможно. Мы же в душе «отчаянные», просто «desperados», но, чтобы круто бить рыло, надо было иметь подобающую физическую форму. Тут понеслось. Недалеко мы нашли качалку. Походы в оную превратились в ритуал. Мы качали «банку» после школы, а вечером развлекались потешными боями. Нет, конечно, мы не били друг другу морды в кровь, так, в стеб отрабатывали приемы, которые видели в кино и книжках. Ни перчаток, ни шлемов тогда не было, спортивный инвентарь в далеком девяносто пятом был редкостью и стоил дорого. Где все это можно было делать? Ну, конечно, на стройке. Как говаривал, Юрий Клинских в одной своей песни: «остается подвал». Мы, конечно, не сидели в подвале, мы лезли на стройку, нас тянуло вверх. Одно время, когда дом еще только начинали возводить, мы все это делали на плитах у этого самого дома. Мне только одно не понятно, почему нас не гоняли сторожа. На этой стройке, когда только строили первый этаж, ребята со всех дворов бегали там, играли, хулиганили, был несчастный случай, сорвалась оконная балка, такая квадратная плита, короче парню одному переломала ребра, прям на скорой увезли. Ему повезло, он остался жив.